Мальчик с отрешённой улыбкой

В детстве у меня был приятель, Игорёк. Добродушный, задорный, но своеобразный: про таких говорят "не от мира сего". Он мог бесследно исчезнуть на пару дней, а затем возникнуть как ни в чём не бывало посреди школьного коридора. И всякий раз, когда его хватались учителя или завуч, он появлялся будто вырастая из стены с широкой добродушной улыбкой.

Учился Игорёк отменно. Он был явно не из зубрил, скорей успевал где-то что-то подсмотреть. Даже стоя у доски на виду у учителя и имея сперва недоумённый вид, он, чуть призадумавшись, всегда выдавал верный ответ.

Но самое броское в Игорьке была его одежда: неизменно жёлто-синий комбинезон на застёжках и молнии, которую расстёгивал всякий раз независимо от погоды. Летом, понятно, душно, но он и зимой ходил расхристанным и не мёрз!

- Простудишься! - хором галдели мы, вторя прописным истинам, вдолбленным заботливыми родителями.

- Не, - отмахивался Игорёк, - я не болею.

Он и правда ни разу при нас не болел.

Характер у Игорька был располагающий. Не вспомню ни одного эпизода, когда бы Игорёк вспылил или огрызнулся, даже когда до него докапывались старшаки. Напротив, попросишь чего - ручку одолжить, фантиками обменяться, монету подкинуть - он расплывётся приветливой улыбкой и непременно выручит. Даже если проситель явно злоупотреблял радушием Игорька - наш приятель словно бы всё забывал! Но мы знали - память у Игорька была отменная.

Не скажу, что мы прям дружили, но, если он никуда не пропадал, могли разговориться. В общем, общались. Помню, часто его находил рядом с проезжей частью, где он, чуть ли не бросаясь под колёса, подбирал то щенков, то котят, то белок, то ещё кого.

- Не страшно? - спросил я его как-то, застав за этим делом.

- Не, - отмахнулся он, - бояться можно если чего не знаешь. А я знаю.

Я не стал у него выпытывать, что он там знает - может я чего не понимал - но за разговорами на отвлечённые темы (кино, учёба, что Ванька из шестого "Б" - дурак) как-то забылось. Причём напрочь. Ну в самом деле, неправильно подростку раз за разом бросаться под машины! А ведь сходило с рук, за такое он даже выговор ни разу не получал... Насколько я помню.

То лето выдалось для меня насыщенным. Скатался к бабушке в деревню в Ростовскую область, испробовал деревенский самогон, отец с матерью чуть не разошлись, что-то не поделив. За этими событиями я, само собой, про Игорька-то подзабыл. Затем неслышно подкрался август. Ночи стали длиннее, по вечерам в воздухе поднимался чарующий запах перезревшего лета, зачастили дожди. Пацаны маялись бездельем на проржавевших потёртых площадках, улицы, выпаленные июльской жарой, начинали заполняться привычной суетой.

Но на исходе лета у меня намечалось важное событие - день рождения, и, чтобы отловить приятелей - пригласить, - мне пришлось слоняться по городу не один день. Сашка, самый близкий товарищ, живший, к тому же, в том же подъезде, что и я, согласился быстро. А вот с другими ребятами вышло посложнее: Кольку, как оказалось, отправили в лагерь на всё лето, а Даня слёг с ротавирусной, привезённой из Египта. И так со всеми.

Игорька я выловил слоняющимся по местному кладбищу. Угрюмое место: и чего он там забыл? А что, - подумал я, - Игорь - хороший приятель, и почему бы ему не разбавить нашу компашку, намечающуюся и так весьма скромной.

Игорёк согласился.

В день Х я проснулся пораньше, вкусно отзавтракал и стал с нетерпением ждать праздника. Пышный мамин торт со свечами скромно прятался в духовке.

Когда все были в сборе, мама накрыла на стол праздничную скатерть, достала из серванта драгоценнейший сервиз, состоящий из трёх пар чашек и блюдец.

Я сиял будто фейерверк, задувая свечи. Было немного жаль, что могу разделить свою радость лишь в тесной компашке.

- Не парься! - вдруг заявил Игорёк, словно прочитав мои мысли, и куда-то исчез. Мы с Сашкой недоумённо переглянулись.

Игорь вырос из стены минуту спустя с ещё двумя блюдцами того же сервиза.

- Ничоси! - воскликнул я. - Откуда взял? И зачем?

- Скоро Колька с Даней придут. Наврали они, что не смогут, чтобы сюрприз тебе сделать.

- А ты откуда знаешь?

- Видел, - пожал плечами Игорёк.

Мама, встретившая обманщиков у порога и проводившая их к праздничному столу, тоже заметила лишние блюдца.

- Ого, а где взяли ещё один набор?

- Из будущего, - улыбался Игорёк.

- Ну вы и выдумщики! А если серьёзно, Игорь, ты с собой домашнюю посуду прихватил? Смотри, разобьёшь!

- Нет, Ирина Павловна, они действительно из будущего. Из того периода времени, когда вам эта посуда уже будет не нужна. Перемещение небольшое, по сути, ничего не меняющее. Это как переложить какую-либо вещь из одного места в другое. Только во времени.

- Ой выдумщики! - мама покивала головой и удалилась, а мы с ребятами уставились на Игорька. Мы-то знали, что он никогда не врёт.

- Серьёзно? - воскликнули хором.

- Ну да, а что в этом такого? - недоумённо глянул на нас Игорь. - У каждого свои таланты, там в музыке или математике, а у меня такой.

- Путешествовать во времени? Но это ведь невозможно!

- Нет ничего невозможного, - пожал плечами Игорёк. - Но вам явно интересно, как?

Мы дружно закивали.

- Ну смотрите, - Игорёк оттопырил пальцы, - помните игру, на Денди? Ту, где усатый водопроводчик главный герой. Вы не задумывались, что видите перспективу совсем не так, как тамошний персонаж? - он загнул два пальца. - Вы наблюдаете на измерение больше, чем он. Но и для вас ось координат (вспомним геометрию) ограничивается тремя, - загнул ещё один. - Кроме того, существует время. И следующее измерение.

Игорёк сжал ладонь в кулак.

- Я - как бы игрок по другую сторону экрана, а всё окружающее, - он сделал широкий взмах руками, - для меня экран. Я могу видеть небольшую часть истории (хотя по человеческим меркам всё-таки солидную, около двадцати лет) целиком. И кое-где кое-что покрутить, наблюдая за последствиями. Эти блюдца, - Игорёк указал на обставленный праздничный стол, - совершенно ни на что не влияют. Просто однажды на какое-то время они исчезнут.

- Крута! - воскликнул я, хотя на самом деле ничего и не понял.

Почувствовав, как ни с того ни с сего у меня разболелась голова, я предложил на что-нибудь отвлечься. С одной стороны, рассказ Игорька вызывал любопытство, и можно было бы расспросить о его приключениях, но с другой - он изъяснялся для меня настолько туманно и непонятно, что я побоялся заснуть, не дослушав ни одной его истории. Да и были ли это приключения, какими балуют голливудские ленты? Всё-таки Игорёк размышлял иными категориями и вообще видел мир по-другому, недоступным нам способом.

- Но вот что я скажу, - подытожил он, - никогда в жизни я не ел такой вкусный торт! Налетай!

Торт был съеден почти мгновенно.

Праздник вышел на славу. Мы что-то обсуждали, во что-то играли, что-то смотрели, но всё выветрилось из памяти, оставив лишь тёплый аромат детства и счастья.

Но ещё долго меня не отпускал рассказ Игорька. Это же сколько всего нужно удержать в голове - отрезок настоящего, растянутый на двадцать лет - рехнуться! От этих мыслей мне становилось не по себе. Я стал сторониться Игоря, пореже цепляться с ним языками, а в какой-то момент он и вовсе пропал. Как сквозь землю провалился. И так же, как и с его прошлыми исчезновениями, никто не заметил, не забил тревогу!

Затем позабыл и я. Всё потекло в привычном ритме. Шли годы: первая влюблённость, последний звонок, шумный институт, работа. Большая часть моей жизни стала прошлым, самые яркие моменты которого откладывались в не слишком вместительный карман памяти.

Иногда мне снились кошмары. Будто всё, что со мной произошло - предопределено, и когда-то давно я смотрел в глаза этой предопределённости, отчего-то остававшиеся задорными и по-детски радостными. Только улыбка того далёкого мальчика была не располагающей, как мне тогда казалось, а снисходительной.

Спустя год после смерти отца позвонила мама:

- А мы тут первую годовщину Андрея с тётей Тамарой отмечаем (помнишь её?). Порылась в серванте, нашла наш старый сервиз - тот, который мы на твой день рождения распаковывали. Я хорошо помню, что там было пять комплектов посуды, а сейчас только один нашла, представляешь? Не знаешь, куда ещё четыре могли подеваться?

"Туда, где беззаботное детство..." - мысленно ответил я.