​Ассорти чужих жизней

— ...Мой бог! Тибальта призрак здесь — он ждет

Ромео, поразившего его

Своим мечом... Стой, стой, Тибальт! — Ромео,

Иду к тебе! Пью — за тебя!....

Джульетта быстро подносит к губам склянку и глотает жидкость. Дыхание перехватывает, свет в глазах меркнет, она падает на кружевные простыни и замирает. Мгновение тишины, и вдруг, в ее умирающее сознание врываются крики и шум толпы: «Браво! Браво!»

Что это?! Откуда люди в ее спальне? Почему не дают ей заснуть навеки, чтобы соединиться с любимым?..

Свет рампы снова вползает под накладные ресницы, Карина вздыхает и с трудом поднимается с ложа. Из рукоплещущего зала к ее ногам летят цветы, она вспоминает, что надо поклониться и с раздражением убегает в кулисы, подальше от восторженной толпы. Действие розовой горошины заканчивается. Снова эта опостылевшая реальность обволакивает актрису серой скукой...

Полгода спустя

Карина мечется по квартире, как шарик в игре «арканоид», как муха в стеклянной банке, как... как старая дура в ломке, подсевшая на роллинги. Ну когда же он придет?!

Кухня. В углу кот Блэки скребет лапой по пакету. Как настоящий кошачий гурман, он съедает пищу только после того, как с пятой попытки не может ее закопать. Царапанье когтей по дереву отдается болью в висках. Да жри же ты уже!

Ванна. Надо умыться. Надо просто принять душ, и станет легче. В сером заляпанном зеркале отражается серое худое лицо в нитях морщин. Короткие спутанные волосы притворяются рыжими, но серебро у корней выдает обман. Пора подкрашивать. Уговаривала подруга сделать гормональную простацию, но это такие бешеные деньги! И зачем, если можно купить сто горошин роллинга и год не вспоминать про возраст!

Нет, в душ нельзя. В шуме воды будет не слышно звонка! Телефон. Где телефон?! Куда подевался этот чертов телефон?!

***

— Привет, Кара. Как дела? — круглый усатый юноша с татуировкой на носу перетек через порог и тут же в прихожей опустился на пуфик.

— Почему так долго? Я сделала заказ еще три дня назад.

— Не три, а два. В договоре сказано, что задержка на сутки допускается. Ну, плюс-минус восемь часов...

— Не наглей! Я просто найду другого поставщика!

— А, ну тогда я пошел, — толстяк даже не сделал попытку подняться.

— Хватит болтать! Давай!

Парень медленно вынул из кейса прозрачный пакет с роллингом и потряс ими перед носом клиентки. Разноцветные горошины, похожие на конфеты-драже запрыгали, защелкали. Кара сглотнула.

— Сколько?

— Смотря, сколько будешь брать. Или поштучно, или набор «ассорти» с десятипроцентной скидкой.

— Давай свое «ассорти»!

— Бабла хватит? Тут на 540 руаней.

— Не знаю. На все возьму, — хозяйка вынула из кармана фартука карточку.

— Ну, смотри, потом не жалуйся, что нечем за квартиру платить, как в прошлый раз.

— Да заплатила уже! Давай быстрей.

***

Закрыв двери за гостем, женщина достала блюдце и высыпала на него горку «драже». Несколько горошин перекатились через край и весело запрыгали сначала по столу, потом по полу. Карина бросилась на колени и начала их ловить. Кот тут же включился в игру. Кажется, все собрала.

Вот странно, когда нет этих волшебных «драже», где-то глубоко внутри начинает пробиваться и расти страшная всепожирающая паника. Она вытесняет мысли и чувства, оплетая своими корнями сознание. Все мысли только об одном!

Когда они есть, лежат на блюдечке симпатичной разноцветной кучкой, разум сразу успокаивается, приходит в себя и начинает осознавать окружающий мир. Она даже может на некоторое время отложить прием роллинга, убраться в квартире, причесаться..., но только не сегодня. Слишком долго она ждала, целых два дня.

С чего начать? Вот эти белые — детство, сказка, мамина любовь и беспомощность. В розовых чипах надежда, романтика, первые поцелуи. В прошлый раз она закончила на бордовом. Ух, как было весело! Страсть, секс, любовь! Классно зажигала!

О, на самом краю кучки, как пустой зрачок наркомана, как дуло пистолета, редкая «страшилка» в наборе — черная горошина! Шутник этот продавец, однако. Зачем черную положил?! В этот раз в тарелке лежало больше всего синих шариков. Вот с них она и начнет.

Карина налила полную кружку воды и выпила. Так велела инструкция. Оттягивая момент входа, она вымыла посуду, заправила стиральную машину и наконец-то протерла зеркало. Отражение ей еще больше не понравилось, и она побежала на кухню, к столу, к блюдцу с роллингом.

Вот она — маленькая синяя горошина. Женщина медленно поднесла ее ко рту, положила на язык, закрыла глаза и только после этого сглотнула. Голова закружилась, контуры окна, шкафов, черного кота смазались и поплыли....

***

Карина очнулась возле горшка с геранью. Надо полить. О ее тапок терся Блэки, жалобно мяукая. Надо покормить. Синяя горошина отправила актрису на пиратскую шхуну. Она была там бородатым одноногим капитаном.

Голова еще кружилась от выпитого рома, рука ныла. Славно вчера поупражнялся в фехтовании. Поупражнялась! Ах, как здорово было! Синие чипы — это что-то! Так. Надо развесить белье.

Ну вот, кажется и все. Ох, пять неотвеченных звонков от подруги. Что-то там у Эмили случилось. Не могла же она так сильно по ней соскучиться за два часа. Или за три?

— Кара, ты где пропала?! Третий день не могу до тебя дозвониться...

Упс! Третий день?! Она думала, что «уходила» на несколько часов. Придется встречаться, чтобы доказать, что у нее все шик-блеск-красота, чтоб все обзавидовались и вообще... отстали.

— Эмили, милая, я рада тебя слышать. Давай посидим вечером, и я тебе все расскажу. Да, в нашем кафе сегодня вечером. Целую.

Где-то тут был еще один синенький шарик. Совсем чуть-чуть посижу и пойду....

***

— Жги, Эми! Ай, молодца!

Раскрасневшаяся подруга трясла плечами, размахивала подолом пышной юбки. Цыганский барон одобрительно цокал языком, терзая старенькую гитару, и косил черным глазом на Кармен. А она, пышногрудая, волоокая красавица тоже поглядывала на жгучего мужчину сквозь занавес густых каштановых кудрей. Как здорово, что они решили посидеть сегодня в кафе. Ах, как весело посидели!

— А спорим, он меня провожать пойдет?! — Кармен прижала к себе запыхавшуюся подругу.

Они обе знают, что никакие мачо не разрушат их дружбу. А ревность — это просто игра.

— Спорим. Ой, тебе кто-то звонит.

Кармен достала из складок широкой красной юбки маленький телефон и сквозь многоголосье цыганского романса услышала знакомое возмущенное сопрано подруги Эмили:

— Кара, ну как тебе не стыдно! Я тебя уже два часа жду в кафе. Не хочешь встречаться, так бы и сказала. Я не навязываюсь. Не, ну просто обидно. Прощай, бывшая подруга.

Как интересно, Эмили и здесь вон танцует в кругу, и там в телефоне что-то кричит. А, это просто эхо. Эхо! И не Кара она вовсе, а Кармен!

— У любви, как у пташки, крылья,

Её нельзя никак поймать....

***

Что это? Доски? А, паркет. Карина очнулась на полу возле давно пустого холодильника. Свет то слепил, то сужался до точки. Тело было невесомым, а воздух густым и тяжелым. Она лежала, не двигая ничем потому, что ничего уже не было. Только кусок паркета и память. Она помнила всё. Всё! Как странно. Давно уже у нее не было такой ясности мысли.

Всё началось очень давно, еще в той жизни. В той, где она была ведущей актрисой, примадонной городского театра. Она играла только главные роли. Хорошо играла. Да нет же! Не играла! Она проживала их. Любила и умирала Дездемоной, повелевала Марией Стюарт, даже сражалась на баррикадах Гаврошем. Она входила в роль легко и радостно, как в теплые соленые воды южного моря. И проживала чужие жизни, как свою, с удовольствием и азартом.

А потом что-то пропало. Или волны остыли, или постаревшая душа стала зябнуть. Нет, количество букетов в гримерке не уменьшилось, но длинноногие розы сменились хризантемами и гвоздиками. И галантных кавалеров не убавилось, но они как-то сильно постарели и потускнели.

Вот тогда и появился он, кругленький, добренький с горсточкой цветного роллинга. Она попробовала и... все вернулось! Ах, как она играла! Нет, Карина не играла роль, а снова жила ею. Сам губернатор сидел в вип-ложе. Не долго. Всего полгода. Потом...

А потом ей стал не нужен этот тесный душный зал, куцая, пыльная бутафория. Бывшая актриса вырвалась из театральных стен и стала жить на полную катушку. Кем только она не была здесь, в своей квартире! Один раз даже любимой львицей в прайде. Незабываемые ощущения, жаль, Блэки сильно испугался и не вылезал потом три дня из-под ванной.

Блэки. Милый котик. Он играет. В сузившемся поле зрения мелькают черные лапки. Шалун что-то катает по грязному паркету. Что-то черное черной лапкой. Бывшая актриса размыкает потрескавшиеся сухие губы, и ей в рот, как шайба в ворота, залетает затерявшаяся горошина из рассыпавшейся кучки. Черная.

— Спасибо, Блэки...

Аплодисменты, цветы, овации, крики «Браво! Бис!.. Брависсимо!..» Занавес!