Сказание о Бычьей Голове

Скользкие костлявые пальцы не слушались, но упрямо проталкивали остриё сквозь жёсткую щетину и толстую кожу. Жрец выругался про себя, уколовшись о непослушную стальную иглу, и потянул прочную нить через проколотое отверстие. Шкура быка даже на шее не слишком подходила для шитья. То ли дело человеческая кожа! Игла легко преодолела сопротивление тонкой бледной ткани, соединив столь разные материалы в единое целое. Жрец вздохнул, брезгливо вытер мокрые от крови пальцы о длинный серый балахон и продолжил работу. Что ж, грех жаловаться — есть вещи куда более трудные и неприятные, чем сшивать голову быка и обезглавленное тело. К счастью, шея человека по толщине мало уступала бычьей. Жрец сжал губы и с усилием сделал очередной стежок.

Жреца звали Зорган, а тело принадлежало вождю по имени Тиргалв. Ещё днём Тиргалв вёл клан горцев в бой, отдавал приказы, а вечером его нашли в окружении убитых врагов. Вождь погиб в схватке с пятью соперниками. Они одолели его у обрыва реки и закололи разом, превратив его грудь в частокол. Как будто этого мало, они ещё и надругались над телом, отрубив голову и сбросив её с обрыва в реку. Гиэр, второй сын Тиргалва и один из его командиров, хотел спуститься и поискать голову внизу, но его остановил старший брат Раймир. Заминкой воспользовались враги, удрав на юг до наступления ночи. Они наверняка укрепились у брода и ждали подкрепления, которое не замедлило прибыть, — на том берегу уже появились люди вражеского вождя Андэйра, правившего в землях к западу от Серебряных гор.

Раймир приказал разбить лагерь и ждать утра. Завтра они начнут новый бой, однако сначала необходимо отправить отца в последний путь — для этого сыновья Тиргалва и велели Зоргану соединить обезглавленное тело с головой. Собственно, жрец и подал им эту идею. Люди гор верили, будто после смерти человек попадает в неведомый туманный мир, и боги направляют его особыми знаками. Однако увидеть знаки богов без головы невозможно — а значит, придётся блуждать в тумане целую вечность. В отличие от горцев, Зорган не верил столь наивным представлениям, но отказываться не стал и провёл всю ночь за этим своеобразным шитьём, время от времени поглядывая в окно, где ночь постепенно сменялась хмурой серостью.

Он едва успел закончить, как в дверь постучали. Даже не вытерев кровь с рук, Зорган пошёл открывать.

— Готово? — нетерпеливо спросил Гиэр. Судя по опухшим глазам, сын умершего вождя не спал этой ночью. Его длинные спутанные светлые волосы рассыпались по плечам, одет он был в ту же потрёпанную коричневую куртку, в которой дрался вчера во время битвы. Взгляд синих глаз устремился на узкую постель, где лежало тело его отца. В отличие от Раймира, он отнёсся к идее скептически, но решение по праву нового вождя принял старший брат, и Гиэр смирился. Зато сейчас он подозрительно осматривал работу, словно пытаясь отыскать недочёты. Зорган усмехнулся про себя. Он ничего не найдёт! Потому что ничего не увидит. А когда увидит, будет поздно!

— Может быть, лучше прикрыть... э... тело покрывалом, вы не против, мессир? Не стоит воинам видеть его таким... ну, вы понимаете? — Зоргану не свойственно было так заискиваться, но выбора нет. Если настаивать, Гиэр сделает всё наперекор. Он не любит, когда ему приказывают. В двадцать лет этого никто не любит. Зорган в свои пятьдесят давно научился приноравливаться к вождям и их детям. Он многих пережил благодаря этому умению.

— Наверное, вы правы, — Зорган разглядел в глазах Гиэра отвращение при виде получеловека-полузверя на постели. — Боги примут его в любом обличье, но люди — не боги! Я пришлю носилки. — Гиэр говорил, изучая тёмную закопченную комнатушку, едва освещённую светом пары свечей и почти потухшего очага. Его взгляд цеплялся за паутину по углам, трухлявые стулья, засаленный, в пятнах стол с парой сиротливых грязных чашек и полупустым кувшином вина, избегая кровати с изуродованным телом отца.

— Конечно, мессир, я только приодену его немного и покрывалом укрою. — Зорган проводил Гиэра и тщательно запер дверь на засов. Времени мало.

Выглянув в окно, Зорган убедился, что никто не следит, — все суетились на поляне у вырытой ямы и готовили жертвоприношение. Жрец подошёл к очагу и нажал рычаг за камнями у пола. Скрежет разрезал тишину комнаты, незаметная дверь в стене неохотно поползла в сторону. Зорган шагнул на каменную лестницу и чуть ли не бегом помчался вниз. Сорок ступенек показались ему вечностью. Он оказался в огромной комнате, сделанной из подземной пещеры, обнаруженной им когда-то давным-давно. Над этой пещерой он и поставил свой домишко, выдолбив лестницу для спуска.

Пещеру он оборудовал по-своему: огромный гладкий стол, сиявший чистотой, множество полок и сундуков для приборов и зелий, а также старинных книг, добытых правдами и неправдами. Но сейчас книги ему не нужны. Зорган направился к запечатанному кувшину, стоявшему в углу. Он дотащил его до стола и сорвал печать. Вынув мокрую снизу деревянную пробку, Зорган аккуратно потёр ею палец, уколотый иглой. Маленькая ранка изрядно саднила, раздражая его неимоверно. Жидкость из пробки охладила кожу на пальце. Зорган ждал. Кровавая точка внезапно пропала, боль ушла. Зорган потёр пальцем о палец — от ранки не осталось и следа.

Зорган снова закупорил кувшин и направился наверх. У двери пришлось поставить кувшин на пол, нащупывая рычаг с этой стороны, но в целом Зорган был доволен. Осталось немного. Он подтащил кувшин к кровати, поднял его и аккуратно начал лить воду из кувшина на шею и грудь существа на постели. Влив часть жидкости в оскаленную бычью пасть, он намочил тряпку и провёл ею по уродливому шраму. Шрам — поначалу неровный и грубый — на глазах уменьшался в размерах, суровая нить словно растворялась в коже. Следы иглы исчезали, как давешняя ранка, и кожа, соединённая со звериной шкурой, становилась с ней единым целым, будто Тиргалв родился с головой быка. Вскоре стало невозможно понять, где именно сшили тело с головой. Зорган взирал на чудо почти равнодушно — он уже наблюдал подобное, хотя речь шла о людях, а не зверях, да и пришивали тогда отрубленную руку. Видно, сила древней магии сохранилась и в эти безбожные времена, наполненные войнами. Осталось показать её другим.

Убедившись, что раны от копий на груди пропали, Зорган наспех, с трудом ворочая тело, укутал его в порванную окровавленную рубаху и натянул штаны с сапогами. Грязная куртка осталась валяться на не менее грязном полу. Жрец окинул взглядом безжизненное тело человека-быка, взял приготовленное покрывало и накинул его на мертвеца.

***

Глубокая чёрная яма с кучей рыхлой земли почему-то напомнила Гиэру об отце и его новом облике. Он не хотел признавать, но идея отправить отца на тот свет с головой быка уже не казалась привлекательной. Привлекательной! Хуже не скажешь — скорее она казалась более отвратительной, чем раньше. Лучше бы Зорган помолчал со своими идеями! С другой стороны, иного выхода не осталось. Раймир поначалу хотел отрезать голову какого-нибудь трупа, но побоялся: в этом случае боги не узнают Тиргалва и не учтут его заслуг. Мысль, что Тиргалв на том свете окажется на чужом месте — явно его недостойном, — вызвала у Раймира недовольство, и тогда Зорган предложил пришить голову быка. Это было неожиданно — брат не сразу пришёл в себя и долго спорил, прежде чем согласиться. Других идей не нашлось.

Гиэр поёжился под порывами холодного ветра и взглянул на затянутое тучами небо. Лес вокруг поляны враждебно шелестел ещё не опавшими листьями, а внизу под обрывом берега шумела река. Гиэр разглядел лагерь врага на той стороне Марваги — там готовились выступать к броду на юге. Пока они его не достигли, время есть. По обычаям горцев, Тиргалва отправят на погост в день смерти. Конечно, он умер вчера, но поздно вечером, а ночь — это уже начало нового дня. Будь у них возможность, отца отвезли бы на родовое кладбище в Серебряных горах, но они окружены и не смогут вырваться. На севере болота, на западе — Марвага, на юге остатки вчерашнего противника, а на востоке... Там Серебряные горы, а враждебные горные кланы с радостью избавятся от Тиргалва и его сыновей. В горах все друг с другом воевали. Наверняка кто-то из горских вождей заплатил чужаку Андэйру серебром за помощь в борьбе с Тиргалвом, а заодно подсказал, где его искать. Гиэр поклялся себе: если они выберутся из этой переделки, он отыщет мерзавца и прикончит. Жаль, шансов спастись немного. Раймир храбрится, но воины видят его страх и сомнения, и это тоже не идёт делу на пользу. Люди пойдут за сильным, но предадут слабого. Нельзя этого допустить!

Гиэр уже прикидывал, не попытаться ли пройти по болотам или переплыть Марвагу, пока воины Андэйра ищут брод. Лодок нет, многие не умеют плавать, но если враг не оставит на том берегу лучников, стоит попробовать. Или же драться здесь. Но как драться, если их меньше сотни, а у противника с приходом Андэйра — сотни две? Гиэр предпочёл бы разбить часть врагов у брода — тогда Андэйр не рискнул бы перейти реку, и горцы спокойно ушли бы на юг, — но Раймир отказался от ночной вылазки, и теперь сражаться придётся против превосходящих сил. А они ведь почти разбили отряд, за которым гнались! Мерзавцы повадились устраивать набеги на союзников, живущих в предгорьях, и Тиргалв собрал воинов, чтобы дать им отпор и показать силу своего клана. И вот как всё обернулось! Отец мёртв, а им, скорее всего, придётся бежать на восток, где их ждут враждебные кланы. Шакалы боялись встретиться лицом к лицу с живым Тиргалвом, но готовятся растерзать мертвеца!

Гиэр очнулся от размышлений, услышав резкий голос Зоргана:

— Эй, вы, осторожнее! Не вздумайте уронить!

Двое воинов тащили накрытые простынёй носилки, а Зорган крутился рядом, вздрагивая каждый раз, как один из носильщиков поскальзывался на мокрых после ночного дождя листьях и траве. Наконец они опустили носилки с телом у могилы, и Зорган ушёл. Гиэр передёрнул плечами от утреннего холода, посмотрел на покрытого простынёй отца и сжал кулак. Противный холод одолевал не только снаружи, но и изнутри. Кажется, он совсем расклеился — или это погода навеяла? Гиэр не любил осень, а сегодня ещё и была ночь осеннего равноденствия — время потусторонней магии и мертвецов. В такую ночь туманный мир бога Селевруна примет жертву прямиком в свои ледяные объятия.

— Где пленник? — подошёл Раймир в неизменной длинной меховой накидке без рукавов. Он косил глаза на носилки, но не пытался подглядеть, что вышло из идеи Зоргана. Очертания бычьей головы проступали сквозь грубую серую ткань, кончики изогнутых рогов вызывающе уставились в небо, приковывая к себе любопытные взгляды воинов.

— Всё готово? — вместо ответа уточнил Гиэр.

— Да, пора начинать.

— Дал! — крикнул Гиэр. — Приведи пленника!

Юркий слуга ухмыльнулся и бросился к дубу, одиноко стоявшему на берегу. Дуб — священное дерево как для горцев, так и для людей Андэйра, но вера в двенадцать богов — единственное, что сближало народы гор и равнин. Вера и жрецы-маги, бродившие всюду в поисках тех, кому нужны их знания и магия. Не поэтому ли Зорган ушёл? Он служил когда-то вождям равнин, и отцу Андэйра служил, его самого знал. Гиэр пожал плечами: какая разница? Не хочет, пусть не смотрит, обряд дети Тиргалва проведут и без жреца. Смерть отца требует жертвы, и она состоится, а после этого все они, возможно, превратятся в армию мертвецов.

Пленник — тощий длинный юноша лет семнадцати, с яркими серыми глазами и жидкими рыжеватыми волосами — трясся, глядя на яму, куда его вот-вот положат вместе с Тиргалвом. Обычай требовал, чтобы погибшего в битве вождя на тот свет сопровождал один из врагов — причём не мёртвых, а живых, ибо мёртвые и так уже принадлежат Селевруну. Его заколют прямо перед тем, как засыпать могилу, и его кровь пропитает землю, в которой упокоится Тиргалв.

Юношу звали Маррек, и он знал о своей участи. Ему объявили об этом вчера, ибо он — единственный, кто попал им в руки живым из людей Андэйра. Ночью его бдительно охраняли несколько человек: тех, кто его упустит, Раймир пообещал отправить на тот свет вместо Маррека. Был ещё второй пленник — постарше, — но он умудрился прыгнуть в реку. Доплыл он на тот берег или нет — в темноте никто не заметил, и Гиэр с чувством выругался ему вслед. Ублюдок доложит своим, что горцев осталось всего ничего, а Тиргалв погиб. Надо торопиться. На том берегу видны сборы, войско снимается и спешит на юг, к броду. Гиэр заметил: Андэйр всё же приказал оставить часть людей наблюдать за горцами. Проклятье! Теперь или умереть здесь от рук слабаков с равнин, или встретиться с кланами шакалов, что притаились в горах, поджидая жертву! Ладно, сначала закончить дело, потом будем решать. Брат предпочтёт отступить, но тогда армия Андэйра пойдёт следом, и их накроют с двух сторон...

Пока Гиэр лихорадочно прикидывал шансы, воины опустили носилки Тиргалва в огромную глубокую яму. Её копали всю ночь — туда должен поместиться не только вождь с пленником, но и конь вождя со всей сбруей, и два-три погибших воина и слуги для сопровождения вождя в мире Селевруна. Раньше вождей хоронили с куда большими почестями, но кланы обеднели из-за частых войн и раздоров. Серебряные рудники переходили из рук в руки, но не всегда новые хозяева успевали начать разработки, как лишались добычи в пользу более везучих вождей. Семья Тиргалва считалась одной из самых удачливых. Пять кланов объединил он благодаря силе и мудрости, двенадцать сыновей стали залогом крепости его семьи, все двенадцать богов благоволили ему — до вчерашней ночи. Везение закончилось, и Раймир надеялся вернуть его, проведя обряд по всем правилам.

Брат приосанился, полы тяжёлой накидки из лисьего меха распахнулись. Слуги неплохо почистили его штаны и синюю куртку. На груди висела толстая золотая цепь и медальон с изображением молнии — символа их рода. Длинные русые волосы Раймира, стянутые сзади в хвост чёрной лентой, шевелились от порывов ветра вместе с нею.

Двое воинов подтащили сопротивлявшегося Маррека к яме. Юноша с ужасом уставился на окровавленное покрывало, из-под которого торчали ноги человека и рога быка. Он не кричал и не просил, но всё время сглатывал слюну и кусал губы — на бескровном лице они казались ярко-алыми. Маррека трясло мелкой дрожью, и он едва стоял на ногах. Вчера он вёл себя дерзко и гордо, но сейчас, на краю могилы, растерял весь гонор.

Дал привёл прекрасного гнедого коня — Гиэр любил его больше других из конюшни отца. Его звали Ветер — он летал подобно своему тёзке, но повинуясь воле людей, а не богов. Теперь ему предстояло отвезти отца в последний путь. Конь тихо ржал, не понимая уготованной участи, — а может, напротив, желая её, ведь он рос рядом с отцом с тех пор, как появился на свет пять лет назад.

Ещё три тела опустили в могилу возле Тиргалва — остальных ночью кое-как похоронили в овраге неподалёку, наскоро прочитав молитвы и набросав сверху веток. Дал подошёл к Гиэру и протянул кинжал. Тот взял оружие отца и стиснул в руке. Убить коня придётся ему. Гиэр провёл рукой по шее жеребца, то ли успокаивая его, то ли прося прощения. Маррека двое воинов подтащили к краю ямы — когда придёт время, ему перережут горло и бросят вниз.

Раймир поднял руку и заговорил. Он говорил об отце, его подвигах и славной жизни, его детях и предках, и обещал, что отец останется в памяти потомков, которые прославят его род и не дадут угаснуть памяти о Тиргалве. Гиэр едва не поморщился, когда брат заговорил о том, как он подхватит дело отца и доведёт до конца. Раймир вряд ли справится, даже если они выберутся отсюда живыми. Отец знал это, как никто, и Гиэр знал, и воины, а потому все вздохнули с облегчением, когда пышная речь закончилась. Три рога взмыли в воздух, и тягучая мелодия нарушила могильную тишину. Раймир опустился на колени, за ним Гиэр и остальные воины. Все опустили головы, отдавая честь мёртвому вождю. Мелодия смолкла, дождь зашуршал по траве, но тихо, словно боясь нарушить покой Тиргалва. Будь они дома, церемония была бы более пышной, одеяния — более дорогими, а почести — долгими, но времени на это не оставалось, помянуть отца тоже не удастся. Гиэр заметил разведчика, которого отправил к броду вчера. Тот подавал сигналы рукой. Армия Андэйра перешла брод. Скоро они будут здесь.

Гиэр поднялся с мокрой земли и ещё крепче стиснул кинжал. Ветер косил глазом на второго сына Тиргалва — единственного, кого признавал кроме хозяина. Ему он верил, и Гиэр никому не позволит сделать то, что должен сделать сам. Убить друга. Он едва не закусил губу, как делал это Маррек, но спохватился. Надо взять себя в руки, иначе удар окажется неточным. Ветер этого не заслужил. Рядом закричал Маррек. Раймир занимался им лично, и его кинжал тоже был наготове. Порыв ветра ударил в лицо, и Гиэр глубоко вдохнул. Пора! Он слегка прикрыл глаза и поднял руку, но тут закричал не только Маррек. Гиэр удивлённо посмотрел на него и двух его охранников, но все трое уставились куда-то вниз. В могилу. Оба горца стояли, открыв рот и совершенно забыв о пленнике. Гиэр невольно взглянул в ту же сторону, и у него на голове волосы встали дыбом. Мёртвый Тиргалв шевелился под простынёй, словно по нему ползали змеи. Но это были не змеи! Невидимая под тканью рука поднялась вверх и отбросила покрывало в сторону. Голова быка задёргалась, оскаленная пасть щёлкнула и снова открылась, рык вырвался из его глотки. Гиэр поражённо смотрел на чудо. Существо внизу рычало и металось на носилках, дерево хрустело под его спиной, ноги месили грязь и пинали мёртвые тела. Наконец Тиргалв встал на ноги. Его шатало, но дикий взгляд устремился вверх.

Воины у края ямы сначала застыли, но понемногу послышались крики ужаса. Некоторые отхлынули от могилы, один — его звали Бальди, — не удержался и скатился вниз, поскользнувшись на мокрой земле. Гиэр слышал вопли и топот, но всех заглушил предсмертный крик Бальди. Он упал рядом с Тиргалвом и попытался встать, но руки существа вцепились в него с нечеловеческой силой. Бальди трепыхался, но вырваться не мог. Он верещал, тянулся к товарищам, но те застыли, как вкопанные, пока руки Тиргалва ломали несчастному кости.

Покончив с жертвой, существо — Гиэр не хотел думать о нём как об отце — снова оскалилось и уставилось на тех, кто присутствовал на его похоронах. В его красных глазах горел огонь безумия. Или чего-то ещё? Зверь внимательно осматривал воинов. Все, включая детей Тиргалва, попятились от края ямы, не зная, что делать дальше. Произошедшее было чудом, но это чудо больше походило на кошмар. Гиэр вцепился в кинжал, только теперь вспомнив о нём. Но не убивать же отца? А разве это отец?

— Боги, это боги дали свой знак! — зычный голос Зоргана Гиэр расслышал даже сквозь вопли напуганных воинов. — Селеврун вернул умершего, и да будет так! — Зорган, сам бледный как смерть, шатался на подгибающихся ногах, потрясая седой бородой, его огромные серые глаза потемнели и сверкали, капли пота текли по лицу, невзирая на холод и ветер. — Тиргалв жив, не смейте его трогать! Боги покарают тех, кто осмелится отринуть их дар! Тиргалв поведёт вас на врагов, и вы победите! Так повелели боги!

Гиэр нерешительно смотрел на жреца. Боги? Что он бормочет? Как можно оживить мертвеца? Даже волшебная вода не могла, хотя она исцеляла любые болезни и раны, как поговаривали. Где-то существовал источник, и знали о нём лишь маги. Но воскрешать мёртвых?! О таком не слышал никто. Мёртвые появлялись в мире живых, но никогда они не возвращались к жизни, да ещё в облике быка. Бык — один из ликов Селевруна. Иногда его называли скотий бог: он покровительствовал стадам скота. Неужели это он оживил отца, приняв его за своего? Нет, невероятно!

Гиэр не считал себя суеверным. Он верил: боги существуют, но где-то далеко, и им дела нет до людей, а если они и вмешивались в чью-то жизнь, то из этого ничего хорошего не выходило. Увиденное сегодня переворачивало всё, во что он верил. Он узрел волшебство, которое людям не под силу. И как теперь быть?

Рёв раздался совсем рядом, и Гиэр вздрогнул: Тиргалв смотрел прямо на него. Его круглые глазки осматривали сына, но вряд ли он его узнал. Тиргалв зарычал и полез наверх. Жеребец заметался у края ямы, заржал, и Гиэр невольно выпустил повод. Тиргалв выбрался из ямы, шатаясь как пьяный, его морду и рваную рубаху покрывала земля и кровавые разводы. Гиэр медленно отступил на шаг, не зная, удрать ли или ударить отца кинжалом. Человек и зверь с ненавистью и недоверием уставились друг на друга, и Гиэр, напрочь забыв молитвы, стиснул оружие и приготовился убить или умереть.

***

Рядом кто-то закопошился и застонал. Маррек, распутавший руки, когда его бросила охрана, пытался уползти от чудовища, чем отвлёк Тиргалва от сына. Бык заревел, слюна закапала из пасти. Маррек резво вскочил и спрятался за спину сына вождя. Полил сильный дождь, бык заморгал и затряс головой. Что-то ударило Гиэра в спину, кинжал вылетел из руки, и они с Марреком покатились в яму, истоптанную ногами существа. Щепка оцарапала руку, но приземлился Гиэр удачно — на тело Бальди. Тут же на него сверху свалился кто-то третий. Они рухнули в жидкую грязь, где уже бултыхался Маррек.

— Не двигайтесь! — голос принадлежал Зоргану — это он столкнул их в яму. — Замрите! Бык уйдёт! Мы ему не нужны!

Откуда этому ублюдку знать, чего хочет бык? Гиэр, например, понятия не имел, каковы цели существа. Понимало ли оно вообще хоть что-нибудь, или его разум остался звериным? Тем не менее, Гиэр послушался жреца: если бык и впрямь похож на быка, то вряд ли сунется в яму. Главное, не привлекать его внимания. Он замер, не решаясь подняться с колен. Маррек застыл, лёжа на спине. Зорган медленно уселся в грязь, скрестив ноги и осторожно поглядывая на Тиргалва снизу вверх.

Существо словно растерялось, утратив запал. Бык принюхивался, его глазки бегали туда-сюда, но в нём чувствовалось и что-то человеческое. Не только походка — бык напоминал ребёнка, который лишился игрушки и не знал, чем заняться. Странное сравнение, мелькнуло в голове Гиэра. Зверь и дитя. Ещё хуже оказалось сравнивать себя с игрушкой.

До них донеслось ржание, и Тиргалв внезапно пропал из виду, его тяжёлые шаги быстро удалялись. Послышался душераздирающий крик, потом второй — и звуки драки вперемешку с рёвом быка. Вдали раздавался боевой клич Андэйра. Гиэр и забыл о нём. Его армия шла сюда разбить остатки горского войска. Гиэр едва не рассмеялся — сейчас он с радостью бился бы с десятком Андэйров! Он прислушался, но зверь явно ушёл.

— Пора выбираться, — предложил Зорган. — Мессир, помогите старику, а я руку сверху подам.

Гиэр враждебно посмотрел на причину их бед, но жрец прав: торчать тут бессмысленно. Он подбросил Зоргана, и тот, кряхтя, перевалился через край ямы. Первым за протянутую сверху руку ухватился Маррек, но Гиэр не стал ему мешать. Он и сам справится. Мокрая земля проваливалась под пальцами, стенки ямы норовили обвалиться, но Гиэр и не такие вершины брал. В горах поневоле научишься лазать куда угодно. Выбравшись из ямы, он смахнул грязь с лица, но тут кто-то обхватил его за шею и прижал к горлу клинок.

***

Сначала Гиэр решил, что это Маррек намерен убить одного из тех, кто приговорил его к смерти, но парень маячил перед глазами, всматриваясь туда, откуда нёсся боевой клич. Заметив неподалёку тело Раймира с раздавленной головой, мальчишка забрал его меч, затем бросился к Ветру. Жеребец, оказывается, никуда не делся, хотя и трясся то ли от страха, то ли от возбуждения. Ветер любил сражения, а крики тем временем приближались. Однако попытки Маррека залезть на жеребца кончились неудачей — Ветер помчался к хозяину. За деревьями уже виднелись воины Андэйра, которые гнали горцев. Сбоку послышался бычий рёв — Тиргалв вернулся на поляну. В его ноге торчало копьё, а из груди он как раз вырывал стрелу. Похоже, его попытались убить, но не слишком удачно. Или он бессмертен? Мысль, пришедшая в голову, казалась невероятной, но ведь боги показали свою силу, воскресив его. Они могли сделать его неуязвимым.

Зорган держал кинжал не слишком умело и твёрдо, и Гиэр прикинул, не получится ли освободиться, но тут жрец навалился сзади, а его рука с кинжалом повисла над плечом Гиэра. Тот ловко выхватил клинок и обернулся, но защищаться не пришлось: Зорган выглядел так, словно вот-вот умрёт. Он смертельно побледнел, тёмно-синие вены пульсировали под кожей с такой силой, будто кровь норовила выплеснуться наружу.

— Отец! — крик Маррека не сразу дошёл до Гиэра. Отец? Зорган — отец Маррека? Что за...

Зорган захрипел, но теперь Гиэру было не до них. На поляну высыпали люди Андэйра, и Гиэр, ухватив Ветер за повод, вскочил в седло. Хорошо, хоть сбрую не сняли с коня перед похоронами. Гиэр издал рёв, способный поспорить с рёвом Тиргалва, и бросился в бой, выхватив меч. Эту жизнь и эту смерть он понимал!

Он не заметил, как вокруг сплотились оставшиеся в живых горцы, он дрался не только ради спасения, на которое уже не надеялся, но ради того, чтобы забыть предыдущий ужас. Его люди орудовали копьями и мечами, словно после столкновения с потусторонним миром сами воскресли из мёртвых. Они даже вошли во вкус, и Гиэр на мгновение поверил в победу. Пусть их окружают враги, но и они не бесконечны! Горцы умеют убивать, и враг это почует на собственной шкуре!

Он не сразу понял: что-то не так! Давление противников начало ослабевать, то и дело воины Андэйра в ужасе оглядывались назад, забывая о битве. Они кричали, паника в их глазах нарастала. Сквозь шум в ушах Гиэр расслышал бычий рёв и понял: Тиргалв рядом. Гиэр едва не застонал, но скоро стало ясно: Тиргалв на этот раз помогает им. Он рвал врагов так же, как убил Бальди... и Раймира, своего сына. Гиэр гнал мысли о брате, но его труп встал перед глазами. Огромная сила Тиргалва в сочетании со звериной жестокостью не обошла стороной и врагов: человек с бычьей головой врубился в ряды пеших воинов, круша их направо и налево. Понимал ли он, что творит? Вряд ли. Бык просто убивал всех подряд, орудуя руками и рогами. Неужели это и есть дар богов? Они дали ему жизнь, но забыли вдохнуть разум. Или голова быка просто неспособна вместить человеческую душу?

Гиэр очнулся от мыслей, когда его толкнули сбоку. Он с размаху вонзил меч в плечо врага, но почувствовал сильную боль в бедре. Противник воткнул в него нож, но вытащить не успел и упал от удара сверху. Кровь брызнула сквозь пальцы, когда Гиэр, стиснув зубы, вытаскивал лезвие из раны. На него набросился ещё один солдат, но Гиэр метнул окровавленный нож, и он вонзился в горло несостоявшегося убийцы.

Гиэр пытался драться дальше, но на него больше не нападали: врагов стало слишком мало, и их отвлёк Тиргалв. Горцы начали теснить воинов Андэйра, теперь уже сознательно подталкивая их к чудовищу, которое устроило бойню вокруг себя. Десятки тел усеивали поляну. Друзей и врагов зверь убивал без разбора.

Конь попятился, когда Тиргалв приблизился к нему, и внезапно отпрыгнул — Гиэр едва удержался в седле. Его одолевали усталость и слабость. Нога горела огнём, штанина намокла от крови, и Гиэр потерял сознание. Он очнулся на другом краю поляны, у вырытой могилы и увидел Маррека. Тот склонился над ним, что-то говоря и размахивая мечом Раймира. Брат мёртв, и Гиэр умрёт, а потом Тиргалв растерзает всех... Гиэр снова потерял сознание.

***

Поначалу он решил, что умер, но понял ошибку, увидев знакомую комнату. Комнату, где Зорган породил чудовище... Гиэр обвёл взглядом невзрачное помещение. Как он тут оказался? Он вскочил с узкой кровати и вспомнил о ранении в ногу. Как ни странно, боли не было. Гиэр осмотрел истерзанную, окровавленную штанину и оторвал лоскут. Кожа белела в полутьме, но раны он не видел. Гиэр провёл рукой по бедру и ничего не нашёл.

— Я вылечил вас, — послышался голос Зоргана, и Гиэр резко повернулся. Жрец стоял у стола. По-прежнему бледный, он напоминал скелет. — Вон кувшин, там оставалась вода, она исцелила вашу рану.

Кувшин казался обычным, но Гиэр поверил. Он слышал об этой воде.

— Это она воскресила отца? — спросил он. Несмотря на ситуацию, он хотел знать.

— Она, — ответил Зорган. — И ещё кое-что. Вернуть жизнь с помощью обычной магии нельзя, нужна также жертва.

— Чья?

— В данном случае моя, — усмехнулся жрец. — Пока вы проводили свой обряд, я проводил свой. Я отправился за душой Тиргалва, ибо лишь она одна могла вдохнуть в него жизнь. Увы, я вернул не только душу человека, но и душу зверя. Они борются в нём сейчас, пока одна из них не победит.

— Которая? — происходящее казалось Гиэру сном.

— Голова зверя не сможет вместить душу человека, она её уничтожит. Ваш отец никогда не вернётся. Он мёртв, зверь захватил его тело.

Гиэр и в это поверил. Он видел всё своими глазами. Отец убил сына собственными руками, он убивал и друзей, и врагов. Он не ведал, что творит, и от этого становилось ещё страшнее.

— Его нужно убить, — добавил Зорган.

— Ты поэтому меня спас?

— Да. Я также хочу, чтобы вы дали мне клятву.

— Какую?

— Вы теперь вождь и можете приказать горцам. Вы пощадите всех людей Андэйра, кто останется в живых.

— Потому что среди них твой сын?

— Он — один из них. Он их не бросит. Маррек ещё мальчишка. Я предназначил ему стать жрецом, получать знания, стремиться к невозможному, к тайнам мира, а он думает лишь о службе вождям да драках. Сопляк, но он мой сын и ученик. Рано или поздно он вернётся, ибо сегодня он узрел то, чему я посвятил жизнь, и что он так долго презирал. Он дал мне слово порвать с Андэйром, взамен я поклялся остановить Тиргалва.

— Зачем вы оживили моего отца?

— А разве непонятно? Ради спасения сына. Я хотел бы спасти его иначе, но ваш брат не желал слушать. Он приговорил единственного пленника к смерти, поставил такую охрану, что мне было до него не добраться. И тогда я задумал воскресить Тиргалва, чтобы не потребовалось приносить в жертву моего сына! Вам пришлось бы отпустить его по воле богов! Поэтому я и свершил обряд! Я не смог предугадать последствия, но я не жалею!

Гиэр покачал головой. И весь этот ужас ради одного человека? Растерзанный брат, мертвецы на поляне, озверевший отец. Проклятые чародеи! Племя Керога! Он угрожающе шагнул к Зоргану, но тот лишь улыбнулся.

— Вы видели, что творит Тиргалв? Видели, как смерть бежит от него? Как вы собираетесь с ним покончить?

Гиэр растерялся. А если зверь и впрямь неуязвим?

— Дайте клятву, и я скажу, что вам делать, — приказал Зорган. — Вы ничего не теряете, отпустив врагов. Они напуганы и не вернутся. Я также знаю, кто выдал вас Андэйру. Вы разберётесь с ним позже. Вы станете большим вождём, и, как знать, мой сын ещё может послужить вам, как служат вождям другие жрецы.

Гиэр содрогнулся. Да он ни одного чародея к себе не подпустит!

— Хорошо. Если благодаря вам я покончу с... ним, — Гиэр не хотел называть Тиргалва по имени. — ...я пощажу твоего сына и его людей. Клянусь! Я не буду их преследовать сейчас, но если они вернутся...

— Сейчас они точно не вернутся, а потом... Кто знает, что ждёт нас потом? Мне довольно вашей клятвы! Горы не забывают!

Да, горы не забывают. Таков девиз горцев, девиз семьи Тиргалва. Нет, теперь уже семьи Гиэра. Он — вождь и сдержит слово. Надо остановить бойню.

— Так что мне сделать?

— Отрубить мне голову.

— Что? — недоверчиво выдохнул Гиэр.

— Я должен умереть! Я просил Маррека, но он отказался и не захотел бежать. Сказал, что лучше умрёт вместе со всеми. Когда он помчался туда, я пытался убить себя сам, но смерть не пришла. Видите ли, во время обряда между спасителем и спасённым появляется тесная связь. Она помогает им выживать, но она же в случае смерти одного утянет за собой второго. Связь слабеет со временем, но у нас времени нет. Раны эта связь залечит, но жить без головы я не смогу, а, значит, умрёт и он. — Зорган шагнул к Гиэру и указал на меч, лежавший на полу у кровати. — Не теряйте времени, мессир.

Гиэр нерешительно поднял меч и посмотрел на Зоргана. Если его убить, это означает смерть чудовища... его отца. Гиэр заколебался, меч дрогнул в руке, но это продолжалось недолго. Он должен! Или все умрут, даже люди Андэйра, которые всё же были людьми и сражались отчаянно. За окнами шёл бой, и Гиэр больше не раздумывал. Меч просвистел в воздухе, и голова жреца покатилась по грязному полу.

Вдали послышался дикий рёв, но он вдруг умолк, а затем Гиэр услышал радостные вопли, и он поспорил бы на что угодно: кричали и горцы, и люди Андэйра. Они радовались избавлению от чудовища, а Гиэр почувствовал слёзы на глазах. Он потерял отца второй раз, и на этот раз это его рука нанесла смертельный удар.

Гиэр задыхался в тёмной комнате, где на него взирали безжизненные глаза Зоргана. Шатаясь, он выбрался наружу. Посреди поляны лежал мёртвый Тиргалв, его окружили воины Андэйра и горцы, обсуждая невероятное зрелище. Некоторые держались от тела подальше, словно не веря своим глазам. Лишь Маррек смотрел не на зверя, а на хижину, откуда в его сторону шёл Гиэр. Сын жреца не отрывался от лица сына вождя, и в его взгляде появилось понимание. Да, Гиэр, чтобы убить собственного отца, убил отца Маррека. Медленно Маррек направился к хижине.

— Он мёртв? — Маррек смотрел на Гиэра твёрдо, зная ответ.

— Он так решил. Он сказал, что просил об этом тебя.

— Да, — кивнул Маррек. — Просил. После того, как я не захотел сбежать. Я не мог бросить моих людей, но не мог и убить отца ради них.

— Я понимаю.

— Нет, не понимаете. Вы делаете то, что должны, а я...

— И ты тоже. Ты не оставил своих людей. Это твой отец не понимал тебя.

— Он мечтал сделать меня таким, как он сам, но я — не он.

Гиэру начал нравится этот мальчишка.

— Я должен его похоронить, но как быть нам? — Маррек оглянулся на воинов. После короткой передышки оба отряда подозрительно поглядывали друг на друга.

— Кто у вас командир?

— Не знаю, — пожал плечами Маррек. — Андэйр погиб.

— Я договорюсь с ними сам, а ты иди, — Гиэр махнул в сторону хижины. — Надо похоронить их обоих.

— Вместе? — спросил Маррек, скосив глаза на яму.

— Если ты не против.

— Нет. Они — два тела, но их душа стала единой. Они связаны, пусть лежат рядом. Боги так решили, и не нам рушить эту связь! — торжественно сказал Маррек. Сейчас он не казался Гиэру мальчишкой, что-то тяжёлое мелькнуло в его взгляде. — Отец сегодня научил меня одному: магия слишком могучая сила, чтобы использовать её бездумно или отмахиваться от неё. Я сдержу слово, данное отцу, но мой путь будет иным. Я попытаюсь помогать людям.

— Желаю тебе удачи, — Гиэр решил поторопиться, пока его воины не начали драку снова.

Маррек вошёл в хижину, а Гиэр отправился мирить два отряда. Выживших осталось не так много, и превосходства по численности не было ни у кого. К вечеру они заключили договор и похоронили жреца и Тиргалва.

Маррек сразу исчез, а Гиэр до ночи стоял у могилы двух отцов. Он устал, впереди долгая дорога. Тело Раймира он заберёт с собой и отвезёт на родовое кладбище. Теперь он знал, кто предатели, — на столе Зорган оставил короткую записку, — и он сумеет избежать ловушки. А потом он загонит мерзавцев в капкан. Горы не забывают!