​Для передачи чувств не нужно слов

​Для передачи чувств не нужно слов
Работа №304

«Мама, где моя мама?» - дитя ощутило потребность в присутствии матери, и хотело было уже заплакать, как в его головке в приятной маминой тональности пронеся ответ: «Я, тут мой хороший, не плачь!». Молодая женщина вошла в детскую комнату и взяла на руки месячного ребенка. «Жарко ему, вот и не спит», - безошибочно определила она. Мать с ребенком смотрели друг на друга и радовались, что они так хорошо понимают друг друга.

Молодую женщину звали Анна Джонсон, а ее еще недавно рожденного сына Роберт. И за этот месяц Анна в сотый раз убедилась, что правильно сделала, когда в родильном отделении одной из немецких клиник не пожалела денег и дала согласие на вживление микрочипа в головной мозг ее новорожденного сына и в свой тоже. Ее муж и отец ребенка – англичанин по происхождению, но живший и работающий в России - Эдвард отказался от операции и теперь довольно часто сожалел об этом. Особенно когда видел, какая тесная связь с самого рождения образовалась между его сыном и женой. Они уже целых три недели как были дома в Москве. И за все это время Анна ни разу не попросила помощи в уходе за малышом, а ведь он специально взял отпуск на работе, чтобы в такое как ему раньше представлялось трудное время быть рядом. Но в их квартире царили тишина и спокойствие, малыш всегда был доволен: много спал, хорошо кушал и никогда не капризничал. Анна всегда знала, что ему нужно в данный момент: есть, пить, может быть ему холодно или побаливает животик.

Кроватка Роберта стояла в специально оборудованной детской комнате. Они еще до рождения решили, что будут приучать спать ребенка отдельно, чтобы как это часто бывает – ребенок в родительской постели, не разрушил идиллию их интимной жизни. Договорились, что будут по очереди вставать к нему, но никогда не положат его спать вместе с собой. Но в ночных бдениях не было надобности. Анна изредка вставала ночью, кормила Роберта грудью, меняла подгузник и ложилась обратно спать.

В душу Эдварда закрались первые смутные опасения о безопасности эксперимента, на который так смело, отважилась его жена. Его начинала пугать молчаливость Роберта, он не пытался произносить звуки свойственные детям его возраста, к тому же его расстраивала реакция сына при его попытках с ним пообщаться. Лицо его, как правило, не выражало при этом радости свойственной даже самым маленьким детям, когда их на руки берут родители. Чаще всего оно бывало испуганным или каким-то отчужденным. И совсем обратная реакция была у Роберта на Анну. По едва уловимой мимике лица Эдвард понимал, что их сын радуется, когда видит свою мать.

Эдвард рассказал о своих опасениях Анне. Но она его успокоила, сказала, что их ребенок развивается вполне нормально, подтверждением чему служит недавний осмотр у педиатра. «Просто Роберт с самого рождения общается на телепатическом уровне и твою речь он не воспринимает как мы. Подумай, может все же стоит сделать решающий шаг, весь мир скоро перейдет на новый уровень общения, в этом нет ничего страшного. Зато ты будешь поражен, как расширится твое сознание», - сказала она. «Мне надо еще раз все хорошо обдумать», - ответил он жене, скрывая от нее внутреннее свое предубеждение.

Видя, как ловко его жена управляется и с ребенком, и с делами по дому Эдвард больше стал уделять внимание работе. Можно сказать, что он окунулся в нее с головой, пытаясь придать этому логичное оправдание. Ведь их в семье теперь трое, расходы на детское питание, одежду и прочие принадлежности стали составлять не малую статью в семейном бюджете. И время полетело неуловимо быстро.

Шок, который пережил Эдвард, пришелся на третий год с момента рождения Роберта. Мир изменился до неузнаваемости, странно, что он не замечал этого раньше или просто боялся заметить. А тут ему как будто в одно мгновение открыли глаза, и он увидел реальность. Он был поражен тишине, которая царила на детской площадке, когда он возвращался домой с работы. Там не было привычного смеха, крика детей, разговоров мамочек и нянь, царило полное безмолвие. Действия в этой картине присутствовали: дети играли друг с другом, бегали, как и подобает детям. Все это происходило на фоне осеннего пейзажа, шума ветра, шороха падающей листвы, но это был всего лишь аккомпанемент к немому кино.

Неужели его привычный мир исчезает, будущее врывалось в его жизнь, как бы он ему не сон это же на работе стали намекать, что тебе тоже мол пора подключаться к глобальной информационной сети "дило на фоне осеннего противлялся. К тому же на работе стали намекать, что тебе тоже, мол, пора подключаться к глобальной информационной сети «the world without borders», у работодателя вызывало неудобство отсутствие у Эдварда способности телепатически общаться. Ощущалось его отсутствие в mental conferences, где обсуждались разного рода проекты, в том числе и с зарубежными партнерами. Привычные телеконференции отходили в прошлое вместе с телефонами. Исчезало радио в привычном понимании, оставались еще жить телевиденье и Интернет, но и они изменились до не узнаваемости. Интернет стал представлять собой тип виртуальной библиотеки, куда каждый пользовать сети «Мир без границ» мог отправить телепатический запрос на получение необходимой информации. «Мир без границ» перенял структуру, используемую в социальных сетях Интернета, для связи абонентов друг с другом. Например, близкие родственники: родители и дети могли слышать и чувствовать друг друга без особых ограничений, друзья, коллеги по работе могли пообщаться с человеком, когда тот был активен в эфире или мысленно отправить ему послание. Возможно стало пообщаться даже с незнакомым человеком на другом конце мира, но для этого также требовалась авторизация как и в обычной социальной сети, однако при этом не требовалось каких-то специальных приспособлений: мобильного телефона, компьютера, все заменял микрочип вживленный у основания черепа. Он то и трансформировал сигналы человеческого мозга, кодировал их в определенную систему чисел, в которой все языки мира, ощущения и чувства сводились к единому значению. Чтобы поговорить людям из разных стран не требовался больше переводчик. Подрастало новое поколение людей, которые с рождения общались на телепатическом уровне, для них языки стали представлять собой анахронизм, интересный только с историко-культурной точки зрения. Чувства же: боль, радость, желание, обида, как и прежде, были воспринимаемы одинаково людьми независимо от расы и национальности.

Все это стало возможным благодаря тому, что мысль человека, его ощущения, чувства, были определены как физические величины, было сделано открытие, определившее скорость мысли, как оказалось впоследствии, она была выше скорости света на целый числительный порядок. Данное научное открытие произвело настоящий переполох в научных кругах, а его внедрение в жизнь просто перевернуло человеческий мир, настолько кардинальными оказались изменения, которые оно за собой повлекло. Выражение «Идеи витают в воздухе» теперь имело самое прямое значение. Околоземное пространство было насыщено непрестанно бурлящей мыслью человечества. В миллионы раз ускоренный обмен творческими идеями между учеными, дизайнерами, психологами, педагогами и людьми совершенно различного рода занятий привел к новому эволюционному скачку всего мирового сообщества.

И этот переход, осуществленный в столь короткое время, настоятельно требовал внесения изменений в законодательные акты как семейного, гражданского, уголовного законодательства, так и других отраслей права. Так требовали законодательного закрепления понятия интеллектуальной и психологической независимости. Особенно актуально эти вопросы стояли в отношении детей, воспитывающихся с самого рождения в условиях нового межличностного общения. Родителям, привыкшим с самого рождения контролировать мыслительный процесс своих чад, чувствовать их психологическое состояние, было трудно добровольно ограничить себя в своих правах на вмешательство во внутренний мир детей. Разгорались жаркие дебаты о возрасте, с которого дети получали сначала ограниченную, а затем уже и полную независимость от своих родителей.

Как ни странно, дети, росшие изначально в условиях близкого интеллектуального контакта с родителями, как правило, не проявляли самостоятельно инициативы к ограничению родительского контроля. Такая тесная связь казалась им вполне естественной, и они не стремились к независимости. Били тревогу психологи, так как на фоне явных плюсов подобного воспитания, например, в этих семьях реже встречалось недопонимание между детьми и родителями, так сказать были искоренены проблемы поколений «отцов и детей». Они, как правило, не страдали различными формами аутизма, не прибегали к средствам ухода от действительности и самоутверждения личности, к бичам всех предыдущих поколений человечества: пьянству, употреблению наркотиков, курению и к остальным порокам. Но на фоне этих плюсов наблюдались и минусы, у этих детей: при очень высоком уровне интеллектуального развития заметно выделялись инфантильность, не способность самостоятельно принимать решения, отсутствие лидерских качеств, а также ими плохо воспринималось стремление к уединению родителей в личной жизни. Они не привыкли стучаться в их внутренний мир, и даже, подрастая, пытались распахнуть все потаенные двери в жизни близких людей. Им была непонятна тяга к сохранению интимных кусочков своей жизни от посторонних даже самых близких глаз. Такими безгранично привязанными к своим родным детьми, в сотни раз сильнее переживалась их утрата, это грозило им психическим потрясением, так как их душевная близость и родство грозили обернуться неведомым для них ранее чувством одиночества.

Каждое время отмечено каким-то новым увлечением, театром ли кинематографом. В настоящей действительности появилась новая мода среди молодежи. Модным стало посетить спящего друга или любого, открывшего доступ к себе во время сна, а потом обсуждать увиденное, прочувствованное, услышанное, нарисованное подсознанием спящего в свободном эфире или в окружении своих друзей. Старшее поколение все же не могло принять такой открытости, их поражал «моральный эксгибиционизм» молодежи.

Ученые и педагоги настаивали на воспитании молодых людей в духе большей самостоятельности, развитии в них стремления к независимости. Ратовали за сохранение индивидуального подхода в творчестве. Индивидуально созданное произведение искусства стало считаться эксклюзивным, так как большинство творческих идей рождалось в процессе коллективного обсуждения. Но большинство из этих усилий были тщетны, так как первоначально переступив порог, человечество получало каждое новое следствие в результате предыдущего следствия умноженного на квадрат. Трудно было осмыслить и объективно оценить происходящие изменения, наибольшего прорыва достигли ученые в криминологии, психиатрии, успешно реформировалась пенитенциарная система, огромные изменения произошли в системе образования, здравоохранения и других сферах общества.

Но, несмотря на все положительные моменты, все эти изменения были не по вкусу Эдварду – индивидуалисту по натуре, человеку, мечтавшему сохранить свой внутренний мир и не терпящему в него вторжений. Однако ему все же пришлось для адаптации в изменяющемся мире подключить свой мозг к сети «Мир без границ». Выбирая параметры общения, он установил максимально возможное число ограничений для друзей и коллег по работе. Но в отношении своей семьи он так поступить не мог. Он и раньше был очень близок со своей женой. Время, проводимое с ней рядом, всегда доставляло удовольствие, настраивало его на позитивный лад. И дело было не только в физической близости, его жена была ему другом, поддерживала его во всех начинаниях, помогала пережить неудачи. Ей представлялось, что они станут любить друг друга только крепче, став лучше чувствовать и понимать друг друга. Эдварду же очень хотелось наладить контакт с Робертом, он быстро рос и ему уже исполнилось семь лет. А ведь они до сих пор даже ни разу без посредников не разговаривали. В их общении переводчиком всегда была Анна. Эдварду хотелось, как бы лично познакомиться со своим сыном, он мечтал привить ему любовь к своим увлечениям: рыбалке, пешим прогулкам по лесу, простой физической работе в загородном доме. Эдвард, был успешным дизайнером, но свои идеи он черпал, созерцая мир, сотворенный природой. Нетрадиционные материалы, которые он использовал в своих интерьерах, удивляли клиентов, оставляя их всегда только довольными. И весь свой опыт он мечтал передать сыну, который со слов Анны уже посещал виртуальную художественную школу и прекрасно для своего возраста рисовал. Эдвард - отец пытался наверстать упущенное время, стать полноценным участником в воспитании собственного сына.

После операции, физическое состояние его здоровья было удовлетворительным, и он в этот же день решил вернуться домой, но счел не безопасным самому вести машину и поэтому воспользовался общественным транспортом. С момента проведения операции ему постоянно представлялось, что голова его сосуд, и он медленно наполняется содержимым. Мир окрасился голосами людей, он уже было привык, что слышит на улицах только природные шумы. А тут вдруг поет девушка, и он совершенно точно ощущал, что слышит ее не ушами, а просто песня звучит у него в голове. Оглянулся с любопытством на окружающих, никто, конечно, не пел, да и там кроме слов была еще и музыка. Тут он услышал в свой адрес: «Неужели вы только, что подключились». «Да», - ответил он по привычке членораздельно посредством голосового аппарата. «Ваше удивление ощущается окружающими, вы им мешаете. Это звучит радио, настройтесь на прослушивание музыки или мысленно выйдите из этой комнаты». Он для чего-то закрыл глаза и представил, как выходит из комнаты, получилось это сделать легко, ему на миг представилось как он оказался в коридоре, в котором тоже находятся люди, но там было тихо, он понял, что оставаясь в нем, он никому не помешает своими мыслями и никто не будет мешать ему.

Он подумал, что его жена была права, когда просила подождать ее, чтобы она смогла забрать его из клиники сама. Он также мог остаться в клинике на несколько дней. Ему явно требовалась адаптация. Но он так торопился домой, так хотел впервые поговорить с Робертом. Ему не пришло в голову, что он мог сделать это и в клинике, и в метро. Но он не понимал, как найти в этом лабиринте нужную дверь, которая бы вела к сыну или к Анне. Он чувствовал себя как маленький заблудившийся ребенок, но в этот момент почти физически ощутил, что где-то близко Анна. «Анна, ты здесь?» - подумал он и тут же услышал: «Нет, мы дома, и я не могу до тебя достучаться. Соберись, а то ты от растерянности проедешь нашу остановку, тебе выходить».

Спустя пятнадцать минут Эдвард был возле квартиры. Анна открыла дверь, не дожидаясь звонка. Поцеловала Эдварда и мягко сказала: «Тебе нужно было сразу связаться со мной, просто обо мне подумать». Эдвард, ответил: «Я будто бы потерял связь с реальностью».

- Я чувствую твою растерянность, но это пройдет, ты быстро привыкнешь. Все новое сначала пугает. Я знаю, что ты хочешь поговорить с Робертом, но нужно немного подождать, он сейчас занят, общается с репетитором. Подождешь полчаса?

- Я ждал семь лет, подожду и полчаса.

Анна уловила его разочарование, но с пониманием отнеслась к его нетерпению, поэтому в эфире прозвучало: «Владимир Анатольевич, если это возможно завершите занятие сейчас. Мой муж вернулся домой и очень хочет увидеть сына». Владимира Анатольевича очень удивила причина, по которой Анна попросила прервать урок, как будто отец и сын не могли пообщаться раньше, даже если отца не было дома, но он не стал возражать, к тому же весь курс был оплачен заранее. Анна почувствовала благодарность, исходящую от Эдварда и улыбнулась. «Позови его», - сказала она ему. В голове у Эдварда пронеслось: «Роберт, Роберт, иди же сюда скорей, дай папа тебя обнимет». Из детской вышел Роберт не то с испуганным, не то с удивленным лицом.

Эдвард поднял сына, подкинул его со словами: «Ну, здравствуй, родной! Твой папа всегда теперь будет рядом с тобой». Лицо Роберта просияло в ответ, и он крепко обхватил Эдварда за шею руками. Некоторое время все трое молча стояли и улыбались. Затем со стороны Роберта на Эдварда понесся такой бурный поток информации, что он не стал успевать ее отслеживать. Мысли ребенка неслись как лавина, путались и перескакивали с одной на другую. Эдвард вопросительно посмотрел на Анну. Анна же, в свою очередь, поняв, что так напугало ее мужа, спокойно ответила: «Он просто сильно возбужден, вот и не может контролировать свой мыслительный процесс. Скоро ты сам все поймешь. Мысли приходят и уходят неожиданно. Нужно учиться правильно, позитивно думать. Тебе тоже придется поработать над своим сознанием. Для этого подойдет – медитация. Выбери себе мантру - любое слово без особого смысла, которое тебе приятно будет произносить, например, «аинк», расслабься и мысленно как бы проговаривай его минут тридцать. Это поможет тебе очистить сознание и выбросить лишний мусор из головы». В этот момент оба почувствовали сильную обиду, которая исходила от Роберта, и в один миг переключились на него. Роберт насупился, отпустил шею Эдварда и оттолкнулся так, что чуть не выпал из его рук. В эфире пронесся резкий крик: «Ты не слушаешь меня!», и ребенок заплакал, странно по-своему, плакали глаза, кривился рот, а в эфире звучало, что-то похожее на: «М-м, м-м, м-м…». И при этом Эдварда прямо захлестнула волна неподражаемого горя и обиды. Он сразу не понял, отчего ему стало так отчаянно плохо, но Анна протянула руку помощи и подсказала: «Это происходит сейчас не с тобой, а с Робертом – это его эмоции, не путай». Сам, прочувствовав всю степень расстройства Роберта, Эдвард инстинктивно прижал сына к груди и сначала стал успокаивать его голосом, но потом неожиданно для себя переключился и в голове его понеслось: «Как это не слушаю, слушаю! Я же так долго мечтал с тобой поговорить. Ты просто не торопись, а то я за тобой совсем не успеваю». Эдвард почувствовал, как боль стала медленно уходить, а Роберт опять прижался к нему всем телом».

«Не пора ли поужинать?», засуетилась Анна. «Да!» - дружно ответили отец и сын. «Только я не рассчитывала, что ты сегодня вернешься», -обращаясь к Эдварду виновато телепатировала Анна. «И поэтому у нас сегодня молочный день, ты ведь не сердишься?» «Ах, да теперь я всегда буду знать это точно. И ты ничего не сумеешь скрыть», Анна радостно бегала по кухне, доставая тарелки, хлеб, масло и сыр.

Эдвард и Роберт не обращали на лепет Анны никакого внимания. Сейчас, успокоившись, оба сидели за кухонным столом в ожидании рисовой каши. Роберт мысленно напевал песенку: «Папа может, папа может все, что угодно. Плавать брассом, спорить басом, дрова рубить…», и что-то чертил пальцем на столе. Эдвард слушал и удивлялся, это же была песня из его детства, написанная еще Михаилом Таничем, откуда этот до мозга современный ребенок, не произнесший в своей жизни вслух ни одного слова, мог знать эту песню? «Анна, ты его этому учила?» - обратился он к жене. «Нет, конечно. А чему ты собственно так удивляешься?» - ответила она мужу. «Не переживай, ничто из культурного наследия для этих детей не утрачено. Правда, вот он поет: «Спорить басом», вряд ли он понимает, что это значит. А так им доступна вся информация в мире, но только в соответствии с их возрастом конечно».

Анна наложила кашу в тарелки и поставила их перед мужем и сыном. «А ты сама, что же не будешь ужинать?», спросил ее Эдвард. «У меня разгрузочный день», - ответила Анна, наливая себе в чашку кефир и доставая из холодильника большое зеленое яблоко. Проходя мимо Эдварда, она как бы невзначай поцеловала его в лысеющую макушку и Эдвард услышал: «Я так рада, так рада. Наконец-то мы действительно будем все вместе».

Эдвард был очень голоден и поэтому зачерпнул большую ложку каши. Не успел он положить ее в рот, как в его голове пронеслось: «Это же совершенно невозможно есть». Каша была пресная, в ней совсем не было соли и сахара. «Ох, уж это ее диетическое питание, с голоду сдохнуть можно», - подумал Эдвард, совсем не осознавая, что Анна слышит все его мысли. К удивлению Эдварда Роберт уплетал все за обе щеки, успевая при этом, крутиться на стуле и весело болтать ногами. Анна подошла к Эдварду молча забрала тарелку и мысленно, немного обиженно проговорила: «Я сейчас приготовлю тебе яичницу. Просто я не ждала тебя сегодня». Но потом, повеселев сказала: «Вот видишь, теперь между нами не может быть никакой лжи». Эдвард не знал, что ответить, он еще не понимал действительно ли это хорошо?

Поужинав, все направились в гостиную. Роберт завладел всем вниманием Эдварда в этот вечер, рассказывая ему про школу, про его друга Женю, про любимые уроки музыки и рисования. Учил Эдварда играть в игру «Обмани меня». Эдвард предположил, что тот, кто придумал эту игру, когда-то смотрел популярный в прошлом телесериал, с актером в главной роли Тимом Ротом. И здесь задача ведущего состояла в том, чтобы понять «Правда» или «Ложь» – мысль, которую старается удержать у себя в голове ответчик. Как оказалось, Роберт еще такой маленький, мог ловко обманывать Эдварда. При этом он так радовался, оттого, что, играя с матерью, ему никогда не удавалось ее провести.

«Уже совсем стемнело, десять часов, Роберт тебе пора спать», - сказала Анна. Но Роберт так увлекся игрой с отцом, что никак не отреагировал на слова Анны. «Эдвард, уже поздно, закругляйтесь», - от Анны исходила эмоциональная усталость. Эдвард на секунду вспомнил, какой длинный, богатый событиями был день и спокойно ответил: «Да, пора, пора, и я тоже чувствую, что устал». После ванны Эдвард вместо Анны проводил Роберта в детскую, и они еще некоторое время говорили лежа в постели с закрытыми глазами. Потом Роберт как-то вдруг перестал адекватно отвечать на вопросы Эдварда, мысли его стали хаотичными, запрыгали, в голове, стали причудливо проноситься картины сегодняшнего дня, затем семейного отдыха на море. Как ни странно на море все трое были в вязаных вещах. Эдвард понял, что Роберт уснул, его тоже сильно разморило, и он с трудом поднялся, чтобы идти к себе в спальню.

Еще целых две недели Эдвард после подключения был дома с семьей и только изредка связывался с коллегами по работе. Все это время он отдыхал, размышлял над предстоящими проектами и очень много общался с сыном. Роберт без конца телепатировал ему дома, и на прогулке, и когда был в школе. Чувствовалось, что все это время ему очень не хватало непосредственного общения с отцом. Эдварду очень нравилась глубина взаимопонимания, зарождающаяся между ним и Робертом. Анна радовалась этому и без конца твердила ему: «Вот видишь, видишь чего ты лишал себя все эти годы».

Отпуск, полагавшийся ему на реабилитацию, закончился и в понедельник Эдвард как обычно, но с новыми способностями, явился на работу. Коллеги мысленно поздравляли его, говорили: «Давно пора было». Эдвард установленными ограничениями в общении был вполне доволен и чувствовал себя комфортно. Он вышел как раз вовремя, на эту дату босс назначил совещание, на котором хотел подвести итоги работы за первое полугодие и представить нового начальника отдела коммуникативных продаж.

В пятнадцать часов все мысленно зашли в одну комнату, и в эфире стало шумно от разговоров, самых разных мыслей отдельных людей, так что нельзя было сосредоточится на чем-то конкретном. Эдварду – это напомнило большой концертный зал перед началом концерта, где в оркестровой яме музыканты настраивают свои инструменты, а зал гудит в ожидании как улей.

Первая половина совещания прошла довольно скучно. Все невнимательно следили за ходом мыслей босса, констатировавшего сухие цифры статистики, и оживились только тогда, когда он перешел к оглашению перечня лиц, которым полагалась премия ввиду их персонального вклада в развитие компании и удачной сдачи проектов заказчикам. Эдвард также был в этом списке, хотя и отсутствовал на работе последние две недели. Эдвард отметил про себя удобство нового для него вида общения: он одновременно мог работать в проектной мастерской и присутствовать на совещании. Тем временем Альберт, босс «Арт группы» или если точнее сказать - исполнительный директор фирмы перешел к представлению нового члена коллектива, которого представил очень быстро и неформально. Новым начальником отдела коммуникативных продаж оказалась молодая девушка Анжела, недавно окончившая Московскую академию предпринимательства, но уже сумевшая зарекомендовать себя как грамотный специалист по исследованию рынка. Еще, будучи соискателем этой должности, она смогла в короткий срок предоставить Альберту всю аналитическую информацию по потенциальным клиентам и конкурентам компании. Предложила внести корректировки в маркетинговую стратегию, с целью позиционирования компании в самых различных аудиториях.

Эдвард прослушал всю информацию фоном, так как был сосредоточен на своей работе. В настоящее время он работал над очень интересным проектом – интерьером фирменного магазина Life is good, филиал которого должен был открыться в Москве. Его очень занимала концепция компании, базирующаяся на продаже оптимизма. Когда-то в далеком 1984 году Берто Джекобс и его брат Джон начали с продажи футболок с позитивными надписями[1]. А теперь все это переросло в нейро-программирование мыслей. И их потомки на законных основаниях продавали кодированные мантры – корректоры поведения, после прочтения которых они внедрялись в сознание человека и в жизни людей наступали совершенно реальные, позитивные сдвиги. Естественно Эдвард, хотел отразить направление деятельности фирмы в интерьере ее магазина.

Однако от работы его отвлекла красивая девушка, зашедшая в кабинет в сопровождении Альберта. Эдвард понял, что это и есть та самая Анжела – новый, ценный сотрудник. Альберт показывал ей свои владения и привел лично познакомиться с динозавром – местной достопримечательностью, так он называл Эдварда за его несовременное отношение к жизни и склад характера. Попутно Альберт поинтересовался, есть ли у Эдварда идеи по поводу оформления магазина. И зачем-то сказал, что поиском клиентов и продажей всех проектов теперь будет заниматься Анжела, хотя это и так было понятно. При этом Альберт и Эдвард разговаривали голосом, а Анжела, вставляла в их диалог реплики мысленно. Эдвард про себя отметил, что она еще очень молода, что может уже не помнит, что когда-то сама умела говорить. Эдвард подумал: «Мир перешел на телепатию где-то пятнадцать лет назад, ей где-то двадцать два, значит умела, конечно умела. Интересно какой у нее голос?» Анжела при этом улыбнулась и обратилась к Эдварду на ломаном русском: «Меня привлекают оригинальные люди». «Что Вы называете оригинальностью? - уязвленно ответил Эдвард. - Совсем недавно членораздельная речь была нормой для человечества. Я бы сказал, что сейчас оригинален весь мир». Несмотря на то, что его задела не совсем логичная характеристика его личности, Эдвард отметил, что голос у нее приятный, бархатистый, но речь при этом немного детская. И сразу же для себя объяснил это тем, что она отвыкла вести диалог подобным образом, поэтому коверкает слова совсем как ребенок. Они еще немного побеседовали можно сказать ни о чем. И Альберт повел ее дальше. Эдвард проводил их взглядом, подумал, что Альберт впервые проявляет к новому сотруднику такое внимание и сделал для себя вывод, что он за ней приударяет. На взгляд Эдварда – это было смешно, ведь Альберт был старше ее почти на тридцать лет.

Тем временем рабочий день близился к завершению. Эдвард по старинке сделал еще несколько набросков карандашом на бумаге. Остался ими так доволен, что решил взять их домой для того чтобы показать Анне. Для него всегда была важна ее оценка его творчества. Да, Анна всегда говорила, что работа Эдварда – это творчество и ему это немного льстило.

Анна встретила его радостно, с порога сказала ему: «Я уже все, все знаю, хоть ты и не выходил со мной на связь специально. Но я так за тебя волновалась, ведь это твой первый день после подключения, что весь день следила за тобой. Я считаю все прошло как нельзя лучше». И улыбаясь, добавила: «Тебе приглянулась новая сотрудница?» Эдвард про себя отметил: «Что ему и в голову не пришло, что Анна целый день будет наблюдать за ним». Затем ответил: «Она очень молодая, Альберт выглядит просто смешно».

Ужин прошел в обсуждении успеваемости Роберта в школе - он схватил тройку. И Эдвард уколол Анну репликой, что лучше бы она уделила больше времени сыну, чем ему. На что Анна ехидно рассмеялась: «Что боишься контроля с моей стороны? Правда не стоит». Тем не менее вечер закончили на позитиве: Роберт и Эдвард, играя в виртуальный морской бой, а Анна, вышивая картину. Это женское увлечение и по сей день было модным.

Утром Эдвард не стал рано будить Анну с Робертом, так как Роберту нужно было идти в школу только к третьему уроку, и они еще могли сладко поспать. Принял душ, выпил чашку кофе, доел оставшиеся с вечера оладьи, и тихонько закрыв за собой дверь, ушел на работу.

Так как в центре тяжело было припарковаться, он оставил машину на многоуровневой парковке за один квартал до офиса и решил пройтись пешком. Осень – любимое время его года, он шел в своих мыслях по тротуару. Рядом проезжали по дороге автомобили. Он сожалел что, они тоже стали безмолвными, как и люди и уже не услышишь на улице рев мотора.

Придя в офис, он с удовольствием принялся за работу. В его голове уже созрели все основные детали, осталось внести последние штрихи и залить проект в пространственный визуализатор. Справившись с этой работой до двенадцати часов, Эдвард решил, что заслужил право на обед. Он отправился в небольшое кафе, находившееся на первом этаже их здания. Заказал бизнес-ланч и принялся ждать официанта. Он как раз смотрел в окно, когда в голове у него прозвучало: «Можно к Вам присоединиться, а то из всего окружения Вы единственная знакомая мне тут личность». Эдвард оторвал взгляд от окна и увидел, что возле его столика кокетливо стоит Анжела. «Да, да, конечно, присаживайтесь», - пригласил он девушку за свой столик. Анжела села и молча спросила: «Вы уже заказали себе обед? Что здесь хорошо готовят?» Эдвард, ответил, что всегда берет только бизнес-ланч, так получается выгоднее. Анжела заказала себе салат из свежих овощей, рыбу на пару и зеленый чай. Эдвард подумал, что она следит за своим питанием, но при этом вовсе не худенькая. Отметил, что белая блузка сидит на ней так, будто она на размер меньше, а пуговицы на груди рискуют оторваться в любой момент.

Сначала они молча принялись за еду, но видимо молчание приводило девушку в неловкость и она постаралась завести беседу, спросив у Эдварда, как продвигаются дела с проектом. Эдвард оживился и ответил, что вся подготовительная работа закончена. Остается показать визуализированную модель Альберту и заказчику и если они ее утвердят, то можно будет приступить к его реализации. Он пригласил девушку посмотреть залитую модель первой. Она охотно согласилась. Эдвард на минуту задержал внимание на ее лице. Удивился тому, что оно может ему нравиться, совершенно не его тип женщины. Анжела была прямой противоположностью его хрупкой, светловолосой и нежной Анне. У нее были длинные, ниже плеч черные, прямые, на вид густые волосы. Брови и ресницы тоже были черными, поверх век нарисованы тоненькие стрелочки. При этом она либо загорела летом, либо просто была смуглой. В этот самый момент его пронзила боль возле сердца. Эдвард удивился, раньше с ним такого не было, и подумал, что нужно перестать злоупотреблять кофе.

Пообедав, они вдвоем поднялись в проектную мастерскую, и Эдвард с удовольствием стал показывать Анжеле свою работу. Как интересно, сказала она: «Вы решили сделать потолок в виде звездного неба?» На модели весь потолок действительно был выполнен в виде светящихся сеточек и точек. «Нет», - ответил Эдвард: «Это нейроны головного мозга, увеличенные в масштабе». «А какие ассоциации вызывает у Вас весь остальной дизайн интерьера?» - спросил он. «Такое впечатление, что находишься внутри проглотившей тебя большой рыбы. Очень необычные ощущения. Хочется все исследовать», - ответила Анжела. «Странно, - задумался Эдвард, - я представлял себе воду, конкретно капли воды, отсюда оттенки от белого до фиолетового». Тут ему сделалось очень нехорошо, казалось, сердце на секунду остановилось и куда-то провалилось. Он с ужасом вспомнил об Анне. Анна все это время незримо была рядом, чувствовала с ним и все конечно слышала. Он понял, что сердечная боль, это боль которую чувствовала все время Анна. Подумав о ней, он тут же настроился на ее волну и понял, что она плачет. Эдвард довольно холодно попрощался с Анжелой, для себя обвинив девушку, и сделав ее причиной душевной боли его жены. Он не нашел ничего лучше, как телепатировать Анне: «Ты единственная женщина, которую я люблю».

Вечером по дороге домой, он зашел в цветочный магазин и купил цветы - белые садовые ромашки. Такие же нежные, как сама Анна. Огорчился, что сейчас он не только ничего не может скрыть, но и даже сюрприз сделать у него тоже не получится.

Он зашел домой с виноватым видом, подарил Анне цветы и хотел поцеловать ее по привычке, но она попросила: «Не надо». Он немного завелся: «Ну что случилось? Анна, я же тебе не изменял. Просто поговорил с девушкой. Ну, да, она очень яркая. Ну что с того. Разве я не люблю тебя?»

Поужинали молча, Эдвард чувствовал, что Анна дуется и его это сердило. Что ему теперь, ни фильм посмотреть, ни с кем из женского пола не поговорить, если она на все так будет реагировать. Он же все таки нормальный мужчина. Глупо же так себя вести. «Да, глупо, - вдруг согласилась Анна. - Только я ничего с собой поделать не могу». Роберт все это время недоуменно смотрел на родителей. Он никогда их такими не видел. Никогда не знал, что мама может так расстроиться. Он не знал, что значит чувствовать себя лишним и просто заплакал. Его реакция тут же переключила внимание обоих родителей на него. Весь оставшийся вечер хоть от Анны и исходила эмоциональная обида, она все же была ласкова с обоими ее мужчинами.

Ночью Эдвард, проснулся от того, что ему показалось, что кто-то мешает ему в его сновидениях. Он открыл глаза и увидел, что Анна не спит. Она лежала рядом с ним на боку, подперев голову рукой. Глаза ее были полны слез. Эдвард понял, что она всю ночь смотрит его сны. Сосредоточился чтобы вспомнить, что ему снилось и от безысходности не нашел что сказать, конечно ему снилась Анжела. Анна молча отвернулась.

Для Эдварда, казалось, в один миг закончилась его нормальная, привычная жизнь. Он не знал, что делать и куда деть свои мысли. Основная работа над проектом была закончена, нужно было передавать дела другой группе, которая будет его реализовывать. Он сердился на Анну за то, что она никак не может его понять и просто принять его как мужчину. Сердился на Анжелу за то, что она невольно стала причиной разлада в его семейных отношениях. Гнал ее из своей головы, но образ темноволосой красавицы то тут, то там назойливо всплывал в его мыслях. Он то и дело пытался медитировать: «Аинк, аинк, аинк», - пытался удержать он у себя в голове. Потом начинал психовать: «К черту «Аинк»». За последние две недели он сильно похудел, осунулся. Весь натянулся как струна и готов был взорваться по любому поводу. Анна все это конечно чувствовала, и ее еще больше задевало то, что в мыслях Эдварда не присутствовало раскаяние, и он не пытался перед ней извиниться. Она все ждала, что он начнет сожалеть о содеянном, и признаний в вечной любви. Эдварду же просто не хотелось никого видеть. Он мечтал сесть в темной комнате, закрыться, обхватить голову руками, и чтобы никто, никогда не мог слышать его мысли. Сейчас он был бы рад даже зубной боли, лишь бы она отвлекла его от всех мыслей об Анжеле, Анне и всех проблем с ними связанными.

На третей неделе Альберт не выдержал и прямо спросил у Эдварда: «Что случилось? Ты неважно выглядишь, рассеян. Может тебе сходить к врачу», - настойчиво рекомендовал он. Эдвард и сам уже собирался это сделать, только никак не мог определиться: «К какому специалисту ему нужно обратиться?» Анна и сама видела, что наломала дров своим постоянным присутствием в мыслях Эдварда. Пыталась ему объяснить, что делала это не специально, а просто она много думала о нем и поэтому самопроизвольно настраивалась на его канал. Обещала, что так больше делать не будет. Но видела, что доверие его к ней подорвано, и Эдвард находится на грани нервного срыва. В среду Анна сама записала Эдварда на прием к психотерапевту. Эдвард вежливо попросил ее не присутствовать на приеме даже мысленно. Анна согласилась и обещала постараться переключить все свое внимание на Роберта, который в нем так нуждался.

На приеме врач спросил у Эдварда шифр его канала, попросил его расслабиться и отпустить свои мысли – это сделать не получилось. Тогда он решил провести сеанс гипноза. Эдвард заснул, и психотерапевт приступил к работе. Примерно через час, на счет три Эдвард очнулся и с ожиданием посмотрел на врача. Тот участливо улыбнулся, сказал, что ничего непоправимого пока не случилось. Вручил Эдварду заключение, в котором в качестве рекомендации было внесено как можно скорейшее отключение Эдварда от глобальной сети «the world without borders» и направление его на реабилитацию в резервацию. Свое заключение он прокомментировал так: «Видите ли, Эдвард, вы совершили ошибку при подключении, не поставив ограничений для своей жены, боясь ее тем самым обидеть. Вы не ее ребенок и выросли Вы в условиях другой реальности. Вы, несомненно, ее любите, но постоянное присутствие другого, пусть даже близкого человека в ваших мыслях грозит Вам развитием пароноидального синдрома. Возьмите творческий отпуск и поезжайте в резервацию, там Вы сможете восстановиться и уже затем сделаете вывод, хотите Вы возвращаться в новый мир или нет. Если заново решите подключиться, не совершите вновь эту ошибку. Удачи Вам».

Эдвард, вышел из кабинета совсем поникший, но с пониманием, что сделать все это ему просто необходимо. Ему не хотелось оставлять работу и дом, но он знал, что жить так невыносимо, и что ему нужно привести мысли в порядок.

На работе он частично поделился проблемой с Альбертом, тот понимающе посмотрел. Дал указание перевести на счет Эдварда гонорар за проделанную работу над интерьером магазина «Life is good», и предложил ему взять с собой для работы новый, не очень срочный проект, который Эдвард сможет сдать, когда вернется. В коридоре офиса Эдвард увидел Анжелу, заигрывающую с начальником экономического отдела, усмехнулся, но отметил, что она все же хороша и уже спокойно пошел домой.

Эдвард чувствовал, что Анна сдержала обещание, и подумал, как было бы хорошо, если бы она всегда могла так себя вести, то никакой проблемы вообще бы не возникло. Он ознакомил ее с заключением врача, но при слове резервация Анна все же заплакала, и спросила: «Нельзя ли ограничиться отключением?» Эдвард как мог успокоил ее, сказав что очень любит их с Робертом, но ему нужно время чтобы во всем разобраться, оставил Анне номер и код счета, чтобы они с Робертом ни в чем не нуждались. Попросил завтра собрать его вещи, когда он будет в клинике извлекать имплантат. Весь вечер Эдвард посвятил Роберту, понимая, как будет скучать по нему без связи.

На следующий день после отъезда Эдварда, Анна бессмысленно ходила по квартире рассеяно подбирала какие-то вещи. Потом вернулась в их с Эдвардом спальню и легла в еще не заправленную постель. Она понимала, что Эдвард вернется еще не скоро, ей не хотелось думать, что он может вообще не вернуться. И она, уткнувшись головой в его подушку, кожей собирала остатки его энергетики.

Резервация представляла собой музей-заповедник под открытым небом, где собраны были различные раритеты еще недавней эпохи, смотрителями которых являлись такие же, как Эдвард люди, не сумевшие приспособиться к условиям современной реальности и имеющие здесь кто постоянную, а кто временную регистрацию в зависимости от врачебных заключений им выданных. Эдвард зарегистрировался, предоставив направление от психотерапевта. Весь диалог велся устно – это его немного успокоило. Он поселился в небольшом коттедже на окраине, не проявляя большого желания входить с кем-либо в контакт. Уже спустя неделю он стал ощущать себя лучше и стал проводить день в работе, а вечером слушать музыку на старом CD-проигрывателе. Как-то вечером, сидя за столом, он услышал, как поет Ая: «Вне зоны доступа мы не опознаны. Вне зоны доступа мы дышим воздухом». Он подумал как это точно и знал, что его сейчас никто не слышит.





[1] Самые необычные виды бизнеса [Электронный ресурс] / Режим доступа: / http://www.molomo.ru/inquiry/unusual_business.html

0
20:00
988
22:17
Рассказ произвел двойственное впечатление. Идея классная без сомнения. Раскрыта довольно полно и хорошо. Но! Часть рассказа куда больше похожа на научно-популярную статью. Мало того, что автор совсем забывает о герое, через призму восприятия которого, вроде как, начинался рассказ. Кроме этого, текст переполняют канцеляризмы, юридические и психологические термины. Автор словно забывает, что подает мир глазами героя. Вот пример с молчаливой детской площадкой очень удачен, а дальше прям «Наука и жизнь». У меня сложилось впечатление, что автор — юрист по образованию. Правда, когда описание положение в мире заканчивается, чтение снова приятным. Удачная аналогия с нынешними блогами в соцсетях — это открытость сновидений. «Моральный эксгибиционизм молодежи» — очень хорошо сказано. Немного странно, что у человека с именем Эдвард, англичанина по происхождению песня детства «Папа может». Мало того, что она мягко говоря, не английская, так еще складывается впечатление, что он рос в советские времена. Вообще не совсем понимаю выбор иностранных имен в русском антураже, если «заграничность» героев никак не влияет на сюжет. На мой взгляд многовато деталей, таких как полный перечень блюд, которые едят герои или подробное описание их действий или распорядка дня. Сильный контраст с первой частью рассказа, где автор легко перескакивал через годы. Немного разочаровало, что при такой задумке главный конфликт свелся к банальной ревности. Концовка тоже довольно блеклая, хоть и логичная. В стиле слишком много канцеляризмов и словосочетаний больше подходящих для научного или публицистического стиля, нежели для художественной литературы. Название слишком «говорящее» — практически излагающее суть рассказа. Но в целом рассказ произвел приятное впечатление. Спасибо, автор.
Загрузка...
Ольга Силаева

Достойные внимания