Космическая демиургия

В большинстве космоопер писатели, как правило, не заморачиваются астрофизикой. Обитаемые и вообще пригодные для жизни планеты есть практически в каждой системе, в том числе и таких, где жить не смог бы даже Супермен. Арракис из Дюны, например, расположен в системе Канопуса — сверхгиганта, и если его образ ещё как-то можно загнать в прокрустово ложе реальности, то Троон из «Звёздных королей» Гамильтона уже не особо. В сущности, это и мало что значит: только дурак стал бы придираться к этому. Но большинство дураков, к счастью, даже не подозревают о спектральном классе Канопуса.

Однако лично мои предпочтения склоняются к просчёту всех основных деталей. Принимая чужое отношение к ним, сам я люблю заклёпки — это, блин, интересно же! Ну как можно иначе? Вот и Фрейю постигла та же участь.

Для начала — система Альфа Центавра. Это двойная звезда...

*выкрик из зала* Тройная!

Ну ок, тройная. Правда, Проксима расположена в настолько далёких краях, что её даже не будет видно с поверхности планеты у любой из двух основных звёзд. Да, формально и фактически она вращается вокруг них — но делает оборот аж за 500 000 лет. Короче, ну её нафиг.

Итак, Альфа Центавра — двойная звезда. Компонент А — это жёлтый карлик, очень близкий по параметрам к Солнцу, компонент B — оранжевый, более мелкий и тусклый. Жизнепригодная планета одинаково возможна у обеих звёзд, но компонент А показался мне более привлекательным — его и выбрал.

Звезда А чуть больше и тяжелее Солнца, но главное — она в полтора раза ярче. Следовательно, её обитаемая зона будет расположена дальше, чем в случае Солнца. В общем-то, я мог бы описать полностью землеподобную планету, которая отличалась бы только длиной года, но это было бы слишком скучно.

Поэтому я внёс следующие изменения:

а) чуть придвинул Фрейю к Альфа Центавра А, так что она получает на 10% больше тепла, чем Земля

б) почти убрал наклон, лишив её смены времён года

в) слепил четыре спутника, о которых поговорю ниже.

Отсутствие наклона и более сильный поток тепла приводит к тому, что сухопутная жизнь присутствует в основном в зонах умеренного пояса. Экваториальная же зона слишком жаркая для выживания...

*выкрик из зала* но это другая планета! выженезнаете... *слышны глухие звуки ударов*

Есть такая штука — конвергентная эволюция. Эти страшные слова означают явление, когда существа разных не то что видов, а семейств и родов приобретают сходные признаки, потому что им приходится бороться с похожими факторами. И хотя планета другая, но свойства воды на ней остаются прежними — в пустыне она испаряется с такой же скоростью. Фауна и флора пустынь на Земле значительно более скудна, чем фауна и флора других экологических зон, и я не вижу причин, чтобы на Фрейе было иначе.

Чтобы снизить градус жестокости, я обратил внимание на спутники. Из них один висит на стационарной орбите и на приливы не влияет, зато параметры остальных я выкрутил так, что приливная волна от Луны в размере 35 сантиметров покажется жалким лепетом. Кроме того, я волею демиурга приподнял уровень моря, в результате чего Фрейя стала счастливой обладательницей множества островов. Если на Земле Мировой океан покрывает 70% поверхности, то на Фрейе — все 85% и может, даже больше. Не Земноморье, но всё же: несколько материков, все сравнимы размером с Австралию, а многие с Гренландию, так что ещё поди пойми, что материк, а что — остров, и целый список более мелких земель. Короче, что-то вроде Индонезии с Австралией.

Австралия — вообще чудесная страна. Она очень хорошо подходит под тот же Мёртвый пояс, описанный в книге: в середине материка там жгучая пустыня, а жить можно только в бассейнах рек и на побережье. А если вспомнить её прекрасную фауну и флору, м-м-м... раздолье!

Короче, выбор был очевиден.

Чудовищные приливы вызывают эрозию берегов, а кроме того, создают обширные литорали, то есть зоны, которые попеременно то покрываются водой, то оказываются на суше. Стоит отметить, что Фрейя старше Земли, геологические процессы на ней менее активны, а значит, на ней более низкие и плоские горы. Никаких тебе Гималаев. Однако из-за отсутствия ярко выраженных заливов с синхронизированными колебаниями (именно совпадение частот колебания воды в заливе Фанди и в Мировом океане вызывает там высоченные приливы) общая разница между уровнями воды вряд ли будет составлять более нескольких метров.

Впрочем, и это уже немало, так что инженерам Фрейи придётся серьёзно поработать над проектированием портов, а учитывая водный характер мира, корабельная отрасль должна быть развита очень хорошо.

Что из всего это следует?

Во-первых, на Фрейе полно эндемиков. Даже на Земле фауна и флора Мадагаскара, Австралии и других островов на 80-90% состоит из уникальных видов, при этом не отличаясь большим разнообразием. Учитывая, что я подкрутил ядовитость местных организмов, это доставит немало головной боли туроператорам, выживальщикам и всяким спецназерам, которым придётся аки Шварценеггер в «Хищнике» действовать на природе. Для каждой группы островов, а зачастую и вообще для каждого острова им придётся делать отдельный справочник «Что из живущего здесь может вас убить».

Во-вторых, из-за распространённости литоралей значительная доля животных Фрейи будет близка к моллюскам и амфибиям, то есть приспособлена к жизни и на воде, и на суше. На Земле двоякодышащих остался лишь один отряд, все остальные вымерли, но здесь, скорее всего, ситуация будет иной.

В-третьих, водный мир, скорее всего, будет намного более разнообразен, чем сухопутный.

Всё это - где-то пятый день творения. В шестой следует создать земных тварей, впрочем, растения были созданы на второй, а их у меня ещё нет… да и морская жизнь тоже неразвита. В общем, экосистему надо продумывать целиком, а не по отдельности. Что с морскими обитателями? В этом плане я получил изрядный заряд вдохновения от игры «Subnautica», суть которой – исследование подводного мира, строительство базы в научно-фантастическом антураже и попытки свалить с планеты на тракторе, то бишь на ракете. Что там прекрасно, так это как раз потрясающе прописанные биомы и экосистема. Часть существ пойдёт вам на корм, для части вы сами – корм, часть не обращает на вас внимания, и все они взаимодействуют между собой. 

Ну не красота ли?

Ня!

А вот это там можно построить самому из простых блоков-частей конструктора. Квинтэссенция sci-fi стилистики

Хотя у меня был соблазн населить как сушу, так и море сплошь злыми хищными мордами, я также прекрасно понимаю, что это нереально. Хищникам надо что-то жрать. И если мы говорим не о хладнокровных с замедленным обменом веществ, то жрать ему надо много. Один хищник лопает целое стадо (или косяк, или табун, или тургруппу – нужное подчеркнуть) более низших организмов. А те, в свою очередь, тоже должны откуда-то получать энергию, и так можно спуститься до самого низа, где расположились продуценты. Несложно догадаться, что это – растения, которые поедаются травоядными. Дальше идут консументы: низший уровень здесь – это зоопланктон, следом (второй порядок) идут рыбы, жрущие этот зоопланктон, затем (третий порядок) – рыбы, жрущие рыб, которые жрут зоопланктон, и, наконец, четвёртый порядок, короли океана – рыбы, которые жрут рыб, которые жрут рыб, которые жрут зоопланктон, который жрёт фитопланктон. Круто, да?

Попутно в эту цепь встраиваются рыбы, напрямую жрущие растения, а кроме того, отношения жертва-хищник осложняют размеры, физические качества, способы атаки и защиты – скажем, кит питается планктоном, но всякие тунцы (консументы 4 порядка) ему не угроза. А за разложение органических останков отвечают редуценты, то есть всякие грибы и прочие организмы, превращающие мёртвую плоть в продукцию для новых существ, ибо прах ты и в прах обратишься. В общем, сложно.

Как подкрутить опасность фауны и флоры, оставив при этом систему работоспособной? Это оказалось довольно интересная задача, и, как и всегда, в ней поможет сама природа. Естественно, речь об Австралии. Всяких ядовитых тварей там куда больше, чем в любом другом уголке Земли, но при этом в стране кенгуру спокойно живут люди, а кроликам обилие опасной фауны не помешало расплодиться и поджечь задницы австралийцам там, что там до сих пор драконовские законы в отношении ввоза биоматериала.

О них я писал уже вот тут https://author.today/post/21520, но это лишь отдельные примеры весёлых животных и растений. Мы же тут рассматриваем систему.

В этом плане можно усложнить её путём введения большого количества разных ядов и иммунитета к ним. Например, кожа лягушки-листолаза содержат батрахотоксин, который индейцы использовали для своих стрел, однако к нему имеется иммунитет у некоторых птиц. Тут есть два варианта:

1. Яд распадается в организме хищника (или жертвы) за счёт синтеза противоядия.

2. Структура организма жертвы устроена так, что яд попросту не действует, при этом накапливаясь (что и происходит с птицами, которые жрут ядовитых жуков). Например, тетродотоксин вызывает паралич за счёт закупоривания натриевых каналов, по которым передаются нервные импульсы. Если нервная система получившего дозу устроена по-другому, он может спокойно жрать фугу килограммами.

В земной экологии существует понятие «сверххищник», то есть такое существо, которое занимает вершину пищевой цепи и его численность не регулируется другими хищниками. Считается, что в одном биоценозе может быть только один сверххищник, ну или в крайнем случае несколько, но такая ядовитая система вносит свои коррективы: яд является основным средством нападения и защиты, при этом животное абсолютно беззащитно против тех, у кого имеется иммунитет. Таким образом, экосистема распадается на несколько подсистем, переплетающихся между собой: одни хищники едят других, эти другие – третьих, а третьи вполне могут закусывать первыми, устраняя таким образом понятие сверххищника вообще. И все они, скорее всего, не гнушаются жрать ещё кого-нибудь, занимающего более низкие уровни пищевой цепи.

Всё это осложняет изучение экосистем островов Фрейи, и, как я писал в прошлой части, особенно радует туристов и спецназеров. Подвиг Беара Гриллса повторить тут куда сложнее – для человека еды в джунглях меньше, а способов откинуть коньки больше.

Известно также, что ядовитость организмов уменьшается по мере снижения температуры, то есть перемещения от экватора к полюсам – не думаю, что на Фрейе будет иначе. Скорее всего, после начала экспансии (это, думаю, где-то 5-10 лет после высадки) именно туда в первую очередь и попрут конкистадоры. Мидгард из «Метаморфоз сознания» оказался южнее умеренного пояса, во всяком случае, Снежана рассекала на гидроцикле по реке в джунглях, но, как мне кажется, сохранит статус интернационального города и штаба для всяких организаций, наподобие Гааги.

Что будет дальше? Лично я не верю в мир, труд, май и интернациональное общество. Люди всё равно будут склонны образовывать группы, и в первую очередь это касается языковых признаков. Всегда приятней говорить с человеком на одном языке, который для каждого из вас является родным, верно? Конечно, большинство учёных Фрейи – интернационалисты до мозга костей, так как всю жизнь работали в таких командах (посмотрите на списки авторов многих научных статей), но так или иначе раскол наступит. Даже колонии отделяются от метрополий, что уж говорить про экспансию, где изначально власти метрополии как таковой особо и нет?

Вопрос в том, какие обобщающие признаки, кроме языковых, можно выделить, и какие государства построят эти люди. Ещё один вопрос в копилку для размышлений над третьей книгой. ух и заряжу я в ней