Просто монетка

- Дерьмо!

Похоже, я не сдержался и сказал это вслух, что заставило меня выругаться ещё и про себя: «Дерьмо!» Потому что ругаться вслух нам нельзя, гости могут услышать. А ещё потому, что подобрать какое-то другое слово я просто не в состоянии. Ибо ситуация складывалась дерьмовей некуда. В комнате лежал труп.

Нет, трупом самим по себе меня напугать сложно, я видел и не такое. Но одно дело – находить тело в очистных за городом, и совсем другое – в номере 313 отеля «Туз на ривере». Самое противное – я понятия не имею, что его убило. Суицид, грабёж – в казино это пусть не норма, но нечто совершенно логичное и объяснимое. Здесь же…

Сразу обращали на себя внимание глаза – жутко красные, будто там вообще не осталось целых сосудов. Из ушей вытекало по струйке крови – перепонки лопнули, но я не могу представить, отчего. Конечности сведены предсмертной судорогой, пальцы скрючены, будто скребут ковёр – он умирал мучительно, вот только криков никто не слышал.

Я машинально достал из кармана счастливую монетку и начал гонять её между пальцами – ловкость рук, но трюк забавный и успокаивает. Несколько раз перекувырнувшись от указательного до мизинца и обратно, монета легла на большой палец. Щелчком я отправил её вверх и только потом придумал вопрос. Звонить владельцу или сразу в полицию? Решка – полиция, орёл…

- Решка, - вслух констатировал я, шлёпнув пойманный кругляшок на тыльную сторону левой ладони. Ну да, всё верно, господин Орлов перетопчется, да и приказать он в этой ситуации мог только одно. Не в мешок же да в реку, прошли те времена. Поэтому я набрал 112, выслушал гудки и поставленным голосом отчитался:

- Отель «Туз на ривере», - я назвал адрес. – Обнаружен труп… - да, на лицо я его помнил, - владельца номера. Смерть предположительно насильственная. Причина смерти не установлена.

Разумеется, мой отчёт не сломал шаблон оператору, начавшему вопрос за вопросом выспрашивать у меня то же самое. Это меня не смутило. Профессию можно сменить, но привычки остаются с тобой надолго. Я по второму кругу передал все подробности и стал ждать. Полиция Орловым прикормлена, приедут они быстро. Кого только пришлют? Хорошо бы Гайдзина. Созерцание трупа вызывало у меня смутное беспокойство. Я не понимал… ничего. И мне очень хотелось увидеть знакомое лицо.

Гайдзин. Прозвище это приклеилось к Серёге как-то сразу и прочно, да и вариантов других особо не было. Серёга не обижался. Ну как, в самом деле, прикажете называть человека, у которого вполне русское имя соседствует с фамилией Ивасаки. Не говоря уже о том, что и выглядел Серёга заправским японцем, отцовские гены здесь взяли верх.

В полиции он занимал ставку судмедэксперта. Впрочем, приставку «судмед» вполне можно было бы вычеркнуть, не потеряв смысла. Мне вообще иногда казалось, что Гайдзин знал всё. Загвоздка только в том, что подавляющий процент его интеллектуального багажа в работе не пригождался и пригодиться никак не мог. Но это ладно, лишь бы самому нравилось.

В кармане завибрировал телефон. Я ответил, не взглянув на экран.

- Кадацкий у аппарата.

- Игорь, ты наряд вызвал? – Акцент. Едва заметный. Лёгок на помине.

- Ага.

Видимо, мой вздох был слишком откровенным, ибо Гайдзин переспросил:

- Что-то особенное?

Я помолчал, подбирая слова. Дольше, чем нужно. Ответ не понадобился.

- Ясно. Скоро буду.

Да, он будет скоро. Так скоро, как только возможно. Но при этом не торопясь, с достоинством самураев прошлого. Нет, гордым Гайдзин никогда не был, но соблюдал некий стиль. Даже не стиль, он по-особому ставил себя - будучи со всеми в хороших отношениях, не переходил определенной границы. Со мной тоже, хотя я считал его другом.

Не столь важно, с чего между нами всё началось. Мы успели поработать вместе, успели поработать порознь. Вместе не пили, он вообще не пил. Жизни друг другу не спасали. Услуг-то каких-то серьёзных не припомню. Но я почему-то был абсолютно уверен, что если позвоню – он приедет. Но не приходилось. В моей жизни вообще редко что-то шло не так. Меня это радовало.

Что и как шло в его жизни – не представляю. Он не рассказывал, я не спрашивал. Нет такой привычки. Точно не женат – я покосился на свой палец, поморщился. Тем более бездетен.

Полиция приехала быстро – я бы удивился, случись иначе. Двоим – я их давно знал – кивнул, слов не требовалось. Гайдзин появился сразу за ними. Как всегда, степенный, собранный и с чемоданчиком в руках. Он даже не посмотрел на меня. Прошёл мимо, прищурившись, взглянул на труп. Присел рядом, натянув перчатки, и молча застыл на долгую пару минут.

- Дерьмо.

- Это я заметил и сам.

Гайдзин буквально на несколько градусов изменил положение головы, только чтобы обозначить своё участие в диалоге. Потом пробежался пальцами по лицу жертвы, шее, расстегнул на теле рубашку, через лупу осмотрел ногти. Поморщился. Залез в рот фонариком. Я решил опередить его:

- Отёк? Следов удушения я не заметил.

Вот теперь Гайдзин обернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза.

- Их и нет. Отёка я не вижу тоже. Как и физических повреждений. Ты видишь следы борьбы?

- Ну умер он не мирно.

- Он умер мучительно. Но это больше похоже на следы агонии. Он мужчина не слабый. Отсюда рухнувшая тумбочка, стул…

- И что с ним? Его накачали?

- Вот это хороший вопрос. Красные глаза, синюшность, - он повращал шею жертвы. Хмыкнул. – Яд, скорее всего. Гемолитический.

- Эээ… Это опасно?

Гайдзин молча отвернулся и принялся методично обследовать тело и номер. Ждать я не стал – он никогда не говорил, если ответ не был необходим. Не опасно – значит не опасно. Я отошёл в сторону к полицейским, которые меня уже ждали. Это всегда по большей части формальность, они знали, что сказать мне нечего, но правила есть правила – я это тоже знал.

Потом вместе пошли по соседним номерам. Это уже было интереснее, но результат нулевой. Почти. Один из постояльцев слышал падение тела. Но толку? Это могло быть как мёртвое тело, так и пьяное. Мертвецки.

Мы закончили не скоро. Гайдзин тоже. Был уже вечер, когда он подошёл и спросил, на колёсах ли я. Вопрос пришёлся весьма кстати, поскольку именно сегодня я был без машины – меня подбросил один из коллег.

Ездить с Гайдзином интересно, но я был не самым благодарным его собеседником. Обычно он молчал, но за рулём его пробивало на поговорить, а тематику он выбирал самую разную.

- Китайцы новый спутник запускают.

- Хм?

Честно говоря, проще дать ему выговориться. Не особо вслушиваясь. Если б я слушал его постоянно, то знал бы всё о китайских спутниках, сверххолодной плазме и производстве велосипедов в Буркина-Фасо. Эрудит, чтоб его.

- Не важно, на самом деле, - ой, ну ещё бы. – В Поярково коллайдер запускают. Испытания почти закончены.

- В Швейцарии же?

- Игорь, ты уникален. В Швейцарии уже запустили.

- Ну запустили же. Чуть в датах ошибся.

- Ага, на четырнадцать лет.

И всё в таком духе. Впрочем, дорога заняла всего минут пятнадцать, так что подробностей он мне сообщить не успел. К лучшему, пожалуй.

Дверь квартиры я открыл, тяжело выдохнув. Прошедший день добавил мороки. И если покойный был достаточно сострадателен, чтобы не капать мне на мозги как-то помимо своего существования, то господин Орлов, прилетевший уже под конец, добавил по полной. Нет, полицию он проводил как положено. А вот потом – орал. Понять его можно. Труп – сам по себе убытки, но ходящие по номерам следователи – это убытки на порядок большие. Тут и святой заорёт. Поэтому единственное, чего я сейчас жаждал сильнее, чем баночку холодненького LapinKulta– принять полулежачее положение. Лежачее, несомненно, лучше, но в нём крайне неудобно пить.

Внутри было тихо. Удивляться было нечему – после ухода Марины орал в моей жизни только господин Орлов, но окажись он здесь, меня бы точно вынесли вперёд ногами. Впрочем, кое-чего не хватало.

- Тан!

Я скинул ботинки, метнув их в угол. Тишина.

- Та-а-ан!

Я зажёг свет и прошёл по коридору к гостиной.

- Танкян! А ну встань передо мной, как лист перед травой!

мТолько тогда я услышал ленивый и преисполненный самомнения мявк. Чёрный, с неровным белым пятном на носу, кошак вышел мне навстречу.

- Докладывай.

Танкян мельком посмотрел на меня и улёгся на пол. Уже тогда мне показалось, что он ведёт себя слишком вяло, но я был слишком уставшим, чтобы анализировать. Заглянув на кухню и схватив в холодильнике пиво, я прошёл в комнату. По привычке, не глядя, метнул ключи на стол и уже готов был упасть на диван, но что-то меня остановило. Мозг работал натужно. Наверное, мне показалось, что я соображал целый час, но реально вряд ли прошло больше пары секунд. Какая-то деталь, максимально естественная, въевшаяся в картину мира… Я не услышал звона металла и удара о дерево. Обернулся. Ключей на столе не было.

Несмотря на то, что этот ритуал повторялся день за днём уже очень долгое время, я мог бы допустить, что банально промахнулся. Вот только звякнуть ключи всё равно должны были. О сервант, об пол…

Бздынь!

Я резко перевёл взгляд на звук. Пришлось опустить голову. Ключи лежали на полу, под столом, ровно по центру. В пору было помянуть чёрта и ехать к бабке, но меня останавливало ровно два обстоятельства. Первое – я не верю в потустороннее. Второе – в потустороннее верит Танкян. Но кот продолжал лежать в коридоре, не реагируя на происходящее.

Медленно, словно ожидая подвоха от каждого предмета в комнате, я подошёл к столу. Ещё медленнее опустил на него банку пива. Никаких неожиданностей. Стол был твёрдым и неколебимым, прямо как моя мама в вопросах нравственности. И банка стояла на нём, как… Но это сравнение, право, уже лишнее.

Монетка второй раз за день оказалась в моих руках. Но этого показалось мало. Сейчас думать в тишине было страшно. Я щёлкнул по кнопке стоявшего у стены раритетного музыкального центра. Из колонок послышался равномерный бит, слегка оттеняемый ударами по струнам. Удобный темп. Монетка побежала между пальцами, а я вспомнил песню. Нет, не очень удобный. Буквально через десяток секунд музыка резко ускорилась – особенно досталось барабанной установке, но это пока что было мне по силам. Пока в дело не вступил вокалист – я поневоле покосился на кота – «Poisoning a drink, bleeding in a sink…”[1] выстреливались в воздух с такой скоростью, что я повторить-то это не смог бы, не то что сопроводить физически. Уже на второй строчке пальцы упустили монету, которая улетела куда-то в сторону.

Впрочем, я поймал её и занёс над левой ладонью. Позвонить Гайдзину? Орёл – позвоню. Решка…

Решка. Ну правильно, он сам не факт, что успел добраться до дома, а ничего такого и не произошло. Я начинал думать, что упустил какую-то ерунду и просто накручиваю себя. Так. Эксперимент.

Я поднял ключи и ушёл в коридор, решив повторить всё с самого начала. Несколько шагов, дверной проём, размах, бросок… Бздынь. Только сейчас я понял, что зажмурился. Нервы, чёрт. Но нет, ничего сверхъестественного – ключи, как и должны были, упали на стол, слегка проехавшись по его поверхности. Я пожал плечами – мистика, будь она не ладна.

Но успокоиться уже не получилось. Пиво не доставило никакого удовольствия, я прикончил банку из одного только упрямства – даже опьянения не почувствовал. Метнул тару под стол и ушёл в спальню.

Меня преследовало ощущение неправильности. Даже не мог понять, почему. Труп? Ерунда, Гайдзин уже завтра будет знать, в чём дело, а найдут или нет убийцу – вообще не моё дело. Ключ? Ну дурь же, просто глюк. Но в конце концов, под самый сон, мысли свелись к двум вещам. Во-первых, завтра выходной – я почти не сомневался, что в связи с форс-мажором господин Орлов будет вызванивать меня и требовать явиться на работу, но я твёрдо решил послать его подальше. Во-вторых, уж слишком тихо вёл себя Танкян. Нет, он никогда не был особо шумным, но его презрительное фырканье обычно сопровождало почти любое моё действие, а одобрительное случалось редко, но зато радовало меня несказанно. Теперь же он тихо сидел в уголке и…

Мрррр.

Лёгок на помине. Кот подошёл к кровати и попытался на неё запрыгнуть. Попытался. Лапы скользнули по простыням, и Танкян свалился обратно на пол. Получилось только со второго раза. Он недовольно мяукнул и свернулся калачиком рядом с моим лицом.

- Что с тобой?

Не похоже на него. Танкян слишком независим, чтобы засыпать со мной рядом. А уж неудачный прыжок – и вовсе что-то за гранью. Я нахмурился, но единственное, что смог придумать – отвезти его завтра к Марине. Вряд ли она очень уж хотела видеть меня, но по коту скучала, точно. Так я и уснул, чувствуя на щеке тихое, немного хриплое дыхание Танкяна. Это мне совершенно не нравилось.

***

Открыв глаза утром, я долго не мог собраться, просто втыкая в потолок. Потом резко встал. Кофе. Чёрная горькая растворимая бурда – я любил именно такой, презрительно посматривая за зёрна из самых экзотических мест планеты. Кофе нужен не для удовольствия, а чтобы своей мерзостью затмить даже эту мерзкую жизнь.

Я осёкся. Слишком грустные мысли лезут в голову. Неоправданно. Хотя я всегда реагировал так на что-то незапланированное. Кто-то скажет, что это странно для человека, всю жизнь так или иначе связанного с силовыми структурами, но нет. Вызов посреди ночи на убийство – это часть плана, пусть и с плавающей датой; а вот неизвестные яды в номере отеля и ключи, проваливающиеся сквозь стол – определённо нет. Не говоря уже про беспокоящего меня Танкяна. Да, в такие моменты жизнь определённо становится мерзкой.

Раньше я жаловался Марине. Именно жаловался, не пытаясь строить из себя крутого – это глупо. Мужчине тоже нужна возможность не играть какие-то роли, а просто поплакаться человеку, который и так знает тебя настоящего. Но потом всё сломалось, и я даже не знаю, в какой момент. Видимо, такое бывает.

Хотя именно сейчас и стоило бы позвонить и попросить осмотреть кота. Или сначала Гайдзину? Причин особых не было, но он всегда выступал для меня кем-то вроде стабилизатора мысли. Эдакой точкой опоры.

Я встал с кровати и подошёл к стулу, на который всегда вешал джинсы. Пощупал карман, но монетки там не было. Она нашлась на полу – выпала, а я и не заметил. Плохой знак. Я не верю в знаки, но знак всё равно плохой. Ладно. Решка – Гайдзин, орёл…

Снова решка. Так или иначе, это тоже знак. Я набрал номер. Японец ответил на первом же гудке и молча ждал, пока я начну говорить. А я так и не придумал, что сказать. Просто спросил:

- Ты уже встал?

Снова молчание. Он не думал, что ответить. Он думал, стоит ли вообще отвечать. Но всё же решил, что для меня ответ не очевиден.

- На работу собираюсь. Ты мне вообще-то подкинул труп.

- А… Ясно.

- Что-то случилось.

Он не спрашивал. Констатировал.

- И да, и нет.

- Заскочу по дороге.

И положил трубку. На том спасибо. Как раз есть время собраться. Быстрый душ, носки без дырок, две с горкой ложки кофе. Я дожёвывал бутерброд, когда в дверь позвонили.

Японец выглядел аккуратно и свежо даже в субботу утром. Традиционно не здороваясь, он прошёл мимо меня в квартиру, оглядываясь по сторонам. Потом заметил:

- По крайней мере, трупа не наблюдаю.

- Шутить изволишь?

Он не ответил, задумался. Внезапно спросил:

- А что с котом?

- Понятия не имею. Я в общем-то звонил не из-за него.

- Не из-за него. Но что с ним?

- Ладно, слушай.

Я пересказал события прошлого вечера. Слушал Гайдзин бесстрастно. По его лицу всегда было трудно понять, считает он тебя психом или гением. Впрочем, умные люди и так говорят, что это одно и то же. В конце монолога в его взгляде я уловил вопрос.

- Я не пил. Ну… Пил, конечно. Но потом.

Он коротко мотнул головой.

- По пьяни ты бы меня не беспокоил. Думаю, просто переутомление. Хватай кота и садись в машину, подброшу тебя до Марины. Танкян беспокоит меня гораздо больше. Какой-то он вялый.

С этим я не мог не согласиться, а потому достал из шкафа старую переноску и позвал кота. Он не сопротивлялся. Это стало последней каплей. Я достал телефон и набрал номер бывшей жены.

- Игорь? – произнесла она своим обычным деловым тоном, будто мы не расстались полгода назад, а виделись буквально десять минут назад.

Справедливости ради, совсем общаться мы не перестали, она забегала в гости время от времени. Ну… Не ко мне, ладно. А к Танкяну. Право люди детей так не делят, как мы воевали тогда за кота. А ведь у неё было преимущество – она ветеринар в частной клинике. Но так или иначе – кот мой, я взял его котёнком ещё до знакомства с Мариной. Иногда мне кажется, что она влюбилась-то не в меня, а в него.

- Ты на работе?

- Я выходная. А что?

- Хотел завезти к тебе Тана, - я коротко описал ситуацию.

Размышляла она недолго и ответом не удивила:

- Буду там через тридцать минут. Приедешь раньше – дождись.

И отключилась. Думаю, что Серёга подошёл бы ей больше. Они бы вообще не разговаривали. Сам Гайдзин уже успел выйти из квартиры вместе с моим котом, бросив мне через плечо:

- Ты вестник зла.

Я так и застыл на месте. Кто бы не застыл? Потом наскоро надел ботинки и бросился догонять японца. Крикнул ему через пролёт вниз:

- Чего-чего, прости?

Он остановился и дал поравняться с ним. Только тогда пояснил:

- Ты отменяешь выходные всем, с кем говоришь по телефону. Выкинь его.

Я застыл вторично, пытаясь разобраться в тонкостях монотонной интонации Гайдзина. Тем временем он уже грузил переноску на заднее сиденье своего авто – явно не собирался оставлять меня сейчас одного. Я сел спереди и сказал:

- Иногда крайне трудно понять, шутишь ты или нет.

Он промолчал, разумеется. И продолжал молчать, выруливая с парковки. Он всегда водил аккуратно, не отрывая взгляда от дороги. Вежливый, дисциплинированный – мечта, а не водитель. Но сейчас меня смущало его молчание.

- Тебя что-то беспокоит?

Он коротко пожал плечами.

- Труп?

- Не знаю. Если это яд, то дело скверное. Но это не наше дело.

- Наше.

- Формально – нет. Я просто передам результаты вскрытия следователям, а ты вообще свидетель, Игорь.

- Но мы оба знаем, что результаты ты покажешь и мне, да и сам думать не прекратишь.

Он промолчал, разумеется. Никогда не соглашался вслух. В слове «да» слишком много букв, чтобы тратить на них время.

Оставшуюся дорогу мы не разговаривали. Путь недалёкий, но успел убаюкать – машина шла ровно, притормаживая перед морями, возникшими после ночного дождя. Поэтому я не сразу осознал, что мы приехали, а автомобиль останавился у обочины. Прямо в луже.

Но прежде, чем я успел попенять Гайдзину на то, что вылезать мне будет не особо комфортно, наше внимание привлекло другое.

- Это дым? – осторожно уточнил я, уже готовясь убегать.

Над капотом и правда поднималась дымка.

- Пар. Вода на горячий двигатель попала. Сейчас отъеду.

Но только он вновь потянулся к рулю, как стало понятно, что окатившая движок волна такого эффекта не даст. Пар над правой стороной уже начал превращаться в туман, я слышал шипение, а ноги явно ощущали тепло.

- Валим, Серёга!

В этот момент раздался взрыв. Нет, правильнее – хлопок, но тогда он показался взрывом. Да и меня подкинуло-таки на пару сантиметров.

- Варим! – крикнул в ответ Гайдзин, как всегда в моменты волнения срываясь на позабытый японский говор.

Я выскочил прочь и уже отбежал на пару шагов, но услышал свой же голос:

- Танкян!

Ноги сами вернулись к машине, хотя мозг их от этого предостерегал – я всё ещё не понимал, что произошло, а вокруг было заметно влажно и жарко. Только когда переноска вместе с орущим котом оказалась у меня в руках, а сам я оказался метрах в пяти от машины, можно было осмотреться.

Лужа, в которую мы заехали, выкипела целиком, а правое переднее колесо взорвалось. Более того, я ясно видел, что оно не просто лопнуло – шина была оплавлена. Ко мне подошёл Гайдзин.

- Это что, прорыв теплотрассы? Неудачно мы заехали.

- Нет, Игорь. Температура паравре… - он прервался и несколько раз глубоко вздохнул. – Температура плавления резины раза в два выше. Это не из-за кипятка. Воду вскипятило что-то ещё.

Вокруг начал собираться народ. Я уже формулировал в голове какое-то объяснение в духе света с Венеры, отразившегося от верхних слоев атмосферы, но реально не понимал совершенно ничего. Гайдзин махнул рукой в сторону клиники – иди мол, разберусь. Я решил его послушаться. Честно говоря, Танкян меня в этот момент волновал сильнее.

С Мариной я столкнулся у входа. Она кивнула мне, но взгляд задержала на переноске.

- Давай подробности. Что случилось.

Я начал рассказывать, пока мы заходили внутрь и искали свободную смотровую. А потом меня просто взяли и выпроводили прочь. Впрочем, логично – там я мало чем мог помочь. Поэтому вопрос состоял лишь в том, чтобы решить – в бар или сразу домой. Решка на монетке не оставляла выбора.

Я вернулся. И вернулся один. Это радовало и огорчало. Бывает такое ощущение – хочется одновременно остаться в одиночестве, но с кем-то поговорить. Раньше я говорил с Танкяном, но теперь, чуть ли не впервые за шесть лет, дома его нет. Но это к лучшему – Марина профи, она разберётся. Я вообще окружён крутыми профессионалами, сам только… Да нет, я тоже хорошо делаю то, что делаю, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы возглавлять охрану казино.

Я заглянул в холодильник. Пива осталась пара банок. На сегодня хватит. Нет, я пью далеко не каждый день, но сейчас не было желания более ни на что. Я просто завалился на диван и втыкал в стену.

Через час позвонил господин Орлов. Разумеется, хотел видеть меня на службе. Разумеется, я отбрехался. Заявил о совместных с полицией розыскных мероприятиях. Уж не знаю, поверил ли он мне, но до определённой степени я даже говорил правду, а причина уж точно выглядела уважительной.

Заказал пиццу и единолично запихнул в себя все сорок сантиметров. Это подняло мне настроение, но желания действовать или хотя бы подняться с дивана не добавило. Впрочем, делать всё равно было нечего. Время тянулось медленно. Не знаю, сколько часов прошло, прежде чем раздался звонок в дверь. Я никого не ждал. Пришлось идти открывать.

- Решила занести лично.

В дверях стояла Марина с переноской.

- Давай сюда, - я забрал у неё кота, который, лениво мяукнув, вскарабкался мне на плечо. – Зайдёшь?

- Ага, - она разделась и, по-хозяйски ревниво осматривая дом, когда-то принадлежавший и ей, прошла в комнату.

- Что с ним?

Марина села в кресло и тихонько вздохнула.

- Не знаю.

- Ну, то есть… Он здоров?

- Он определённо не здоров. Я могу сказать, что конкретно с ним не так. Но я не имею ни малейшего представления, почему.

- И?

- У него деградировала часть функций ЦНС. Вот только…

- Проще, Марин. У него, что, прости – маразм? Танкян далеко не старый.

Она поморщилась.

- С животными всё сложнее. Но это определённо что-то нейродегенеративное, да. Вот только я не наблюдаю никаких признаков процесса. Раньше ведь такого не было? Я не так часто его вижу.

- Не было. Я не замечал, во всяком случае.

- Такое ощущение, что у него одномоментно и совершенно спонтанно отмерла часть нервных клеток. Относительно значимая, коль скоро мы наблюдаем последствия воочию.

- Мда. Количество странностей растёт.

- Это не первая?

- И даже не третья. Слушай, а это вообще обратимо? Ему можно помочь?

- Никаких прогнозов, - Марина резко замотала головой. – До тех пор, пока мы не установим причину – точно. Если… Если мы предположим, что всё остановится на этом этапе, то серьёзных последствий не будет. Нейроны вполне себе восстанавливаются. Но… Что там у вас за странности?

- У нас?

- Хочешь сказать, что Сергей не замешан? Уволь. Он первый прибежит на странное, даже если его не звали.

В этот момент из прихожей вновь раздался звонок. Да, Марина права – спорить о том, кто пришёл на этот раз, бессмысленно. Нет, в глазок, я, разумеется, посмотрел – это профессиональное, но никого иного, кроме Гайдзина, там не увидел и увидеть не мог.

Японец, медленно переступивший через порог, выглядел озадаченным. И нужно чётко понимать, что именно я имею в виду. Лицо Серёги теряло свою бесстрастность примерно в тот же момент, когда другие люди начинали орать. Я, может, и утрирую, но не сильно. Если он улыбался, то счастье уже поразило его в самое сердце. Если выглядел раздражённым, то в глубине плескалась ярость. Озадаченный Гайдзин – это Гайдзин, подобравшийся к самым глубоким тайнам мироздания. Поэтому я спросил:

- Ну что там? Дело раскрыто? От чего он умер?

- Не знаю.

- Так… Ты уже второй человек, говорящий это сегодня вечером.

- У Танкяна тоже проблемы, - не спросил, а констатировал он, проходя в комнату. – Привет, Марина.

Она улыбнулась. Чисто из вежливости, но всё равно обидно. Мне она давно не улыбалась.

- Что там за труп? - спросила она, обращаясь сразу к обоим.

- Не успел тебе рассказать. Нашли вчера в отеле, прямо в номере. Похоже на отравление. Серёга грешит на гемолитики.

Марина нахмурилась, ей не нужно было объяснять, что это такое.

- Выяснили, что именно за яд?

- Нет.

- Что-то редкое?

Гайдзин посмотрел сначала на неё, потом на меня и произнёс, отчеканив:

- Нет. Это вообще не яд.

Он достал из-за пазухи несколько листов с распечатками, выбрал один и протянул между нами, будто не зная, кому лучше их дать – мне или Марине, которая поймёт всё гораздо лучше.

Я взял листок и присел на спинку кресла, чтобы ей тоже было удобно читать. Пробежался по строчкам: пузырьки воздуха в крови, баротравма… Вполне доступно и для меня. Я поднял глаза на японца:

- Ты издеваешься?

- Он умер от асфиксии, Игорь. А все повреждения вызваны резким перепадом давления.

- Ммм… Погоди, – я нервно усмехнулся. – Он водолаз что ли? Типа как в той загадке про аквалангиста в лесу?

Гайдзин посмотрел на меня внимательно, давая понять, что ни про какую загадку и слыхом не слыхивал. Но сказал другое:

- Тебе виднее, он твой клиент. Может, водолаз. Может, космонавт. Но да, он погиб именно там, в номере отеля – под ногтями следы ворса от того самого ковра. Умирая, он судорожно скрёб по полу. Но что послужило причиной, прости, Игорь – я не знаю.

- Своим ты данные, разумеется, передал? Что они?

- Как думаешь? – помедлив, спросил Гайдзин.

Вопрос был не сложным, его даже не стоило задавать. Я слишком хорошо знал эту кухню изнутри.

- Уже записали в висяки и вряд ли будут шевелиться.

Японец пожал плечами.

- Ну формально Семёнов собрался отрабатывать одну версию. Но суди сам. Полностью герметизировать, а потом откачать воздух из комнаты отеля?

Я глупо фыркнул, посмотрев на друга с недоумением.

- Абсолютно нереально. Нет, герметизировать можно. До определённой степени. Но откачать… У меня там не спецагенты работают, но уж такое не пропустили бы, мы за гостями бдим. Да и сам он обратил бы внимание, что задыхается, не спал же. А тут ощущение, что воздух из комнаты исчез мгновенно. Ну судя по тому, что я видел.

- То-то и оно. Но странности ведь на этом не заканчиваются.

Я вздохнул.

- Давай по порядку. Что мы имеем? Труп с баротравмой, Танкян с повреждением мозга, провалившиеся сквозь стол ключи, выкипевшая лужа. Да ну, это бред какой-то. События совершенно не связаны. И… Да ну, они даже теоретически невозможны!

Комната погрузилась в тишину. Марина промычала что-то невнятное, но когда я посмотрел на неё, снова умолкла.

- Да говори, чего ты.

- Не знаю. Теоретически… Меня смущает это «теоретически». Понимаешь, по крайней мере, в случае с Танкяном именно теоретически ничего невозможного нет. Это нервные клетки. Они отмирают – и с возрастом, и просто так. Здесь же… Ну да, вместо пары нейронов деградировал целый участок. Это случайность. Крайне, подавляюще маловероятная, но случайность.

Я ничего не ответил и начал кругами ходить по комнате.

- Случайность. Пусть. Что это нам даёт? Так, хорошо. Серёг! В качестве мысленного эксперимента – ты можешь придумать теоретическое объяснение провалившимся свозь стол ключам?

- Конечно. Тут и придумывать ничего не надо. Вся материя на девяносто девять со здоровым гаком процентов – пустота. Грубо говоря, твердое тело отличается от газа стабильностью положения молекул в пространстве. Ты же слышал про понятие диффузии?

- Типа взаимопроникновения веществ друг в друга?

- Ага. Обычно это про газы и жидкости, но для твёрдых тел тоже работает, только гораздо медленнее. Порядка десятков лет даже для хорошо отполированных и прижатых друг к другу поверхностей. Считай, что в твоём случае ты наблюдал мгновенную диффузию металла сквозь дерево. Это никак не противоречит физике. Есть только одна проблема.

- Дай угадаю. Вероятность.

- Да. Количеством нулей после запятой в численной записи вероятности этого события можно заполнить вселенную. Очень много раз.

- Ну хорошо, логика мне ясна. Она вообще ничего не объясняет, но хотя бы ясна.

- И в чём логика?

- Вероятность. Что-то, пока неизвестно что, повышает вероятность маловероятных событий. Спорю на что угодно, для нашего жмура ты найдёшь подобное объяснение.

Гайдзин пожал плечами.

- Вакуум.

- Предполагаешь, что воздух всё же откачивали?

- Нет, он ушёл сам. Движение частиц вещества, особенно газов, чисто случайно. Это называется броуновским движением. Формально ничего не мешает воздуху уйти из той части комнаты, где находилась жертва, на время, достаточное для удушения. Ну и с лужей примерно та же история, только уже не про положение частиц, а про скорость. Выше скорость – выше температура. Есть всего одна проблема.

- Много-много нулей?

- После запятой, да. Игорь, это бред. Твоя логика не работает. Если повысить вероятность всего, то в мире воцарится хаос. А мы видим только отдельные флуктуации, статистические выбросы.

- И что? Серёг, мы уже говорим про случайные события. Так почему вероятность всего? Случайная вероятность, случайных событий. Почему это вообще не может быть просто совпадением?

- Я не верю в такие совпадения.

- Ты сам любишь повторять, что мир состоит из совпадений. Квантовая физика, все дела.

Гайдзин с сомнением хмыкнул и умолк. Ему не нравилось ни происходящее, ни мои объяснения. Не ему одному. Я не физик, вообще не учёный, да чего там – я вышку-то бросил на третьем курсе и ушёл в армию, там было как-то проще. Но даже мне понятно, что сейчас мы коснулись не просто основ, а чего-то совершенно фундаментального, почти сакрального. Рушилась уже не физика, рушилось мироздание.

Уверен, Гайдзин думал о том же. О чём думала Марина, мне всегда было трудно понять, мы разошлись-то не в последнюю очередь из-за этого. Но она тоже помрачнела – осознавала последствия. Встала с кресла, подошла к компьютеру, включила.

- Пароль не менял?

Я покачал головой. Заметил, что монетка всё ещё у меня в руке. Вновь подкинул, ничего не загадывая. Убедился, что она легла орлом вверх. Начал играть с ней, пытаясь отогнать тревожные мысли.

Марина что-то задумала. Или придумала. Запуск Windows, браузер, онлайн-карты. Гайдзин очнулся от размышлений и тоже подошёл, заинтересовавшись.

- Вы слишком глубоко лезете, мужики. Это ваша вечная проблема.

- Хочешь сказать, что всё проще?

- Нет, не проще. Проблема есть и серьёзная. Но вы её решаете неправильно. Идёте к нейрохирургу в обход терапевта.

- Ну почему? Всё правильно ведь – сначала надо поставить диагноз.

- Сначала надо выяснить, где болит.

Она выбрала инструмент «линейка» и поставила точку на моём отеле.

- Здесь ты нашёл труп, - ещё одна точка в районе моей квартиры. – Это ключ и Танкян, - третья точка около ветклиники. – Это лужа, - четвёртую точку Марина обозначила в неизвестном мне месте. – А это квартира Людки Соколовой.

- Эээ… Я стесняюсь спросить…

- Людка звонила вчера и жаловалась на какую-то чертовщину. Слушать я её не стала, было не до того, но что-то мне подсказывает, что просто так она бы не позвонила. Ты же её знаешь?

- Знаю. Баба склочная, но не дура. В охотников за привидениями играть не станет.

- Не важно, - подал голос Гайдзин. – Всё и так наглядно.

И только теперь до меня дошло, что именно я вижу на экране. Почти идеальную, с учётом погрешности, прямую линию, пересекающую город.

- На случайность не очень похоже, - пробормотал я.

- Это система. И это зацепка. Что на этой линии? Универ в стороне. Школа?

- Пятьдесят вторая, но она при чём? Вот здесь первая горбольница.

- Вряд ли она была причиной, - вмешалась Марина. – Но случись там что…

Я нахмурился. Легко представить, какой вред может нанести одна такая случайность в больнице. Но больница больницей, а линия шла прямиком по центральному проспекту. Одно не вовремя взорвавшееся колесо – и жертв будет ещё больше. Или уже есть.

- Что мы ищем? Вряд ли всё это имеет характер, как его… техногенный.

- Прямая линия, Игорь.

- В природе много прямых линий. Вон те же параллели, меридианы.

- Это не природа, это рисунки на карте. Нет, хорошо, я могу представить себе природное объяснение. Например, поток каких-нибудь экзотических частиц из космоса… Стоп! Частицы! Марина, отдали карту.

Она послушно крутанула колёсико мыши.

- Ещё, ещё. Хватит. Теперь продли линию сюда, на северо-восток. Видите?

Я, честно говоря, не видел. Что у нас там? Лес. Военная часть старая, её ещё в девяностых забросили. Посёлок Красный тракторист, у которого всех достопримечательностей – одно название, и то для шуток за триста. Воловское, Стодолище…

- Поярково.

Последнее название я произнёс вслух. Только вчера Гайдзин рассказывал мне про коллайдер в Пояркове. Коллайдер, частицы…

- Серёг, а при чём тут вообще частицы?

- Потому что они фундаментальны. И после синтеза в коллайдере будут двигаться по прямой. Не спрашивай меня. Это всё ещё звучит как бред. Но хотя бы имеет смысл. Свою внутреннюю логику.

- Ты говорил, что они закончили тесты?

- Не совсем. Формально испытания закончены, но на номинальную мощность коллайдер пока не вышел. Его включают периодически, в качестве предпусковой подготовки, но большую часть времени он простаивает.

- Так. А мы можем выяснить, в какие именно моменты времени его запускали?

Глаза Гайдзина сверкнули. Он прогнал Марину от компьютера, зашёл в Telegramсо своего номера и быстро начал пролистывать историю какого-то чата.

- Вот. Тут постили расписание пусков. Вчера… в 9:37. Потом в 15:40. Нет, так мы не сориентируемся. Сегодня. Вот. 14:12. А инцидент у клиники был утром. Вчера, опять же, время смерти я оцениваю примерно в полдень. Инцидент с ключом был вечером, после шести. Будто нарочно в перерывы между пусками.

- Мы что-то упускаем. Это всё не совпадения. Чёрт, даже нестыковка по времени – не совпадение. Чую, чую. Гайдзин! Поправь меня, если я ошибаюсь, но коллайдер энергии потребляет дофига ведь.

- Более чем.

- Достаточно, чтобы отследить включения на фоне городского потребления?

Гайдзин задумался.

- Выше пределов погрешности однозначно. Надо попробовать. Завтра поговорю с ребятами на работе, пошлём запрос в Энергосбыт. Но это долго.

- Слишком. Не говоря уже о том, что тебе придётся писать обоснование для майора. Мне кажется, проще донести до него весть о сошествии ангелов небесных, чем вину неизвестных науке частиц в смерти завсегдатая казино. Нужно идти в обход.

- И как? Это закрытые данные, Игорь. Не секретные, но закрытые. У тебя есть там связи?

Теперь задумался я. Но первой голос подала Марина:

- Можно позвонить Феоктистову.

- Мариш, ты гений! Но он будет не сильно доволен.

И я, подмигнув Гайдзину, достал телефон. Правда, уверенности, что номер у меня сохранился, не было, но повезло. Феоктистов действительно работал в Энергосбыте, но что важнее, однажды я выручил его из весьма щекотливой ситуации. На этом можно было сыграть. Я нажал «вызов» и включил громкую связь.

- Ало? – раздался настороженный голос.

- Здравствуйте, Борис Вениаминович. Это Игорь Кадацкий. Помните меня?

- Да, - коротко ответил Феоктистов, отнюдь не выказывая радости.

- Вы ещё на работе? – я покосился на часы. Должен быть.

- Собирался уходить.

- Задержитесь, пожалуйста. Я рассчитываю, что вы поможете мне в одном вопросе. Мне нужны данные о потреблении электроэнергии в районе за последние… скажем, трое суток.

На том конце виртуального провода повисло молчание. Я прекрасно знал, что наглею, но с людьми вроде Феоктистова иначе нельзя. Он, конечно, мог бы меня послать, но его соблазняла возможность сделать так, чтобы теперь я был ему должен. Интересно, в курсе ли он, что я в полиции больше не работаю?

- Так присылайте запрос. Мы всё вышлем в установленные сроки, - не в курсе. Торгуется.

- Дело не терпит, Борис Вениаминович. Я надеялся, что, помня о той услуге, вы не откажетесь оказать мне ответную.

Тяжёлый вздох.

- Ладно. Что тебе нужно? Цифры? Сейчас продиктую.

- Нет. Мне нужны графики. Полный расклад по потреблению с точностью до минуты.

Мне показалось, что я услышал, как округляются его глаза.

- У меня нет таких данных, - небольшая пауза. Ну же. – Придётся связываться с инженерами, не факт, что они на месте.

Да. Продолжает торговаться, значит он у меня на крючке.

- Свяжитесь, Борис Вениаминович. И пришлите мне на электронную почту, она должна у вас быть. Заранее благодарен, - и конечно, подсластить пилюлю. – И, если что, вы всегда знаете, как меня найти.

- Потребуется полчаса. Жди.

Он отключился, но прежде начало какого-то матерного загиба успело дойти до нас и раствориться в воздухе. Гайдзин посмотрел на меня очень внимательно:

- Не похоже на тебя.

Я махнул рукой.

- Ненавижу этим заниматься.

- Обманывать?

- Играть.

- Тогда ты зря сменил работу. Разве игр стало меньше? Посетители, перед которыми надо улыбаться. Пресловутый господин Орлов.

Я не ответил. Японец вообще был сегодня на редкость болтлив. Впрочем, я знал, в чём дело. Нервы. Я на нервах становлюсь молчаливым, а у него наоборот сшибает блоки. Всегда было интересно посмотреть на него пьяного, но напоить Гайдзина мне так до сих пор и не удалось.

Я достал монетку и снова стал играться, не сводя с неё сосредоточенного взгляда.

- Как думаете, пришлёт данные или нет?

- Насколько я его знаю – да, - уверенно ответила Марина.

А Серёга пожал плечами:

- Тебе лучше знать.

Я остановил монетку и перекинул её японцу:

- Что там?

Он поймал и, не глядя, шлёпнул на ладонь.

- Решка.

- Значит пришлёт.

- Ты это только что придумал.

- Ага.

Дальнейший разговор не задался. Гайдзин пытался рассказывать про новый коллайдер, но что-то сложнее понятия «частица» вызывало у меня ощущение «тёмного леса». Тяжёлые ионы, гига-эти-как-их-вольты, бозон Хокинга… Или не Хокинга? В общем-то не важно, не моё это дело.

Потом Серёга с Мариной обсуждали найденный труп. Но говорил снова в основном он, поскольку её на месте «преступления» не было. Я же смотрел на неё, сначала украдкой, потом открыто, что, конечно, не укрылось от женского внимания. Она смутилась и вышла из комнаты. От повисшего неловкого молчания меня спасло только мелькнувшее в углу экрана оповещение о новом письме.

Я открыл почту и нахмурился.

- Он всё же нашёл способ мне поднасрать. Что это за формат?

- А ты думал, в pdfпришлёт? – японец наклонился над клавиатурой и отобрал у меня мышку. – Сейчас.

Минут десять он качал какой-то хитрый софт и открывал файлы.

- Готово. Так, вот шкала времени.

Рядом Гайдзин вывел на экран официальное расписание. Долго рассматривать графики не пришлось – в момент пусков коллайдера городское потребление возрастало на десять-пятнадцать процентов. Пики не бросались в глаза, но были более, чем заметны. И они оказались не единственными.

- Серёг, во сколько мы остановились у клиники?

- Десятый час утра примерно. Точнее не скажу.

- Достаточно. Вот, - я показал на экран.

Именно в то время на графике вырисовывался ещё один характерный пик, только ещё более крупный, он возвышался над фоновым уровнем процентов на тридцать. То же самое наблюдалось и вчера, приблизительно в полдень и в седьмом часу вечера.

Я похлопал японца по плечу, отчего он поморщился.

- Поздравляю. Дело раскрыто.

- И что я скажу в полиции? Это невозможно объяснить, а зацепиться формально не за что. Это не совпадение, очевидно, но к делу не пришить ни твой волшебный ключ, ни машину, ни тем более Танкя…

В этот момент раздался странный низкочастотный гул, а по изображение на мониторе исказилось. Я отскочил прочь, Гайдзин сделал то же самое. Всё прошло через несколько секунд, но на экране остался узор из битых пикселей. Мы переглянулись.

- Надо ехать к коллайдеру. Сейчас.

Марина вернулась в комнату в этот самый момент, не успев застать собственно инцидент, а потому уставилась на меня недоумённо.

- Зачем?!

- Там что-то происходит. Причём, по нарастающей.

- Так вызовите полицию!

- Да какая полиция! Что мы им скажем? «У меня барахлит монитор, срочно высылайте группу захвата в Поярково!» Так?

- А ты что там сделаешь? В одиночку штурмовать будешь? Чёртов адреналиновый наркоман! Я еле уговорила тебя уйти из полиции.

- Только потом сама от меня ушла!

- Так ты всё лезешь и лезешь!

- Да…

Я умолк на полуслове, потом подошёл к ней и легонько приобнял за плечи. Она не отстранилась.

- Послушай, мы не будем никуда лезть. Но нужно проверить, что происходит. Найдём конкретные улики и вызовем кого надо. А ты останься здесь с Танкяном. А лучше… Лучше забирай его и уезжай домой, твоя квартира вне зоны удара. Я позвоню, обещаю. Гайдзин, по коням!

Он не сопротивлялся, хотя по его глазам можно было легко понять, где он видит всю эту авантюру. Впрочем, особого выбора не оставалось, я уже успел выпить, так что роль водителя досталась Серёге.

Ехать до Поярково километров двадцать по не самым хорошим дорогам, так что время подумать было. Правда, мысли настойчиво лезли не туда. У меня. Гайдзин наверняка думал о деле, но меня в свои размышления не посвящал – вёл молча.

А меня задели слова Марины. Да, она во многом права, мне этого не хватало. Конечно, работа в полиции тоже почти на сто процентов состоит из рутины, но случалось всякое. А в казино было скучно. До сих пор. Но зато денег платили…

Самокопание прервал телефонный звонок. Я был уверен, что это Марина, но нет. На экране высветилась фамилия «Феоктистов». Неожиданно. И невовремя.

- Кадацкий у аппарата.

- Игорь, уверен, что просто так ты бы звонить не стал, поэтому сообщаю. После твоего запроса я тоже последил за потреблением. Минут пятнадцать назад был резкий скачок. В пике процентов на пятьдесят от фона, это на грани возможностей нашей инфраструктуры. Я проследил направление, лишние мегаватты забрала линия, ведущая…

- В Поярково.

- А ты хватки не растерял. Да, всё верно.

- Отлично. Спасибо, Борис Вениаминович!

- Спасибом сыт не будешь. Теперь ты мне точно должен.

- Согласен. Свяжемся.

Я положил трубку и повернулся к Серёге, но он кивнул прежде, чем я начал рассказывать.

- Слышал. Скоро приедем. Вот только что мы там будем делать? На территорию нас никто не пропустит.

- И не должны. Но я знаю, где мы пройти сможем.

- Игорь, ты только вчера утверждал, что даже не знал про этот коллайдер, а теперь берёшься провести нас на территорию?

- Мне не нужно знать, что там, чтобы ориентироваться на местности. Всю эту машинерию возводили на месте старых советских объектов. Тормози здесь.

Гайдзин не сразу отреагировал на мой призыв, но затормозил.

- Налево, через лес.

Память меня не подвела. Через десять минут мы вышли к развалинам старого здания. Гайдзин посмотрел на меня с сомнением.

- Мы в километре от объекта, не меньше.

- Ага. Заходи внутрь и вниз, в подвал.

Японец покачал головой, но не отступил. К тому же ему тоже было безумно интересно, я его знаю.

Через подвал мы забрались в старый тоннель. Его блокировали в своё время, но без толку. Всяческие сталкеры и диггеры дорогу найдут всегда. Я и сам в своё время этим баловался. Совсем немногие знали, что там есть боковой проход, ведущий в соседний тоннель. И вот уже через него можно было попасть на закрытую нынче территорию. Надеюсь, эту лазейку ещё не перекрыли.

Внизу стояла вода, но последние дожди прошли с неделю назад, так что пройти было можно. Гайдзин морщился и шипел – он предпочитал комфорт. Я же уже чуял запах приключения и пёр вперёд.

Путь оказался свободен. В чём-то это удивительно, но у нас раздолбайство в большинстве случаев бьёт порядок. Из провала в земле на задворках территории мы вылезли грязные и полные эмоций – я на энтузиазме, Гайдзин раздражённый. Нет, выглядел он традиционно спокойно, но я-то его знаю.

Впрочем, раздражение его длилось недолго. Пройдя немного вперёд, мы увидели ярко освещённую платформу с тягачом и суетящимися людьми. Из недр здания медленно выезжал погрузчик, тянущий немаленькое устройство. Мне оно не говорило ни о чём, кроме, пожалуй, стоимости, но Серёга заметно оживился.

- Это то, о чём я думаю?

- И о чём ты думаешь?

- Надо пойти ближе.

- Опасно.

- Надо.

И не дожидаясь моего одобрения, двинулся вперёд. Я, разумеется, за ним, хотя мне идея нравилась всё меньше и меньше. Мы спрятались за каким-то забором. Видно стало не намного лучше, но Гайдзину, очевидно, хватило. Он выругался. Сначала по-японски, потом по-русски. Я удивлённо обернулся:

- Всё настолько плохо? Что это?

- Пеннинг и Иоффе.

- Что, прости?

Японец вздохнул.

- Конфигурация из двух магнитных ловушек – Пеннинга и Иоффе-Питчарда. Используется для стабилизации и хранения антиматерии.

- Так… Я ничего не понял, поэтому спрошу по-другому. Чем это нам грозит?

- Сама антиматерия – вообще ничем. Там её слишком мало, чтобы доставить проблем. Во всяком случае, здесь и сейчас. Но вот коллайдер… Конкретно этот в принципе не предназначен для синтеза антиматерии в том или ином виде. Чтобы попытаться это сделать, его пришлось бы выводить на сверхштатный режим.

- Что вызвало бы увеличение потребления энергии.

- Да плевать на энергию, она меня не волнует. Но очевидно, что последствия таких экспериментов на этом оборудовании не изучались.

- Тогда зачем это делать?

- Деньги, Игорь. Как ты думаешь, сколько сейчас внутри этой штуки антивещества?

- У кого ты спрашиваешь? Я почему-то уверен, что не много. Давай по приколу скажу, что пару граммов.

- Пару… миллионных долей грамма. Так будет точнее.

- Серьёзно? И какой профит?

- Пару… десятков миллиардов долларов. Навскидку.

- Ты издеваешься. Кому вообще это надо, кроме пары… ну ладно, сотен учёных?

- Ну… В теории я способен набросать тебе пару схем использования этого добра в качестве оружия. Так что…

Гайдзин промолчал и достал телефон, чтобы записать видео. Потом вздохнул.

- Игорь, мы ведь ничего не докажем. Даже так не докажем. Нет, сейчас их можно взять с поличным, но уверен, что за этим стоят большие шишки. С большими связями. Чтобы их арестовать, тоже нужны связи.

Я хмыкнул и достал телефон, пробормотав «Зря я что ли уходил из полиции?»

- Алло, господин Орлов? Да, это Игорь. Скажите, насколько сильно вы хотите посадить тех, кто виновен в смерти нашего постояльца? Отлично, я так и думал. Теперь слушайте внимательно…

***

- И всё же я не понимаю, Серёг. Я всё же тоже не дурак. И про антивещество погуглил. Как оно могло всё это вызвать?

- Не оно.

Мы стояли поодаль, наблюдая как к территории исследовательского центра подъезжают машины полиции. Конечно, для объяснений понадобилось время, для убеждения заинтересованных лиц тоже. Но господин Орлов имел в городе слишком значительный вес. Поэтому через несколько дней после тех событий были выписаны ордеры на арест почти всего руководства центра. Мы с Серёгой не отказали себе в удовольствии поприсутствовать.

- То есть как не оно?

- Если утрировать, то коллайдер действует следующим образом. Мы сталкиваем две частицы, они «взрываются», а потом комбинируются в другие частицы. Так, например, в ЦЕРНе нашли пресловутый бозон Хиггса. Загвоздка в том, что коллайдер этот нового типа, предназначен был для изучения тяжёлых ионов. На таких энергиях люди раньше не работали. А его ещё и вывели на сверхштатный режим. Вот и… Короче, Игорь. Я реально не знаю. Предполагаю, что в результате этих экспериментов синтезировались некие частицы, которые влияли напрямую на квантовые свойства вещества вокруг. Но нам потребуются года, возможно, десятки лет, чтобы достоверно выяснить, что именно тут произошло. И в любом случае – это новое слово, а то и новая эпоха в физике.

- Значит надо это отметить!

Я достал монетку и приготовился подбросить.

- Решка – угощаешь меня чаем, орёл – я тебя пивом. Отговорки не принимаются.

Гайдзин с улыбкой пожал плечами. Бросок…

- Решка… Эй, что за дела! Мы же починили вероятности!

- Нет, Игорь. Мы починили квантовые эффекты. А монетка – это просто монетка.

Он пошёл прочь к своей машине, но обернулся:

- А пить вредно.