Демоны тёмной воды
Победители
Чёрная вода притягивала её. Мари жила в этом городе семь лет – почти половину из своих шестнадцати – и всё это время вода каналов манила её, завораживала, убаюкивала, успокаивая боль и притупляя воспоминания. Каналы навевали покой – каждый раз, но не сегодня, не в последние дни. Экзамены в Ордене приближались, и она нервничала всё больше, но заучивание бесконечных фактов и правил никак не помогало избавиться от вибрирующей внутри струны. Ещё можно было остановиться – пока ещё можно. Потом один за другим покатятся экзамены, итоговый аттестат, выпуск и клятва – и это уже навсегда – а она совсем не уверена, что хочет быть рыцарем и заслуживает быть им.
И каналы снова и снова принимали её. Тени сумерек растушевывали девичью фигурку, и ночь раскрывалась и прятала Мари, словно книжную чёрную кошку, гуляющую саму по себе. Вода становилась непроницаемой тьмой, лишь на поверхности дрожали золотые блики фонарей; Мари дышала тьмой, пила тьму, наполнялась ею, и напоенная шла в корпус… а утром всё повторялось сначала – занятия, люди, разговоры, тоска, улицы, каналы, ночь... И надоевшие пустые надежды, что всё наконец кончится.
Постепенно она уходила всё дальше от корпуса, меняла маршруты, бездумно, случайно тасуя повороты – словно намереваясь сбить со следа… кого, тоску? Смешно…
В тот вечер её занесло в портовый район. Она никогда не ходила к морю, никогда не возвращалась по следам своей памяти, в те дни, когда у той, прошлой девочки отняли её солнечный мир.
Но сегодня она следовала воде и не могла от неё уйти. Шаг за шагом, шаг за шагом, всё дальше и дальше. Набережная вилась бесконечной змеёй, становясь всё грязнее и глуше. Временами ветер приносил запах тухлой рыбы, отбросов, мазута и вонючего, едкого дыма. Скособоченные облезлые дома теснились вплотную, подпирая друг друга, как жалкие пьяницы, бредущие с нищей вечеринки. Ржавые крыши над головой и мутные лужи под ногами, исписанные ругательствами стены, и лишь изредка – железные двери контор, освещенные тусклым светом одиноких опрятных фонарей.
Пора было возвращаться. Она порядком устала, а тьма этой ночью, наверно, утопилась с тоски и лежит теперь на дне, покрытая саваном из мягкого ила, и чёрная кровь сочится из всех её пор, исчезая в зловонной тёмной воде. Сгинет луна, и тьма затопит каналы, выйдет из берегов, и заполнит весь город – дряхлые улицы, дома, беспокойно спящих людей… и одну бедную дурочку, что никак не может оторваться от своего зелья.
Потеряв равновесие, Мари оперлась о каменный парапет. Её мутило – и на этот раз особенно сильно; в воздухе нестерпимо несло кислым. «Что это, аммиак? Ну и воняет… И какого…» Она попробовала оторвать руку от холодного камня и тут же опустила её обратно. Коленки дрожали. «Ха, рыцарь… - она горько плюнула. – Развезло, как нюню…» Терзания последних дней навалились с новой силой, и внезапно стало совершенно ясно – никуда она не годится. Можно сколько угодно тренироваться, зубрить параграфы и отрабатывать практики – только всё бесполезно. Внутри она по-прежнему трусливая, несчастная птичка тупень. И дух ей сломали тогда, в темной холодной воде, и сердце порвали на кусочки и никак из этих кусочков нового сердца не соберешь – как ни складывай, скалятся дыры, обрамленные серым пеплом.
Она навалилась грудью на парапет, вперившись взглядом в дрожащую ткань воды. Из глубины всплыл и лопнул огромный пузырь. Мари захлестнуло тошнотворной вонью. «Да… Я сейчас… надо спуститься к воде… Сейчас…» Перевалиться через парапет уже не было сил. Она переступила пару шагов вбок, обдирая пальцы о камень, потом ноги подкосились, и она упала, больно стукнувшись головой.
- Эй… эй… эй… эй… - эхом отдавалось вокруг.
Она пробовала открыть глаза, но веки не слушались; она только чувствовала, как тьма, наконец, приняла и понесла её, всё глубже и глубже затягивая в нескончаемый мутный водоворот.
Только на самом дне глубины почему-то нашелся свет. Это она поняла потом, когда сознание вернулось, и от воронки остались лишь воспоминания – пропасть, в которую страшно заглядывать. Свет оказался жёлтым, уютным, обрамленным коваными лапками неведомого зверя, сидевшего на кирпичной стене напротив. Нестерпимо болела голова, и Мари принялась разглядывать всё, что попадалось на глаза. Старые кирпичи в прожилках бледной извёстки, выкрашенный чёрным потолок, переплетения ржавых труб, закрытая дверь. Ещё один фонарь. Кажется, стол, покрытый рваной газетой, и, кажется, парень. Ага… Не старше её, длинные светлые волосы и открытый взгляд; рабочая одежда запачкана краской. И лыбится, как дурак. «Вот чего ты лыбишься?» Парень несмело помахал рукой.
- Эй, привет! А я тут, знаешь, смотрю на улицу, а там тебе вроде плохо… Пока добежал, совсем сознание потеряла. Ну я и перетащил тебя сюда. Ты извини, если что… Я помочь хотел, - закончил он совсем тихо.
- Это правильно, - слегка морщась, прошептала Мари. – Это ты молодец, что подобрал. Приличные девушки на улице не валяются.
Парень заметно повеселел. Мари попробовала закрыть и снова открыть глаза, шевельнуть пальцами, ощутить вдох и биение сердца. Стучит. Это хорошо.
- Сильно я башкой треснулась?
- Да вроде нет, - обеспокоенно сказал парень. – Крови не было. А что, болит?
- Болит, - прошептала Мари. – Пройдёт. А ты кто?
Спаситель неловко поправил волосы.
- Ну, как сказать… Я художник, расписываю тут стены. Тут бар будет, вот я и подрабатываю, рисую… разное морское… Я вообще студент ещё.
- А зовут тебя как, студент?
Мари осторожно, прислушиваясь к себе, повернулась и села, спустив ноги с низенького диванчика. Комната радостно покатилась по кругу.
- А, я Глеб! Извини… те…
- С-слушай, Глеб, а туалет у тебя здесь есть?
- Да, конечно, там, - парень махнул рукой в полутёмный коридор и тревожно нахмурился. – Сама дойдёшь?
Мари вгляделась в постепенно затихающую карусель.
- Не, не дойду. Поползли, студент.
В туалете всё оказалось проще. Закрыв дверь перед носом стесняющегося Глеба, она вытошнила из себя всю непонятную гадость, избавилась от мерзкого вкуса во рту, умылась и даже выпила таблетку анальгина из обнаруженной тут же аптечки. В зеркале на неё глядела слегка помятая ночными развлечениями, но вполне ещё симпатичная девушка.
- Эк тебя угораздило, - сочувственно сказала ей Мари. Смущенное отражение только вздохнуло.
Тянувшийся по коридору запах кофе привёл её в знакомую комнату. Глеб оглянулся.
- Во, совсем другое дело! А то ты была совсем как сине-зеленая водоросль… Ой, извини, пожалуйста. Кофе будешь?
Мари кисло улыбнулась.
- Буду… спасибо. Только слабый и не очень горячий. И с молоком. И сахару побольше.
- И торта кусок, - радостно откликнулся Глеб. – Эх, я бы с удовольствием, но у меня только бутеры с колбасой… Зато два.
- Не, потом. Спасибо.
Мари присела на диванчик и осторожно, двумя руками, приняла полную кружку кофе. Знакомый запах на лету возвращал её к жизни. Она отхлебнула крошечный глоток и засмотрелась на стену напротив. Оттуда вполоборота, искоса за ней наблюдала русалка. Светлые блестящие волосы соблазнительницы разметались по голым плечам, почти не скрывая округлую грудь, и тело пониже спины незаметно переходило в тяжёлый хвост, покрытый тёмно-зелеными чешуйками. Казалось, русалка слегка не уверена, стоит ли ей здесь остаться, слегка стыдлива, слегка развратна… Рисунок Мари понравился. Она отхлебнула ещё глоточек и кивнула на стенку: - Твоя работа?
Глеб смущённо улыбнулся.
- Угу. Ну, по референсам, правда, есть один чилийский художник…
- Так всё равно, - доброжелательно сказала Мари. – Нарисовать тоже надо уметь.
- Тебе понравилось?
- Ну да. Здорово!
- А хочешь ещё посмотреть? У меня ж почти всё готово! Щас, погоди, только фонарь найду, тут освещение ещё не наладили толком…
Он засуетился, раскапывая груду накиданного в углу барахла. Мари скрыла улыбку за очередным глотком. Через минуту Глеб торжественно щелкнул кнопочкой, направив перед собой сноп белого света.
- Мадмуазель…
- … Мари!
- Чудесно! Мадмуазель Мари! Па-а-звольте пригласить вас на экскурсию по этому жуткому, но симпатишному заведению!
Он галантно отставил локоть, и Мари вежливо за него уцепилась. Идти так оказалось удобно, и можно было почти не смотреть под ноги, уделив всё внимание кофе, гиду и рисункам. Экспозиция отличалась эклектичностью и несомненным кабацким разгулом. Морские чертики вылезали в самых неожиданных местах, японский каппа ехидно грозил зрителю длинным когтистым пальцем, а диснеевская злая колдунья, отобравшая у бедной Русалочки голос, казалось, ведает всеми соблазнами одновременно. В большом зале всю стену занимал Ктулху – великий и ужасный. Свет фонаря не выхватывал его целиком, Глеб отошёл подальше, но так получалось ещё страшнее – исполинские щупальца чудовища уходили во тьму, тени обострялись и в глазах прояснялась древняя хтонь. Действие выпитого кофе заканчивалось, и Мари уже несколько раз зевала и спотыкалась, спотыкалась и зевала. Глеб оказался хорошим парнем – добрым, начитанным, искренним – весь как на ладони. И почти счастливым от её улыбки.
- Да, собственно, уже всё. Как тебе это?
Он перевёл луч света на стену, Мари посмотрела вслед… Существо было ей незнакомо. Рыхлое расплывшееся тело, покрытое блестящей слизью, крупные выпуклые глаза и немигающий взгляд - что-то от жабы, может огромный рот в щёлку или маленькие передние лапки с острыми когтями. Вдоль спины чудища виднелись наросты, из которых сочилась янтарного цвета желчь. Мари переступила на шаг в сторону, и ещё, и ещё… Тварь неотрывно следила за ней, не двигаясь, не шелохнувшись. Мари передёрнуло.
- Это кто?
Глеб загадочно пожал плечами.
- Не знаю. Это я сам придумал. Просто сидел тут, рисовал – и вдруг накатило. Она мне снилась потом, не успокоилась, пока не попала на стенку. Правда хорошо получилось?
- Жутковатенько…
От весёлой экскурсии не осталось и следа. Мари вдруг почувствовала, как снова разболелась голова, и вернулись страхи, и экзамен навалился камнем, который ни скинуть, ни расколоть – никак…
Глеб выключил фонарь и осторожно взял её под руку.
- Пойдём. Кажется, пора передохнуть.
Они дошли до диванчика, и Мари с удовольствием свернулась на нём калачиком, пристроив больную голову в мягкую подушку. Глеб накрыл её пледом, притушил свет, и Мари ощутила, что её безумно давно никто не укутывал одеялком, не целовал перед сном и не рассказывал сказку о рыцарях и принцессах, о вечной любви, отваге и верности. В кусочке окна всё ещё плескалась ночь; казалось, тени перекатываются туда-сюда, и море дышит прибоем и гонит на сушу непослушные серые тучи. Глеб поправил локон её волос.
- Я не спрашивал тебя ни о чём… Я просто вижу, что тебе нужна помощь. Если хочешь… о, если хочешь… можешь мне рассказать, поделиться. Это помогает, правда.
Мари закрыла глаза.
- Если бы это было так просто…
- А это просто, на самом деле. Ты только сделай вид, что это всё выдумка, и ты вообще ни при чём. Просто одна маленькая девочка…
Мари спряталась носом в подушку и с отчаянием вытолкнула из себя:
- … одна маленькая девочка была ужасно глупой. Она почему-то думала, что счастье будет вечным. И мама-папа с ней будут вечно, и летнее солнышко, и игрушки… и всегда ей будет семь-восемь-девять… семь-восемь-девять… А потом один глупый рулевой на морском кораблике чего-то испугался и не туда повернул. Кораблик потонул, и все мечты, и мама-папа обманули девочку, потому что она осталась одна в этом чёрном городе на берегу чёрного моря. А потом её нашел дядя Юра, мамин двоюродный брат, и дядя оказался мастером-наставником в Ордене «Рыцарей Света и Добра»… Слышал про такой? Хороший комикс получается?
- Слышал, - кивнул Глеб. – Рыцари в синем дениме.
- Дениме… Господи, кто это придумал... Тогда, в начале, девочке казалось, что это так круто – охотиться за демонами, убивать злобных тварей, выслеживать сущностей. Перерождений на всех хватит! Ведь каждый человек – потенциальный демон… или ангел… или никто… ноль на палочке, жертва… И никто не знает, когда и кто в тебе проснётся. Но ты же понимаешь, что это всё комикс, выдумка? И рыцарей никаких нет, и демонов… как твои картинки… И нет никакого счастья на земле, потому что счастье вечно, и не способно тебя предать, а если способно – значит тебя снова обманули.
Мари говорила и говорила, и боль будто бы затихала, уходила, перетекала в подушку и дальше вниз, вниз, в тёмные каналы, к чудовищу, что не знает иной пищи, иного мира, кроме человечьих страхов.
- Я понимаю, - откликнулся Глеб.
- Все лгут… и никто никому не верит. И демонов нет, и девочки нет, и тебя нет… пока ложь не станет твоим миром – и, гляди-ка – всё есть. Это же так здорово – быть избранной. Получаешь право на ложь – они же глупышики, это ради их же блага. А ночью приходит дьявол и спрашивает – если ты лжёшь им, то кто лжёт тебе? Кто сказал, что лесенка обрывается? Во имя чего ты будешь убивать, во имя какого демона – лжи или предательства? И снова, и снова…
Голос Мари перешёл в невнятное бормотание, рассыпался сухим шорохом, затих. Слышно было только дыхание – беспокойное, сбивчивое дыхание невозможно уставшего человечка. Глеб сидел не шевелясь, замерев на стуле, словно малейший скрип мог растревожить, разбудить этого несчастного найдёныша, заблудившегося в своей коротенькой ещё жизни.
Он сидел и смотрел на спящий клубочек, и думал о том, какие у неё красивые глаза, и о том, что она, наверно, очень добрая, хоть и суровая на вид… и, в сущности, бог с ними, с этими рыцарями, в дениме они или нет… и не так уж важно, кто привёл её к нему – ангел или демон… и что надо будет непременно потом спросить – ну почему, почему же она Мари???
Вся история с Орденом оборачивается полным пшиком — и введена только ради темы тура по итогу. Поминание мифологических существ в какой-то момент идёт без остановки, но тоже оборачивается великим ничем. Так и хочется, чтобы Мари победила таки своих демонов через росписи Глеба, но это припасено для лучших времён.
А в итоге в рассказе просто нет магии. Не будь помянут (и только помянут!) «Орден бла-бла-бла», был бы чистый реализм с дрянным кофе, который перестаёт действовать за пять минут. А так это реализм со словами «ну где-то там, за полярным кругом, магия есть. Честно-честно».
Мальчик весь такой влюбленный, но при этом осторожный и бережный. Это получилось показать. Девочка более штампованная, но тоже в целом симпатичная. А, и описания картин мне понравились. И вообще описания)
С сюжетом — да, беда. Это все выглядит пока как пролог. Но здесь на турнире половина рассказов такие, так что я уже смирилась.
Но у вас, автор, еще и с магией беда. Она вроде как есть, но вроде как и ни на что не влияет. Это история про то, что девочка встретила мальчика и поделилась с ним своей бедой. А он в нее влюбился.
А уж какая там беда — не так важно. Если заменить этот орден на злых одноклассников или отца-алкоголика, ничего ведь особо не поменяется?
«словно книжную чёрную кошку». Я не уверена, правильно ли использовано слово «книжная», хотя понимаю, что речь идёт о героине Кипплинга. Вроде «книжные поступки», «книжная девочка» (такие словосочетания я слышала) — это о другом, о тех, кто ожидает поступков, как в книге, и мыслит категориями рассуждений в книгах.
«когда у той, прошлой девочки» из-за того, что перед «девочки» потерялась запятая, я не сразу поняла смысл предложения.
Ну. вообще-то отлично и ГОЛОС тут. Тема раскрыта в лоб. Добрый рыцарь пришёл и спас. Описания замечательные, хтонь в глазах и прочая. Что-то кажется мне, писал кто-то из завсегдатаев БС, которые к каждому турниру пишут в нужную тему и в разных жанрах. Хромая собачка, то есть девочка-сиротка, в данном случае, красивые описание Питера (что? Не Питер? А похож, похож). И фэнтези, только не в лоб, а неуловимо, мимолётно. Скорее, реализм с элементами фэнтези. Тонкая грань между мирами, его величество случай, оживающие чудища-страшилища. Мне понравилось.
По мне это сплошная завязка с таким нарочитым нагнетанием, что я, как читатель, уже вообще перестала ориентироваться. С созданием атмосферы явный перебор. Дядя Юра вылазит, как черт из табакерки. В итоге не работает. В общем, это напоминает фрагмент будущей академки, у которой все в будущем.
Простите, автор, такая я не восприимчивая к навязчивым нагнетаниям. Мне бы идею, сюжет, развитие персонажей…
Все эти лыбится, башкой треснулась — очень выбивается из «литературности» фона.
Красивый язык, диалоги живые. Девочка конечно та ещё оторва, так разговаривать с малознакомым парнем, а вот парень наоборот нюня какой-то…
Вот вроде все тут хорошо, но чего-то мне тут не хватило… Экшена? Событий? Не знаю…
Слишком много описательства в начале рассказа. Описание места, описание эмоционального состояния девушки… И если с последним я соглашусь — про эмоции девчонки сто пятьсот надо было написать, но вот описание места… Так или уж это было важно, учитывая объем выделенных знаков? И самое главное, я так и не поняла, а в чем смысл рассказа???
Рассказать о том, как судьба злодейка может в доли секунды взять и изменить чью-то жизнь? Или что?
Без обид, Автор! И удачи!
Я назначаю магической ситуацию ГГ, когда она, готовясь к экзамену, нечаянно сама себя макнула в наволшебненный ею же кусочек жизни и для меня магический момент вот здесь: «И демонов нет, и девочки нет, и тебя нет… пока ложь не станет твоим миром – и, гляди-ка – всё есть», и художнику позировала натуральная русалка, и тогда это горфэнт, и написано, как по мне, хорошо (а в этом туре так и вовсе мне этот рассказ больше всех понравился), прошу уважаемого Оракула засчитать сюда
ГОЛОС
В остальном же это было просто шикарно. Прочитала с большим удовольствием. Я уже и не надеялась встретить понравившийся рассказ в этой группе, но вот раз – и самый последний порадовал больше всех) Вот мне лично – ничего не хочется переделывать или добавлять. Эта именно та работа, которую хочется перечитать, просто потому что она классная (ну, кроме трех вопросительных знаков). Ладно-ладно, они простительны) Работа отличная!
Однозначно ГОЛОС здесь.
ГОЛОС
И финал — никакой не финал, а только начало.
Однозначно понравилось больше конкурентов.
ГОЛОСю сюда.
+ Это скорее мистика, чем горфэнт. Но, это ерунда.
+ Знакомый запах на лету возвращал её к жизни. Слово «знакомый» подходит, если она не думала про кофе и вдруг услышала знакомый запах. А здесь парень её спрашивал про кофе, заваривал при ней кофе, и, оба-на, она узнала запах! Действительно, кофе! Имхо, лучше было бы «запах кофе», или «этот запах». Но, придирка ерундовая.
+ У кого Глеб хотел спросить, почему Мари — Мари? И где это всё находится? Разве каналы, старые кирпичи и Мари могут быть там же, где и Глеб? В Италии Глебов-то мало…
Спасибо большое, автор! Ваше повествование прекрасно! Читал из-за языка. Таким языком даже про уставшую девочку не жалко времени )))
Понятное дело, что это самый прилично написанный рассказ в туре. Тут без вопросов вообще.
Мне кажется, для рассказа экспозиция очень затянута. Если б это был долгоиграющий проект — вопросов бы не было. Много красивых слов, в которых читатель тонет как в омуте чёрной воды. Доминирующая героиня и робкий, немного женственный художник. И мне кажется, что без доморощенной философии про ангелов/демонов было бы лучше. Либо это как-то изящнее преподнести. А то этот философский кусок какой-то инфо-цыганщиной отдаёт.
Загадки во тьме!
Что за орден? Что произошло с ней в воде, что она пережила?
А ещё ощущение, что студент не студент, а так ученик средних классов. Вроде героине шестнадцать, а по её общению с парнем она выглядит старше его.
Вообще, у автора очень интересные образные описания.
Голос свой не оставил здесь лишь потому, что рассказ не попадает под жанр конкурса. Да, есть какой-то там рыцарский орден и монстрик преследующий в сновидениях. Но это вообще никоим образом не влияет на сюжет и не используется по тексту. Скорее вставлено целенаправленно именно для подгона к требованиям. Вне конкурса уверенно заплюсовал бы рассказ))
Но как по мне — это единственная работа здесь, имеющая отношение к литературе в принципе.
А рыцарь получился — мечта любой измученной и растерянной девочки. Хочу себе такого! )) И ведь он тут, такой настоящий и теплый, удачно противопоставлен искусственности и пафосности Ордена «Рыцарей Света и Добра», поглотившим жизнь героини.
Так что присоединю свой ГОЛОС.
Во-первых, не вижу горфэнта. Даже попытки в горфэнт не вижу. Ну мало ли, рыцарские ордена до сих пор существуют. А картины — они картины и есть.
Во-вторых, мне кажется, что Мари и ее история масштаба минимум книги где-то там уже существуют, написанные ли или еще в авторской голове, а тут просто решили с персонажами еще поиграться. Может, конечно, и нет, но ощущение такое, что отдельно от «фэндома» этот рассказ как-то слабо держится.
Написано-то, конечно, хорошо, и мне очень нравится, что рыцарем заделали девушку, а парень тут весь такой заботливый и милый. Правда, один вопрос: Мари точно шестнадцать? Я бы ей, судя по речи и поведению, все двадцать шесть дала, а то и тридцать шесть запросто. Например, вот эта фраза: «Не, не дойду. Поползли, студент», — как будто бы явно указывает на то, что Мари старше Глеба, «поползли, студент» звучит насмешливо-покровительственно. А внутренние девочки, они живут в женщинах любого возраста, и остаются с нами до самого конца.
Кстати, история-то лучше бы стала, с моей точки зрения, будь Мари старше Глеба (и, может, существенно). Интереснее, необычнее, острее. Ну, тут каждому свое, конечно.
И хотелось бы, чтоб заботливо развешанные чеховские ружья как-нибудь да выстрелили бы. Пока что это, скорее, ружья Бондарчука.
Ждал от него чего-то более мистического, вернее, хотя бы намека на мистическую развязку.
Не дождался(
Читать очень понравилось, читал бы в более развернутом варианте.
Что понравилось – характер главгероини. Вот она вся из себя такая уверенная, продуманная и готовая ко всему. И ей разрешают побыть слабой и маленькой. И рассказать сказку о самой себе. Это очень круто. И мальчик-студент тоже хороший вышел образ))) очень здорово, что они нашли друг друга.
По итогу, надо серьёзно дописывать историю, чтобы было видно, что там произошло с Мари на родине.