Степь

Моя степь

- Охр***ь, Толян (Это потрясающе)! - я проснулась от возгласа водителя автобуса. Дальше уже шепотом он сказал своему напарнику:

-До самого горизонта пустота! Блин, а я не верил тебе.

Ранее утро заглядывало в окна двухэтажного автобуса «Берлин - Оренбург». Мне стало интересно что же привело в такой восторг одного из наших водителей, и я отодвинула шторочку. За окном тянулись наши степи. Еще часов пять – шесть, и я буду дома. Так вон оно что! Степи! Он впервые увидел степи.

- Не, ну реально,  уже два часа как едем здесь и нет ни леса, ни озер, ни рек. Офигеть! Жене скажу, что в пустыне побывал, – смеется он.

- Сядешь на этот маршрут, накатаешься, и станет тебе тошно от такого пейзажа, - ответил Толян. - Что тут красивого? Травы нормальной даже нет, все желтое.

***

Вспомнилось почему-то. Просто я сегодня открыла баночку сушенного чабреца, вскипятила чайник и по комнате поплыл аромат степей.

Я люблю собирать травы и сушить ягоды на чай. Вот придешь домой вечером с работы: за окном морозище, или метель так злится, что свет фонарей меркнет, а я достану свои баночки с травами, заварю чаек и так хорошо, так тепло, что, погружаясь в воспоминания, все неприятности дня превращаются в степное летнее марево и исчезают.

Я жду, жду. Вчера прилетели грачи, значит уже скоро. Открыла свой блокнот и напомнила себе, что в прошлом году впервые после зимы я рванула в степи 11 апреля. Раньше не получается, весна превращает степи в грязюзю наезженную. Там не то, что на машине не проедешь, там ноги в сапогах из грязи не вытянешь. Еще чуть- чуть подождать.

Весной степи полны влаги, которая наполняет воздух сыростью и круглый год дуют ветра. В городе уже тепло, но если я еду за город, то заворачиваюсь в шарфы, натягиваю на голову шапку на флисе, беру варежки – там ветер всю душу выстудит.

Забираюсь на Змеиную гору. Так себе гора, конечно. Для других даже не гора, а кочка, но для нас – степняков - это не гора, а горища. Красота невероятная! Земля черная, набухшая от воды, блестит, словно маслом намазанная. В овражках еще снег белеет длинными полосами. Вот кто-то сейчас бы сказал: «И что тут красивого? Грязь, снег и холод». Нет друг, это ты просто ты нашего воздуха не нюхал! Это воздух свободы! Здесь ветер, не встречая преград несется галопом по степям. Он приносит запах радости, чистоты, новой маленькой жизни, которая зарождается где-то под слоем земли. И так хорошо мне становится, что дурацкая улыбка не сходит с лица. Сяду на холме, любуюсь. Рядом со мной дети присядут, и мы молчим. Мы с детьми любим болтать о том, о сем, а тут молчим. Молчим, потому что говорить друг с другом сейчас не хочется. Здесь уже душа начинает свой разговор с миром, с землей, с пробивающейся травой, с парящим коршуном...

И вдруг, я встаю, раскидываю руки в стороны и кричу:

- А-а-а. Э- ге-гей!

Дети, сначала удивлённо смотрят на меня, а потом смеются:

- Ну ты, мама, даешь! Тебе бы ещё лошадь и копье в руки дать – будешь сарматкой.

Я гляжу на них и вижу в их глазах восторг, потому что мы проснулись от спячки и теперь каждую неделю будем уезжать из городского смога, ночевать в палатке, устраивать фотоохоту на байбаков, говорить разговоры у костра.

Даль видна до самого горизонта - всё, как на ладони. Ни одного человека не видно, ни одной машины, ни одного дома, стреляющего в чистое небо чёрным дымом из трубы. Степь словно замерла, накапливая силы, незаметно наполняясь жизнью. Скоро она взорвется травами, цветами, птицами, сухим ветром, ароматом полыни. Она будет лечить мою израненную душу, зализывать раны, делиться своей силой.

Мы спускаемся с холма, вершина которого со всех сторон продувается ветрами, и у подножья находим росток. Росточек, напрягая все свои силы, старается поднять ком сырой земли, чтобы распуститься желтым первоцветом на встречу желтому солнцу. Я знаю, что вернусь через неделю смотреть на первоцветы. Потом приду удивляться тюльпанчикам Бибирштейна, а еще через неделю тюльпанам Шренка и сон-травой.

***

Чай закончился и, глядя в окно на сугробы, я все еще ощущаю аромат чабреца в своем дыхании. Завтра обязательно заварю душицу.