Черная изнанка хромой собачки-2

Где–то в прошлом году я наклепал одноименное размышление о хромых собачках и эмоциональных спекуляциях. Перечислял их в хвост и в гриву, имитировал классификацию, но все же у меня не находилось ответа на вопрос – что же в этом плохого. Разумеется, спекуляция это плохо, прям слово очень нехорошее, но конечного, исчерпывающего ответа так и не было.

И вот теперь, мне думается, я нашел. Не последним толчком был Водопад с его хромособачечными «Сандаликами».

Чтобы начать формулировать, я предложу вспомнить задачу нормальной, правильной литературы. Сверхзадачу, а не то, что я обычно пишу в комментариях: да, разумеется, мы читаем, чтобы испытывать эмоции. Но зачем мы пишем? Мы хотим, чтобы в читателе что-то сдвинулось. Код произведения, выраженный через героев и сюжет, формирует мировоззренческие векторы, тот образ поведения и ценностей, который автор предъявляет своей публике.

Разумеется, я не хочу сказать, что доверчивые читатели, развесив ухи-лопухи, бегут делать, как в книжке, этот процесс куда сложнее, но он и куда серьезней, чем кажется многим. Образы и идеи, заключенные в произведениях, будучи считанными читателями, занимают некоторое место в их размышлениях и их формировании. Книги в этом плане несколько хуже, слабее, чем, скажем, телевизионная пропаганда, но имеют те же свойства. Так автор через свои произведения генерирует идеи, распространяет их, светит сам, зажигает других – вольно или невольно.

В отличие от пропаганды, мы хотим, чтобы читатель стал немножечко лучше, чем был до того, как прочел нашу прозу, немножечко глубже и внимательней, подумал об экологии, позвонил родителям, да хотя бы обнял кота или задонатил беженцам. Да, сверхзадача литературы – воспитывать, быть буфером для накопления гуманистических идей. Именно гуманистических, потому что подлинно злых произведений я встречал сущие единицы. Чаще попадаются произведения пустые, но не будем о грустном.

Воспитание и любое улучшение – это всегда либо побуждение к действию, либо требование какое–либо действие прекратить, это вектор, требующий движения и поступков. Возвращаясь к хромой собачке, она да, вызывает эмоции,всегда «правильные» по ценностным ориентирам, но она пренебрегает символьным языком литературы, упрощая и уничтожая то, что могло было быть ценным уроком. Хромособачечные произведения не предлагают выхода или действия. Именно глядя на «Сандалики», я понял, что спекулятивный сюжет всегда упирается в стену, он практически всегда безысходен и в контексте своего сюжета никогда не реализует развязку конфликта. Оно и понятно: нормальная развязка сбавит эмоциональный напых, который закручивает хромособачечное ядро.

Так, острое сопереживание читателя по отношению к старухе, вновь и вновь переживающей последние часы перед психической травмой, не выводит к считыванию идеи, и сдвигу через развязку. Читатель сам, как та старуха, пассивен и беспомощен в своем сопереживании, потому что автор не предусмотрел в этой комнате двери. И, вмешиваясь в авторское видение, читатели сами предполагают, додумывают эту реальность, что существуют способы вывести старуху из этого состояния, отнять ее кукол, либо не отнимать и оставить ее там, где она счастлива. В общем, здесь нет концовки. Литературно – добавлять ничего не нужно, но идейно концовки нет, есть только спекуляция на жалости.

И именно поэтому я был так разочарован концовкой «Хищных вещей века» и «Улитки на склоне», разочарован настолько, что больше Стругачей читать не намерен. Конфликтная ситуация не разрешена – сюжетно в ХВВ у персонажей подобраны хвосты и образы сыграли, но идея решения не получила. Герой мямлит о том, что нужны какие–то другие люди и идеологическая работа, но на фоне социально логичной предыстории это именно что лепет. Да, страшен мир предельно доступных аудионаркотиков и разнузданного гедонизма (о, стоп, это же рай по версии моей религии), он обречен на деградацию, но с имеющимися на финал произведения данными он обречен наступить. И читатель остается в той же закрытой комнате без двери с растрепанными сандаликами на коленях, и повторяет – «не делайте этого», зная, что сделают.

Мне кажется, я вышел за рамки понятия хромособачечности, но пес с ней. Главное для меня, я рассмотрел, в чем проблема – в пассивности. Конфликт не должен разрешаться, хотя бы вокруг спекуляции. Детишки, животные и старики под гнетом хромых собачек должны страдать на потеху читателю, но практически не могут действовать, а их спасения либо не будет как явления, либо будет уделено минимум объема.

За повторы и опечатки извиняйте, постил, не перечитывая. Начну перечитывать, переправлять и вообще забуду, что имел в виду. Пусть будет.