Кукушкино сердце

Сколько отмерено человеку между первым и последним выдохами? И даже не о годах речь: сколько удивительных открытий, героических подвигов и жестоких испытаний? Сколько любви, красоты, чудес, необыкновенных совпадений и трудных решений?

То, что неизвестно большинству, знают избранные, которым свыше подарена возможность заглядывать под чёрный бархат капюшона Смерти, в её глазах прочесть и передать человеку, когда ему назначен последний день. Чтобы успел человек совершить больше, любить крепче, пожить ярче.

*

Жила-была в Западном Королевстве Провидица Сибилла. Дар свой она от прабабки приняла, прорицала всегда точно и с сочувствием, выгоды не искала, козни не строила. И собой очень хороша: волосы у неё черными кудрями вьются, брови, как углём очерчены, глаза прозрачной серой водой плещут. Руки сильные, ноги крепкие, фигура ладная. Красота, да и только. Может, и не зря поговаривают, что детишки у Сибиллы от разных мужиков получились. Но другой бы бабе — позорище, а Провидице кто что скажет? И потом: не по женской, простите, слабости она рожала. Для передачи Дара девчонка нужна, Сибилле же на мальчишек везло. А как за такой кучей детей следить, если народ за предсказаниями потоком идёт, и каждому надо ответ дать? Четверых первенцев Провидица разослала по родне; три мальчонки недолго протянули, а Клаус, который старший, ничего, вырос, ну да с матерью больше никогда и не виделся, дюже далеко его увезли. На дочку Катаринку особых надежд у Сибиллы не было, пусть только поскорей вырастет да девочку родит, которая тоже вырастет и тоже девочку родит. Эта-то правнучка Дар у Сибиллы и переймёт. А пока прорицай без устали всем, кто приходит, как прабабкой завещано.

Сколько жить осталось да можно ль смерть отсрочить - это многим знать важно.

Посёлок был маленький, народ в нём бедненький. Ну не голодают, голы-босы не ходят, но и грошика лишнего не имеют. Стоит ли удивляться, что с каждым новорождённым мамка к Сибилле бежит? Та особо на дитя глянет и скажет, сколько мальцу отмерено. И, ежели чуток совсем и надежды никакой нет, так с младенцем особо и не носятся. Или если заболеет кто — сперва к Сибилле, потом уже к лекарке. Лечиться - дорого, а больной, может, к концу жизни подобрался, так зачем же семье разоряться?

Но вы дурного не подумайте: во-первых, никто обречённого не бросает. Наоборот, ежели мамка знает, что дитю годик жить — она ему ласки побольше, обнимает почаще, ну чтоб успеть душе его хоть сколько любви получить. А то и упредит её Провидица: от воды береги, или там к лестнице не подпускай — глядишь, и ускользнёт ребёночек из рук смерти, были случаи. Больным же лекарка облегчительных травок даст, всё лучше, чем впустую силы и гроши тратить, чтоб у Смерти хворого отбирать. А во-вторых вовсе Сибилла не дрянь бездушная, особливо к детишкам. Ежели хоть махонькую надежду видела - могла к лекарке мамашу с дитём отправить, пусть, мол, полечит, я с ней сама сочтусь. Ну оно понятно: бабье сердце никаким Даром не перебьёшь. Своим же детям она не пророчила, прабабка ей запретила.

Само собой, не только поселковые людишки к Провидице ходили, со всего королевства тянулись. Каждый день гости. Сибилла денег-подарков с них не ждала, не требовала. Кто чем поделится — за то и спасибо.

*

В день своего сорокалетия Сибилла поняла, что ужасно устала. Народишко-то какой: услышит, что не много осталось, канючить-торговаться начинает, а что Провидица может поделать? На иного гостя и прикрикнуть приходилось, а с другим и поплакать-погоревать. Над некоторыми Провидица видела чёрную Печать Смерти — этим уж было вовсе не помочь. Сердце опустошается, как ни старайся душеньку не выматывать. Ну и вот в день рождения выглянула Сибилла в окно, а там погода как подарок: тепло, но не жарко, светло, но не ярко, сопки сосновые свежестью зеленой дышат. И решила прорицательница быстренько сегодня своё отработать, да в лес уйти, силёнок набраться. В платье пёстрое с вышивками нарядилась, мониста любимые надела, руки браслетами украсила, волосы в узел собрала, да и крикнула дочке, чтоб гостя пускала.

Женщина молодая вошла с ребятёнком на руках. Оба лыбятся:

- Здрасти.

И тут у Сибиллы будто змей холодный в груди шевельнулся. Понимает Провидица, что не хочет она девке этой предсказывать. Брови насупонила:

- И чего пришла? Смотри, дитё у тебя крепенькое, сама молода, по платью вижу, не бедствуешь. Живи да радуйся.

- Да как же было не прийти? - удивляется гостья, а малыш вдруг ручки к Провидице протянул. Змей в груди в кольца собираться стал, кого-то дитя напомнило… Сибилла на змея шикнула, про лес вспомнила и решила: сами пришли, сами пусть разгребают. Посмотрела она на ребёночка и видит: полгодика ему осталось. На мать взгляд бросила: и той полгода. Не успела ни слова сказать, дверь распахнулась и вошел мужик, в потёмках лица не видать, но и его особым взглядом тоже зацепило. И ему полгода отмерено. Печать чёрная над семейством, значит, спасти нельзя, все разом помрут. Вышел гость на середину комнаты, в свет, и змей в груди Сибиллы разжался колючей пружиною: узнала провидица, кто к ней явился. А мужик улыбнулся, руки распахнул:

- С рожденьем, матушка! Вот и свиделись! Это вот жена моя, Марьяна, а это внук твой Одо. Столь годов не встречались, вот и приехали мы тебя поздравить!

Обнял сын мамашу, она сознание и потеряла.

Катаринка рядом крутилась, помогала мать в чувство приводить, а сама всё брата да жену его украдкой рассматривала. Открыла глаза Провидица — из серых стали они черней ночи. На лбу морщина пролегла, пряди волос на висках поседели. Чужим-то смерть предсказывать — одно, а своей кровиночке - другое. Она, главное, думала, что всё равно ей; по трём-то помершим мальчонкам, конечно, в своё время поплакала, да и забыла. А тут, кажется, змей колючий по жилочкам носится, сердце жжёт, глазам больно. Сибилла молча слёзы проливает да внучка тискает: уж такой славный мальчишечка! И невестка улыбкою светла, к свекрухе с почтеньем, от мужа ни на шаг. А уж сын-то в какого сильного и доброго мужчину вырос! Первый раз сердце Провидицы было полно такой прекрасной любви; и тем чернее казалась ей беда.

Не решилась мать сыну про Печать Смерти сказать, а к обеду, как и хотела, в лес собралась. Оставила молодёжь дома, одна пошла. Перед лесом загадала Сибилла найти решение, как сыночка с семьёй у Смерти отпросить. Как прабабка когда-то учила, все мысли свои Провидица в сердце направила, чтоб любовью беду отвести; думы дурные в ручье выполоскала, сомнения на смоляные капли сосен приклеила, печаль камнями тяжёлыми придавила. Под берёзками на траве полежала, силы у земли просила. И унялся серый змей в груди, полегчало Провидице, так что из леса она с улыбкой выходила: чувствовала, что скоро всё решится. Увидев на дороге всадника в бархатном плаще, поздоровалась и дальше в посёлок двинулась, однако была остановлена глухим окриком:

- Сибилла!

Поворачивается она к путнику и видит: он уж спешился, стоит рядом с конём, громадный, лица под капюшоном не видать. Вот так встреча!

- Ох и попортила ты мне жизнь, Провидица!

Взвилась вещунья:

- За это ты своей печатью сына моего отметила?! Знаешь же, предсказывать - не моя прихоть, Дар свыше вручён! И Ты же своё всё равно получаешь!!

- А ну уймись! - рявкнула Смерть, — Я, может, потому и пришла. Могу снять печать…

- Со всех троих?! А взамен что?

- Дар твой уполовиню! - Смерть оказалась рядом, положила костлявую кисть на плечо женщины, и холод пополз по руке.

- Сможешь ты и дальше предсказывать, кому сколь жить осталось… Но без подробностей, без шансов. Готова ты ради жизни сына и семьи его пожертвовать всеми остальными?

Бедная Сибилла и сказать ничего не успела: душа её ответила, а Смерть ответ поймала.

- Ну и прекрасно. Так. Печать мою забираю… - в воздухе появилась чёрная клякса, — а чтоб людишкам лишнего не болтала, быть тебе птицей кукушкой!

Обернулась клякса мошкариным роем, плотным коконом окутал он женщину. Почувствовала Сибилла, будто рассыпалось её тело, но испугаться не успела, как вмиг снова собралась, да только мир словно больше стал, и Смерть огромна, а Провидица лишь птица, чьё сердце трепещет от горя и радости. Взлетела кукушка на ветку, на Смерть смотрит, а та руки потирает:

- Надо же, праздник у тебя, а подарок достался мне ! Что ж, дождись ночи и лети в дочкин сон, пусть узнает и другим расскажет, что ты теперь в лесу птицей прорицаешь. Дар твой по-прежнему через правнучку передаваться будет, но уже по птичьему роду. Сына твоего с семьёй отпускаю жить долго, а уж ты накукуй, чтобы счастливо!

*

Так всё дальше и сложилось. Через пару лет кукушкины правнучки, подхватив Дар Сибиллы, разлетелись по Королевству, предсказывая каждому, кто спрашивал, сколько ему осталось.

А самая первая кукушка улетела в те края, где дети жили, и всякий раз, встречая их в лесу, куковала им без устали.