Мы еще встретимся

--------

Подробности случившегося с Гришей всплывали в голове размытыми и нечеткими обрывками. Я вспоминал разрозненные кусочки фраз и событий, и почему-то не мог сложить их в единую картину. Ровно до того момента, пока не получил по почте то самое письмо.

Воспоминания захлестнули разум, и только тогда я четко осознал, что же случилось с моим другом. Куда, зачем, а главное - как он исчез. И хотя происшедшее звучит совершенно невероятно, видимо, так и случилось.

Просто он очень этого хотел…

######

Первое, что могу вспомнить - канун праздника. Скоро наступит две тысячи сорок третий год. Я на холодном ветру двигаюсь по тротуару, проталкиваясь сквозь скопления народа. Серьезных затруднений еще не было, но через пару дней даже само нахождение на улице станет проблематичным. Такое столпотворение всегда случается перед наступлением Нового года: одни просто спешат с работы домой, другие уже начинают праздновать, и тогда улицы становятся почти непроходимыми. Иногда случаются и беспорядки, которые, однако, не успевают как следует разгореться и быстро подавляются патрулями, в изобилии снующими среди простого люда.

Как мне ни хотелось отсидеться дома в последние дни уходящего года, выбраться всё же пришлось. Звонок коммуникатора раздался неожиданно, мерзкая трель нарушила почти полную тишину квартиры, надежно защищенной от звуков мира высококачественной изоляцией. Моё жильё, в элитном доме, почти на последнем этаже, находилось слишком далеко от эманаций царящей снаружи массовой истерии.

Звук сигнала отразился от оконного стекла, где, как в зеркале, находился мой полупрозрачный двойник. Услужливый голос автоопределителя сообщил мне информацию об источнике звонка. Тихий, правильно подобранный тембр раздавался в квартире, и его нельзя было не услышать. Такую тональность всегда подбирают для специальных нужд. Раньше подобные звуки использовались в автомобилях и сигнализировали об отстегнутом ремне безопасности или пустеющем баке. И да, в самолётах тоже. «Пристегнуть ремни и привести спинки кресел в вертикальное положение». Любой человек, в каком бы состоянии ни находился, покорно следовал указаниям, только услышав этот сигнал. А теперь он раздался в моей квартире и я должен был ответить на звонок. Лицо у моего отражения изменилось, человек в стекле был недоволен.

Вызов исходил из одного бара, расположенного в трёх кварталах ближе к центру. Я подсознательно ожидал такого поворота событий, хотя и надеялся, что сегодня вечером ничто не нарушит мой покой. Звонок означал, что мне придётся выбираться из комфортной бетонной берлоги и тащиться за Гришей в бар. Своеобразная повинность, выполнение которой входило в мои негласные дружеские обязанности, и только поэтому я не мог проигнорировать сигнал.

На экране коммуникатора высветилось бородатое лицо. Не та аккуратная и ухоженная растительность, которая стала модной в последние годы, а настоящая дикая борода, довольно растрепанная, но хотя бы чистая. Владелец её работает барменом уже долгое время, и у него был мой номер телефона, как раз на такой экстренный случай. Это не входит в его обязанности, но он должен поддерживать порядок в заведении, и звонок оправдан необходимостью. Раньше этот бородач наверняка гонял на мотоциклах в составе какой-нибудь уличной банды и наводил порядок на своей территории. Откуда я могу это всё знать? Всё просто - мне уже приходилось бывать в этом кабаке, и добрую половину посетителей составляли такие же здоровые мужики с бородами, в кожаных куртках и татуировках. На зиму они иногда переодевались во что-то более теплое, но под одеждой оставались такими же пузатыми от пива и бургеров хохмачами, которые олицетворяли уверенность и могли, в зависимости от предмета разговора, угостить тебя бутылочкой «лагера» или вогнать «розочку» в печень одним коротким ударом.

Бармен был вежлив. Он знал, что оказывает Грише услугу, и искренне пытался помочь. Вероятно, тот был слишком пьян и не мог самостоятельно вернуться домой. Такое случалось нечасто, Григорий вообще не употреблял спиртное, но подобная ситуация повторялась уже третий год кряду, в один и тот же день. Именно сегодня, двадцать девятого декабря. Теперь уже две тысячи сорок второго года. Скоро наступит праздник, который принесёт с собой новую радость, новые события и знакомства, мы вместе с ним станем старше, а через год всё повторится. Ничто не стояло на месте, все двигалось вперёд, развивалось, и у меня складывалось ощущение, что постоянной окажется только Гришина одинокая пьянка в канун окончания года.

Бармен сказал: «Ваш друг просит придти и помочь». Он повернул камеру своего коммуникатора, и я увидел на экране Григория. Это действительно был он, но определить степень опьянения не представлялось возможным. Сумрак в баре вносил свою лепту, и мне хватило только удостовериться, что это на самом деле мой друг.

«Наш адрес прежний…»

Я кивнул головой, показывая, что нет необходимости тратить время. Адрес я помнил хорошо, заведение находилось на моей улице, но предстояло немного пройтись. Гриша будет ждать меня там, и чем раньше я приду, тем трезвее он будет. Вполне вероятно, даже не придётся транспортировать его безвольное тело на себе.

Время было ценно, и лишь по этой причине я спешно оделся и теперь пробирался сквозь предновогоднюю толпу. Она была разношерстной, несобранной, двигалась в разных направлениях и представляла собой с трудом преодолимое препятствие. Миновав стайку нетрезвых празднующих, от которых временами раздавались возгласы поздравлений всем окружающим, произнесенные тем возбужденно-агрессивным тоном, который может спровоцировать конфликт, я упёрся в уличного проповедника.

Он вещал со старого деревянного ящика и вокруг собралась уже довольно большая толпа. Говорил громко, пытаясь перекричать шум улицы и донести своё слово до всех, но на деле его слышали только стоящие в первых рядах. Однако даже без субтитров я мог предположить предмет его выступления.

«Телепортацию нельзя использовать!» - кричал он. - «Это убивает человеческую душу! Она погибает, оставляя на этом свете только безвольную кучу мяса!»

Его слова были не новы. Такая агитация стала привычной для большинства, что ходит по улицам. Где-то она исходила от людей, как от этого неизвестного проповедника. Местами мелькали надписи на стенах, нанесенные баллончиками через трафарет, но почти никто не обращал на них внимания. «Нет портам!» Зачастую их даже невозможно было прочитать, но содержимое знали все. Как и авторов этих рисунков.

«Церковь истинного человека». Скупое официальное название не давало никакого представления, чего же добивается организация. А вот разговорное понятие было куда образнее: «Антипорты».

Временами вспыхивали беспорядки, разожженные членами этой организации. Иногда они проводили митинги, организовывали акции и шествия, но всю деятельность проводили на периферии города, не добираясь до центральных районов, остановленные службой безопасности. Другое дело - предновогодняя давка. В этой постоянно движущейся толпе наверняка можно организовать какую-то существенную акцию. Подтверждением тому был недавно встреченный проповедник, и всё чаще попадающиеся надписи на витринах и опущенных роль-ставнях.

«Нет портам!», «Спаси свою душу!», «Восстань, истинный человек!» Именно так, с восклицанием. Против чего восставать, было понятно, но такие взгляды разделяли далеко не все. Технологии шагали вперёд, идеи телепортации уже давно перебрались из разряда теоретических выкладок в созданные рабочие прототипы на испытательных полигонах «И-Сиса». «Инженерные системы», корпорация, занимавшаяся передовыми исследованиями, держала контроль над разработками в области переноса вещества в пространстве. Кроме того, в их ведении находились множество других сфер: фармакология, создание новых видов вооружения, ряд перспективных энергетических проектов. Быть работником «И-Сис» считалось престижным, контора ценила и всячески поощряла своих сотрудников. Хорошее жильё, натуральная пища, материальный достаток. Устроиться в «И-Сис» могли лишь те немногие, кто обладал достаточно живым умом и проницательностью. Например, мы с Гришей.

Спустя полчаса мне наконец удалось добраться до бара. Результат оказался действительно неплохим, в прошлые годы я тратил как минимум час. Обойдя кучку ребят с ирокезами возле входа, я распахнул дверь и проскользнул внутрь.

Меня никто не задерживал на входе. Вышибал в заведении не водилось, порядок здесь поддерживался другими способами. Любой неугодный был бы в мгновение ока выставлен за дверь парой ближайших к нему завсегдатаев, и мирные посиделки продолжались дальше. Я окинул помещение беглым взглядом, который остановился на затылке Гриши. Он, как обычно, сидел у дальней части барной стойки и смотрел куда-то перед собой.

Подойдя ближе, я кивнул бармену. Он почти мгновенно отошел в сторону и занялся своими насущными делами, до того момента связанный присмотром за моим пьяным товарищем.

Григорий, казалось, не заметил ослабления чужого внимания и продолжал изучать уставленную бутылками зеркальную витрину напротив, покачивая в руке полупустой стакан с виски.

- Компания не нужна?

Он вздрогнул, обернулся на голос и, только признав меня, попытался улыбнуться.

- Ма-а-а-акс! Ты всё-таки пришёл! - Гриша растягивал слова, будто действительно был изрядно пьян.

Я опустился на свободный стул рядом. Бармен вопросительно посмотрел на меня, не выказывая, однако, ярого интереса. «Только воды», - одними губами прошептал я. Шум в помещении не позволял разговаривать спокойно, а кричать я не собирался. Но бородач уловил пожелание и через несколько секунд стакан с минералкой появился на стойке.

- Ты давно тут сидишь?

Григорий помотал головой. Пьяно так, как будто собака после плавания стряхивает воду с шерсти. Поднял свой стакан, протянул его в мою сторону. Я ответил тем же, стекло звякнуло при ударе и часть моей воды выплеснулось ему в виски. Этот обычай, «чокаться», пошел из древних времён, когда незнакомые люди в знак доверия к чужаку позволяли таким образом смешать напитки, доказывая, что не желают никого отравить. Но это было давно, а теперь остался лишь символ.

Гриша одним глотком прикончил остатки своего алкоголя, крякнул и шумно задышал. Видимо, порция была не первой и внутренних резервов оставалось мало. Я пригубил воду и отставил стакан. Не старался подчеркивать причины своего появления, но Гриша всё понял - раз уж я здесь, то скоро мы покинем это заведение. Он, хоть и был изрядно пьян, догадался, что меня вызвал бармен, тем более это был не первый подобный случай. Но удивляться не приходилось: мы были тут довольно известными людьми, по крайней мере раньше. Три года назад.

- Ты знаешь, ведь ей нравился этот бар, - словно бы себе под нос произнёс он. Тихо, но я точно услышал его голос. Он был как раз той нужной тональности, хотя и являлся природным звуком, а не всепроникающим бипером. «Пристегните ремни и приведите спинки кресел в вертикальное положение». Слова Гриши будто прозвучали в моей голове. Во время прошлых лет он не вспоминал о Кристи, всё обходилось пьяными разговорами, после которых я грузил его в такси и отвозил домой. Сегодня так не получится, улицы загружены больше обычного, но и Григорий не настолько пьян, чтобы не дойти самому.

- Конечно, знаю. И по этой же причине ты тратишь здесь один вечер в год, всегда в обществе стакана.

Он опустил голову. Да, ей нравился этот бар, и она с трудом могла объяснить, почему. Возможно, здесь витала совсем другая атмосфера, более человеческая, что ли. Можно было запросто сесть в полутемном уголке и спокойно наслаждаться вечером. Не то что в дорогих клубах, где каждый пытался доказать, что он важней всех остальных, и создавал целую кучу проблем. Здесь же всё было мирно, а если и начинался какой-то скандал, то местные бородатые дядьки оперативно выпроваживали виновных прочь, дав на дорожку пару веских наставлений, а после возвращались к милой беседе за стойкой или вокруг бильярдного стола.

Гриша неожиданно оторвался от воспоминаний и поднял голову ко мне. От его опьянения как будто не осталось и следа, он в эту секунду был предельно собран и серьёзен. Приблизился к моему уху и заговорщицким шёпотом произнёс: - Я придумал способ, как её вернуть.

######

Каждый календарный год откладывается в глубинах памяти по причине важных событий. Что-то обязательно происходит именно в последние триста шестьдесят пять дней. У одних такое событие - рождение ребенка, у других - резкий прорыв в карьере, но это всё частные случаи. Нации и народы запоминают очередной год революциями, землетрясениями, войнами. Крайне редко бывает такое, что год может запомниться чем-то хорошим. Вот и две тысячи тридцать девятый не стал исключением.

Ближе к концу года на внутреннем совещании директоров «И-Сис» прозвучал доклад о перспективной разработке, которую за глаза называли просто «телепортацией». Конечно, в рабочих отчетах она значилась как «технология мгновенного перемещения человека на расстоянии», а официального названия придумать так и не пришлось. Тот доклад вызвал бурное обсуждение и по воле случая стал доступен широким массам. Немалую роль в этом сыграли СМИ, но даже и без них слухи распространялись не меньше, чем со скоростью звука.

Обсуждение велось повсеместно, но лишь на уровне сплетен, сотрудники «И-Сис» отказывались от комментариев, ссылаясь на подписку о неразглашении. Никаких официальный заявлений не было. Создавалось впечатление, что корпорация пытается скрыть детали. Это вполне объяснимо в эру промышленного шпионажа, но некоторые сразу же ухватились за тайну и начали трактовать события в свою пользу.

Лидерами в создании домыслов стали представители «Церкви истинного человека». Именно оттуда пошли первые уличные проповедники, и именно они начали проводить массовые забастовки и митинги. Чёткой организации у них не было, или это был просто отвлекающий манёвр, но действовали они действительно разрозненно и сумбурно.

Они утверждали, что «телепортация» есть явление дьявола, и никакое мгновенное перемещение человека не может быть доступно без позволения господа. А те, кто хотя бы попробуют, навеки лишатся своей бессмертной души. Вполне разумное объяснение процесса, если учесть, что деталей технологии не афишировались и приходилось довольствоваться слухами и любительскими теориями.

Якобы в специальной камере делается мгновенный «слепок» человека в четко определённый момент времени. Фиксируются все его показатели, анатомическая структура и даже особенности межнейронных взаимодействий. Как будто получается оцифрованная копия человека вместе с его сознанием и мыслями. Он после этого распыляется на атомы, а где-то в другой камере, куда передаётся вся информация, по этому слепку собирается новый образ старого человека. Вот только оставалось неясным, что же происходит с сознанием, где оно находится все эти доли секунды. И «антипорты» клятвенно заверяли, что сознание и душа в этот момент отправляются к дьяволу. Никакие доводы не работали, ведь доказать фанатику лживость его истины - невозможно.

Однако общество в большинстве своём оставалось нацеленным на прогресс, понимая, что возможность телепортации открывала поистине бескрайние горизонты. И под словом «бескрайние» имеются в виду те, которых даже не видно. Тут же вспомнили о теории бесконечности Вселенной, что человек со своими сверхмощными орбитальными телескопами не способен увидеть даже малую толику небесных тел. Что в пустоте космоса наверняка есть системы звёзд и планет, похожих на нашу. И что на них вполне возможна жизнь, похожая на человеческую. А если жизни там нет, то такие планеты становились очень перспективными для колонизации, учитывая постепенное перенаселение Земли.

В подтверждение своей теории о возможной жизни во вселенной некоторые исследователи приводили записи космических шумов, очень и очень отдаленно напоминающих осознанный сигнал. Такие фрагменты иногда улавливались аппаратурой, но придавать им значение, а тем более расшифровывать никто не пытался.

И теперь всё всколыхнулось с новой силой. Рассчитали направление источника найденных сигналов, смогли очень приблизительно оценить расстояние. Выводы были безрадостны, хотя и ожидаемы: шумы исходят откуда-то очень издалека, из того направления, в котором даже еще не видно звёзд. А может быть, уже не видно. Кто знает, возможно, что существовала когда-то во вселенной раса разумных существ, которая и отправила те загадочные сигналы. Да вот только пока они достигли случайного адресата, прошло столько времени, что и сама эта раса, и согревавшее их светило уже успели исчезнуть в потоках времени, а отголоски существования продолжают путешествовать по бесконечной вселенной.

Космология вновь стала очень популярной, но только не среди «антипортов». Они продолжали навязывать свои взгляды, пытаясь переманить к себе как можно людей, но в большинстве случаев оставались неуслышанными. А что делает человек, которого никто не слышит? Правильно, кричит громче!

И этот возглас раздался в декабре две тысячи тридцать девятого года. Вопль отчаяния, проявившийся в десятках взрывов. Они прокатились по миру, почти все в одно время - в канун нового года, в местах массового скопления людей. В тот момент, когда в магазинах и торговых центрах скапливается поистине колоссальное количество народу. Жертвы исчислялись тысячами человек, еще десятки тысяч стали инвалидами. Через несколько часов после теракта появилось официальное заявление: ответственность на себя взяла одна из наиболее радикальных ячеек «Церкви истинного человека». Они требовали от мировых держав прекратить исследования телепортации и дальнего космоса, мотивируя это обязательным последующим «гневом Господним», свидетелями которого только что стали почти все жители планеты.

######

Слова Гриши ввели меня в ступор. Только что он казался трезвым и рассудительным, хотя и не должен был после пребывания в баре. А теперь выясняется, что у него начался бред. Кристи уже давно нет в живых, она оказалась одной из тех тысяч жертв, оставшихся под обломками торгового центра после взрыва, и только лишь поэтому происходят эти ежегодные пьянки в рокерском баре. Она любила бывать здесь, и только в память о ней Гришу и меня еще допускают в настолько специфическое общество.

Я сделал еще глоток воды. Главным образом, чтобы протянуть время и обдумать дальнейшие действия. Мой друг находился в каком-то возбужденном состоянии и его теперь предстояло утихомирить. А делать это нужно не торопясь, постепенно. Для начала ему следовало выговориться.

- И что это за способ?

Только сказав, я понял, что в моём голосе сквозило недоверие. От Гриши это не укрылось, и он понял, что я просто хочу его выслушать, не вдумываясь, а потом забрать домой. Он замотал головой, не желая уходить, но через секунду заметил, что я по-прежнему остаюсь на месте, потягивая минералку. И вставать со стула вроде как не собираюсь.

- Ну вот скажи. Твой отдел занимается телепортацией, так?

Настала моя очередь кивать головой. Секрета, что подобные разработки всё еще ведутся, не было, но детали оставались в разделе закрытой информации и обсуждать их я не собирался.

- Я бы не стал говорить об этом здесь. Ты согласен?

Он обдумал услышанный вопрос, а потом согласно опустил голову.

- Конечно, конечно! Секретность и подписка. Я помню. Но давай просто порассуждаем, а?

Рассуждения с пьяным человеком всего утомительны и бессмысленны, об этом я знал не понаслышке. Выслушивать спутанные доводы, а потом пытаться безрезультатно объяснить свою точку зрения - поистине напрасная трата времени. В одном случае собеседник просто согласится с железной логикой и замолчит, убежденный в своей неправоте. В другом же варианте он будет яростно отстаивать свои псевдо-разумные аргументы, а к утру просто забудет о споре. Но сейчас Грише нужно было поговорить, иначе он вновь вспомнит о своей Кристи и начнёт напиваться дальше, до потери сознания. А тащить его на себе мне не хотелось.

- Как скажешь, дружище.

Я развернулся к нему, отодвинул выдохшуюся минералку в сторону и пристально посмотрел в глаза. Вместе с этим начал говорить, медленно и четко, чтобы каждое сказанное слово достигло цели.

- Только я предлагаю на сегодня закончить с алкоголем. Давай выйдем на улицу и поговорим по дороге. Времени хватит.

Многие из присутствующих сказали бы мне «спасибо» за такую услугу. В баре к нам относились неплохо, но только в память о Кристи. Её здесь любили, а нас просто терпели из уважения. Если я заберу Гришу, то многие выдохнут спокойно. «Одной проблемой меньше». Два года назад он устроил тут истерику и погром, и его едва успели спеленать, пока я добирался.

Он обдумывал моё предложение пару секунд, потом согласно качнул головой.

- Давай. Только по последней, на посошок!

Я кивнул бармену, стоящему неподалёку, подтверждая заказ. Он тоже знал, что проще согласиться на требование проблемного клиента и потом распрощаться с ним, чем выслушивать неприятные слова в свой адрес.

Гриша поднял свой стакан, я - свой.

- За Кристи! - громко, на всё помещение, произнёс он. И неожиданно с разных сторон поднялся утвердительный шёпот. За неё здесь поднимали с хорошими воспоминаниями. Она много раз помогала владельцу, который был её давним школьным приятелем. Да и не только ему, она выручала многих, благодаря своей работе в больнице. Не раз зашивала кого-то после очередной драки, или спасала от отравления случайно перебравшего завсегдатая. Никогда и никому не отказывала в помощи.

- Вот видишь, - тихо сказал он мне, - Память о ней еще жива.

Стаканы опустели, и публика вернулась к прерванным занятиям, лишив нас своего внимания. Гриша тоже успокоился и теперь сидел, покорно ожидая команды на выход.

Я поднялся, тихонько хлопнул его по плечу. Он без слов освободил свой стул, накинул плащ и нетвёрдой походкой двинулся к двери. Бармен проводил его взглядом, я кивнул бородачу в знак прощания и отправился следом.

Зимний воздух приятно холодил лицо. В баре было заметно теплее, возможно, поэтому опьянение Гриши там казалось более заметным. На улице же, несмотря на конец декабря, отчаянного холода не ощущалось. Я даже не помнил зим суровее этой уже несколько лет кряду. Некоторые люди, что постарше, рассказывали про завалы снега и холода ниже двадцати градусов по Цельсию. Я же мог вызвать в памяти только легкие заморозки, а образ лежащего не земле снега и вовсе казался нереальным. За последние годы климат здорово поменялся, и теперь зимы стали намного теплее. Снег не задерживался на земле дольше нескольких минут, а сама почва не успевала даже промерзнуть.

Но всё же было достаточно свежо для отрезвления моего друга. Мы отправились в сторону его дома, впереди лежало расстояние в несколько кварталов. Идти против толпы оказалось тяжело, волны людей перемещались в разных направлениях прямо по проезжей части, автомобильное сообщение было парализовано. Возле обочин и на тротуарах поток казался менее плотным, я схватил Гришу за плечи и развернул в ту сторону. Оказавшись на относительно тихом участке, мы вновь двинулись в нужном направлении. Теперь можно было спокойно поговорить, и он не преминул воспользоваться моментом. Как ни странно, Гриша оказался уже более трезвым, несмотря на последнюю порцию виски, и теперь его слова были довольно внятными.

- Вот ты мне скажи, на какой вы сейчас стадии проекта?

Я подобрался к нему поближе.

- Я не хочу говорить об этом здесь. Ты же помнишь, подписка.

- Да брось! - он окинул взглядом проходящих мимо людей. Каждый был занят своим делом. Разговаривает по коммуникатору или слушает музыку в наушниках. Редкие пары общаются вживую, большинство же спешит по своим делам с серьезными лицами, не притормаживая ни на секунду.

- Никому нет дела до нас с тобой. Подписка - она для проформы, чтобы не болтали с кем не следует. А на улице ты никому не нужен. Понимаешь?

Он посмотрел на меня, ожидая реакции. Он выпалил слова сгоряча, это были его истинные взгляды, и от моего ответа зависело, как пойдёт разговор дальше. Мелькнула мысль отказался от беседы, но было что-то в Гришиных глазах такое, чего я никогда раньше не видел. Целеустремленность, или нечто очень похожее. В тот момент мне показалось, что он действительно знает, о чём говорит. И если я поведу себя правильно, то он откроет мне какую-то большую тайну.

- Мы научились перемещать некоторые объекты. Но на этом всё, дальнейшие исследования были остановлены. Кем-то сверху, но точно никто не знает.

- А что конкретно удалось переместить?

Я нахмурился. Удачных опытов было немного, но проводились они давно, и вспомнить всё сразу не удавалось.

- Лимон. Кусок гранита. Несколько сложных сплавов. Почти всё неживое. Хотя в самом конце…

- Вот именно! А ты помнишь, что случилось три года назад?

Направление его мысли становилось понятным. Мы продолжали двигаться по улице, а перед глазами вставали воспоминания.

- Тогда, перед этими… - я запнулся.

- Взрывами?

Он говорил о случившемся так, как будто совсем не переживал. Словно не было тех ужасных событий, которые когда-то изменили его жизнь, забрав из неё самого ценного человека.

- Да. Мы почти добились прорыва. Последняя теория была перспективной, и нам даже удалось осуществить перемещение животного.

Я почти забыл об этом достижении. Настолько невероятное событие, а я почему-то даже не придавал ему значения.

- Точно! Мы смогли телепортировать крысу. Но потом случились эти теракты и проекты свернули. Кто-то сверху проанализировал нашу работу и пришел к выводу, что теория несостоятельна. Сказали двигаться по другому пути.

Гриша молчал, продолжая двигаться вперёд. Было ощущение, что он знал ответы на все эти вопросы, но хотел, чтобы я сам до чего-то докопался. Он не произносил ни слова, пока в редком потоке людей не образовалась кратковременная пустота.

- А как ты думаешь, совет директоров связан с «антипортами»?

Вопрос поставил меня в тупик. Даже предполагать такое было неразумно, и никто не задавался таким вопросом. Чтобы кто-то тормозил развитие исследований в самой технически современной организации? Я не успел придти к выводу, а Гриша продолжал.

- Они ведь считают, что Вселенная имеет границы, и мало того, мы видим только ту часть, которую позволяет видеть господь. А если будем пытаться путешествовать по бескрайним просторам, может оказаться, что никакого бога не существует. Это опасно для религии.

В его словах было немало истины. Действительно, зачем останавливать настолько перспективные исследования, тем более на завершающей стадии? Работы предстояло еще много, и наш опыт можно было назвать удачным лишь условно: та подопытная крыса прожила потом всего несколько дней. Об этом было известно только сотрудникам лаборатории да самому высшему руководству, которое изучало наши отчёты.

- Вселенная действительно бесконечна, а телепортация смогла бы сделать её подвластной человеку. Только представь! Колонизация в невиданных масштабах. Наконец-то появится возможность познать весь мир в полном смысле этого слова. Но «антипорты» теряют власть. А власть - это самое большое желание человека. Обладание властью портит людей, а жажда власти делает их маниакально целеустремленными.

Гриша продолжал говорить, а я вспоминал забытые почему-то события трёхлетней давности. О самом последнем опыте не знал никто, и отчетов по нему не подавалось. Это был настоящий прорыв, но хотелось доработать детали, чтобы представить работающую технологию. Последняя крыса в опыте не пострадала и прожила потом еще очень долго. А дело было в том, что перед телепортацией её погрузили в медикаментозный сон. Или в кому, называйте как хотите. Так что сознание её не пострадало, и животное осталось невредимым. Но об этом не знал ровным счетом никто. И я даже не уверен, делился ли я когда-то с Гришей.

- Ты что же, хочешь сказать, что в совете директоров есть член «антипортов»?

Он кивнул. Уже осознанно, четко и уверенно. Как будто трезвый человек. А может быть, одержимость прибавила ему бодрости.

- Информацию о продвижении в исследованиях можно давать далеко не всем. Я тебе доверяю и поэтому хочу рассказать свою теорию. Которая поможет мне вернуть жену.

До его дома оставалось пройти всего пару кварталов, и теперь Гриша замедлил шаг. Хотел протянуть время, чтобы успеть поделиться идеей. Я последовал его примеру, и только в этот момент поймал себя на мысли, что не жалею об этой вылазке из квартиры холодным зимним вечером. Просто продолжал слушать своего друга, готовясь узнать что-то необычное. Он уже высказал опасное предположение, которое теперь казалось вполне разумным, и мог за эту идею поплатиться. Как минимум лишиться работы, а в худшем случае ему грозит тюремное заключение. Ведь разумным доводом будет: «А откуда он узнал о мотивах террористов? Может быть, он тоже из их числа».

- Подумай, - продолжил он после короткой паузы, - Только вообрази, что Вселенная действительно бесконечна. Представил?

Я покачал головой. Попытка представить такое на самом деле была заранее обречена на провал, оставалось смириться с предположением.

- Если существует бесконечное количество светил и пригодных для обитания планет, то есть вероятность, что среди них есть и такая же, как наша.

- Вероятность очень низка.

Он несогласно затряс головой.

- Не-не-не. Если предположить, что Вселенная бесконечна, то вероятность существования такой планеты очень большая. Как в том старом анекдоте: либо существует, либо нет. Глупо, но согласись - в бесконечности вариантов всегда найдётся нужный.

- Хорошо. Допустим, ты прав. Но чтобы найти такую планету, потребуются десятки и сотни лет.

- Откуда ты знаешь? Вероятность точно такая же: она может оказаться миллионной по счету, а может быть всего лишь второй или третьей.

Я пожал плечами. Слишком много допущений и условностей, и Гриша это понимал. Но он вбил себе в голову идею, разумность которой оставалась под большим вопросом.

- Ну скажи, разве не так?

- Я не берусь судить. С твоих позиций оно, конечно, правильно. А как на самом деле, так слишком невероятно.

- Главное, что эта вероятность есть! - воскликнул он, и, спохватившись, оглянулся по сторонам. Прохожих почти не осталось, мы уже ушли далеко от центра, от толчеи и суматохи. Он сбавил голос и продолжил.

- А еще есть вероятность, что где-то на одной из похожих планет история развивается в точности как у нас, только на несколько лет назад. Как будто часы отстают.

Теперь я понял, почему Гриша начал свой разговор настолько издалека. Если бы он сразу выдал мне свою окончательную мысль, то я бы просто покрутил пальцем у виска и не стал слушать. Но доля разумности в его словах была, и я чувствовал, что он еще не закончил.

- И возможно, где-то далеко-далеко среди звёзд есть планета, где взрывы еще не прогремели и моя жена еще жива.

######

Через пару часов мы сидели в гостиной у Гриши дома, я наливал ему очередную порцию чая с лимоном, а он так же планомерно трезвел. Время перевалило за полночь, но спать не хотелось. Мой друг был не на шутку взбудоражен, а я лишь хотел убедиться, что с ним ничего не сделается, и отправиться домой. Разговор можно будет продолжить и завтра, так считал я. Но он не хотел меня отпускать.

- Вот помнишь эксперимент Шрёдингера?

Я подвинул чашку к нему ближе, он взял её в руки, но пить не стал.

- Ну, когда кота запирают в непрозрачном ящике со смертоносным устройством. Вероятность того, что оно сработает, примерно пятьдесят процентов. Как и в случае с нашей планетой.

- Да, помню. И эксперимент был теоретический, в точности, как и у нас.

Фраза получилась едкой, но Григорий не придал этому значения. Такое скептический подход заставлял посмотреть на предмет обсуждения с другой стороны и найти возможные догадки. И он же вынуждал рассказать об опыте более подробно, как будто объясняешь теорию студенту-первокурснику.

- Да, это эксперимент о вероятности. Кот в ящике закрывается на один час, и всё, что мы о нём знаем - это что животное внутри. А в каком состоянии, нам неизвестно. Сработало ли устройство - неизвестно. Таким образом, он может быть равновероятно и жив, и мёртв. По факту это невозможно, но у кота своя реальность, а у нас своя. И они встретятся, когда мы откроем ящик. А до того момента кот находится в состоянии суперпозиции. То есть как бы и жив, и мертв одновременно. Правильно?

Я кивнул. Перебивать Гришу не хотелось, он действительно чувствовал себя преподавателем, который объясняет очередную тему на лекции. Только в этот раз слушатель был в единственном числе.

Он сделал глоток чая, а потом хитро посмотрел на меня.

- А теперь представь, что кот ничего не знает о мире, который находится за пределами коробки.

Стоп! Что за бред? У котов нет мышления, только рефлексы. Как и у любого другого создания на планете, за исключением человека. А мой друг продолжал, будто несуразность его слов была неактуальна.

- Разве в такой ситуации мир не будет в состоянии суперпозиции с точки зрения кота?

Действительно, Гриша задал правильный вопрос. Если взять идеальные условия, то такое вполне возможно. Нужно лишь лишить кота памяти.

-То есть ты хочешь сказать, что стоит дать коту новые впечатления о возможном окружающем мире, то этот мир сформируется из бесконечного числа возможных вариантов?

Он удовлетворенно кивнул.

- Но ведь мы-то будем знать, что кот находится внутри ящика. Для нас как для наблюдателей он будет физически будет находиться в одном конкретном месте, без вариантов.

- А для этого никто не должен знать, где именно находится кот. Вот почему я попросил тебя остаться и начал рассказывать свой план.

Нервный смешок вырвался у меня изо рта, когда я догадался о Гришиной теории. Сама абсурдность такой идеи не позволяла мне её воспринять.

- То есть, ты хочешь исчезнуть, стереть себе память и переместиться в пространстве на черт знает какое количество световых лет?! Это точно попахивает бредом.

- Именно.

Он удовлетворенно кивнул. Сделал долгий глоток из чашки, не сводя с меня глаз. Григорий был свято убеждён, что всё получится.

- А как же ты собираешься стереть себе память? Таких технологий нет даже в «И-Сис».

Опять тот же хитрый взгляд, легкая улыбка.

- А вот тут ты не прав, дружище. Такая штука уже есть, причём давно, и мне удалось добыть себе несколько доз. Помнишь, три года назад, после терактов, с людьми работали психологи? Тогда-то этот препарат испытали впервые.

Я непонимающего смотрел на Гришу.

- В смысле?

- Испытывали на непосредственных жертвах: самих пострадавших и их близких. Чтобы уменьшить явления психологического шока. Я был в числе подопытных. Смысл в том, что будто забываешь о каких-то событиях, а только спустя время эти воспоминания появляются, словно далёкий сон. Но для меня неправильно рассчитали дозу: я помню всё, как будто это было вчера. И сами взрывы, и эти опыты. Помнишь то время? Хотя вряд ли. Ты почти совсем выбросил это из головы. И о своей выжившей подопытной крысе ты тоже забыл не просто так.

Теперь, после его слов, я вспомнил все те события. Григорий же целых три года тяжело переживал утрату, но ему нельзя было подавать виду. Только попробуй он проявить эмоции - над ним бы продолжили работать и заставили забыть то, что он хотел помнить. Как и десятки тысяч других людей. Ведь тогда действительно произошла трагедия, а через пару дней все отмечали очередной Новый год. Ни траура, ни переживаний. Просто очередная страница истории, оторванная от календаря веков.

- Препарат крайне интересный. Эффект дозозависимый, чем больше примешь, тем дальше забудешь от настоящего момента. Помнишь, как устроена наша память? Каждый прожитый день формирует очередной слой воспоминаний, и самые ранние хранятся глубоко. А те, что свежее, на поверхности. Как капустный кочан, они наслаиваются день за днём. И поэтому в старости, когда мозг начинает постепенно атрофироваться, пропадает память сначала на самые последние события. Зато старинные времена помнятся очень хорошо. Вот и мне нужно стереть последние три года своей жизни. Всё это время я любыми способами пытался добыть нужное количество препарата. И как раз вчера получил недостающую дозу. Чтобы забыть всё до того момента, когда Кристи еще была жива.

Он сделал глоток уже остывшего чая. Опьянения в его глазах уже не было, он действительно решился на такой шаг.

- Об этом я никому больше не говорил. Ты будешь моим наблюдателем и расскажешь эту историю, если эксперимент окажется удачным. А, впрочем, молчать или нет - решать тебе. Либо я найду Кристи живой и здоровой и исчезну отсюда, либо просто забуду всё происшедшее как страшный сон. И тогда тебе придётся мне всё это пересказывать.

Он встал и подошел чуть ближе.

- Только у меня будет к тебе просьба. Выпей это для меня. Чтобы даже ТЫ не знал, где я окажусь через пару часов.

С этими словами у него в руках оказался маленький флакон с розоватой жидкостью. Я же до сих пор не мог поверить, что эта история происходит на самом деле.

- Это то, что я думаю?

- Да. Забудешь сегодняшний вечер на некоторое время, доза здесь небольшая. Потом, разумеется, память восстановится, но дело уже будет сделано.

Он скупо улыбнулся.

- Пора бы тебе идти, дружище.

Возле двери мы пожали друг другу руки, и я ушел. Через час, уже дома, я с некоторым сомнением выпил это неизвестное вещество. И не знаю, обладал ли препарат снотворным действием, но почти сразу уснул.

Уже утром, когда рассвело, я решился позвонить Грише. События вечера растворились в глубинах памяти, я тщетно пытался вспомнить хоть что-то. Раз за разом я набирал его номер, но так же упорно никто не отвечал. Мой друг как сквозь землю провалился, и в тот момент я искренне переживал, не случилось ли с ним что-то плохое.

«Никто не должен знать, где находится кот».

######

Сегодня, по прошествии нескольких дней, я получил письмо. В обычном бумажном конверте, с адресом отправителя и почтовым штемпелем недельной давности. Такими вещами уже лет двадцать никто не пользуется, и только одно это привело меня в замешательство. Лишь прочтя вложенную внутрь записку, я внезапно вспомнил все события того вечера.

Короткую, на белом листе бумаги. Написанную ровным Гришиным почерком.

"Привет, Макс. Хочу поделиться с тобой радостью. Если ты читаешь это и я до сих пор не объявился, то знай: мне всё удалось".

Я вдруг осознал, насколько мне хочется верить, что он на самом деле осуществил свой безумный план и нашел Кристи живой и здоровой. На неизвестной планете, очень похожей на нашу, где человеческая история опаздывает на три года. И они действительно вместе. Где-то далеко в космосе.