Очень понравился рассказ. Напомнил киноповесть и одноименный фильм «Ребенок Розмари». А ещё фильм «Темные углы» и эпизод в фильме «Колыбель кошмаров». Но у тебя гораздо лучше выписаны характеры героев. Особенно видимыми получились образы старших детей — Лики и Вадима. Рассказ очень динамичный и яркий. Читается на одном дыхании. Нет лишних эпизодов и затянутых сцен. За идею, сюжет и исполнение тебе огромный плюс.
А мне очень нравится читать твои публикации. Люблю рассказы о несущестаующих мирах. Хотя, кто его знает? Может быть, эти миры и существуют в действительности?
Этот рассказ произвел на меня огромное впечатление. Больше всего понравилось и запомнилось описание загробного мира. Едкие озера, серая пыль, острые, черные камни… Понравилась и идея с цветком. Кроме того, хорошо описана семья, где все постоянно ссорятся, делят дачу. К сожалению, много таких семей. Так что рассказ очень и очень талантливый и сильный. Порадовала счастливая концовка. +++++++
Чудесно написанный рассказ с очень необычной идеей. Хотелось бы выделить фрагменты, которые понравились больше всего: " Им было по пятнадцать лет. И мир вокруг еще казался странным, новым, ярким. Сулящим нечто необычное, новые открытия, чувства, границы. Двое толком не повзрослевших детей лакомились мороженым, гуляли по старому парку, отдыхали в тени узловатых дубов, сидя на старой, облезлой скамейке. Они не знали — да и не захотели бы знать — как мало страниц осталось в книге сказок. И что на последней из них уже нет солнца, скамеек, прохладной тени деревьев. И сверху донизу она исписана одним-единственным словом.
Боль."
«Наверное, кричали души, служившие раньше досками для моста.»
«Однажды Настя не пришла в школу. И вообще никуда не пришла. Просто исчезла. Солнце спряталось за пеленой грязных туч из тревоги и давящего серого страха. Вечером Глеб провожал ее домой, по дороге они купили пару сосисок на палочках в ларьке. Глеб быстро сжевал свою порцию, Настя пощипала тесто и отдала сосиску облезлой кошке, ластящейся у ног. Солнышко любила кошек и собак, они чувствовали ее любовь и тянулись к ней со всех сторон. Даже самые свирепые кобели прятали клыки и ложились у ног, желая ее ласки. Погладив благодарно урчащую киску, Настена чмокнула Глеба в щеку и поспешила своему подъезду. Звонко процокали по нагретому за день асфальту острые каблучки. Цок-цок-цок…
Уже потом, после недель бесполезных поисков, звонков, слез, Глеб часто напрягал слух, пытаясь услышать этот звук, оживить его в памяти. Будто бы он мог вернуть тот, последний вечер, небесные глаза девочки-солнца, блаженно урчащую кошку. Но ничего не было слышно.»
Effi, огромное спасибо за интересный, развёрнутый комментарий. Решила освоить новый опыт- переделываю старые повести в небольшие рассказы. «Вечеринка на кухне» — первый шаг. Сделаю такие же рассказы из «Землистых» и «Приюта чёрная Роза». И выложу не только на Прозе ру, но и здесь. Да, даже в поверхностном Интернете полно бессмысленных, тошнотворных видео ( я даже не про сцены реальных убийств или драк говорю, а про набор странных картинок и жутких звуков). Что уж говорить о тёмном Интернете?
Очень сильный рассказ. Герой стоял перед невозможным выбором. И в итоге поступил… правильно, ошибочно? Тут каждый читатель решит сам согласно своему темпераменту и жизненному опыту. Поразил поворот с дядей Пашей. Мне и в голову не могло прийти, что он- виновник аварии, в которой погибли жена и сын главного героя. Написано очень хорошо. Мне больше всего понравился этот фрагмент:
«А потом всё исчезло. Осталась только тропинка и некрашеная скамейка рядом с двумя холмиками, заросшими незабудками. Вострецов даже не помнил лица водилы, чья пьяная бравада разбила вдребезги его жизнь: на суде тот всё пытался заглянуть в глаза, всё что-то говорил, даже плакал, но всуе — не слышал его Вострецов, потому что не было на свете трясущегося от страха и мук совести мужичонки, никого не было, все умерли, исчезли, лишь тени людей не успели истаять и метались, обездоленные, вокруг Вострецова, и он уходил от них, отмахиваясь на ходу, как от назойливых мух, а потом исчезли и тени, наверное, тоже умерли… Умирают ли тени?..
Оживают ли тени? Обретают ли они плоть? Вострецову даже думать не хотелось, что всё происходящее неправда. Он не просто видел — чувствовал и руками, и сердцем, что Елена с Ромкой настоящие, прежние, и не было на их телах даже шрамов, будто не кромсали их осколки лобового стекла; понимал, что не будет расспрашивать о сути, примет всё, как есть, благо, что по́ сердцу.»
С большим удовольствием прочитала рассказ. Вот только первая половина, где описывается разгром в квартирах и смерть попугайчика, говорится о бледных, вялых детях и взрослых, показалась мне намного страшнее, чем непосредственный ужас в подвале.
Удивительная обволакивающая мистика, в которую погружаешься с головой. Написан рассказ превосходно. Мне больше всего понравился вот этот фрагмент:
«Сначала дыхание спящей было ровным, но потом она начала метаться по дивану, пытаясь проснуться. Ей нужно было, чтобы кто-то разбудил. Но дом был пуст и тих. Он заодно с кошмаром.»
«Окон взгляд, пустых: умирает дом;
Голоса живых умолкают в нем.
Время Тьмы и зла; воцарилась ночь,
Не придет рассвет, чтобы нам помочь...»
Боль."
«Наверное, кричали души, служившие раньше досками для моста.»
«Однажды Настя не пришла в школу. И вообще никуда не пришла. Просто исчезла. Солнце спряталось за пеленой грязных туч из тревоги и давящего серого страха. Вечером Глеб провожал ее домой, по дороге они купили пару сосисок на палочках в ларьке. Глеб быстро сжевал свою порцию, Настя пощипала тесто и отдала сосиску облезлой кошке, ластящейся у ног. Солнышко любила кошек и собак, они чувствовали ее любовь и тянулись к ней со всех сторон. Даже самые свирепые кобели прятали клыки и ложились у ног, желая ее ласки. Погладив благодарно урчащую киску, Настена чмокнула Глеба в щеку и поспешила своему подъезду. Звонко процокали по нагретому за день асфальту острые каблучки. Цок-цок-цок…
Уже потом, после недель бесполезных поисков, звонков, слез, Глеб часто напрягал слух, пытаясь услышать этот звук, оживить его в памяти. Будто бы он мог вернуть тот, последний вечер, небесные глаза девочки-солнца, блаженно урчащую кошку. Но ничего не было слышно.»
«Золу собрать осталось — Чтоб в мир не возвращалась
Та, кто во снах являлась;
Вдруг, голос… Показалось?»
proza.ru/2022/05/21/1284
Когда-то писала немаленькую повесть с тем же сюжетом под названием «Чат Семь стульев» и выкладывала её на одном литературном ресурсе.
«А потом всё исчезло. Осталась только тропинка и некрашеная скамейка рядом с двумя холмиками, заросшими незабудками. Вострецов даже не помнил лица водилы, чья пьяная бравада разбила вдребезги его жизнь: на суде тот всё пытался заглянуть в глаза, всё что-то говорил, даже плакал, но всуе — не слышал его Вострецов, потому что не было на свете трясущегося от страха и мук совести мужичонки, никого не было, все умерли, исчезли, лишь тени людей не успели истаять и метались, обездоленные, вокруг Вострецова, и он уходил от них, отмахиваясь на ходу, как от назойливых мух, а потом исчезли и тени, наверное, тоже умерли… Умирают ли тени?..
Оживают ли тени? Обретают ли они плоть? Вострецову даже думать не хотелось, что всё происходящее неправда. Он не просто видел — чувствовал и руками, и сердцем, что Елена с Ромкой настоящие, прежние, и не было на их телах даже шрамов, будто не кромсали их осколки лобового стекла; понимал, что не будет расспрашивать о сути, примет всё, как есть, благо, что по́ сердцу.»
«Сначала дыхание спящей было ровным, но потом она начала метаться по дивану, пытаясь проснуться. Ей нужно было, чтобы кто-то разбудил. Но дом был пуст и тих. Он заодно с кошмаром.»