Лошадь странствующего рыцаря

Автор:
Марина Морева
Лошадь странствующего рыцаря
Работа №171
  • Опубликовано на Дзен

Первая встреча Барра со странствующим рыцарем Локхером Базальским произошла около года назад.

Крестьяне отмечали День сбора урожая, а пиво в этом году удалось на славу и юноша, закончив свою работу в пошивочной мастерской отца, с чистой совестью отправился посидеть с товарищами в харчевню при гостином дворе. Городок Каверелл был небольшим, но казалось, в этот вечер все население, вместе с жителями окрестных деревень, решило собраться под одной крышей.

Рыцарь сидел во главе стола в общем гостевом зале и рассказывал невероятные захватывающие истории о своих приключениях, полностью завладев вниманием публики. Локхер Базальский угощался едой и выпивкой, которую в избытке для него заказали завсегдатаи таверны, и громогласно, в лицах повествовал о том, как буквально в прошлом месяце, гарцуя на своем неутомимом коне Грандиозном, сразил дракона! И сразу после этого возлег с очередной спасенной прекрасной девой, да еще получил благословение волшебника, чье задание он выполнял. А все три указанных типа существ попадались крайне редко.

Люди слушали и восхищались. Девушки, украдкой вздыхая, заглядывались на причесанные локоны и статный торс рассказчика. Юноши, в их числе Барр, с меньшим восторгом представляли себя на месте героя, который однажды так же отравится в путь навстречу славе и любви прекрасных дев.

С той встречи парень, будучи под глубоким впечатлением, мечтал стать рыцарем или хотя бы путешествовать вместе с сэром Локхером, пусть как простой оруженосец. Барр понимал, насколько он неказист со своей обычной внешностью и худощавой фигурой, но неизбежно считал, что истинное благородство таится в поступках. Засыпая, он видел себя смелым, отважным, умелым воином, совершающим славные дела. Увы, его с большей вероятностью ждала судьба простого ремесленника, пусть отец и учил шить лучшие камзолы в округе. А еще – скорая свадьба с Олитой, племянницей мельника, оставалось только дождаться ее совершеннолетия. Она была определенно красивой, но строптивой, неумелой и совершенно самовлюбленной девкой.

С того дня Барр, занимаясь своими рутинными делами, часто мыслями возвращался к своей мечте. И даже пытался как-то воплотить ее. Когда однажды вечером он пытался заниматься фехтованием с палкой, его услышал отец и высмеял, назвав «великовозрастным дитем с хворостиной для гусей». Тренировки «с оружием» были в тот же день заброшены. Попытки блеснуть отвагой и галантностью так же заканчивались смешками от соседских девушек: в отличие от него, девицы своих индюков не боялись и не привыкли переступать лужи, придерживаясь своими мозолистыми пальчиками за локоть парня, который еще несколько лет назад по улицам верхом на хряке с друзьями катался. С путешествиями тоже не заладилось, когда отец надавал по ушам за попытку сбежать из дома на несколько дней.

От кого можно было узнать о рыцарях, Барр не знал. Никто, кроме стражников не имел с ними ничего общего, а обращаться к патрулям с таким вопросом было чревато насмешками до конца жизни. Вот и пришел юноша к твердому убеждению: помочь изменить его жизнь может только волшебник!

И спустя год такой шанс, наконец, представился.

*

Родителей дома не было. Барр сидел на рабочем месте, вытачивая сложные детали очередного будущего камзола, когда «на огонек» заглянул староста – немалых габаритов мужчина. Едва завидев молодого работника, он тут же задал вопрос:

- Барр, от вашей мастерской на ярмарку в столицу кто-нибудь собирается? Мы караван формируем от нашего квартала.

- Так до Сбора урожая еще целая луна, что ж там делать, в Сарвиле? – Удивился юноша, подавая гостю свою кружку с холодным квасом. Тот с радостью осушил ее в один глоток.

- Эх ты, молодой. Ярмарки же бывают не только на урожай, но и на любое мало-мальски значимое событие! Про ежегодный турнир лучников-то забыл?

- Забыл, дядька Касторий! Туда и впрямь многие важные господа всегда стекаются ради Серебряной стрелы!

- Может кусок серебра лишним и не будет, да только ж не ради одного его все лучники страны прибывают в Сарвиль! Есть награда куда ценнее!

- Это какая же?

- А такая, что из десяти лучших стрелков любой может пойти в элитный монарший полк лучников без всяких условий, потом Серебряными стрелами награждаются пять самых метких и удалых, а одному наиболее отличившемуся заколдовывает оружие волшебник, да так, что тот год не будет знать промаху. Да за такой лук столько золота могут дать! С руками оторвут. В обычное-то время колдовать над оружием запрещено.

- Там будет настоящий волшебник? – Выделил главное для себя Барр.

- Экий ты еще, - улыбнувшись в бороду, покачал головой Касторий. – Ладно. Посоветуйся с отцом, как вернется, да с утра, если решите ехать, мне сообщи. Через два дня выезжаем.

Уговаривать отца долго не пришлось. Десяток приличных камзолов, вышитых рукою матери пуховых платков и прочих вещей были заботливо упакованы для двухдневного пути. Верхом-то за день добраться можно, но караваны движутся медленно. Барр получил важное задание: на вырученные деньги закупить хорошего сукна, кожи и пряжи, благо он в этом уже разбирался. Сам отец поехать не смог из-за срочного заказа. Утром второго дня, получив благословение родителей, юноша отправился в столицу на телеге с другом семьи, кузнецом Фидре.

*

Когда караван разбил лагерь недалеко от турнирного поля в окрестностях Сарвиля, Барр не удержался и, попросив Фидре присмотреть за его товаром, сбежал в город, поглазеть на столицу до заката. От Каверелла она отличалась только большей чистотой вымощенных булыжником улочек, трехэтажной высотой домов, да общими размерами. А так все было знакомым – спешащие жители, крикливые зазывалы, мастерские и магазинчики, патрулирующие стражники. Барр иногда тормозил прохожих, спрашивал про волшебника, но ничего полезного не выяснил.

Торговля, в которой приняли участие жители Каверелла, шла бойко. Староста Касторий присматривал, чтобы его людей не обижали, помогал, давал дельные советы, как защититься от ветра или выторговать лучший кусок. Шесть камзолов Барра, благодаря старосте, разошлись в первый же день и юноша, имея на руках деньги, побежал прицениваться к товарам, которые нужны были в мастерскую родителей, хотя, признаться, он с трудом миновал ряд торговцев фруктами и всякими забавными поделками.

На следующий день начался турнир. С раннего утра сотни лучников вышли на стрельбище провести последнюю тренировку, устроители турнира в поту и мыле носились среди присутствующих. На каждом столбе висели вымпелы и целые флаги с гербами, гремели трубы и барабаны, толкались любопытные граждане, верещали скоморохи и плясали циркачи. В общем, самый обычный праздничный день.

Барр, решив, что с утра никакого смысла стоять у прилавка нет, разве что он торговать кренделями и леденцами начнет, пошел сквозь толпу к стрельбищу. Глашатаи как раз озвучивали условия турнира и, о чудо, представили волшебника Эгиона, который и будет зачаровывать лук победителя! Молодой ремесленник до слез всматривался в далекое бородатое лицо мага, стараясь его запомнить и позже найти. Все, что юноша успел рассмотреть из приметного – это посох и коричневый балахон. Увы, стоило моргнуть, как Эгион растворился в толпе.

Прошел еще день. На поле остались состязаться лишь пятьдесят прошедших в финал счастливчиков. Это был самый зрелищный этап турнира, но Барр, пересилив себя, не стал пробиваться в первые ряды зрителей, а протолкался туда, где должен был появиться Эгион.

Победители были объявлены примерно в полдень, и самый меткий лук передали магу до завтрашнего награждения, а остаток дня был посвящен любительским соревнованиям, встречам и празднованию. Барр рванулся за вновь уходящим волшебником. Он постарался незаметно следовать за Эгионом и даже проследил за ним до трактира в богатой части города.

Немного выждав, юноша заглянул во двор. Было пусто. Он успел сделать буквально три шага по направлению ко входу, когда в затылок уперлось что-то острое и наверняка опасное.

- Стой смирно. Стреляю я плохо, но в упор, думаю, в голову тебе попаду. А теперь, зачем бы ты ни следовал за мной от самого поля, развернулся, вышел, и чтобы я тебя больше не видел. Понял? Можешь кивнуть.

Барр, покрывшись холодным потом, сделал, как ему велели, очень медленно вышел на улицу и пустился наутек. Остановился он лишь когда отбежал на приличное расстояние.

И это – волшебник!? Не так юноша представлял себе эту судьбоносную встречу. Что делать теперь? Предать мечту и вернуться? Тем более, что жизнь важнее. Ну уж нет. Что за рыцарь отступает от первого же препятствия? Надо немного остыть, собраться с силами и в бой!

Выждал Барр достаточно, до самого вечера, бродя неподалеку от той самой таверны, чтоб не пропустить Эгиона, если он вдруг уйдет. Наконец, собравшись с духом, юноша смело вошел в здание и сразу попросил трактирщика отвести его в номер на встречу к волшебнику. Хозяин заведения с большим сомнением оглядел посетителя, но спорить не стал. Постучав в одну из дверей на третьем этаже, он вежливо сообщил магу о госте и удалился.

Дверь резко распахнулась. Из номера выглянул весьма раздраженный волшебник и уставился на назойливого парня таким убийственным взглядом, что тот съежился.

- Снова ты? Вижу, хорошими советами пользоваться не умеешь.

Барр, прежде чем произошло что-то непоправимое, упал на колено и склонил голову.

- О, почтенный старец! Прежде чем гнать меня, выслушай!

- Старец?? Тебе самому-то сколько лет, цыпленок?

- С-семнадцать… - Растерялся юноша.

- С-семна-а-адцать, - гнусаво передразнил волшебник. – А мне тридцать пять, так что нечего меня тут стариком кликать! Или борода моя длинная не нравится?

- Нравится! – Затрясся парень.

- Так: зашел, объяснил что надо, и исчез с глаз долой, пока не стал лягушкой! В этот раз пощады не будет.

Барр вошел деревянным шагом в просторное помещение и сразу уткнулся взглядом в стол, заваленный рукописями, настоящими книгами, свечами и двумя кувшинами вина. Точнее, уже одним, второй лежал пустой. К столу был прислонен светящийся лук победителя Турнира.

- Говори! – Приказал маг.

- Мой господин! Я с раннего детства мечтал…

- Короче говори!

- Хочу стать рыцарем!

- Я тут причем? В рыцари у нас монарх посвящает!

-Да, - стушевался юноша, - но к нему мне никогда не попасть, у меня нет особых талантов. И все о чем я прошу – это сделать так, чтобы я мог хоть несколько месяцев провести в путешествии в компании знаменитого героя – сэра Локхера Базальского!

Маг вдруг хрюкнул и рассмеялся.

- Локхера? Ты серьезно? Зачем он тебе сдался?

- Жизнь простого ремесленника меня не прельщает! Я хочу набраться опыта и мудрости, став однажды таким же, как он.

Маг засмеялся еще громче и через некоторое время, утирая слезы, повалился на стул.

- Похожим… ха-ха.. на мудрого Локхера… ой, мой живот! Парень! Тебя как звать?

- Барр.

- Барр. Балбес ты, вот кто. Что ты вообще знаешь об этом человеке? И далеко ли готов зайти, чтобы исполнить свое желание?

- Я знаю достаточно об этом храбром и благородном рыцаре! – Пылко ответил задетый за живое юноша. - И готов терпеть любые лишения, ведь они лишь закаляют характер!

- Ну что ж. Сделаю для тебя исключение. Вижу, ты достаточно глуп для этого. Есть у меня одна идейка… Ты проведешь с рыцарем три луны. Будешь во всем его слушать, помогать и делать все необходимое в пути. Согласен?

- Да, согласен! Когда я отправлюсь?

- Прямо сейчас и отправишься. Цена моей услуги тебя не интересует?

- А какая цена?

- Хм. Хороший вопрос. Я пока не решил. Давай сделаем так: ты заплатишь любую компенсацию, которую я запрошу.

- Идет!

- Ложись на кровать.

У Барра было еще много вопросов, особенно касательно фразы «сейчас и отправишься», но он беспрекословно подчинился. Волшебник налил в стакан вина, добавил одному ему известных ингредиентов, бормоча магические заклинания. Вскоре, дуя на бурлящее содержимое, похожее больше по цвету на сопли, чем на волшебный эликсир, он всучил это Барру.

- Пей. До дна. И не вздумай выплюнуть! Имей в виду, оно соленое.

Юноша сделал глоток и утвердился в своей мысли о соплях. Пока не началась рвота, он одним глотком влил в себя зелье и откинулся на подушку, сосредоточившись на желудке.

- Напоследок все же предупрежу: твой рыцарь не такой, каким кажется. И еще: захочешь вернуть свою прежнюю жизнь, оставайся рядом с Локхером и будь жив, несмотря на пережитое. Прощай, Барр. Ксаванартиум!

На этих оптимистичных словах юноша впал в глубокий сон.

*

Очнулся Барр на улице. Первым ударили в ноздри крепкий запах земли и ароматной травы. Тело было каким-то грузным и уставшим. Рот болел, словно юноша с кем-то подрался и хорошенько получил по лицу. Открыв глаза, он сразу увидел поляну, покрытую определенно молодой зеленью (так ведь сейчас осень!), деревья, потухший костерок, вокруг которого разбит лагерь. И сэра Локхера собственной персоной! Рыцарь стоял в паре шагов от Барра и… мочился на дерево?

- Проклятый лес. Мерзкие насекомые. Как же я ненавижу эти дорожные сухари и кашу из котелка! Все ненавижу! Встречу этого проклятого колдуна и на этот раз просто снесу ему голову! Только сперва напоить надо, чтобы не наслал какую заразу. Авось, благословение-то и снимется. Эй! – Обратился раздраженно бормочущий рыцарь к Барру. – Вижу, что ты проснулся, наконец, калека бурая. Хватит глазеть, как я до ветру хожу, меня это нервирует. Ладно б еще девка любовалась, но когда мое хозяйство рассматривает конь!..

Юноша сперва опешил, а потом оскорбился. Конь? Да сам он кто, павлин голозадый!

Барр попытался ответить на слова Локхера что-нибудь достаточно едкое, но тут изо рта непроизвольно вырвались странные звуки, словно он разучился говорить. Что еще за..?

У Барра, едва он осмотрел себя, сердце рухнуло куда-то в желудок. Он. Стал. Лошадью! Это неестественно! Не может быть! Или..? Волшебник! Он что-то напутал!

Нахлынула паника и парень принялся в ужасе метаться, но где-то на втором шаге его с невероятной силой дернуло за «руки», и он стремительно рухнул всем своим огромным весом на землю. Передние конечности оказались стреножены. Миг головокружения прошел, и он снова забился, пытаясь встать.

- А ну хватит истерить, тупая кляча! Совсем обезумел! Прирезать бы тебя и пустить на колбасу, да мне ж пешком придется идти, еще и на себе все вещи тащить. Вот допросишься, обменяю на первую встречную нормальную лошадь! Не хватало, чтобы ты меня по дороге скинул!

Барр ничего не понимал. В голове туман. Заколдованный юноша неимоверно жалел себя, но рыцарь не дал ему смириться с психологической травмой, он просто взял кнут и несколько раз в воспитательных целях «прошелся» по заду своего коня. Барр наконец отвлекся с душевной боли на физическую.

*

С этого мгновения и началась новая жизнь. Рядом с рыцарем, как он и просил.

Все ощущения тела поначалу были незнакомы и пугали. Например, когда на него тем же утром начали взгромождать седло, цеплять уздечку и прочую амуницию, то везде было неудобно, натирало, чесалось. А когда рыцарь закончил грузить седельные сумки и устроился верхом сам, Барр вообще пошатнулся и едва устоял на непривычных копытах. На его возмущенное фырканье Локхер больно дернул поводья, стукнул между ушей. Воткнув острые пятки под брюхо, рыцарь заставил его двигаться.

Еще Барру было мучительно неловко, когда его организм тоже захотел «до ветру». Когда Локхер устроил привал, чтобы размять ноги и набрать воды из ручья, он до слез хохотал, увидев, как его Гранд полез в кусты, чтобы облегчиться, а потом удрученный вернулся с испачканным задом. Да, следить за чистотой лошадиного тыла парень еще не наловчился. Лишь через несколько дней, пересилив себя, он стал гадить на ходу.

Много вопросов возникло из-за еды. Заставить себя щипать траву было непросто, но ничего другого, понимал Барр, ему не светит. К тому же, как он уточнил за несколько дней, действительно было начало лета и растения оказались вполне сочными. Иногда интуиция подсказывала, что то или иное растение несъедобно, но человеческая натура не всегда вовремя прислушивалась. Конь пару раз отравился и целый день после этого маялся животом. Локхеру было плевать, он лишь громче ругался на испускаемые ветры и заставлял прибавить шагу.

Было странно оказаться «на равных» с другими лошадьми. Нередко они пытались незаметно лягнуть или обнюхать незнакомца. Приходилось держать ушки на макушке. Иногда «собратья» пахли так приятно, что юноша непроизвольно выпячивал грудь и выгибал шею, красуясь. Похоже, это были самки.

Путешествия тоже были не такими, как их представлял Барр. Странствующий рыцарь и его «верный конь» просто каждые день-два заходили в деревеньки и городки, где Локхер неизменно разглагольствовал, какой он герой и храбрец, спасающий всех подряд и не упускал случая найти себе девицу-другую.

Барр только сильнее стискивал зубы. Локхер всего за несколько дней показал себя самым отвратительным человеком на свете, и юноша, застрявший в лошадином теле по прихоти мага и собственной глупости, не знал, сколько он так выдержит. Но напутствие Эгиона парень помнил. К счастью, менять Гранда на другую лошадь Локхер пока не спешил.

Очарованность, которая целый год питала душу парня, рассеялась после первого же удара хлыстом. Но окончательно и бесповоротно низкое мнение Барра о рыцаре утвердил случай, когда на них напали разбойники. Пять человек с луками перегородили всаднику дорогу и предложили спешиться. Рыцарь, решив, что у него есть шансы спастись бегством, пришпорил своего Гранда, послав его в обратную сторону. Но Барр тоже запаниковал и, когда ему в ягодицу попала стрела, запутался в копытах и рухнул грудью на землю, скинув всадника.

Разбойники их тут же догнали. Сэр Локхер верещал и отмахивался мечом, как лесоруб сломанным топором от волков. Это не спасло труса, и его быстро скрутили. Коня тем временем подняли и, изучая содержимое сумок, стали обсуждать, сдать его живым за пару монет или не рисковать и сперва зарезать на мясо.

«Как на мясо? Я же еще так молод, спасите! Локхер! Да будь ты уже настоящим рыцарем, сделай хоть что-нибудь», - ржал несчастливый Барр. Но «сэр» лишь хныкал, говоря что у него ничего ценного нет.

Когда к Барру стали приближаться два разбойника с ножами, в конском сердце, подпитываемые отчаянием и жаждой жизни, пробудились невиданные чувства. Он взревел и отдался инстинкту, вырывая поводья из разбойничьих рук, невзирая на боль от удил. Конь пустил в ход зубы и копыта, набросившись на врагов. Те разлетелись, словно стайка голубей с площади, кому-то даже перепало по ребрам. Раздавить брошенные луки! Укусить руку! Лягнуть в живот. Крутись, крутись, крутись!

Локхер, не теряя времени, в поднявшейся суматохе освободился от пут, которые еще не успели затянуть как следует, прихватил одну из разбойничьих котомок и вскочил в седло. Барр, спасая свою шкуру, мчался так быстро, как никогда в жизни. Остановился он лишь к вечеру, когда воздух отказался проникать в измученные легкие, а ноги – даже идти. Локхер спрыгнул и тут же принялся плясать.

- Я жив! Чудо! Рассказать кому, не поверят! Хотя, конечно, поверят. Спасся…

«Спасся, конечно, вот молодец», - раздраженно подумал его заколдованный спутник и тут же уснул от усталости.

Ночевали они без костра, а утром, разбитые, двинулись дальше. Рыцарь даже не поблагодарил товарища, лишь выдернул неглубоко вошедшую самодельную стелу без наконечника ему из зада. Порезы от ножей, полученные в драке, по его мнению, сами затянутся.

После полудня они пришли в очередной крошечный городок у излучины реки. Барр стоял у коновязи под открытым вечерним небом и с трудом жевал прошлогоднюю солому, когда мимо него, восторженно переговариваясь, к своим лошадям прошли несколько человек.

- Ничего себе, вот это храбрец рыцарь! И как же ловко ему удалось победить десятерых разбойников, которые еще и напали из засады! Жаль, что половине трусов удалось уйти.

- Да уж, на такого и должна равняться наша молодежь! А разбойники, когда они ранены и поплатились за самонадеянность, нескоро нападут на случайных путников! И дважды подумают, прежде чем нападать на рыцарей, вроде сэра Локхера!

- Не говори! Стражники вообще не умеют работать, им эту банду, считай, на блюдце подали, осталось только пойти и арестовать! Нет же, пиво вон пьют в три горла! Сражался бы я вчера рядом с рыцарем бок о бок, никто бы не ушел!

Барр слушал это и трясся от ярости. Он даже не понял, в какой момент его задние копыта лягнули воздух, едва не попав в болтунов. Они выругались и отскочили подальше, продолжая теперь уже костерить хозяина тупой конины. А сам виновник переполоха в деталях представлял, как он всеми четырьмя копытами долго и тщательно пляшет по телу своего «хозяина», втаптывая в грязь так сильно, чтобы не нашлось ни одной целой косточки. Хотя, пожалуй, стоит оставить нетронутой его смазливую, заплаканную, лицемерную физиономию! Барру немного полегчало.

Так и проходили путешествия, менялись лишь отдельные детали.

Никакого ухода за «боевым товарищем» в пути не было. Только и успевали появляться на шкуре новые рубцы от регулярных хлестаний по заду. Да что там, «сэр» даже напоить коня постоянно забывал, что тут говорить о теплой попоне во время дождя или посещении кузнеца, когда зашаталась подкова! Стоит справедливости ради упомянуть, что иногда рыцарь расщедривался и давал медяк конюшему, чтобы Гранда немного почистили. Правильно, негоже блестящему рыцарю показываться на улицах на совершенно пыльной, по брюхо грязной и вообще всячески обгаженной лошади!

Единственное, чем хоть немного пытался наслаждаться юноша, превращенный в коня, это пейзажами. Все новое было неизменно прекрасным. Они днями брели сначала на запад, потом на север, потом вдоль гор, потом еще куда-нибудь. Окружающий мир менялся быстрее, чем количество «поверженных» лживым рыцарем чудовищ. Но вскоре и это приелось. Лес был везде лесом, хоть и с разными деревьями. Конюшни похожи одна на другую. Вода везде была мокрой, камни – холодными, а люди – падкими до лести. Локхер неизменно угодливо расспрашивал жителей обо всех чудесах, сказаниях и удивительных событиях, которые слышны в этих краях. При этом не забывал крыть сквозь зубы руганью «воняющих мочой и кислым пивом» рассказчиков, едва они оказывались за пределами слышимости.

Локхер немного менял содержание чужих историй, приукрашивал, добавляя себя, и где-нибудь спустя месяц очередные восторженные крестьяне слушали сказки о том, как блестящий рыцарь, заскочивший между подвигами в их захудалую таверну, победил тролля, в одиночку освободил город от ига степного племени, снял заклятие с заколдованного острова, избавил целую провинцию от оборотней. Самой «несъедобной» из «скармливаемых» им историй, была та, где Локхер ненадолго получил крылья от волшебника, чтобы спустить с облаков похищенное химерами сокровище.

Барр знал все эти хитрости только потому, что рыцарь часто репетировал их в дороге, споря сам с собой, как эффектнее выставить себя. И эти дифирамбы жутко раздражали. Пределом храбрости было, когда сэр Локхер грозно прикрикнул на двух стариков, бредущих посреди дороги с вязанками хвороста.

На деле же они то и дело спасались бегством. Сперва от дикого кабана, когда Локхер захотел съесть одного из его отбившихся поросят. Потом вырывали зубы давно сдохшему медведю, упавшему в яму-ловушку, а клыки продали как сувениры после боя с пещерным чудовищем. Еще регулярно сбегали из таверн, когда там завязывались драки, вызванные россказнями рыцаря или другими причинами. Как-то пришлось быстро сбегать из замка, где Локхер переспал со служанкой, а она, о чудо, оказалась дочерью хозяина. Улепетывали от падальщиков, звуков битвы, волчьего воя и вообще всего, что казалось страшным и опасным. Один раз даже наткнулись на дракона: зверь, который лишь в полтора раз был крупнее Барра в облике коня, поедал на берегу реки пойманного оленя и не заметил их. Это породило историю об очередном поверженном чудовище, поедавшем бедную заблудившуюся девицу.

Иногда к ним подбегали восторженные и наивные юноши с просьбой принять в оруженосцы, но Локхер неизменно отказывал. Мол, его путь слишком темен и опасен, и он не может позволить себе рисковать кем бы то ни было. Вот через год или два, когда сэр Локхер снова будет в ваших благодатных краях – другое дело: если рыцарь увидит, что юноша возмужал и стал бравым воином, то так и быть, подумает. А пока его зовет одинокая дорога, полная приключений!

Еще в пути Барр узнал, что рыцарь иногда менял коней, но все без исключения носили кличку Грандиозный. Это усиливало впечатление от рассказов, в которых верный боевой товарищ много лет путешествовал с любимым хозяином и неоднократно спасал его в бою. «Правильнее будет сказать – все время», - кося глазом на болтуна, думал сам конь.

Заколдованный конь тысячу раз проклял тот день, когда решил обратиться к волшебнику за «помощью», каждый миг мысленно раскаивался во всем что сделал и не сделал, надеясь, что будет кем-то однажды услышан, понят и спасен. Тщетно. Все чаще посещала мысль, что Барр был рожден конем, вынужденным терпеть сумасбродного рыцаря, а жизнь человека ему просто приснилась. Рабская участь оказалась далека от мечтаний юноши о подвигах, а пережитые «тяготы пути и приключения» - от того, что пишут в рыцарских романах и поют в балладах. Впрочем, встретить настоящую книгу Барру удалось лишь однажды – на столе волшебника, а читать он и вовсе едва умел.

С каждым днем все сильнее хотелось прикончить рыцаря. Будучи уже совершенно сломленным морально, Барр все чаще всерьез задумывался о побеге. И плевать, какая за этим последует расплата.

*

Наступило третье новолуние. Не имея другой возможности следить за временем, Барр каждую ночь жадно всматривался в небо, определяя, как долго он уже находится в чужой шкуре. Когда он, наивный ремесленник, пришел к сумасшедшему пьяному волшебнику, была первая ночь после полнолуния. И примерно такая же луна была на следующую ночь после знакомства с клятым сэром Локхером Базальским.

Локхер и Грандиозный вновь ночевали под открытым небом. Приближался рассвет, когда с востока потянулись тучи. Вдалеке раздался рокот грома и Локхер, спавший в обнимку с бочонком из-под пива (один глоток он, пьяный, даже дал Барру – было удивительно вкусно), сразу разлепил глазки.

- Дождь что ли собирается? Еще не хватало. Эй, Гранд, а давай я из твоей шкуры навес себе сделаю? Не хочешь? Ну да, мне тоже лень возиться, долго. Голова тяжелая… Что уставился? Подставляй горб, может, успеем добраться до какой-нибудь крыши. До деревни далековато, к закату бы дошли. Вроде уже светает, надеюсь, не переломаешь копыта.

Непогоду обогнать не удалось. Мелкие капли в какой-то момент превратились в плотную стену ливня, мгновенно искупавшего обоих. Ручей, попавшийся на пути, превратился в грязный поток. Барр поскользнулся посреди переправы, едва устояв, но грязной водой по пояс окатило ругающегося Локхера. Несмотря на холод, настроение это приподняло.

К обеду ливень ослаб и превратился в затяжной дождь, а к позднему вечеру они, грязные с ног до головы, добрались до населенного пункта. Сердце Барра гулко застучало: он узнал окрестности и деревню! Это была Ржанка, родина его матери, где он изредка бывал, навещая родственников. Дом! От родства с конем, конечно, кто угодно откажется, но после месяцев мучений встретить что-то из своей прошлой жизни стало огромной радостью! Может, удастся хоть краем глаза увидеть кузенов или деда?

А вот и постоялый двор! Вообще однообразие конюшен уже набило оскомину, но сегодня Барр был слишком рад возможности оказаться под крышей и обсохнуть. Рыцарь, не успев спешиться, хорошо поставленным голосом обратился к суетящимся под навесом людям в фартуках поваров и, определенно, хозяйке в соответствующем головном уборе.

- Приветствую, селяне! Вас почтил своим визитом странствующий рыцарь, сэр Локхер Базальский! Я совершаю подвиги ради простых людей и всегда прихожу на помощь попавшим в беду прекрасным дамам и благородным сердцем людям! Предоставят ли здесь мне и моему боевому товарищу Гранду приют на время непогоды?

«Да ты бы хоть раз кому помог за все лето», - раздраженно фыркнул Грандиозный.

- Для нас это большая честь, сэр рыцарь. К сожалению, могу предложить вам лишь общую комнатку на четверых человек: днем к нам заселились благородные путники и заняли все отдельные номера. Впрочем, для вас я поищу варианты. Но полноценный обед вы получите за полцены, в качестве компенсации. – Сделала подобие реверанса польщенная женщина, краснея под пристальным взглядом Локхера и его лучезарной улыбкой. Даже будучи в грязи он производил неизгладимое впечатление на женщин.

- Меня устроит любое ложе в вашем гостеприимном заведении, - с намеком отозвался рыцарь, спешиваясь.

- Сейчас о вашем скакуне позаботятся, - засуетилась хозяйка и крикнула в сторону: - Эй, Подметка! Забери у господина коня и приведи в порядок!

К ним тут же подскочила неопрятная человеческая фигурка. Похоже, что мальчишеская, хотя Барр, например, в этом сомневался. Темные латанные вещи были не по размеру велики и болтались на тощем теле, лицо по самую грудь закрывали неприбранные черные космы. Кожа на тонком перепачканном запястье была совершенно белой.

Сэр Локхер сразу определился с полом загадочного конюха. Он почтительно склонил голову, протягивая поводья.

- Прекрасная дама…

Хозяйка рассмеялась, повара неискренне поддержали ее хихиканьем.

- О, господин, вы такой благородный человек. Назвать это чучело прекрасной дамой – целый подвиг! Идемте уже в помещение.

«Дама» на мгновение дернула головой, волосы разлетелись, показав лицо. На левом глазу было бельмо, а сразу под ним на щеке – родимое пятно, похожее на шрам. Локхер вздрогнул, увидев это, и покорно дал себя увести под локоть. Подметка же, злобно сощурившись, потянула Барра за собой.

В конюшне, где было еще порядка дюжины лошадей отдельных стойлах, девушка преобразилась. Откинув волосы и расправив плечи, она стала даже приятной на вид, только грязной и болезненно худой. Подметка неожиданно окружила новичка первоочередной заботой – насыпала корм, расседлала, притащила блаженно теплую воду в ведре и принялась чистить шкуру, бормоча себе под нос ласковым голосом. Другие лошади, как только Барр был обихожен, получили порцию ласки, никто не сопротивлялся, что незнакомый человек гладит их по морде, расчесывает, смазывает потертости.

Барр, закончив самозабвенно жевать первую порцию промытых свежих очисток, невольно засмотрелся на нее. Впервые за последние месяцы он почувствовал себя хорошо и спокойно, благодаря ее стараниям. А то настоящим животным стал!

В конюшню заглянул один из поваров.

- Ипалита! Закончишь с лошадьми, нужно будет помои свиньям отдать и очистить чурбак от крови. И оседлай одного почтового коня, едет гонец, нужна смена.

- Сейчас сделаю, можешь не расшаркиваться.

Девушка вздохнула и подошла к ближайшей лошади – Гранду. Обняв его за шею, она украдкой сунула ему под нос ладонь. Там пахло что-то неимоверно вкусное. Конь губами подобрал угощение – морковку.

- Вот так всегда. Как чужую работу сделать, так Ипалита. А как навоз выгрести или впечатление за мой счет произвести, так сразу Палка или Подметка. Вот почему я люблю животных. Они смотрят не на внешность. А если им что-то не нравится – так хоть промолчат. Ладно, красавцы, не скучайте без меня.

Девушка ушла, а Барр глубоко задумался над ее словами, хоть они и не были никому предназначены.

Когда Ипалита вернулась, Барр кивнул ей головой и ободряюще заржал. Подумать только, если б не эта девушка, он вообще мог забыть с этим шутом Локхером, что был обычным человеком! Чтоб у этого рыцаря мужские проблемы начались! Весь зад полосатый из-за его вечных погонь с плеткой, а еще болит спина и в копытах застряли камешки.

Девушка-конюх все так же с удовольствием провозилась со своими подопечными до самой темноты.

Дождь моросил весь следующий день, рыцарь не спешил в путь. Барр млел в обществе Ипалиты и был несказанно расстроен, когда утром второго дня девушка, по приказу хозяйки таверны, оседлала его. Обняв на прощание, она вывела коня во двор, где уже толпились слуги и некоторые постояльцы, провожающие сияющего болтуна Локхера. Ипалита сразу набычилась, зыркая своим единственным здоровым глазом как настоящая ведьма.

*

Снова потянулись однообразные дни, только на этот раз разбавленные приятными воспоминаниями. Барр твердо решил отыскать волшебника и заставить вернуть его человеческий облик. Быть человеком – это прекрасно! Как же он раньше не ценил возможности разговаривать, давать сдачи наглецам, облегчать организм не на виду у всех и даже просто иметь пальцы! А провести жизнь простым ремесленником, шьющим отменные камзолы, - вообще предел мечтаний. Локхер как-то в разговоре с попутчиком обмолвился, что едет в столицу на осенний турнир лучников! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!

В Сарвиль они прибыли в полнолуние, и этим же вечером Барр вновь увидел колдуна. Локхер как раз отлучился «пообщаться» с одной из служанок харчевни и просто привязал поводья Грандиозного к общей коновязи у окраины города. Маг, постукивая своим посохом, неторопливо шел мимо. Он бы и не обратил внимания на Барра, если б конь, издавая отчаянный рев, не рванулся навстречу, едва не порвав себе губу.

Эгион удивленно уставился на взбешенное животное, которое разве что копытом обвиняюще не тыкало в него, и пыталось испепелить взглядом. Волшебник, внимательно посмотрев в глаза Барру, коварно улыбнулся себе в бороду, издевательски помахал рукой и продолжил свой путь, еще более гордо и вальяжно.

Последняя крошечная искра надежды была грубо прихлопнута суровой реальностью. Барр чуть не взвыл, из глаз покатились натуральные слезы. Он так и бился в своих лошадиных путах еще некоторое время, пока волшебник не скрылся из виду, и обессилено опустился на колени. У нескольких других лошадей, напуганных поведением рыцарского скакуна, получилось отвязаться, и они с ржанием удрали, куда глаза глядят.

Примчались Локхер, хозяин коновязи, владельцы сбежавших животных. Все громко ругались. Рыцарь, грубо дернув поводья, поднял своего коня и повел в город.

Там, где они, в конце концов, остановились, пахло кровью и это немного помогло Барру прийти в себя. Он стоял во дворе, наполненным уставшими от жизни животными, в основном старыми быками и свиньями. Рядом стоял большой мужчина, передающий Локхеру деньги.

Барра расседлали. Локхер ушел, но вскоре вернулся с новой лошадью, взгромоздил на нее седло и отправился восвояси, даже не оглянувшись.

- Ну, до завтра, - обратился к Барру гигант-мясник. – Сегодня посидишь голодный, кишки почистишь. А то столько вони от вас!

Барр без сил рухнул на колени. Никто теперь не поможет, жить дальше незачем. Конец.

*

Очнулся он с гулко стучащим сердцем. Жив еще. Весь вспотел. Вокруг темно. Потолок? Хм, его что, будут забивать в помещении? Вернулось желание сопротивляться из последних сил. «Не дамся», - решительно понял он.

Барр попытался подняться и внезапно полетел на пол: передние копыта не держали. Или..?

- Это… я? Я снова человек!!! – Завопил он, счастливо вслушиваясь в звуки собственного осипшего голоса, и расхохотался. – Руки! Пыльцы! Плечи! Красавец! – Барр со слезами ощупал себя, обнимал ноги, скинул одежду и крутился, рассматривая в сумраке свое тело, старые шрамы, полученные без ударов кнута, целовал конечности.

За этим занятием его и застал волшебник, вошедший в комнату. Полуголый юноша не сразу заметил открывшего рот мага, но мгновенно ощерился, сдерживаясь, чтобы не лягнуть по привычке подлого чародея.

- Ты? Я думал, мы договорились! Что это было? В кого ты меня превратил! Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? Да я тебя…

Волшебник взмахнул рукой и Барр удушливо закашлялся, как от простуды, не в силах больше произнести ни слова.

- Как ты и просил, я дал тебе возможность провести время с легендарным рыцарем, принять участие в его подвигах. Узнать мир, в конце концов. А теперь оденься! На тебя просто смешно смотреть!

Барр, все еще возбужденный и злой, натянул одежду, заново привыкая к ощущениям. Волшебник тем временем открыл ставни. Сразу посветлело. Он сел в кресло и продолжил.

- Я подумал, что стоило бы тебе по-настоящему узнать Локхера, а не по его рассказам в пивных. Полагаю, вышел ценный жизненный урок. Надеюсь, набрался опыта и смирения? Стал благородным и отважным, как мечтал? Решил до конца дней остаться со странствующим рыцарем?

Коварный волшебник щелкнул пальцами и першение в горле юноши прошло. Тот осторожно опустился на кровать, но, вспомнив, как последний раз уснул на ней, стремительно пересел на пол. Тщательно все обдумал.

- Сколько времени я отсутствовал на самом деле? Дома, наверное, поминки справили!

- О, не переживай. Я не просто фокусник, а гениальный маг. То время, что ты провел в теле лошади, вместилось всего в одни сутки твоего валяния тут! Ты пришел ко мне вчера. Правда, я хорошо устроил?

- Так это все было не взаправду? Просто один из твоих фокусов?

- Разумеется, все было взаправду! – Истово возмутился маг. – Или ты считаешь меня, великого Эгиона, таким же шарлатаном и пустозвоном, как твой обожаемый Локхер? Может, следует отправить тебя еще в одно путешествие с ним, только на этот раз в качестве лобковой вши, как я и собирался вначале?

- НЕ НАДО!!! Прости, что усомнился в твоей мудрости!

- То-то же! Ладно, пустое. Если хочешь знать, когда-то давно Локхер и сам пришел ко мне с подобной просьбой – сделать его знаменитым рыцарем. Но он был крайне груб и несдержан, пытался угрожать мечом, и я решил его проучить. Локхер стал знаменитым. Благодаря своему сладкоречивому языку. Но при этом он остался таким же трусом, лжецом и пройдохой. И вынужден путешествовать из одного конца страны в другой, чтобы никто не мог его разоблачить. Ищет меня, значит. Даже приставку «Базальский» к имени умудрился получить. Но это уже его тайна, его камень в котомке, вот пусть сам и разбирается. Я заодно сделал так, что даже если он столкнется со мной лицом к лицу, то никогда не узнает. Кстати, - вернулся в настоящее Эгион, - мы не договорились о плате.

Барр напрягся и сглотнул. После тех лишений, что он пережил по своей глупости, еще и остаться должным эксцентричному магу – это перебор. Но уговор есть уговор.

- Чего ты хочешь?

- О, пустяки. Всего лишь, чтобы ты подробно мне рассказал о своем путешествии. Видишь ли, я совсем недавно изобрел заклинание, которое применил на тебе. Теперь нужно как следует изучить последствия, побочные эффекты и тому подобное. Ну ты понимаешь, научный интерес! Ты пока что первый подопытный, вернувшийся назад.

- П-первый? То есть, были другие? И они не вернулись? О, небо…

- Так мы договорились? Или назвать цену деньгами?

- Да-да, разумеется, я все расскажу. Но… почему именно конь?

- Почему-почему! Да жаль мне стало бедное животное! Пока ты там находился в качестве основного персонажа, он хоть отдохнул немного от своего дурного хозяина.

- А когда ты встретил меня в шкуре коня – узнал?

- Ну разумеется, мой мальчик! Я как тебя увидел, с нетерпением ждал возвращения!

- Так значит, конь настоящий… Он и сейчас есть?

- Да что за вопросы у тебя странные! Конечно, конь существует, он продолжил жить самостоятельно с того момента, как твое сознание вчера покинуло его голову.

- Это… было вчера?! Сейчас… какое время суток?

- Уже вечереет, - нахмурился Эгион.

- Мне надо бежать! – Словно ужаленный, вскочил на ноги Барр. – Я вернусь сюда сегодня вечером или завтра утром, обещаю!

Больше ничего не объясняя, юноша стрелой выскочил на улицу.

Кузнец нашелся там, где Барр его и оставил сутки назад – у прилавка в ряду ковалей.

- Эй, Барр! Куда ты запропостился? Ни слуху, ни духу, я уже переживать начал. Турнир к концу подошел, опять же…

- Фидре! Умоляю, помоги! Мне срочно нужно выкупить коня с живодерни! Я не знаю цену, у меня нет денег, но я до конца жизни буду у тебя в долгу!

- Эка новость! Что за лошадь такая особенная?

- Потом объясню! Возможно, уже поздно. Фидре! Хочешь, в ноги упаду?

- Вот еще! Здоровый свободный мужчина будет у друзей в ногах валяться. Ладно уж, сейчас, только товар припрячу…

Барр был как на иголках, чуть не силой тащил медленного кузнеца за собой, спрашивая путь у прохожих. Уже смеркалось, когда им удалось найти ту самую живодерню в противоположной от ярмарки части Сарвиля. Барр сразу узнал это место, как и огромного мясника с кровавым топором. Неужели опоздали?

- Чего надо? – Грозно спросил один гигант у другого.

Фидре, оттеснил молодого товарища и приступил к непростому деловому разговору. Барр, улучив момент, без спроса проскользнул дальше на задний двор.

Грандиозный был еще жив. Барр сразу его узнал, хоть и ни разу не видел. Гранд никак не отреагировал. Обреченное животное, до земли опустив голову, уже стояло на привязи у места казни. Доверил свое тело дураку, и вот результат – живодерня!

Юноша подошел к животному, в чьей голове он провел так много времени, и осторожно провел рукой по шее. Гранд приподнял голову и скосил на человека черный глаз, словно в душу заглянув. Его обязательно нужно вытаскивать! В Фидре Барр не сомневался, а вот в реакции отца – даже очень, ведь у их семьи никогда не было лошадей. Да и зачем она в городской мастерской с крохотным внутренним двориком?

- Забирай своего коня, - буркнул неожиданно над плечом Фидре, подойдя сзади. – Целых семь серебрушек сторговал за этот кусок мяса! Не знаю, зачем он тебе и как ты будешь рассчитываться.

- Спасибо, Фидре! Уж я рассчитаюсь.

*

Миновал День сбора урожая. Гранд хорошо себя чувствовал и уже привык к новому доброму хозяину. Отец сперва потерял дар речи и отругал за такое самоуправство, но когда все утряслось, никак не мог нарадоваться отличной и послушной лошади. Пришлось потесниться, чтобы соорудить во дворике что-то вроде временного навеса для коня.

Работать теперь приходилось «наравне с лошадью» все свободное время. Днем парень был в мастерской, а на вечер подрядился к кузнецу в помощники. Конечно, чтобы таким способом отработать долг за Гранда, уйдет, по меньшей мере, два года, но юноша ни о чем не жалел. К тому же сам Гранд неплохо помогал.

Помолвку с Олитой Барр решил расторгнуть сразу, как только отец смирился с существованием Гранда. Он сообщил о своем решении родителям за завтраком буквально через несколько дней.

- Я не собираюсь жениться на глупой и совершенно ничего не умеющей девке. Она же только красуется целыми днями, - объяснил он шокированным родителям. – Мама, ты понимаешь, о чем я говорю, ведь именно тебе придется обучать ее вышивать.

Мама понимала. На помолвке в свое время настоял именно отец, потому что мельник был его давним приятелем, а того помочь найти жениха для отбившейся от рук дочурки попросил брат. Благо, Олита с годами только хорошела, но среди женщин секретов о навыках будущей невесты никаких не было. А свадьба ожидалась нынешней весной.

Родители от неожиданности рассердились, стали обсуждать ситуацию на повышенных тонах, но мать вдруг встала на сторону Барра и отец, в конце концов, нехотя уступил.

- Ох и будут болтать о нас! – Прижал он ладонь ко лбу, крепко задумавшись.

- Ничего страшного, переживем. А насчет Олиты сын прав. К шитью она влечения не имеет, хлеб печет ужасный, за стиркой ее с детства никто не видел, а за мужем ухаживать она станет, только когда зеркальце очередное присмотрит, - ласково убеждала мама.

- Ладно. Барр, сегодня пойдешь со мной к отцу Олиты. Он мужик понимающий, ругаться, само собой, будет крепко и отступные потребует, но авось врагами не станем, соседи же.

- Спасибо, - от всего сердца поблагодарил парень.

Как и предсказывал отец, семья мельника ругалась, на чем свет стоит, но откупные в виде двух вышитых праздничных камзолов и свиньи все же приняли и зла держать не стали. Олита смертельно оскорбилась отказу, хоть и считала, что Барр ее и так не был достоин. Буквально через несколько дней к ней посватались сразу несколько видных женихов, и девушка забыла неудачника.

- Сынок, но как же ты теперь без жены? – Озабоченно спросила мать, когда шумиха немного утихла. После такого скандала девицы старательно обходили Барра стороной, чтобы никто не заподозрил их в симпатии к парню, бросившему невесту без причины.

- Не волнуйся, матушка, есть у меня на примете невеста! Не такая красивая, как Олита, но это только если на лицо смотреть. Она помогла мне вернуть себя.

- Она трудолюбивая? – Уточнила родительница.

- Еще какая! К тому же самая добрая девушка на свете из всех, кого я знаю. Не считая тебя. Вы с ней быстро сблизитесь.

- Похоже, она настоящее сокровище, раз всего за несколько дней вскружила тебе голову настолько, что дошло до разрыва помолвки.

- Да. Кстати, матушка, как ты смотришь на то, чтобы отправиться в Ржанку, навестить родных?

+5
11:06
403
11:43
+3
По началу, когда придирался к тексту, заметил несколько не совсем удачных предложений, к примеру:
" Городок Каверелл был небольшим, но казалось, в этот вечер все население, вместе с жителями окрестных деревень, решило собраться под одной крышей" — если городок был небольшим, то почему «НО казалось»? Мне кажется «но» выражает противоречие, или противопоставление, которого в данном предложении нет.
Или вот еще: " Юноши, в их числе Барр, с меньшим восторгом представляли себя на месте героя, который однажды так же отравится в путь навстречу славе и любви прекрасных дев" — по построению предложения не совсем понятно, какой герой «отправиться в путь», тот кто представляет или тот которого представляют. Ну и «с меньшим восторгом» думаю можно было в предложении опустить.
Были и другие недочеты, но дальше читалось увлекательно и легко, и подобные мелочи не замечались.
Так что конкурента своего плюсую, и желаю удачи!
Загрузка...
Алексей Ханыкин

Достойные внимания