Лесная стажировка

Иван Князев ехал в отдалённую уральскую деревню и размышлял о собственной судьбе. Месяц назад он закончил академию с отличием, сдал общий экзамен и с блеском прошёл тест на самоопределение. Он так ждал выпуска: строил планы, мечтал переехать в большой город, поселиться в новом районе с видом на лес… Но его воздушный замок сдуло ветром перемен.

В пазике сидело пять человек – и юноша на фоне остальных выглядел так же искусственно, как если бы в сосновом лесу выросла пальма.

На переднем сидении, лицом к Ивану, сидел мужчина в полинялой клетчатой рубашке. Он не отрывался от древнего кнопочного телефона, так что парень мог хорошо разглядеть его загорелую лысую макушку, обрамлённую подковой коротких волос.

Позади него бабуля тихо баюкала на коленях саженец яблоневого дерева и приговаривала, что волноваться не о чем – зиму обещают мягкую. Две женщины сидели через проход и обсуждали какой-то сериал по ТВ.

«Четыре дачника и идиот» – подумал Иван.

Если бы в наушниках сейчас заиграла «Hurt» Джонни Кэша, Иван бы выскочил из автобуса на полном ходу.

Но в наушниках Фредди Меркьюри бодро затянул «Bohemian Rhapsody».

Is this the real life? Is this just fantasy?

Caught in a landslide, no escape from reality[1]

Иван уже начинал певца ненавидеть.

***

Казалось, деревня Черёмухино была забыта не только Богом, но и всеми остальными низшими управляющими инстанциями. На окраине было много покинутых домов с заколоченными окнами. Некоторые заборы поросли бурьяном; иные и вовсе лежали, не подавая признаков жизни. Лишь на паре домов Иван заметил тарелки спутникового телевидения и пластиковые стеклопакеты. Юноша словно совершил прыжок во времени и очутился в недавнем советском прошлом – таком чуждом и непонятном ему до глубины души.

Пазик въехал на небольшую площадь перед длинным одноэтажным коттеджем и остановился. Дачники вышли, а Иван всё сидел на месте и смотрел перед собой, пока водитель не гаркнул:

– Конечная!

Автовокзал делил дом с небольшим продуктовым магазинчиком. Причём, явно не в пользу первого. Иван зашёл в помещение и огляделся. С невысокого потолка лился голубоватый свет. Вдоль стены со стендом расписания маршрутов располагались две деревянных скамейки. Каменный пол устилали тонкие трещины.

За прозрачным стеклом одной единственной кассы сидела полная тётка в возрасте с таким лицом, будто она решала, уедешь ты сегодня из посёлка или нет.

Иван подошёл к ней и робко спросил:

– Вы случайно не знаете… здесь должен быть человек… он должен меня встретить.

– Я вам не стол справок, – ответила она.

– Ну, ладно.

Иван скинул рюкзак на скамейку и сел.

«Да, совсем не так я представлял себе свою жизнь после академии» – подумал Иван, осматривая холодную комнату автовокзала.

Шло время, а проводника всё не было. Юноша уже успел побродить вокруг автовокзала, дотошно рассмотреть ассортимент продуктового магазина и съесть пачку сухариков, купленную здесь же втридорога. Ивану стало казаться, что никакого проводника не будет, что он приехал в эту дыру зря, что его просто разыграли.

Иван в который раз рассматривал расписание обратных рейсов. Он успел выучить их наизусть, и уже планировал взять билет на шестичасовой автобус, когда явился проводник.

Им оказался парень лет двадцати пяти в видавшей виды куртке и штанах цвета хаки. Он был немного полноват, но одежда всё равно сидела на нём мешком. На круглом добродушном лице горели голубые глаза. Иван принял его за местного лесничего.

– Это ты Иван Князев? – проводник подошёл к скамейке и протянул руку. – Саша.

– Да, это я.

– Направление покажешь?

Иван, немало удивившись, вытащил из нагрудного кармана камень с руной. Саша осмотрел её, сделал пару движений руками и сунул её себе.

– Прости – простая предосторожность. Идём, – сказал он и взял Ванин рюкзак.

У автовокзала стояла «Нива», по самые окна заляпанная грязью. Саша открыл багажник и кинул туда рюкзак.

– Залезай пока. Мне надо покормить её.

– Кого? – удивился Иван, но увидев в руках проводника канистру, всё понял.

Через пять минут они уже ехали по улицам посёлка, разгоняя клаксоном прогуливающихся по дороге гусей.

– Постоянных жителей в деревне человек триста, – говорил Саша, ведя машину. – Зато летом многие приезжают на дачу. В Советское время здесь был совхоз: куры, коровы, даже кто-то кроликов держал, а в девяностые на всё положили. Теперь только три семьи скотину держат, да и те уже подумывают перебраться в город.

Первое время Иван ещё слушал собеседника, но, когда «Нива» выехала из деревни, он вновь погрузился в задумчивое созерцание пейзажа. Саша быстро заметил угрюмость собеседника и сменил тему.

– В уральской академии учился?

– Угу, – Иван задумался. – Твои шмотки… Подумал, что ты из «невежд».

– А что? Нормальная одежда. Удобная. Или надо было приехать в деревню в балахоне и с посохом? – усмехнулся Саша.

– Да, глупо получилось, – согласился Иван. – Давно тут?

– Да лет восемь. Закончил обучение, но пока решил остаться – Михалычу помощь иногда нужна. Лес тут… неспокойный.

Иван заметил, как у него по ноге ползёт какой-то жук с бордовым тельцем и длинными усами и брезгливо сбил его пальцами.

– Чувствуешь себя неуверенно на природе? – с улыбкой спросил Саша.

– Вроде того.

– Привыкай. На несколько лет эти края станут твоим домом.

Иван приуныл. Ему очень не хотелось быть здесь. Он всё ещё думал, что заслуживает большего.

***

Нива скакала по лесу, словно взбесившийся бык. Её подбрасывало на кочках, она скрежетала, проезжая по обнажённым корням, она вонзалась в холодные речушки, разбрызгивая воду, она взбиралась в гору, словно проворный рикша, которому заплатили за подъём на Эверест.

Когда машина наконец остановилась, Иван выскочил из салона и его стошнило.

Подождав, пока Ивану полегчает, Саша сказал:

– Дальше пойдём пешком. Леший не любит, когда к нему приезжают на машине.

– Далеко?

– Километра три. Может четыре.

– Да вы издеваетесь! – в сердцах выпалил Иван и сел на траву. – Я никуда не пойду.

– Дело твоё. Вот только, я бы на твоём месте долго не сидел. В траве водятся муравьи, мокрицы, жуки-усачи и много других тварей.

Иван тут же вскочил на ноги, отряхивая зад. Саша усмехнулся и протянул юноше его рюкзак.

На краю поляны, укрытый тенью деревьев, стоял небольшой бревенчатый дом. Саша открыл дверь и на Ивана выбежала здоровенная собака: помесь волка и лайки. Иван вжался в ствол сосны.

– Не бойся, Ветер тебя не сожрёт. Максимум поглодает чуток, да отпустит, – усмехнулся Саша.

Пёс подскочил к парню, быстро обнюхал и, быстро потеряв интерес, вернулся к хозяину.

– Надо успеть до сумерек. Ветер, вперёд!

Уральский ужас Баскервиля, будто ждал эту команду целую вечность, стремглав ускакав в лес.

***

Последняя тропа осталась за спиной двадцать минут назад. Теперь они продвигались по лесному бурелому. Вокруг лежали искорёженные стволы сосен. Некоторые деревья лишились почти всех ветвей и теперь стояли голышом, вытирая метёлкой серое небо.

– Это кто такое сотворил?

– Неделю назад буря была. Крепко потрепало, да… – отозвался Саша. Они остановились возле двух молодых сосен. Ветер закрутил их стволы между собой. – Иногда мне кажется, что мы, люди, никогда не поймём законы природы. Как бы не пытались.

Некоторое время шли молча. Ветер бегал между ними, резвясь, как самый обычный щенок. Только размером заметно побольше. Он приносил Саше палку, толщиной с Иванову руку, а потом буквально подпрыгивал на месте, упрашивая хозяина кинуть её подальше.

– Какой он? Ну, Леший… Что мне нужно знать перед встречей с ним?

Саша нахмурился.

– Во-первых, никогда не называй его Лешим. Не любит он эту кличку. Во-вторых, он до крайности своенравный. Ты, вообще, о нём слышал что-нибудь?

– Что-то говорили…

– Тебе стоит запастись терпением. Учить он будет тебя по старым законам. Слыхал про них?

– Ещё на первом курсе.

– Хорошо. Эти законы – вещь старомодная. Однако насколько старомодная, настолько и сильная. Старые законы не терпят сомнений. Ты должен положиться на преподавателя, отдать свою жизнь в его руки и нисколько не сомневаться в его правоте. Стоит усомнится в правилах – и здравствуй свинцовый ящик.

Иван покрутил эту мысль в голове, пока они перебирались по упавшему стволу через небольшой ручей.

– Кроме того, Михаил Михайлович – впредь, давай называть его по имени-отчеству – обделён педагогическим талантом. Сколько раз он называл меня бездарем, а сколько просто идиотом. Но те знания, которые он тебе даст, перекроют всю обиду.

«Ну, с этим я уж как-нибудь справлюсь… наверное» – подумал про себя Иван.

– А как часто в город можно будет уходить? – сказал Иван вслух.

– В город? Я дважды в месяц гоняю за продуктами в Черёмухино – если Михалыч будет тебя отпускать – можешь со мной, – он снова надвинул брови, словно что-то вспоминал. – Хотя, думаю, первые месяцы тебе придётся привыкать к изоляции.

– Как к изоляции?

– Городским всегда трудно. Пару лет назад приезжал сюда академист – чем-то на тебя похож, кстати. В наушниках больших, с плеером. Вместо тёплых вещей – электроника с аккумуляторами. Неделю нылся каждой сосне, что ему не хватает интернета, потом ещё две – что нет света. После свидания с лесом пришлось увезти его в М. Не выдержал… Кстати, именно тогда я последний раз в город-то и ездил.

До домика преподавателя они дошли молча.

Хибара Михаила Михайловича больше походила на небольшой охотничий домик, нежели на дом преподавателя – невысокий, приземистый, врытый в землю не меньше, чем на метр. Из печной трубы поднималась тоненькая струйка дыма. Над крыльцом Иван заметил небольшой венок из кедровых веток – единственный видимый шаманский атрибут. Впрочем, Иван был уверен, что внутри дом куда интереснее.

Сам хозяин дома сидел на крыше и приколачивал доску увесистым молотком. Увидев, что к нему пришли гости, он мягко спрыгнул на землю и положил на железный бак молоток.

Теперь-то Иван понял, почему учителя называли Лешим. Он был высок, худ, борода и волосы до плеч. Косоворотка и широкие штаны лишь дополняли деревенский образ. При этом у учителя было какое-то необычное лицо – оно словно притягивало его взгляд.

Саша поприветствовал преподавателя, пожав ему руку. Это походило больше на встречу давних друзей.

Некоторое время они переговаривались шёпотом, после чего Леший оценивающе оглядел Ивана. Во взгляде преподавателя было столько высокомерия, что юноша почувствовал себя рабом в Древнем Риме, которого привели на рынок невольников в качестве товара. Даром, что зубы не просили показать.

А потом преподаватель подошёл вплотную и… глубоко втянул носом воздух с шевелюры Ивана.

– Тяжёлый случай, – сказал он сухо и пошёл к дому. Юноша открыл рот от удивления.

– В каком смысле?

Леший молча скрылся в доме.

– Ну, удачи тебе, – то ли в насмешку, то ли всерьёз, сказал Саша. Он протянул руку Ивану для рукопожатия, а потом свистнул Ветру и зашагал обратно.

***

Шёл четвертый день жизни в лесу, а Ивану казалось, что минул целый месяц. Он скучал по сводкам новостей, по сериалам, играм, мессенджеру, где у них с друзьями была закрытая конференция. Они, наверняка, уже обустроились и написали об этом, а он не может их прочитать, потому что у него нет чёртова Интернета.

Первая «банка» разрядилась ещё накануне, а вторая отдавала последние крохи заряда в телефон сейчас. В доме у Лешего было электричество, но Иван не нашёл в избе ни одной розетки.

Однако не это было самым гнусным.

Больше всего угнетала тишина. Леший спозаранку уходил в лес и приходил только к вечеру, чиркал какие-то непонятные символы в толстом журнале формата А4 (такие обычно покупают для занятий черчением), читал книги, мастерил что-то своими руками. В общем, делал, что угодно, но только не обучал.

И вот теперь Иван наворачивал круги у хижины, в надежде найти подходящее дерево и поймать сигнал на высоте. Но сосны, как назло, были голы, будто старик самолично обломал все нижние ветки, чтобы его студенты не могли залезть на дерево.

К полудню Иван нашёл-таки подходящее дерево. Тонкие ветви оказались удивительно крепкими. Оказавшись под кроной, Иван вытащил из кармана смартфон.

Интернета всё также не было. Парень, схватившись за ствол одной рукой поднял телефон повыше, как будто это должно было что-то изменить. Иван едва не свалился вниз, пытаясь извлечь из воздуха хоть одну палку интернета.

– Да вашу мать! – выругался Иван и положил телефон в карман.

Внизу у дерева стояла знакомая фигура преподавателя. Парень вздохнул и начал спускаться.

Когда Иван спрыгнул на землю, Леший спокойно сказал:

– Здесь нет связи.

– Совсем?

– Ближайшая вышка в пятидесяти километрах.

– Капец!

– Вышки искажают потоки и глушат силу.

Препод развернулся и зашагал к хижине. Иван поспешил следом.

– Михаил Михайлович, когда вы начнёте меня учить шаманству?

– Когда будешь готов, – небрежно бросил он.

– Но я готов! – Иван постарался быть твёрдым, но вышло совсем по-детски.

– Правда?

– Ну, я закончил же три курса, и головоломка отправила меня в эту глушь. Разве этого недостаточно?

Леший резко остановился и взглянул на Ивана долгим немигающим взглядом серых глаз.

– Ну? Что ты умеешь? Дешёвые иллюзии? Двигать предметы вокруг себя? Чертить руны?

Иван посмотрел на валяющиеся под ногами ветви. Он так хотел, чтобы они взлетели и отлупили этого зарвавшегося, самодовольного старика. Несколько не очень толстых веток задрожали и приподнялись на несколько сантиметров… но тут же упали.

– И это всё? – препод усмехнулся. – Разве тебя не учили в академии, что для магии нужен холодный разум и концентрация?

В Иване клокотала горячая лава ненависти. Уязвлённое самолюбие подначивало броситься на Лешего с кулаками. Но это бы означало конец его жизни: чародейский трибунал, изгнание из общества и жизнь среди простых «невежд».

– Хочешь учиться? Слушай природу, а не музыку в наушниках. Изучай лес в его первозданной красоте, усмирив своё городское эго. И тогда тебе откроются многие тайны. Но пока ты не оставишь свою прошлую жизнь – лес не будет говорить с тобой. Хочешь остаться магом-недоучкой, который способен только на дешёвые заклинания для охмурения наивных «не ведающих» девочек? Твоё право. Контракт мы с тобой пока не подписали.

Леший улыбнулся. Почти беззлобно, по-отечески и, не дожидаясь ответа Ивана, пошёл к хижине.

***

У природы есть особый голос и чувство ритма. Проходя сквозь узкие трубы или горлышки бутылок под определённым углом, ветер способен исполнять незамысловатые мелодии. И если послушать эти мелодии долгое время, можно ощутить природу на другом – чувственном уровне.

Но этим вечером у природы было скверное настроение, и она играла хард-рок: дождь был на барабанах, гром занимался аранжировкой, а ветер, как водится, отвечал за вокал.

Иван сидел за столом и озирался на каждый стон крыши. Михаил Михайлович будто и не замечал ничего – ловко и непринуждённо чистил картошку большим охотничьим ножом.

– Крыша-то выдержит? – робко спросил Иван.

– Выдержит, а твоя? – препод долго, не мигая, посмотрел на парня и бросил картофелину в котелок.

«Вот же скот!» – выругался Иван в мыслях.

За последние несколько дней отношения между шаманом и юношей несколько потеплели. Иван старался исполнять все поручения преподавателя, не сильно мешался под ногами и не отвлекал по пустякам. Впрочем, пока старика не было дома, парень таскал с полок книги по шаманскому искусству, твёрдо решив учиться самостоятельно, раз уж сам препод не желает этим заниматься.

Кроме того, Иван стал чаще гулять. Погода, правда, не позволяла уходить далеко – дожди обрушились на Урал, принесли с собой шквалистый ветер, терзавший кроны деревьев.

Вот и сейчас ветер налетел пуще прежнего: перекрытия заныли, окна задрожали. Банки на полках застучали невидимыми зубами.

Внутри избушки действовали особые законы мироздания. Снаружи дом выглядел, как небольшая землянка с покосившейся крышей. Но зайдя внутрь, ты словно уменьшался в размерах. В доме была огромная зал-кухня с традиционной русской печью, две прилегающие к ней комнаты для учеников, да кладовка у второго выхода, в которой хозяин дома держал инструменты и два больших медных котла.

По бокам от печи висели ящики и полки. Как объяснил Леший, слева он хранил съедобные припасы, справа – ингредиенты для опытов. На протянутых по стенам верёвках висели веники засушенных трав. Гербологию Иван знал на «отлично», но некоторые травы он видел впервые.

Обязательным атрибутом каждой комнаты был ловец снов. Они были развешены над входными дверьми и над каждой кроватью. Михаил Михайлович мастерил их в своей спальне, выплетая из ниток неповторимые разноцветные узоры.

– И часто у вас такое? – Иван попытался отвлечься разговором. – Ну, бури.

– Не редкость. Место тут… неспокойное. Я зову его избытком. Здесь горы создают магнитное поле, подземные воды питают местные озера, а ветра пронизывают долину, образуя естественные потоки магии. Почти что триединство стихий.

– Огня только не хватает, – догадался Иван.

– Ему в лесу и не место…

Леший дочистил последнюю картофелину, взял котелок и отнёс к печи. Ветер совершил очередной налёт на дом, отчего даже хозяин дома посмотрел наверх.

– Так выдержит? – всё ещё не доверяя, спросил Иван.

– Дом усилен магией. Обычная буря с ним не справится.

Учитель подошёл к окну и всмотрелся в темноту леса. Сильный, колкий взгляд чародея, казалось, видит тьму насквозь.

– Что там?

Но Леший игнорировал вопрос. Он вернулся к печи, задвинул котелок в горнило и закрыл заслонкой.

– Разливай чай.

Ивану не нравился приказной тон учителя, но проведённые в обществе старого чародея дни научили парня одному правилу – приказы лучше исполнять.

Когда они пригубили из кружек наваристый чай на травах, с улицы донёсся громкий треск.

Леший подскочил к окну. Часть его лица осветило что-то голубое.

– Да чтоб вас!

Не задумываясь, он бросился к двери чёрного хода и выскочил на улицу как был: в рубахе, коротких штанах до колен и вязаных домашних тапках. Иван последовал было за преподом, но замер в нерешительности. Ветер трепал дверь, а с улицы шло странноватое голубое свечение, живо напомнившее ему фильмы про инопланетян.

– Эй, городской! Подсоби! – послышался голос Лешего и через некоторое время. – Бегом, бездарь!

Окрик взбодрил Ивана. Он выскочил из дома и получил от ветра под дых. Лицо и волосы тут же намокли от дождя. Молния разрезала чёрное небо. Через мгновение всё вокруг озарилось белым свечением. Иван закрыл глаза руками, не успев ничего понять. Из оглушительного треска прорвался крик Лешего:

– Ну же! Помоги мне!

Открыв глаза, Иван увидел перед собой удивительную картину. Он лежал перед огромной цистерной в два человеческих роста высотой, вершину которой украшал длинный жезл. По всей видимости, это был какой-то очень хитрый громоотвод. Леший сидел на цистерне и пытался сбросить упавшее дерево.

Юноша поспешил подняться по лестнице. Ствол дерева сделал в цистерне солидную вмятину и сквозь серую краску сочился голубоватый эфир. Что-то прожигало металл насквозь и высвобождалось наружу.

– Помоги спихнуть это бревно!

Внезапно цистерна дрогнула. Юноша в последний момент успел ухватиться за дерево и потому не соскользнул вниз. Препод крикнул сквозь бурю:

– Твою коромысло!

Только сейчас Иван заметил, что громоотвод вставлялся в мини-центрифугу на макушке цистерны. Упавшее дерево разбило защитное стекло, а ветви застопорили механизм.

Леший мягко соскользнул на землю и скрылся в доме. Сквозь струйки воды, Иван оглядел задний двор избушки. Рядом возвышались ещё четыре таких же цистерны с громоотводами. Похоже, они находились в какой-то скрытой зоне: Иван гулял вокруг дома, но не видел их раньше.

Голубоватый эфир просачивался всё сильнее. Над парнем растеклось целое озеро чистой энергии. Будто северное сияние решило заглянуть на двадцать градус южнее, чем нужно. И оторваться от него было невозможно. Иван протянул руку к нему. Синие языки свечения лизнули его ногти…

– Не вздумай! – послышался окрик снизу. Иван инстинктивно одёрнул руку. Михаил Михайлович стоял на крыльце дома. Он поднялся на цистерну и всучил юноше мачете.

– Вы что… энергию молний копите? – слова Ивана прозвучали, как обвинение.

Леший дал юноше пощёчину.

– Жить хочешь? – грозно спросил препод. – Тогда руби!

Пока Иван рубил ветви, Михаил Михайлович встал на ноги, взмахнул руками и прямо из воздуха извлёк обычный дубовый посох. Ни кристаллов, ни камней – только маленькая ящерка, выструганная на навершии.

Иван освободил центрифугу от веток, но она по-прежнему не вращалась. Парень обратился к преподавателю, но тот стоял без движения, опершись на посох. Словно медитировал. Через некоторое время он вознёс посох в центр голубого свечения, сделал полный оборот по часовой стрелке, пол оборота против часовой и один полный оборот снова по часовой стрелке, после чего стукнул посохом о цистерну. Ничего не произошло. Болезненная судорога пробежала по лицу Лешего. Он повторил движения – снова ничего. Михаил Михайлович вытер лоб тыльной стороной ладони и повторил ещё трижды, пока голубое свечение с мягким свистом не втянулось в посох. Голубое пламя вырвалось из резных прожилок посоха и тут же погасло.

Вымокшие и продрогшие до костей, они вернулись в тепло и закрыли за собой дверь, выгнав из дома звуки грома. Михаил Михайлович привалился к стене и снял через голову рубаху.

– Вы ведь мне ничего не объясните?

– Не сейчас, – буркнул Леший.

– Ладно, – Иван поправил спадающую на глаза мокрую чёлку и поднял на него взгляд. Несмотря на возраст, препод был в хорошей физической форме. – Я слишком устал, чтобы спорить. По правде сказать, я от всего устал…

***

Буря бушевала всю ночь. Иван долго ворочался и не мог уснуть, слушая стенания дома и раскаты грома. Морфей явился за ним глубокой ночью и утащил в самые недра своего царства.

Парень проснулся ближе к полудню полностью разбитым. И в то же время его мысли приобрели чистоту и ясность, какой он давно не испытывал.

Лешего дома не было.

Позавтракав, Иван вышел на улицу.

Буря знатно потрепала лес. Сосны стояли лысые, перекорёженные, раскачивались, словно пьяные на лёгком ветру. Под ногами хрустели ломаные ветви, и весь полог леса был усыпан зелёными хвоинками.

Иван обошёл дом и остановился там, где, по его мнению, должны были находиться цистерны. И их там не было. Юноша обошёл дом против часовой стрелки, предполагая, что это поможет обмануть магию пространства.

– Они являются частью дома, – послышался голос из-за спины. Иван вздрогнул и обернулся. Леший стоял между стволов сосен и держал в руках тот самый посох. – Их нельзя увидеть снаружи.

– Я видел и раньше пространственные расширения в академии, но правила гласят, что комнату можно расширить, только если она ограничена пятью плоскостями реального пространства. Проще говоря, нужны минимум три стены, пол и потолок. В противном случае…

– Пространство сожмётся в точку, – закончил за ученика Леший. – Это элементарный курс пространственной магии. Однако чародеи, которые занимаются этим всю свою жизнь, научились обходить это правило. Им достаточно иметь только стены.

Михаил Михайлович провёл Ивана через дом и открыл дверь чёрного хода. Они вышли на небольшую площадку, на которой полукругом по периметру располагались серые цистерны. Сегодня они уже не казались такими огромными – всего лишь чуть выше человеческого роста. Над головой, в обрамлении зеленых крон сосен, разлилось чистое голубое небо.

– Вы собираете природную электрическую магию? – догадался Иван.

– Верно. Громоотводы притягивают молнии, а центрифуга преобразует электричество в эфир. Потом он перерабатывается в электричество вот этим агрегатом, – Леший показал на прибор, напоминающий электрический генератор, только раза в три больше.

– Вот откуда у вас в доме электричество в лампочках. А я уж думал магия.

Старик усмехнулся в бороду.

Они вернулись в дом. Михаил Михайлович вытащил из печи котелок с чаем и разлил по кружкам.

– Мы всё это придумали с моим другом. Гена был отличным техномагом, преподавал в воронежской академии. Его студенты до сих пор большие шишки в чародейских и человеческих министерствах. Слышал когда-нибудь про эффект Баукова?

Иван кивнул.

– Гена придумал. Ему два студента помогали – один из них сейчас зам министра по чародейским изобретениям в Москве, а второй… Впрочем, не важно. Но последние лет пятнадцать у нас в стране совсем худо с техномагами – изобретать что-то новое невыгодно. Чародеи слишком сблизились с человеческими технологиями. Зачем изобретать что-то полезное, если можно смотреть видео в интернете, да опустошать винные погреба?

Повисло долгое молчание. Иван не торопил преподавателя.

– Мы познакомились, когда я пришёл преподавать шаманизм в воронежскую академию. Кажется, это было в семьдесят втором. Я тогда только отучился у бурятского кама. Мне было двадцать пять, и я был перегружен знаниями. А Гена был просто одинок. Ему, как и всем изобретателям, нужен был слушатель, который его понимает.

Однажды он рассказал мне про свой генератор электричества, который заряжается от природных сил. Он хотел преобразовывать молнию в переменный ток.

Мы спроектировали генератор и получили патент. Наша работа показалась интересной министерству чародейских проектов. Сначала они нас спонсировали и помогли сколотить команду. Мы работали прямо в академии, набрали перспективных ребят со всей страны. А потом Гена разругался с приставленным к нам функционером и нас отстранили от проекта. Все наработки перевезли в Москву, команду разогнали.

Мой друг пил месяц после этого. Тогда стало модно пить человеческую водку. Я кое-как вытащил его из этого штопора и перевёлся в наставники. Приехал сюда, на Урал. Три месяца искал хороший источник и нашёл здесь. Триединство стихий. Договорился с магом-пространственником, чтобы тот поколдовал над домом и придомовым участком. Потом перевёз Гену сюда, и мы восстановили технологию.

– А где ваш друг сейчас?

Михаил Михайлович долго молчал, не отводя глаз от безмятежной глади чая в кружке, а потом резко перевёл тему:

– Сегодня вечером я призову дух леса, – съехал Михаил Михайлович.

– Что?

– Вам пора познакомиться.

***

После девяти, когда на лес опустились сумерки, наставник начал приготовления к вызову духа.

На улице стало заметно холоднее. Михаил Михайлович разжёг огонь в кострище неподалеку от дома, но Ивана всё равно трясло от холода. Наставник разложил вокруг костра травы для обряда, инструмент, чем-то напоминавший флейту, бубен, небольшую стопку, кожаный мешочек и ловец снов. Потом приказал ученику лечь вдоль костра прямо на холодную землю.

– Я простужу почки.

– Первое правило древней магии?

– Доверяй наставнику… Ну, хорошо, – вздохнул Иван и растянулся на земле.

Тепло приятно лизало правый бок, но это лишь усиливало дрожь.

«Я точно заболею воспалением почек и умру в этом лесу» – подумал Иван.

Михаил Михайлович положил у изголовья ученика ловца снов и прошептал что-то на другом языке. Потом скрутил траву в тугой веник и поджёг. Он принялся бубнить что-то под нос и пошёл вокруг костра против часовой стрелки. Обошёл три раза, развернулся на двенадцати часах и пошёл в обратном направлении.

Над Иваном клубился дым от зажжённых трав. Пахло приятно и немного клонило в сон.

Закончив с обходом, наставник сел через костёр от Ивана, повернулся в сторону темнеющего леса и взял в руки бубен.

– А теперь смотри строго прямо, – сказал тихо Михаил Михайлович и ударил четырежды в бубен.

Иван решил не испытывать судьбу и обратил взор в звёздное небо.

Наставник принялся ритмично бить в бубен и иногда что-то тихо выговаривать на другом языке. Иван вникал в детали обряда, но спустя какое-то время почувствовал, что проваливается куда-то в черноту, как будто небо засасывает его. Он оторвался от земли и понёсся вверх. Пролетели тонкие стволы сосен, раскидистые кроны. Под ним расстилалось колышущееся море уральского леса. Вдалеке мелькнули невысокие горы. А Иван поднимался всё выше и выше, быстрее и быстрее. Дыхание перехватило. Он подумал, что сейчас покинет атмосферу и задохнётся от недостатка кислорода…

А потом Иван рухнул за пару мгновений на землю, и удар выбил из него весь дух.

Он лежал на Земле и не чувствовал конечностей. Мог только дышать и водить глазами. Всё вокруг состояло из маленьких бусинок и дрожало. Деревья словно нарисованы белым карандашом на чёрной бумаге, неровные, мерцающие, набросанные пунктирной линией, как в детской раскраске.

Внезапно перед взором возникло призрачное свечение. В плавных тонких очертаниях он увидел мордочку лисицы, которая смотрела на него с интересом.

«Ты дух?» – пытался сказать Иван, но язык прилип к нёбу. Он даже мычать не мог.

Лиса хитренько повернула голову на бок, а потом резко уставилась куда-то вдаль. Иван почувствовал изменение в её настроении – лисица была напугана. Дух сорвался с места и убежал.

Кто-то двигался к нему через лес. Хруст веток сопровождался тяжелыми шагами. Иван начал догадываться, кто к нему идёт и от страха зажмурился. Громкий рёв заложил ему уши.

Медведь подошёл к его телу, шумно обнюхал и пошёл дальше, как будто ему не был интересен этот человек.

Шло время. К нему являлись духи один за другим. Пробегала стая волков, проходил лось с ветвистыми красивыми рогами, прилетала угукнуть сова. Каждый житель этого недорисованного леса являлся поздороваться с ним. Иван же, словно инвалид, был прикован к своему телу и не мог ничего сделать – лишь созерцал.

А потом появился человек и в очертаниях его лица Иван узнал своего наставника. В руках он держал ловец снов.

***

Всю следующую ночь Ивана мучили кошмары. Стоило ему погрузиться в сон, как перед мысленным взором разворачивался мир с пунктирными очертаниями. Иван лежал в лесу, но никто не приходил. Он звал беззвучно, умолял, причитал… Но духи леса были глухи к его мольбам.

Утром Иван первым делом рассказал Михаилу Михайловичу о своих снах. Учитель безмолвно принёс парню увесистый том по плетению ловцов снов.

– Рекомендую тебе белые, синие и фиолетовые нити, – посоветовал учитель.

– Энергия, мудрость и интеллект, – вспомнил значение цветов Иван.

Михаил Михайлович кивнул.

– Всё необходимое найдёшь в шкатулках на полке.

Учитель ушёл после полудня. Оставшись один, Иван достал из сумки телефон и включил его. Аппарат приветствовал его миганием логотипа. Вверху экрана вышло уже привычное: «Низкий уровень батареи. Подключите зарядное устройство». Парень сдвинул вбок сообщение и приложил палец к экрану для считывания отпечатка.

Пять процентов.

Иван вздохнул, открыл плейлист с музыкой, запустил случайную песню.

Carry on my wayward son,

There'll be peace when you are done.

Lay your weary head to rest,

Don't you cry no more.[2]

«Иронично!» – подумал Иван и подошёл к полкам. Из шкатулок он извлёк нити мулине нужных ему цветов и горстку маленьких бусинок. Здесь же он нашёл деревянный обруч.

Разложив материалы на столе, парень открыл книгу и перелистнул страницы.

«Чтобы ваш оберег работал, начинайте его делать в хорошем настроении. Можете включить расслабляющую музыку, которая поможет раскрыть творческий потенциал и сконцентрироваться на процессе» – звучало первое правило плетения ловца.

Под гитарные запилы прогрессивного рока конца семидесятых, Иван принялся оплетать обруч шелковыми нитями.

Как объяснил ему Михаил Михайлович, ритуал прошёл хорошо. Духи леса благосклонно принял нового шамана. Учитель также предостерёг, что у Ивана нет теперь иного пути в жизни. Иван подписал контракт с пунктирным миром.

У каждого шамана должен быть проводник в мир духов. Нечто вроде фамильяра для средневековых колдунов. Для Ивана этим проводником стала призрачная лиса. Михаил Михайлович отметил, что лисы – проказники и могут подшучивать над шаманом, так что Ивану стоит быть внимательным со своим проводником и ни в коем случае его не обижать.

– Теперь, когда духи леса приняли тебя, я готов взяться за твоё обучение, – сказал учитель серьёзно. – Мы заключаем с тобой обязательный магический контракт. Я обязуюсь научить тебя всему тому, что умею и знаю сам, а ты должен без пререканий и сожалений исполнять мои правила. Твоё обучение заканчивается в трёх случаях: если я посчитаю, что ты достиг достаточного мастерства, чтобы начать собственный путь, если ты докажешь Капитулу, что больше не нуждаешься в преподавателе или в случае моей смерти.

Они заключили этот контракт рукопожатием и чтением Слова о Знании.

Погрузившись в размышления, Иван пропустил несколько песен.

Пела современная группа – парень слышал её пару раз в своём плейлисте, но не вслушивался до сих пор:

I've never been so torn up in all of my life

I should have seen this coming

I've never felt so hopeless than I do tonight

I don't wanna do this anymore, I'm moving on…[3]

Песня оборвалась на аккорде. Телефон погас. Иван провёл пальцем по экрану, но аппарат был мёртв. Теперь у парня больше не было связи с миром.

С миром людей.

Лишь маленькая замочная скважина в мир духов, которую ему предстояло расширить до полноценного окна.

Иван управился с ловцом всего за час, будто всегда знал, как это делается. Оставалось только сделать крепление для гвоздика и свесить несколько нитей с бусинками вниз.

Когда всё было готово, юноша отнёс ловца в свою комнату и повесил на старый гвоздь, прямо над изголовьем кровати. Теперь он был готов двигаться дальше.

[2] Продолжай, мой блудный сын,

Будет спокойно, когда ты устанешь.

Дай отдых своей уставшей голове,

Не плачь больше.

(Kansas – Carry on my wayward son)

[3] Я ещё никогда в жизни не был так расстроен,

Я должен был это предвидеть,

Я никогда ещё не чувствовал такой безысходности, как этой ночью,

Я так больше не хочу, я должен двигаться вперёд.

(Asking Alexandria – Moving on)