Серебряные подковки

Маленький мальчик пошел на балет.

скользкие рельсы, трамвай и кювет.

поздно водитель на тормоз нажал –

мальчик и ножки отдельно лежат.

В это время на персональном трамвае с тремя мигалками мчался генерал. Увидел толпу, приказал остановиться. Спустился с подножки, расправил крылья и говорит: "Наблюдаю кровавую пену на метр от земли, не иначе невинная душа пострадала, пожалеть бы". Ему отвечают: "Вот, родители совсем погибли, а мальчику отрезало ножки, лежит сирота на обочинке, ротик разевает, криком заходится". Присмотрелся генерал – действительно: лежит мальчик, синенький такой, тоненький, уже едва хрипит, вот-вот Богу душу отдаст.

"Немедленно в лучшую больницу отвезти и лучших врачей приставить!" – скомандовал генерал, еще раз расправил крылья и ускакал на смешном коне.

Привели в больницу американского доктора, он и говорит: "Хочу сделать мальчику железные ножки, и в каждый пальчик вставить по лазеру – жечь в небе мирные спутники." Показал рекламный ролик, как из растопыренных пальцев вырываются на свободу смертельные лучи, и самодовольно засмеялся. Всем стало неприятно глядеть на злые фантазии, даже санитары поморщились. Не успел мальчик отказаться, как прибежали слуги генерала, свернули злого доктора в рулон и вынесли за дверь.

Пригласили немецкого доктора. – "Давай-ка сделаем, милый мой друг виниловый, электроножки для удовольствия. Пропустим сквозь пальцы слабый электрический ток, и станешь ты самый эротический любовник." – С этими словами немец вынул из дорожного чемодана образец электрической ноги и засунул в рот. Слабые токи разбежались по мокрому языку и причинили доктору неземное наслаждение. Может и была бы мальчику какая польза от этого, но на запах электрического поля набежали генераловы слуги, схватили маниака резиновыми руками и поручили его общественности.

Третий доктор подмигнул мальчику и сказал: "Поскольку я есть старинного рода русских левшей, хочу смастерить тебе ножки как у блошки, и серебряными подковками подбить." Сказано – сделано. Принесли в палату переносной мартен, прикатили прокатные станы, пришли кузнецы и дух их молод, стучали три дня и три ночи и отковали мальчику прыгучие блошиные ножки. А для красоты закрепили на каждой серебряную подковку. Сказали – на счастье, но их шесть, и в этом скрыт тайный знак.

Качается киборг на новеньких ножках,

по пояс он – мальчик, а ниже он – блошка.

Пусть сирота, но не плачет о том,

усыновленный трамвайным депом.

Пришел генерал. Улыбается, шпорами побрякивает, крылья развернул, перья так и играют. Покажи, говорит, свои умения. Посмотрим, сможешь ли ты преодолеть первые ряды неприятельских огнеметов и не испугаться. А мальчик ходит на механических ногах, пощелкивает коленками: щелк да щелк. Один раз прыгнул – ушибся об потолок. Пощелкал, примерился. Прыгнул второй раз – оказался в чистом поле, где тощая мышь труху трусит и больше нет ничего. Еще примерился. Прыгнул в третий раз – и взлетел выше неба, увидел красные звезды, Кремль и Богородицу. "Так вот ты какой, – сказала Богородица, – мой карманный щелкунчик, блошка моего сердца! Скачи домой и напомни генералу, что много еще несправедливости в мире. А от меня тебе подарок, да смотри, раньше срока не открывай." И вручила мальчику спичечный коробок.

Мальчик вернулся, рассказал все генералу, а про коробок утаил. Генерал задумался и говорит: "Пусть так и будет! Назначаю тебя контролером справедливости. Сам я стар и подл, а ты – молод и жесток, потому – вот тебе шарик сладкого опиума для народа и персональный трамвай с мигалкой для контроля над городом. Верши правду и не жалей патронов, пулеметы еще нарожают.

Услыхав суровые слова, мальчик загрустил, руки опустил. И в эту же самую секунду нащупался ему в кармане спичечный коробок. Понял мальчик, что пришло время заглянуть в подарок и, помолясь, раскрыл коробочку. Увидев пустоту, обрадовался: именно так он и понял невыразимый смысл той встречи. Цифры на внутренней стороне век выстроились в правильный номер. "Дзинннь!" - прозвучало в голове. "Пустота сердца ведет к справедливости и блаженству. Отныне сделаю твои подковки волшебными, биполярными", – слаще меда пролились слова Богородицы.

От этих слов глаза проросли белыми лилиями, мясо сползло с черепа, обнажились нефрит и ртуть, а тело вскипело страстью жизни и восстало.

Мальчик вскочил на крышу трамвая и в буране электрических искр помчался в ночь, где, доступный только мертвым глазам, в истоках тьмы таится невидимый свет. Встречая страдающую во мраке душу, подковки звенят, чеканные червонцы сыплются с небес на асфальт, ломаются цепи судьбы. А когда попадается злодей, то подковки не знают пощады: кровавым защитником спрыгивает мальчик с трамвайной крыши, весь в молниях, и медаль милосердия на груди. Шесть зазубренных ног дробят кости и жилы, шесть рук рубят саблями кровавые клочки, чтобы никогда больше не приходило зло на родимую землю.

Он жив среди нас. Его трамвай всегда в пути, железное колесо не стоит на месте. Сквозь стужу и падающий снег слышатся переливы трамвайных сигналов и перезвон подков. Чу! – говорим мы и радуемся: контролер наблюдает за городом, а значит – справедливость и блаженство обязательно всех настигнут.

Не знает простоя судьбы колесо

давит из сердца мякотный сок.

Звеня и играя, от края до края

бежит джаггернаут – трамвайчик из рая.