Бабочки

То, что гусеница называет Концом света,

Мастер назовёт бабочкой.

Ричард Д. Бах.

Смартфон мелодично тренькнул, выкинув на экран сообщение из мессенджера: «Готов?» Сердце Саньки отозвалось, забилось чаще. Холодок легко прошёлся по спине, добрался до затылка, игриво взъерошив волосы. Под ложечкой стало посасывать.

‒ Сашенька, иди кушать! ‒ голос мамы вернул его к действительности.

‒ Ага, мам, сейчас, ‒ откликнулся мальчик и, торопливо касаясь пальцами экрана смартфона, ответил: «Да».

В тарелках вулканами курилось картофельное пюре, у подножия которого прижались куриные котлетки. В любое другое время Санька почувствовал бы зверский голод, но сегодня ему пришлось запихивать еду через силу. Сказывалось волнение. Время от времени он бросал короткие взгляды на маму, сидящую напротив. Она была такая красивая с тёмными волосами, зачёсанными назад, лёгким макияжем и в любимом синем платье. У Сашки невольно защемило сердце, а следом пришло чувство вины. За свою болезнь и все тревоги, с ней связанные. И за то, что он собирался сделать сегодня вечером, когда мама уйдёт на ночное дежурство в больницу.

Мама доела ужин, вымыла тарелку и повернулась к сыну.

‒ Не забудь принять таблетки, ‒ напомнила она, хотя это было совершенно излишне.

За три года, что Санька безуспешно противостоял неизвестному заболеванию, превращающему его кожу в твёрдый панцирь, стоит только слегка поцарапаться, Сашка успел привыкнуть к ежедневным лечебным ритуалам: уколы, таблетки, мази. Никто не знал, почему возникла эта болезнь и как с ней справиться. Просто однажды тело предало его, перестав излечивать ссадины и царапины. Они набухали, сочились сукровицей, застывающей желто-коричневой корочкой. И приходилось тратить много усилий, чтобы она не превращалась в панцирь. Болезнь в одночасье лишила Саньку всего: игр, друзей, общения. Всего, что было важно для девятилетнего мальчишки. Он даже школу теперь не посещал, и, если по началу это радовало его, вскоре мальчик понял, что это сомнительная радость: сидеть целыми днями дома без возможности выйти на улицу. С ним остались лишь мечты: вырасти, стать учёным и найти лекарство от своей болезни. И тогда-то он сможет всё: играть в футбол и кататься на мотоцикле, стать лётчиком или моряком. А ещё он купит себе велик, обязательно купит! Первым делом пойдёт в магазин за велосипедом и будет кататься до изнеможения!

‒ Ну, всё, я пошла, ‒ мама склонилась к нему и мимолётно чмокнула в макушку. ‒ Звони мне, если что.

‒ Хорошо, ‒ отозвался Санька и, помедлив, добавил: ‒ Я, наверное, сегодня пораньше лягу спать. Что-то я устал.

Едва за мамой закрылась дверь и щёлкнул ключ в замочной скважине, Санька помчался на кухню, достал из шкафчика пластиковый контейнер и положил в него пару котлет. Потом помедлил в раздумьях и добавил ещё две. Отрезал несколько ломтей хлеба, взял пару яблок из вазы для фруктов. Упаковал еду в пакет и аккуратно сложил в рюкзак. Замер посреди комнаты, застигнутый врасплох новым приступом волнения.

С Юлькой он познакомился случайно на форуме, созданном для людей с редкими заболеваниями. Осознав, что он не одинок в своей беде, и есть те, кто может его понять, Санька разразился длинным постом. Он писал о своей болезни и том, как она изменила его жизнь, об одиночестве и непонимании. Ему сочувствовали, подбадривали. А потом пришло приглашение в секретный чат, где Санька познакомился с другими ребятами, страдающими тем же недугом, а ещё узнал, что Юлька живёт в его городе…

Минуту мальчик медлил, раздумывая, оставлять ли маме записку и что в ней написать, но всё же передумал. Мамы не будет дома до утра, а к моменту её прихода он надеялся вернуться из своего небольшого путешествия. Конечно, ему придётся многое объяснять потом маме, но сейчас это не так уж и важно. Приняв решение, Сашка подхватил рюкзак и вышел из дома.

На городских улицах у него с непривычки закружилась голова. Пришлось замедлить шаг, рискуя опоздать на встречу. Идея тайной прогулки пришла внезапно, когда кто-то из ребят обмолвился о звёздном дожде, который никому из них не суждено увидеть лишь потому, что никто не сможет покинуть дом. Они много спорили тогда, стоит ли рисковать, кто из них всё же осмелится пойти посмотреть на звездопад и не глупость ли это. Или всё же нужно рискнуть и пойти, ведь они имеют право на небольшую свободу, на протест против сложившихся обстоятельств. Даже если это опасно и безрассудно. И тогда Юлька написала: «К чёрту всё! Я никогда не видела падающих звёзд. Я хочу их увидеть и загадать желание! Предлагаю всем, кто не трус, пойти за город и посмотреть на звёзды. И будь, что будет!» И Санька решился.

Одинокую девичью фигурку на обочине дороги под указателем с названием города мальчик увидел издалека. Сердце подпрыгнуло, перешло на рысцу. Сашка сбился с шага, утратив всякую решительность. Он понял, как давно не выходил из дома, не общался со сверстниками. И уж тем более, не ходил на встречу с человеком, которого знал лишь по виртуальному общению. Тем более, с девочкой, которая заочно ему уже понравилась, потому что у них была одна беда на двоих. А это объединяет, ох как объединяет!

Юлька тоже заметила его, взмахнула рукой и пошла навстречу. Свет фонаря высветил высокую худенькую девочку чуть старше Сашки, с бледным лицом и светлыми волосами, собранными в хвост на затылке. На её щеке алела длинная царапина, сочившаяся полупрозрачной жидкостью, которая застывала корочкой на коже.

‒ Привет! ‒ улыбнулась Юлька, и несколько капелек сукровицы проступило поверх корочки. ‒ Я боялась, что ты не придёшь. Передумал или не смог уйти из дома. Не знаю, осмелилась бы одна пойти через лес к старой водонапорной башне. Наверное, нет.

‒ Идём? ‒ только и смог вымолвить Санька.

Они свернули с освещённой фонарями дороги в лесополосу, постепенно удаляясь от привычного им мира и города во мрак и шелест потревоженной листвы. Сашка смущённо молчал, зато его спутница тараторила без умолку, рассказывая о себе, о том, как мечтает завести котёнка, но вряд ли когда-нибудь сможет, потому что царапины долго не заживают, о том, что лучшая подруга перестала с ней дружить два года назад, потому что нет никакого смысла переписываться в соцсетях, когда живешь в соседнем доме, и ей веселее гулять во дворе, а Юлька всё равно не может никуда выходить. Как любит научную фантастику и рисует иллюстрации к рассказам, но вряд ли станет художником, потому что художественная школа всё равно не светит. Санька кивал и угукал иногда, чтобы показать, что слушает. Он мог подтвердить каждое слово девочки, но в этом не было необходимости. Они оба знали, как похожи стали их жизни теперь, когда болезнь стремится пожрать их тела.

‒ Вот она! ‒ прервал бесконечный монолог девочки Сашка, замедляя шаг.

Юлька умолкла на полуслове, глядя на тёмную громаду башни, одинокого мрачного стража среди леса. Ночь сгущалась вокруг них, лишь звёзды безмолвно взирали с небес на две фигурки среди густых зарослей.

‒ Какая она страшная, ‒ выдохнула Юлька. ‒ Высокая и мрачная.

‒ Давай где-нибудь присядем, ‒ предложил Санька, тело которого зудело от ссадин и ныло от усталости. ‒ Я взял с собой котлеты и хлеб. Можно поесть, если ты голодная.

‒ У меня ужасно чешется лицо и руки, ‒ девочка словно и не услышала его. ‒ Ветками исцарапалась. Наверное, я ужасно выгляжу сейчас.

«Как и я, ‒ подумал Санька, глядя на спутницу. ‒ Мы оба исцарапались. Если бы мама меня видела сейчас, она бы испугалась». Ночь скрыла их ранения, Сашка почти не видел лица Юльки и только мог представлять, насколько изменилась её внешность. Кожа покрыта красноватыми ссадинами, из которых сочится полупрозрачная жидкость и покрывает щёки, лоб и подбородок некрасивой корочкой, словно панцирем.

Раздвигая руками кустарник и молодую поросль деревьев, Юлька решительно двинулась вперёд, к темнеющей на фоне звёздного неба водонапорной башне. Санька поспешил следом за ней, боясь потерять её во тьме. Они устало опустились у подножия прямо в траву, уже смоченную первыми каплями росы. Мальчик скинул рюкзак, вытащил оттуда свёрток с едой и бутылку воды. Аккуратно положил котлету на кусок хлеба и протянул сидящей рядом Юльке.

‒ Спасибо! ‒ она взяла еду и добавила: ‒ Мне бы попить. В горле пересохло.

А потом они сидели в тишине, укутанные ночью, молча ели под пение сверчка. Звёзды над их головами сверкали всё ярче, проступая всё обильнее на тёмном шатре неба. Их было столько, что у Саньки захватывало дух, стоило ему лишь поднять голову. Вселенная склонилась над ними и с любопытством разглядывала скитальцев, прильнувших к мрачной громаде старой башни. Мальчик на какое-то время даже позабыл про зуд, терзавший всё его тело, настолько захватило его открывшееся зрелище. Сидящая рядом Юлька пошевелилась, стараясь рукой достать до зудящего участка спины, потом переключилась на живот и на ноги. Сашка зажмурился, чувствуя, как зуд вернулся, накинулся, терзая тело. Одежда пропиталась сукровицей, липла к коже. Хотелось остервенело рвать ткань вместе с кусками зудящей плоти, освободиться от всего, что раздражает и мешает нормально жить. Или же не делать ничего, просто ждать, когда корка покроет его тело целиком, скуёт панцирем, в котором, отгородившись от всего мира, можно будет отдохнуть. От таблеток и уколов, тревог и волнений. И от болезни. И от жизни тоже.

‒ Смотри! ‒ прошептала девочка, указывая рукой в небо. ‒ Как красиво!

Санька поднял голову и замер, широко распахнутыми глазами глядя на золотистые полосы, расчерчивающие тёмное небо. Они ярко вспыхивали и гасли, чтобы появиться вновь в другой части неба и прочертить ещё одну длинную огненную полосу.

‒ Как думаешь, кто-нибудь ещё из наших пошёл на прогулку? ‒ спросил Сашка, и сам вдруг удивился тому, как уютно это прозвучало: «наши». Впервые за несколько лет он обзавёлся кем-то, кого можно так назвать. Наши. Люди, которые понимают его.

‒ Я так устала, ‒ вздохнула Юлька, ложась на спину прямо в траву. ‒ Смертельно.

Она тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Санька видел лишь, как беззвучно шевелятся её губы, и догадался, что девочка загадывает желание. Он задумался о своих, но быстро понял, что не может ничего придумать. В голове было пусто, усталость давила на плечи, вынуждая его лечь. Уже несколько лет он мечтал лишь об одном: победить болезнь. Но звёзды вряд ли помогут ему в этом. Пение сверчка убаюкивало. Санька не стал противиться и вытянулся на траве. Башня склонилась над ними безмолвным стражем. «Может мы даже не вернёмся домой, ‒ подумал мальчик, но эта мысль абсолютно не испугала его. ‒ Останемся здесь навсегда. Уснём и никогда не проснёмся. Ну и пусть!» Он закрыл глаза и позволил усталости одержать верх. А звёзды продолжали падать и падать золотистым дождём над лесом и старой водонапорной башней.

***

Он очнулся внезапно, словно кто-то толкнул в бок. Тело затекло, стало деревянным и словно чужим, но зуда больше не было. В горле образовалась пустыня, жаждущая влаги, целого океана воды. Сквозь приподнятые веки просачивался тусклый желтоватый свет. Санька никак не мог взять в толк, где он находится и что произошло. Он пошевелился, сбрасывая оцепенение и скованность в теле. Что-то неприятно захрустело, будто ломался тонкий лёд на лужицах. Прохладный воздух коснулся его лица, а свет стал ярче, белее.

‒ Ты как? В порядке? ‒ над ним склонилось лицо Юльки, совершенно чистое, без малейшей царапинки.

‒ Угу, ‒ промычал мальчик, приподнимаясь на локтях. ‒ Пить охота.

‒ Держи! ‒ девочка протянула ему бутылку с остатками воды. ‒ Я тебе специально оставила.

‒ Спасибо! ‒ в груди разлилось приятное уютное тепло, от которого захотелось смеяться.

Он сделал несколько глотков и улыбнулся тому, что они ещё живы. Голова кружилась, утренний свет немного резал глаза. Зуд во всём теле исчез, оставшись лишь в спине между лопаток, там, где труднее всего достать, если хочешь почесаться. Санька передёрнул плечами, пытаясь избавиться хотя бы ненадолго от неприятного ощущения. Подтянул ноги и сел на колени. Юлька заговорщицки улыбнулась, отошла от него на пару шагов.

‒ Смотри, что у меня теперь есть! ‒ сказала она и засмеялась.

Из-за её спины вдруг распахнулись огромные яркие крылья бабочки, изящно взмахнули, овевая Сашку лёгким ветерком.

‒ У тебя тоже такие есть! Правда! ‒ Юлька подошла к нему, протянула руку, помогая встать на ноги.

Зуд в спине стал нестерпимым, Санька поёжился, вздохнул поглубже и вдруг почувствовал их. Почувствовал их силу.

‒ Мы стали… другими, ‒ прошептал он, всё ещё не веря в происходящее.

‒ Да! ‒ выкрикнула Юлька и снова звонко засмеялась, запрокинув голову к небу.

Мальчик оглянулся на желтовато-коричневый полупрозрачный кокон, оставленный им у подножия водонапорной башни. Рядом был ещё один, тоже расколотый и пустой, принадлежавший его подружке.

‒ Мы отсюда выбрались, ‒ сказал Сашка без тени вопроса. ‒ И мы больше не болеем, ведь правда?

‒ Правда! ‒ Юлька сжала его руку и улыбнулась.

Они взмахнули крыльями, поднимаясь всё выше и выше. Над старой водонапорной башней, над просыпающимся лесом и городом. Они летели туда, где в вышине гасли последние звёзды и точно знали, что где-то ещё в небеса взмывают люди-бабочки.