Страх

12+
  • Опубликовано на Дзен
Автор:
Wolfram
Страх
Аннотация:
Можно ли бояться чего-то иррационального, необъяснимого но в то же время безобидного на вид? А если этот страх становится вдруг реальным, то как быстро человек может сойти с ума?
Текст:

Коля открыл глаза, как только первые солнечные лучи прокрались в его окошко, и по стенам заплясали солнечные зайчики. Он всегда вставал очень рано, сколько себя помнил, несмотря на то, что домашней скотины у него не было, окромя кошки Маруськи, которую и скотиной то назвать нельзя. Деревенские все встают рано, особенно такие, которые держат цыплят, коров и других домашних животных. Корову надо доить, цыплят надо выгонять на улицу, и всё это чем раньше — тем лучше.

Привычка вставать с первыми петухами у Коли осталась ещё с тех времён, когда он был маленьким, и была жива его мама. Тогда у них тоже были и корова, и цыплята.

Коля, будучи подростком, наблюдал, как мама надаивает утром целое ведро парного молока, а потом, скормив бурёнке краюху черного хлеба, выгоняет пастись. В деревне за всеми коровами присматривал дед Матвей, который утром собирал общее стадо, и выгонял на луг. Вечером, он приводил довольных и сытых коров, и каждая хозяйка уже ждала у ворот. Как поравняется стадо, так они и зовут своих бурёнок, с неизменным черным хлебом в руках. Каждая корова прекрасно знала свою хозяйку, и шла на зов по собственной воле.

Сейчас Коля уже давно жил самостоятельно, ни коров и ни цыплят, не держал. Не то, чтобы ему было лень, отнюдь. Просто он так и не смог привить к себе интереса к животноводству. Зато огород у него был большой, и всегда ухоженный.

Дома в этой деревне строились с незапамятных времён по двум-трём типовым проектам, и часто были похожи друг на друга. Поэтому хозяева принимали разные меры, чтобы хоть как-то выделиться: ставили резные наличники на окна, красили стены в разные цвета, или украшали заборы.

Например, на окнах Колиного дома, который ему достался по наследству, стояли шикарные наличники со сквозной резьбой, покрашенные в ярко-голубой цвет. Их ещё давно смастерил его дедушка, Пётр.

Вообще, несмотря на отсутствие хозяйки, дома у Коли был полный порядок. В комнатах всегда было прибрано. На стене аккуратно висели черно-белые фотоснимки родных: мама, отец, и особая гордость, прадедушка в Есаульской казачьей форме, и шашкой в руках — герой Первой Мировой войны.

На противоположной стене, возле печки, висел портрет Ленина в деревянной оправе. Коля знал, что Ленин уже давно умер, и что власть в стране уже не принадлежит коммунистам. Но портрет не снимал, пущай висит, есть же не просит.

Чистые, аккуратно отшлифованные и отмытые стены бревенчатого дома дышали свежестью, и немного мхом, который издревле использовали вместо пакли.

Деревянная мебель, простая и неказистая. Зато она была прочной и хорошо дополняла внутреннее убранство добротной крестьянской избы.

А ещё, наверное, главное — большая русская печь с лежанкой, занимавшая примерно четверть комнаты. Печь, это не только тепло в доме во время долгой и холодной зимы. В печи коптили рыбу, пекли пироги и вообще готовили. Сейчас в деревне у многих было установлено газобаллонное оборудование, но местные крестьяне, особенно старики, продолжали готовить в печке, по старой традиции. А на газе кипятили воду и жарили яичницу на завтрак.

Когда Коля был маленький, он очень любил спать на тёплой печной лежанке. Но потом, когда вырос, был вынужден перебраться на топчан. На печи он уже не помещался — ноги торчали.

Не имея привычки долго валяться в постели, Коля вскочил, умылся колодезной водой из рукомойника, и наскоро позавтракал: стаканом молока и добрым куском белого хлеба

Молока он также налил и в блюдечко любимой Маруське. Кошка дремала на крышке сундука, но услышав заветный плеск, проснулась. Она была из тех кошек, которые не зря лакают своё молоко. Коля регулярно выбрасывал на помойку задушенных ею мышей, которых Маруська оставляла на пороге, и Бог знает, сколько ещё серых грызунов оседало в её желудке.

Сегодня особых дел ни в доме, ни в огороде не было, но Коля завсегда находил себе занятие. Не привык он лениться, как Емеля в старой сказке, про которого ему мама читала ещё в детстве.

Если нет работы у себя, значит можно помочь соседу. Коля взял косу и вышел на улицу. Тётушка Агафья как-то просила его помочь ей скосить участок от бурьяна, и Коля согласился. Он вообще никогда не отказывал в помощи никому. В свою очередь благодарные селяне снабжали Колю свежим молоком и мясом бесплатно. Бывало, что платили деньгами, на которые Коля покупал крупу и сахар в автолавке. Постоянных магазинов в деревне отродясь не было, и автолавка, приезжающая три раза в неделю, собирала разом почти всё местное население. Даже приходящий поп не удостаивался такого внимания.

Надо сказать, что деревенька находилась в одном сильно отдалённом уезде. Места живописные, конечно, только уж очень далеко от цивилизации. Ни шоссе, ни железной дороги вблизи не пролегало. Ближайший город — километрах в пятидесяти, если не больше. Да и город не особо большой, даже не райцентр. Из города были проложены автобусные маршруты до окрестных сёл, но к ним в деревню ни один не доезжал. Конечной остановкой было назначено другое селение, поближе и посолиднее.

Так и получалось, что сюда можно было прийти только пешком от конечной, или на автомобиле приехать. Местные жители не любили далеко ездить: незачем, да и времени нет. Старикам пенсию раз в месяц привозила почтальонша, на велосипеде. Она же доставляла свежие номера областной газеты. Для того, чтобы платить за свет, достаточно было до топать до почтового отделения. Ближайшее как раз в том селе, где была конечная автобуса. А вот города они издавна побаивались.

Это было такое иррациональное чувство. Когда умом понимаешь, что ничего страшного в городе нет: просто большая деревня и дома каменные. Но среди местных было поверье одно: кто в город уедет, уже не вернётся никогда. И возникло оно не на пустом месте. Кирилл, замечательный мужик, работящий, в один день запер дом, и ушёл в другое село, где сел на автобус, и больше его никто не видел. Машка, хорошая девушка, писанная красавица, собрала котомку, и поминай как звали. Были и другие случаи.

Поэтому местные боялись города, и если и говорили о нём, то только шёпотом, предварительно плюнув три раза через левое плечо.

На чужаков, кстати, это поверье не распространялось. Любой турист, приехавший собирать грибы, или ловить рыбу, спокойно уезжал, и также спокойно мог вернуться.

А что же дома пропавших селян, оставались ли они пустовать? Нет, дома эти быстро оприходовали дачники. Они приезжали из города на больших и красивых машинах, в основном чёрных. Дачники держались обособленно и с местными почти не разговаривали, часто даже не здоровались. К автолавке они не приходили, потому что всю еду привозили с собой. Они почти никогда не работали, только шлялись по лесам да жарили бесчисленные шашлыки. А ещё обязательно врубали противную музыку на полную громкость, так что по всей деревне раздавалось «муси-пуси» или «ДУ ХАСТ МИШ!», вместо привычного коровьего мычания и петушиных криков. Селянам не нравились эти песни, вот когда дядька Авдей на баяне частушки исполняет, вот это любо. Коля не обращал на дачников особого внимания: ездят и ездят, ну и Бог с ними.

По дороге к тётушке Агафье, Коля проходил мимо дома своего друга детства, Олега. Они были почти одного возраста, и с детства вместе играли, ходили на речку и в лес. Родители Олега уехали в город и не вернулись года три назад. И вот сегодня Коля увидел, как Олег заколачивает досками окна своей избы.

— Олежка, привет.

— Привет, Колян.

— Ты зачем окна заколачиваешь?

— Да вот понимаешь, — Олег замялся, а потом решительно добавил, — уезжаю я.

— Ну-у-у, вот так новость, и куда? Неужто женился?

— Нет, Коль, — друг перешёл на шёпот, — в город я уезжаю.

Коля отшатнулся от друга, как от привидения, и торопливо перекрестился, как мама учила.

— Но, ты же не вернёшься, Олег, как же так?

Олег только пожал плечами.

— Нечего здесь ловить, Коль, не-че-го. Я знаю, что могу большее, могу выучиться на кого-нибудь, но в нашей деревне этого сделать нельзя. Так что, пусть я не вернусь. Но я смогу больше.

Два друга крепко обнялись, быть может они видели друг-друга в последний раз. Вот уже у крыльца стояли вещи Олега: старый, потрёпанный рюкзак, туго набитый, и две большие сумки. Из одной из них, неплотно закрытой, торчал краешек почтового конверта.

Коля побрёл дальше, куда шёл. Он не мог остаться, и смотреть, как его друг заколотит последнее окно. Гвозди вонзались в дерево, как в крышку гроба. Он не увидит больше Олега, и от этого чувства на глаза наворачивались слёзы.

Целый день Коля старался не думать об этой утрате. Он ещё не раз проходил мимо этого дома, но друга больше не видел. Наверное, он ушёл пешком, и сейчас уже едет в автобусе в тот самый город.

За день Коля переделал много всякой работы: скосил участок у тётушки Агафьи, помог Варфоломею латать крышу, притащил воды старому деду Георгию. Настало время немного потрудиться и у себя. После обеда Тимоха привёз ему из леса полную телегу давно обещанных берёзовых чурбаков. Надо их все поколоть на дрова, и сложить в поленницу, а то зимой топить нечем будет. Взял Коля колун, и давай махать, только щепки летят. Скоро рядом с ним образовалась целая куча свежих берёзовых поленьев. Пока дрова колол, жарко стало, аж вспотел. Снял Коля рубаху, подставив дневному солнышку свой могучий торс. Глядь, а на соседнем участке стоит у забора дачник, и на него смотрит. Машка там раньше жила, да уехала в город пару лет назад, с концами. Дом недолго пустовал, через пару месяцев стали приезжать новые хозяева, на машине. Вот и сегодня, как проснулись, так сразу врубили музыку, и занялись неизменными шашлыками. Коля уже привык к этим соседям, и перестал на них внимания обращать. Они его тоже будто не замечали, а сегодня заметили. Полный, лысый мужчина в спортивном костюме, с сигарой в зубах, подошёл к забору, и несколько минут смотрел, как Коля дрова колол.

Заметил дачник, что, Коля остановился, и крикнул ему:

— Ей, парень, поди сюда, дело есть.

Как странно, то они с ним даже ни разу не поздоровались, и вдруг дело есть. Но Колька был добрый и отзывчивый, раз дело есть, значит помощь им нужна. Так бывает. Месяц назад застряли другие дачники в лесном болоте на своей большой черной машине, так Коля с Олегом им помогали. Извозюкались все, но вытащили-таки.

Отложил Коля колун и подошёл к соседу.

— Доброго дня.

— Привет.

— Помощь нужна?

— Не, у меня вот какой вопрос. Ты, я смотрю, крепкий мужик. Я — директор охранного предприятия, в городе. Мне такие как ты нужны. Беру на работу. Если жить негде, комнату в общаге дадим, ну как?

Как услышал Коля про город, да вспомнил, щемящее чувство в груди, когда Олега обнимал. Дар речи потерял от страха, и только попятился от этого мужчины, назад на несколько шагов. Перекрестился три раза, и плюнул через левое плечо. Показалось ему, что и сосед какой-то недобрый, и взгляд его таит в себе угрозу. А ещё город, из которого не возвращаются.

— Ты чего замолчал? Соглашайся, всё равно тебе здесь нечего ловить. Так и будешь до пенсии топором махать. А у нас заработаешь, тачку купишь. Девок кадрить будешь, ну что?

Услышал Коля фразу «нечего ловить», сразу вспомнил он слова Олега. Только что друга он, считай, потерял, теперь и его час настал.

Забыл Коля все слова. Напрочь из головы вылетели. Только и смог, что выдавить из себя:

— Нет. Не хочу. Не надо.

И убежал, даже колун не стал забирать, так велик был его страх перед городом. Не хотел Коля пропадать. Не хотел уехать, и не вернуться. Дороги ему были родные места.

Дачник только рукой махнул: «Экий странный парень», — и вернулся к своей компании.

А Коля заперся в доме, и до самого вечера сидел, тихо, как мышь. Ни звука не подавал. То заплачет вдруг, вспоминая всех пропавших в городе селян, то от собственной тени шарахаться начинает. И казалось ему, что сейчас придут сюда злые дачники, ворвутся, упрячут его в мешок, и увезут насильно в город. И не увидит он света белого.

Маруська пришла. Уж она и мурлыкала, и тёрлась о Колины ноги то одни боком, то другим, не замечает хозяин свою любимицу, не приласкает.

А не замечает оттого, что страх липкой паутиной его окутал, и не знал Коля, куда прятаться.

Когда солнце зашло, тихонько отворилась дверца с черного хода, и из дома, крадучись, вышел Коля, с мешком за плечами.

Он осмотрелся по сторонам, погладил Маруську на прощание, а затем так же тихо пошёл к задней калитке.

«Как бы вы не старались, как бы не уговаривали, а не поеду я в город, ни за что», — думал он.

«Лучше в лесу жить буду, но только чтоб не слышать про город никогда. Навсегда забыть, про него». Скрипнули петли, и больше Колю никто никогда в деревне не видел. И только кошка сидела на заборе, и неотрывно смотрела в лес. Ждала чего-то.

15.11.2017

+3
10:44
476
15:12 (отредактировано)
+1
15:30
+1
Ох, сколько я накосячил… Простите.
Всё поправимо! Справа три полоски/редактировать, обязятельно сохранить.
Рассказ понравился! thumbsup
16:41
+1
Точно, редактировать же можно (я тут недавно). Спасибо за наводку. ok
Всё исправил. Рад, что понравилось.
14:15
+1
Хороший, крепкий рассказ. Понравилось) Почему Коля боится города? По мне, нужна большая смелость отказаться от возможности познать новое, сокровенное, чем город и должен был являться для других обитателей деревни. С этой позиции — Коля очень смелый человек. Опять же не могу не заметить отсылок к славянскому лору (мне, он, не скрою, очень нравится), если смотреть на рассказ с этой стороны, быть может Коля решил стать ведуном, и в единении с лесом, родным краем, познать свою суть?
14:23
Страх города необъяснимый рационально. Я пытался описать именно такой, не явный «ужас-ужас» а скорее опаску, нерешительность, боязнь неизвестности.
Насчёт отсылок к славянскому Лору, тут Вы меня удивили совершенно. Изначально таких идей у меня не было. Забавно посмотреть на собственный текст с этой точки зрения.
Ну да, автор видит одну картину, а читатель может увидеть совсем другую.
Может быть так получилось ненароком.
Идея состояла в том, чтобы описать помутнение рассудка у Героя в том случае, когда его «необъяснимый» страх становится реальностью. Но не хотелось описывать уже известные вещи вроде оборотней, вампиров, пришельцев, бабаек или чертей… Хотелось найти что-то новое.
Так и появился страх «города», страх «неизвестности». Вот такая идея.
И он… он сошёл с ума.
Ну или… решил стать ведуном. Ваша версия имеет право быть.
Рассказ довольно старый… будут ещё.
14:32
+1
Буду ждать)
Загрузка...
Андрей Лакро