Кошка

Я так и не осознала, той границы за которой перестали существовать мы, Влад и я. Помню нашу жизнь, наши объятья, наши дни. Всё как в карусели. Последнее что помню — помог надеть пальто в нашей прихожей и мы вышли прогуляться по вечерней улице. Помню запах прелой листвы и как Влад крепко-крепко, держал за руку. Дальше ничего не помню. Очнулась в больнице.

Иногда снятся страшные картины, я на коленях над Владом, он весь в крови. В конце тоннеля бегут двое, у одного в руке нож.

И кошка. Из дыры в каменной стене появляется кошка и прижимается ко мне. Дальше все обрывается. Сон повторяется из ночи в ночь.

Врач сказал, меня привезли в крови, без сознания. Приходил полицейский, спрашивал об обстоятельствах смерти Влада. Сказала, что не помню. Не могу же я в показаниях дать сон?

Врач говорит, память вернется со временем...

Выписали. Дома, собрала все вещи, в черные пластиковые мешки и вынесла к подъезду. Соседи всё разобрали. Бабки, у подъезда, громко обсуждали, что мне окончательно снесло крышу.

Легла на голый матрас, постельного теперь нет. Нет Влада и ничего не надо.

Звонили с работы. Сказала, беру за свой счет две недели. Прониклись.

Нашла вино в кухонном шкафу. Выпила бутылку, стопка Влада стоит полная, накрыла хлебом. Вроде как помянула. На похоронах же меня не было. Надо идти на кладбище, но не могу. Потом. Пока не могу туда.

Пришлось отключить мобильный и дверной звонок. Приходят и долбят в дверь друзья и знакомые. Но после прихода свекрови. Не могу. Не хочу никого видеть.

С порога начала бить и кричала, что Влад погиб из-за меня.

– Я всегда Владу говорила, жди сынок беды от вертихвостки.

Оказывается кто-то из прохожих дал показания, что парни, напавшие на Влада, приставали изначально ко мне. А он защитил. Потеряла счет дням. Судя по пустым бутылкам, неделя прошла.

Одеваюсь и иду в то место, которое вижу во сне. Оно существует. Сажусь ровно на тот ракурс, чтобы видеть тоннель с убегающими спинами. Да, именно так. Кошка? Во сне была кошка. Поворачиваю голову, она появляется. Именно из той дыры в каменной стене. Зову. Подходит. Беру на руки. Она дается взять. У нее черная, гладкая шерсть. Кошка вся в проплешинах и задняя лапа странно подвернута. Ставлю на четыре лапы. Так и есть. Одна лапа будто сломана.

Мимо проходит мужик в разношенной телогрейке и тренировочных штанах с пузырями на коленях. В его руке засаленная авоська, он косится на меня и выдает:

– Дура, отпусти лишайную. Ее Витёк выгнал, он из третьего подъезда, достала, говорит, всё есть подавай, еще и плешивая вон. Ну он взял ее за лапу и долбанул об стену, вон лапа корявая. А так он ничего, злой только как выпьет.

– Она ничейная теперь, да?

– Ой, ну говорю ж, девка дура ты.

И ушел, размахивая авоськой.

У меня никогда не было кошек. Мама говорила от них блохи. Моя мать, всегда все обо всем знала. Видимо поэтому я с ней теперь не общаюсь. И детей не решилась родить. Потому что, знаю, что не знаю ничего. Возможно к лучшему. Был бы ребенок, а у него мать с поехавшей крышей? Влад говорил, моя мать энергетический вампир. Ему со стороны виднее. Но мне лучше без нее. Отца никогда не видела. Потом появился Влад и он стал всем для меня.

Решаюсь пойти в магазин за пакетиком корма для кошки. Покупаю. И еще продуктов. Думаю взять вина, но вместо вина беру бутылку молока для кошки. Иду к тому тоннелю. Навстречу бегут две собаки, у одной в зубах кошка. Не знаю откуда берется столько смелости (я до одури боюсь собак), налетаю с разбега и кидаюсь с оглушительным воплем на этого пса. Ору как сирена и бью пакетом с продуктами собаку по голове. Он сбрасывает кошку и убегает. Оглядываюсь. Вторая собака тоже исчезла.

Кошка лежит в крови, у нее тяжелое дыхание. Беру на руки и несу. Девочка-подросток, встретившаяся на улице, ловит такси до ближайшей ветеринарной клиники. Ветеринар сказал:

– Жить будет. Но та, лапа сломана давно и уже неправильно срослась.

Швы на спинку он наложил, дал препаратов, забрала её домой. Пусть будет Кысь.

Вызываю такси и везу Кысь домой. Тетки у подъезда разбегаются в стороны от моего триумфального появления, в окровавленном пальто, с перебинтованной кошкой на руках. Этот двор запомнит меня надолго.

Поторопилась выбрасывать все вещи. Теперь придется в таком виде идти за новым.

Положила Кысь на полотенце. Колю ей препараты, перебинтовываю. Пальто на удивление отстиралось. Хожу за едой для Кыси, дни бегут вереницей. Я постоянно теперь занята, то на работу, то в магазин, то бегом домой дать лекарства кошке и покормить. Память о том дне не вернулась, но и сны больше не снятся.

Кыся бодро скачет на трех лапах. Она не была лишайной, проплешины были от дурной уличной жизни. При хорошем уходе и корме, шёрстка стала зарастать.

Кысь оказалась деликатна и ненавязчива. На все спрашивала разрешения. Как только сумела запрыгивать на мою кровать, попросилась спать со мной. Иногда ночами я лежу и слушаю как похрапывает Кысь, зарываюсь носом в шерсть на ее загривке и боль немного отступает.

Одной ночью приснился Влад, я проснулась и пошла травиться. Высыпала горой снотворное. Пошла за стаканом воды. Вернулась со стаканом в спальню. Кысь умудрилась залезть на тумбочку и по одной, сидит, скидывает, таблетки на пол. Дурочка какая. Нашла игрушку. Поймала себя на том, что смеюсь. Я так давно не смеялась... Травить себя передумала.

Открыла окно. Почудилось Влад стоит за спиной и шепчет:

– Живи, Аня...

– Хорошо, Влад, я буду...