Обернулся на Родину

– У тебя документы-то есть?– готовый к любому ответу, Серый уточнил.

– Есть, – неожиданно простой ответ поверг Серого в замешательство. Нарочито не замечая произведенного ею эффекта, она достала из рюкзачка загранпаспорт и протянула ГВ. – Мне тебя как называть, дядя?

– Зови Серый, – ГВ нахмурился.

– Женщины, – буркнул он сам себе. – Куда летим?

– В Брянск, – теперь она направила на него два стальных жерла своих невинных очей, совершенно обезоруживая.

– Не понял, – удивился он, ошеломленный и окончательно растерянный. – Зачем нам в Брянск?

– У тебя были другие планы, Серый? – и оба дула на детском лице хитро сощурились.

– Видимо, не было, – ответил он сам себе. А какие у него были планы? Заработать денег, и еще денег, потом не потерять заработанное и заработать еще… Тоска… Первое приключение за почти сто лет. Он скучал по этому. По неопределенности, по непонятности, по бескорыстности. Вернуться он всегда сможет. Он так думал и точно знал, что никогда не вернется, это был тот самый старт, который всегда становился финишем.

Ведомый ребенком, он чувствовал себя неуютно и хотел взять реванш.

– Ты знаешь, что отвечать вопросом на вопрос невежливо? – вопрос был риторический и подчеркивал, кто тут взрослый – то есть главный, а кто тут случайно нарисовался.

– Вежливость – прибежище подлецов и трусов,– небрежно кинула она шип, и тот больно уколол его память, заставив ее проснуться и вспыхнуть в образе ментора, давно погибшего, но от этого еще более любимого, чем при жизни. Серому оставалось только надеяться, что это случайное попадание, а не меткий выстрел.

Протягивая паспорта, он сказал на японском:

– До Брянска, два, бизнес-класс, багажа нет, – и, покосившись на спутницу, решил уточнить, на всякий случай, а случай бывает всякий. – У тебя же нет багажа?

– Нет, – она совершенно по-детски замотала головой.

– Так и думал, что ты налегке, – и облегченно выдохнул – наконец-то попал.

Билеты были готовы, и кассир, улыбаясь, передал их ГВ вместе с паспортами. Он открыл паспорт девочки: «Мария Акимовна Богородицкая»… – ага, Богородицкая значит, ну, ну…

– Что-то не так, дядя Серый?

– Все так, – ответил он ей, и потом опять сам себе: – Видимо, так и должно быть…

– Может, еще по мороженому? – не дав ему поймать важную мысль, предложила Маша.

– А давай…– Серый улыбнулся, ощущая легкость бытия.

Родина встретила Серого так, как умеет только наша Родина. Сразу понимаешь, почему покинул отчий дом, и ностальгия развеивается уже на подлете… Серый не смог этого оценить при пересадке в Москве по понятным причинам, наоборот, все время ожидания в Шереметьево и Внуково его преследовало сожаление о позднем возвращении в родные пенаты. Москва была даже лучше Европы. Однако обед на региональном рейсе и аэропорт Брянска – города-героя воинской славы – расставили все по своим местам сразу. «Чистенько, но бедненько», – это все, что можно сказать об увиденном.

– Не горюнься, Серый, то ли еще будет, – почувствовав его разочарование, Маша погладила Серого по руке

– Ты меня еще поуспокаивай, – в раздражении он отдернул руку. От прежнего подъема не осталось и следа, он уже горько сожалел о своем авантюризме, совершенно неуместном в его возрасте. К нему вернулось привычное брюзгливое недовольство. К прочим проблемам добавилась еще одна: телефон превратился в дорогой калькулятор, так как перестал быть в зоне действия сети. Он бы все бросил, но рейс на Москву был только завтра, а билеты были только на послезавтра, так что он решил доставить девчонку и сбежать в свой привычный и комфортный мир чистогана.

– Куда теперь?

– А теперь на северо-восток, – показала она в сторону поля.

– И что там?

– А что там?

– Лес, – недоуменно констатировал Серый очевидный факт.

– Вот туда и пойдем

– Пешком?

– Ну да, а что ты скажешь таксисту? «Я вот везу несовершеннолетнюю девочку в лес, подкинь, шеф, терпежа нет», – и сама рассмеялась своей шутке, стирая неясное беспокойство мужчины.

– Резонно, – он не оценил шутки. Но жизнь в Америке научила его многому, в том числе не подставляться под обвинения в харассменте.

И они потопали по обочине дороги, сначала асфальтированной, а потом проселочной. Летнее солнце нещадно пекло, Серый умаялся в своем пиджаке и модельных туфлях, предназначенных «для городского досуга». Маша косилась на него, сочувственно вздыхая, и наконец сказала:

– Иди босиком, чего уж. Ты когда последний раз босиком ходил?

– Не помню…– он снял обувь, стянул носки и встал своими нежными, городскими ступнями на придорожную траву. Она была мягкая, но покалывала при малейшем движении. Он закрыл глаза, и на него обрушилась лавина ароматов летних трав и цветов, он почуял запахи мелкого зверья: вот бежит мышь, а там косой замер от страха, не зная еще перед чем, еж запыхтел… Звуки, волна, цунами звуков: шелест, шорох, вдохи и осторожные выдохи, стрекот, поворот цветка, журчание далекого ручья. Серый открыл глаза: сколько оттенков придорожной пыли!!! Зрение стало объемным, но не выпуклым, а как бы направленным вглубь. Каждый объект нес в себе смысл, каждая травинка пахла, звучала ростом, раздвигая соседей, умирала, в ней текли соки, испарялась вода, тут же что-то ползло, ело, боялось и охотилось, умирало и рождалось. Все это издавало сигналы жизни, которые сливались в бесконечную мелодию, состоящую, казалось, из одних только повторов, но каждый был на свой лад, и в целом сложная композиция была похожа на выступление симфонического оркестра с органом. Закружилась голова…

Он громко вздохнул и хотел сказать «Как хорошо…», но не смог…

Так вышло, что волки не говорят. Зато они могут вздыхать и громко думать. Серый думал очень громко и очень витиевато. Он думал так, что если бы портовые грузчики в Одессе услышали его, то ладони разбили бы в кровь во время оваций.

Но слышала его только маленькая девочка, и в этот момент она обогатила свой словарный запас так, как ей после не удастся уже никогда. Ее глаза то расширялись, то зажмуривались, то она пыталась прикрыть ладошками уши, то хохотала в голос…

Серому было не до нее. Он обернулся. А это значит, что ни завтра, ни послезавтра, ни в обозримом будущем он не сядет в самолет и не улетит ксвоим таким милым, безобидным, предсказуемым партнерам, сотрудникам, конкурентам, Сильвии…

Это означало только одно – надо искать Ягу