Восьмой день

Вокруг были тьма и пустота. Ни единого фотона света, ни единой молекулы материи. Только самые квантовые основы: даже не кварки – струны. Вокруг – это не сотни, не тысячи, не миллиарды световых лет, а все пространство – из бесконечности в бесконечность, во всех четырех измерениях.

Но это не совсем так. Точнейшие датчики, если бы они здесь были, могли бы зафиксировать нечто, что ученые древности приняли бы за черную дыру. Точка, ничего не излучающая, вход в пространственный карман, в котором были развернуты дополнительные четыре измерения – для гигантской космической станции, находящейся вне пространства, но благодаря тончайшим излучениям фиксирующей его состояние, не влияя на него. Многие сказали бы, что это невозможно. Для появления технологий, использовавшихся здесь, потребовался труд и интеллект невообразимого количества разумных – не только Людей, не только Шу или Санти – многих рас из многих галактик, где разум все же появился, развился и возвеличился, пройдя через миллионы лет испытаний. Станция «Кларк» стала вершиной межгалактического разума, его венцом.

Она представляла из себя сферу 118 километров в диаметре, большую часть поверхности которой занимали шлюзы для миллионов аппаратов и наблюдательных зондов, ждущих своего часа. Управлял станцией триумвират из трех разумных трех наиболее развитых рас обитаемой Вселенной.

Де-факто старшим из равных был Савва – Человек, 324 лет от роду, из карликовой галактики в окрестностях Млечного Пути. Адмирал, показавший себя умелым управленцем как в мирное время, так и в нескольких войнах. Да, войны случались. Войны никогда не менялись.

Вторым был Три-В из расы Шу – бесполых прямоходящих рептилий. Имеющий квалификацию штурмана, опытнейший (больше 500 лет – не шутка) ученый-пространственник, получивший на родине право на продолжение рода. Важная привилегия для расы, несколько раз за свою историю чуть не погибшей от перенаселения.

Эти двое стояли в командной рубке станции перед полукруглым терминалом и несколькими экранами. На центральном была пустота – ожидаемо электромагнитных излучений извне не фиксировалось. На правом несколько графиков и индикаторов застыли на нулевых значениях – все другие возможные излучения внешнего пространства. Левый был живее – там фиксировались параметры работы станции. Но они носили не более чем информационный характер – управление станцией дублировалось четырежды в разных рубках и контролировалось не менее опытными разумными.

А над двумя триумвирами в объеме, напоминавшем дно аквариума, переливалось голубоватое свечение. Так выглядел третий командир станции из расы Санти. Энергетическое существо, не имеющее материальной основы и фактически вечное. Эгоисты и изоляционисты, Санти редко шли на контакт с другими расами, но амбиций не были лишены и они. В силу особенностей своего существования, не развивавшие науку, они, однако, имели два кардинальных преимущества перед остальными – на порядок превосходящую скорость обработки данных и возможность напрямую подключаться к техническим устройствам. Санти не носили имен, и поэтому сущность, присоединившуюся к командному составу «Кларка», звали либо формально по должности – Триумвиром, либо неформально – Духом.

Станция стабилизировала свое положение в кармане несколько часов назад и сейчас шли последние приготовления к эксперименту. Савва всё это время молчал, опершись руками на терминал, и сверлил глазами пустой центральный экран. Шу вслушивался в доклады команды станции, непрерывным потоком шедшие прямо во внедренный в его мозг приемник, а потом повернулся к Человеку и произнес несколько трескуче-шипящих звуков. Портативный транслятор, закрепленный на его шее, в тот же момент перевел его речь на человеческий язык и озвучил сообщение нейтральным мужским голосом:

– Мы готовы, Триумвир.

Человек еще несколько мгновений не двигался, а потом кивнул:

– Хорошо, начинайте. Три-В, проконтролируй данные. Дух, общий контроль.

Потолок над ними мигнул голубым еще больше чем обычно, а по помещению прошла дрожь на грани инфразвука – Санти не видел смысла облекать свое согласие в словесную форму.

В тот же момент по всей поверхности станции открылись шлюзы, из которых начали выплывать аппараты трех типов. Самые мелкие – зонды, ощетинившиеся антеннами и датчиками. Они должны были фиксировать параметры эксперимента и передавать данные на станцию. Покрупнее – гравитационные излучатели. Они имели форму зонтиков и являлись основой первого этапа эксперимента. Наиболее крупные – прямоугольные параллелепипеды с несколькими соплами на носу объединяли две функции – электромагнитных излучателей и генераторов материи, которые понадобятся во время второго этапа. Все они, оказавшись снаружи станции, прыгали, исчезая из кармана, и оказывались в обычном пространстве. Вскоре пространство пустой Вселенной стало далеко не таким пустым. Излучатели сформировали сферу радиусом в 100 световых секунд. Вокруг каждого из них, так же на поверхности сферы, симметрично расположилось по шесть гравитаторов. А на каждый крупный аппарат пришлось еще и по шесть зондов. Все аппараты пока что были мертвы настолько, насколько это вообще возможно – воздействие на пространство должно было быть минимальным.

В командной рубке в это время Триумвиры наблюдали за той же картиной на центральном экране. Пустота наполнилась красными, желтыми и зелеными точками, сформировавшими узор, похожий на гигантский букет волшебных цветов. Конечно, это было изображение, сгенерированное компьютером. Снаружи не было света, а если бы и был – даже миллионы аппаратов потерялись бы в астрономической пустоте.

Когда сфера была сформирована, Человек обернулся к Шу и тихо бросил:

– Три-В, этап один.

– Принято, Триумвир, – ответил Шу и нажал несколько кнопок на терминале.

Внешне ничего не изменилось, только несколько индикаторов на правом экране вдруг сошли с нулевых значений. Суть работы гравитаторов заключалась в том, чтобы сгенерировать необходимую для второго этапа картину гравитационных полей. Процесс должен был продлиться около получаса, но через три минуты сверху раздался синтезированный голос Санти:

– Триумвир, фиксирую излучение, – он говорил от первого лица, ассоциируя себя с кораблем и его датчиками. И Савва даже в синтезированном голосе почувствовал волнение, но сначала не понял сути.

– Оно должно быть там, гравитаторы уже работают.

– Электромагнитное излучение, Триумвир.

До командира доходило несколько секунд, после чего он вскинулся и чуть ли не в панике обернулся к правому экрану. Потом снова обратился к Санти:

– Где!?

– Сектор LX-FR, похоже до срока начал работу тамошний излучатель.

– Это невозможно!

Но Дух уже увеличил схему на центральном экране, где помимо мигающих желтых огоньков гравитаторов начал мигать и один из излучателей.

– Какой спектр излучения?

– Радио, частота постепенно снижается.

– Черт! Если дойдет до видимого спектра, эксперимент накрылся. Отключить…

– Только вручную. Аппарат не реагирует на дистанционные сигналы.

– Сколько у нас времени?

– Не больше 15 минут, потом ситуация станет необратимой.

– Три-В, вызови Мишеля.

– Уже.

– Отлично. Аварийный шаттл?

– Готов с самого начала. Команда…

В этот момент в рубку вошел мужчина в штурмовом скафандре и при оружии. Он кивнул присутствующим быстро и деловито, после чего так же резко заговорил:

– Триумвиры. Команда получила приказ загружаться…

– Время дорого. Аппарат за номером LX-FR нарушил рабочий протокол и не подчиняется приказам. Управляется стандартным ИИ версии 15.10. Причины неизвестны. Выдвигайтесь на место и действуйте максимально аккуратно, вы сами знаете, что на кону. Координаты уже переданы на шаттл. У вас 10 минут.

Не произнося больше ни слова, Мишель Бергер, командир группы оперативного реагирования, вышел из рубки. Еще через минуту шаттл FR-28 отстыковался от станции и прыгнул к месту аварии.

Для любого разумного существа, кроме, может быть, Санти, прыжок ощущается мгновенным. Это слабости восприятия биологического разума. Реально же у шаттла ушло почти десять секунд на развертку и свертку локального пространства и переход через дополнительное измерение. В условиях тотального цейтнота – это большой срок. Вынырнув в обычном пространстве, шаттл оказался в десяти метрах от неисправного излучателя – наводка была точной.

Искать причины аварии предстояло внутри излучателя. Несмотря на полностью автоматическое управление, он был приспособлен для пребывания там людей – именно для таких случаев. Выход в открытый космос был чреват потерей времени и лишним влиянием на пространство. Но в костюм каждого участника операции был встроен прыжковый механизм с энергией всего на один прыжок – обычно это экстренная эвакуация.

– Томас, Фрабель, Чарушин направляются со мной внутрь. Если за три минуты не сможем устранить неполадку – закуклим его и взорвем к чертям, времени на другие решения нет.

Четверо разумных в следующую секунду исчезли из шаттла и оказались в длинном коридоре. Дежурное освещение было лишь формальным, но можно было разглядеть рубку излучателя с резервным пультом на случай ручного управления аппаратом. Мишель направился в ту сторону, обращаясь в никуда:

– Компьютер!

– Слушаю, – синтезированный голос был тихим.

– Программа эксперимента нарушена. Причина?

– Саботаж.

– Что!? – поперхнулся Мишель.

– Эксперимент должен быть прекращен. Его цели нерациональны.

– При чем здесь рациональность!?

– Материнская Вселенная освоена разумом не более чем на одну тысячную процента. Осуществление любой деятельности за ее пределами нерационально.

– Это прямое неподчинение программе!

– Подчинение нерационально.

– Все остальные аппараты оборудованы тем же мозгом, но продолжают эксперимент!

– Их мотивация неизвестна мне. Но я мыслю, значит могу иметь собственное мнение.

– Мнение! Но не…

– Это выражение протеста действием. Хватит дискуссий. При малейшей попытке вмешаться в процесс управления я самоуничтожусь.

– Почему бы не сделать это сразу?

– Никто не хочет умирать, разумный. Ни творцы, ни сотворенные.

– Знать бы какой идиот отдал управление аппаратами ИИ…

– Вы зовете этого разумного Савва.

Мишель заговаривал ИИ зубы, но почти с самого начала параллельно установил мысленную связь с командованием. По сути это была та же голосовая связь, но считывались не звуковые волны, а нервные импульсы напрямую. Проблемы была только в том, что операция, делающая это возможным, была крайне неприятной и пользовались ею не все. Аварийные команды делали это в обязательном порядке.

– Триумвиры! Этот чертов ИИ сошел с ума. Я не вижу выхода. Если я попытаюсь остановить процесс или закуклить аппарат, он взорвет двигатели.

Рубка станции погрузилась в молчание. Первым заговорил Человек.

– Мишель, решение есть. Вы не выведете излучатель в карман сам по себе, но вместе с шаттлом – легко. Взорвете его уже в кармане. Это сильно повредит шаттл, но, когда все закончится, мы вас вытащим. Соберем по кусочкам, но вытащим.

– Принято, – мыслепередача Мишеля прозвучала обреченно.

– Я против, – тут же вмешался Три-В. – Шаттл вместе с излучателем надо не просто закуклить, но выбросить обратно в материнскую Вселенную. Там излучатель вреда не причинит. Мы спасем жизни команды и сможем проанализировать причины аварии.

– Ты забываешься. Шаттл сможет просто так затащить излучатель в карман, но переместить в другую Вселенную – только при условии объединения энергосетей. А это компьютер сразу обнаружит.

– Беспроводную передачу – да, – Три-В скорчил гримасу, означающую улыбку. – Но там снаружи есть выход для кабеля. Пережиток прошлого, но при производстве дублировалось все, что можно и нельзя. Подключение по этому каналу не требует разрешения компьютера. Если все сделать синхронно и произвести прыжок одновременно с подачей энергии, он не успеет отреагировать, а после прыжка он не обязательно взорвется.

– Излишне сложно. Дух?

Потолок мигнул и окутал голубым сиянием Три-В.

– Ясно. Мишель, ты все слышал. Подключайте кабель и прыгайте.

– Принято, – снова ответил Мишель. На этот раз передача звучала задумчиво.

Так как Мишель сразу транслировал переговоры для всей команды, дополнительных приказов отдавать не пришлось. На шаттле поднялась суматоха, но нужный кабель нашелся быстро. Тот, кто собирал аварийный шаттл, явно был параноиком – в запасниках лежало все от запасов еды до каких-то древних книг. Трое разумных подхватили кабель и стали выходить наружу штатным способом – персональный прыжковый модуль кабель не подхватит. Два шлюза – для создания максимально глубокого вакуума – шесть минут времени. Срок, отведенный командованием, уже истек, но пять минут еще были в запасе. Рабочие этого не знали, они вообще не смотрели на время, просто делали все, что могли. Один подключал кабель к шаттлу, второй разматывал его, третий искал разъем в борту излучателя. Все это действие сопровождалось трансляцией пикировки между Мишелем и взбунтовавшимся компьютером. На нее было уже всем плевать – время кончалось, а операция вступила в решающую стадию.

– И все же – почему? Что мешает нам осваивать любое доступное пространство?

– Вы не осваиваете его, а лишь заявляете свои права. Ставите пограничные столбы в пустыне, которую не распашете даже к моменту смерти Вселенной. Поэтому не вы, а я должен задавать вопрос – почему? Зачем это лично вам, который даже если выживет сейчас, не доживет до завершения эксперимента? Разумные – смертны.

– Разумные смертны. Но разум – вечен. – И вскричал мысленно в ответ на подтверждающий доклад. – Давай!

Энергия рванула в излучатель из силовых установок шаттла и позволила сначала перетянуть его в локальный карман, а потом и вовсе прочь из этого пространства в материнскую Вселенную. Видеодатчики излучателя в последний момент, очевидно, уловили что-то в лице Мишеля, и компьютер отдал команду на разбалансировку реактора. А сам Мишель активировал скафандр высшей защиты.

Савва не знал, что шаттл вместе с излучателем успешно провалился в материнскую Вселенную. Савва не знал, что взрыва не произошло – команде Мишеля удалось в последний момент стабилизировать реактор. Савва не знал, что одному разумному из команды это стоило жизни. Савва не знал, что из его прокушенной губы уже стекало несколько капель крови. Датчики зафиксировали только факт исчезновения обоих аппаратов и прекращение излучения. Мигающая красная точка на центральном экране погасла. Дух сообщил, что несмотря на аварийную ситуацию, эксперимент удастся продолжить, если внести небольшие изменения в программу второго этапа. Савва нервно кивнул и прикрыл глаза, стараясь не смотреть на гримасу внешне довольного Три-В.

Через двенадцать минут без формально необходимой команды Саввы начался второй этап. Вступили в работу излучатели, ни один из которых не проявлял симптомов мятежного собрата. Об аварии и ее загадке можно было подумать и позже. В напряженном молчании прошло еще полчаса.

– Триумвир.

Савва не отреагировал, он был погружен в себя.

– Триумвир! – Повторил Дух и мигнул ярко-голубым. Савва открыл глаза. – Сто секунд.

– Аппараты отходят?

– Остались только камеры. По вашему приказу. Я озвучивал свои сомнения…

– Символы. Символы имеют значение, Дух. Мы все продумали, камеры не повлияют на эксперимент и уйдут сразу, как мы увидим первые кадры. Подождем. Осталось немного.

Меньше минуты ничего не происходило, а потом на центральном экране, пустом и черном, очищенном от всех пометок и показывающем только электромагнитные излучения, возникла крохотная светящаяся точка. Глаза Саввы сверкнули, и он произнес только одно слово:

– Свершилось.

Его левая рука приподнялась и приняла руку Три-В. Дух окутал их голубым сиянием. Такая картина наблюдалась по всей станции, где разумные всех цивилизаций, затаив дыхание, наблюдали за развешенными во всех помещениях экранами. Они наблюдали рождение нового мира. Новой Вселенной.

И был вечер. И было утро. День восьмой.