6. Такая странная жизнь

Всё чаще Лену захлестывала тоска. Всё чаще хотелось забыться в пьяном угаре. Однажды поехала к давнему приятелю Вадима на биостанцию, где когда-то студенткой проходила практику и познакомилась с Вадимом. Димка был добродушным, хоть и хитроватым, толстым пьяницей и большим оригиналом. Давно бросил работу, и все лето жил на берегу реки в палатке. Он увлекался рыбалкой, ловил мастерски в проводку. Уловы были такие, что хватало и на уху и на таранку, а главное на продажу. Все дачники, живущие неподалеку, знали Димку, и заказывали ему свежую рыбку. Килограммовые язи и головли, огромные щуки и сомы, мелкая плотва и густера, все это свеженькое, прямо из реки пользовалось хорошим спросом и стоило немалых денег. Люди покупали, а Дима выживал, и был весьма доволен своей судьбой.

– Какие люди! Ленушка, мокушка, приехала! – обрадовался Дима. Он любил употреблять уменьшительно-ласкательные, придуманные им самим словечки. – Лапушка ты моя, вот и правильно, сколько можно в городе сидеть. У меня рыбка свеженькая, сейчас ушицы сварим. У тебя что-нибудь есть?

– А как же, без этого не бывает, – Лена развязала рюкзак и достала две бутылки водки.

– Умушка! А завтра я еще рыбки продам, поедем в пансионат, купим пивка разливного!

Лена присела на берегу, закурила. Она смотрела на чистую быструю реку, холмы, покрытые лесом, луг с изумрудной травой. Все дышало гармонией и покоем. «Хорошо, что я приехала», – думала она.

Вечером пили водку и закусывали горячей ухой. Разомлели, завязался разговор:

– Ну, а как твой Вадька? Ты все еще с ним? – поинтересовался Дима.

– Я-то с ним, но со мной ли он? – Лена грустно улыбнулась, – Встречаемся, но всё реже и реже. Похоже, он без меня может, а я без него нет. Эх, хорошо ты устроился, – она быстро перевела тему, – живешь тут вольной жизнью. А я... Работа достала, не интересно, еще и зарплату постоянно задерживают. Водку на последние купила. Даже на обратную дорогу денег не хватит, придется ехать "зайцем".

– Не бойся, я дам, заработаю. Садись поближе, погрею, прохладно уже.

Утром Лена выползла из палатки, когда солнце нагрело ее до невозможности, и дышать было не чем. Голова раскалывалась, в горле пересохло. Жадно выпила остатки воды из фляги. Присела на бревнышко, попыталась вспомнить, что было накануне. Уха вкусная, водка, разговоры, Димкины руки на её груди, потом провал. Какая-то возня в палатке. Снова провал в памяти. «Была ли близость между нами, – она пыталась восстановить картину, но пазлы не складывались. – Не спрашивать, же у Димы, стыдно. Господи, до чего я дошла. Я падаю, падаю, падаю в пропасть».

***

Вадим, оставшись без работы, промышлял сбором бутылок, металла и макулатуры. Сдавал все это добро в пункты приёма, получал гроши, которых едва хватало на хлеб и дешевое вино, а вечерами встречам с Леной, предпочитал чтение художественной литературы. В книгах он прятался от тяжелых реалий жизни. Судьба подбрасывала такие испытания, которые не каждому по плечу.
Теща, строгая, даже злобная, но хоть как-то удерживающая дом от развала, умерла. Сын сошелся с женщиной, на много старше его. Оба подсели на наркотики. Вскоре от передозировки парень умер в свои двадцать пять лет. Нонне становилось все хуже, она перестала осознавать реальность. После очередного приступа ее положили в психиатрическую лечебницу с диагнозом шизофрения. О работе можно было забыть. Получила группу инвалидности и пособие. Так и жили.

У Лены тоже все пошло наперекосяк. Работа в институте оказалась мало интересной и монотонной. Среднее звено сотрудников в основном имитировало деятельность, а на самом деле тупо отсиживало рабочее время. Дисциплину бдели строго, опоздание на пять минут приравнивалось к серьезному нарушению. Главное, прибежать во время, расписаться в журнале «прихода-ухода», и высидеть рабочий день. Конечно, она могла бы серьезно заняться научной карьерой, закончить аспирантуру, получить степень и приличную должность. Но амбиции отсутствовали напрочь, поэтому и довольствовалась должностью старшего лаборанта, плыла по течению. В итоге кончилось тем, что проработав немало лет на одном месте, попала под сокращение штатов. Простояв год на учете в Центре занятости, она оказалась не у дел. И начался период случайных заработков. То в ботаническом саду на временной основе, то садовником у богатеньких владельцев земельных участков, а порой и простой уборщицей. В девяностые всем было нелегко, и чтобы нормально жить, нужно было иметь не слабую пробивную силу и упорство. Лена не обладала этими качествами, а главное – она спивалась. Теперь выпивала не только за компанию, но и в одиночку.

Связь с Вадимом была односторонней, его телефон отключили за неуплату. А сам он звонил из автомата крайне редко. Адрес Лена знала, и как-то после долгого молчания, решила поехать к нему домой. Подошла к подъезду, села на скамейку и стала ждать в надежде на случайную встречу. После пары часов ожидания увидела издалека пожилого мужчину.

«Неужели, это Вадим!?» – кольнуло в сердце.

Он шёл, опираясь на палку, в руках тяжелые сумки, а рядом бежали две собачки – неухоженная, но, всё же, симпатичная болонка и невзрачная дворняга. Да, это был Вадим. Выглядел он неважно – отеки под глазами, желтоватая кожа лица, немытые, все еще черные, лишь с небольшой проседью, волосы.

– Ба, Лена, как ты тут очутилась? – он сначала удивился, а через секунду расплылся в радостной улыбке.

– Ну, ты же не звонишь, вот я и приехала. Хотелось узнать, живой ли. Как живешь?

– Живу, хлеб жую, – Вадим собирался продолжить, но вдруг из окна второго этажа выглянула какая-то старуха:

– Вадим, ты с кем там стоишь. Кто эта черная баба? Прогони ее. Она «черная»! Прогони, прочь, – заорала истерически старуха, которая оказалась до неузнаваемости изменившейся Нонной.

– Она что совсем свихнулась? – ужаснулась Лена.

– Вот выписали две недели назад из больницы. Сначала вроде тихая была, теперь снова ухудшение началось, – объяснял Вадим под непрекращающиеся крики жены. – Мне надо идти, иначе она не успокоится.

– Как ты можешь с ней оставаться? Переезжай ко мне. Я сейчас живу только с матерью, бабушка умерла. У нас будет своя комната, мать не будет возражать. Я тебя хоть отмою и откормлю.

– Нет, Нонку бросать сейчас нельзя, она без меня пропадет.

– А я, а я не пропаду? А сам ты не пропадешь?

– Прости, Лена, мне нужно идти, пока соседи «дурку» не вызвали. Она орет, потому что узнала тебя. Я приду, успокоится.

Лена поехала домой, по дороге купила бутылку портвейна, устроилась на кухне и дала волю слезам. Марта, услышав всхлипывания дочери, попыталась успокоить, но в Лене вдруг вспыхнула такая ярость, будто именно мать виновата во всех ее бедах. «Неудачница, глупая курица, прожившая никчемную бесцветную жизнь, она словно передала мне по наследству такую же судьбу».

– Уйди, закрой дверь, и не трогай меня. Дай мне спокойно выпить. Видеть тебя не могу! - сквозь слёзы кричала дочь.

Испуганная Марта ушла в свою комнату и затаилась.

Немного выпив и успокоившись, Лена набрала номер Марины, та оказалась дома.

– Мариша, привет. Прошу, поговори со мной. Не клади трубку. Мне так плохо, а рядом никого. Никого рядом нет, с кем можно нормально поговорить. Я была у Медведко, ты не представляешь, что у него творится. Он такой несчастный, постаревший, усталый. Больно смотреть, - быстро проговорила женщина.

– А, Лена, это ты, привет, - Марина сначала удивилась звонку. Они уже давно не общались. - Знаю. И про жену и про его бомжачий образ жизни. И что живет он без документов. Только не знаю, как помочь. Егор недавно навещал его. Там кошмар полный. Нонна в дом тащит с помойки всякий хлам, весь коридор завален. А одна из комнат заставлена бутылками, которые собирает Вадим. Ужасный запах, грязь…, короче, полный мрак. Муж хотел дать ему денег на восстановление документов, но тот отказался, мол, лучше не давай, я их всё равно пропью…

– А мы толком даже не поговорили. Нонка увидела меня из окна, такой кипеж подняла, страшно даже стало. Пришлось уехать.

- Да, она совсем с катушек съехала, - Марина помолчала в задумчивости, а потом добавила, - а ведь статьи Медведко печатаются на Западе, и там его считают известным учёным.

– Еще бы, ведь он нашёл и описал несколько новых видов, это в наше-то время, когда уже всё описано… не каждому зоологу удаётся. Знали бы его зарубежные коллеги, как живет этот ученый! Нельзя ему было бросать науку, – оживилась Лена.

– Ходят слухи, что его разыскивают из Шведской Академии наук. Жаль, что всё так нелепо…

- Что же мне делать? Как ему помочь?

– Ничего ты не поделаешь. Он сам выбрал свой путь. Огромной ошибкой был уход из института. Останься он там, может всё сложилось бы по-другому. Он был там на своём месте. К новым реалиям не приспособился. – Марина задумалась, и назидательно добавила, – ты собой лучше займись, у тебя ведь тоже сплошные проблемы. Брось пить, возьми себя в руки, работай, устраивай свою жизнь. «Если ещё не поздно», – мелькнуло в голове.

- Нет, Марина, я должна что-нибудь придумать. Я обязательно оторву его от сумасшедшей жены, уговорю переехать ко мне, мы восстановим документы, – в голосе Лены вновь появились упрямые нотки.


Прошло два месяца. Один из учеников Вадима Сергеевича решил его навестить. Он привез свежие журналы по герпетологии, в одном из них была статья о научных достижениях Медведко. Хотелось порадовать учителя. Долго звонил в дверь. Наконец, открыла жена.

– Здравствуйте, Вадим Сергеевич дома? – неуверенно спросил молодой человек, глядя на странную женщину.

– Дома, он у себя, проходите, – Нонна указала на дверь в кабинет.

В квартире царила тишина, в нос ударил тяжёлый неприятный запах. Простоволосая седая Нонна бродила по коридору с безумным видом и то раскладывала, то собирала искусственные цветы.

– Вадим дома, заходите, – медленно и загадочно повторила женщина.

Он полулежал на диване, он был мертв, и уже не первый день.

В квартире Лены раздался телефонный звонок. Это была Марина. Она сообщила о неожиданной смерти Вадима. Лена долго молчала, потом хриплым и чуть дрожащим голосом спросила, когда похороны.

– Уже были, то есть не было никаких похорон... - Марина помолчала и добавила. - Странная история. Сначала вызвали милицию. Нонна успела запереться и дверь долго не открывала... Тело забрали в морг. Думаю, причинами смерти особо не заморачивались. Но парень, который его обнаружил заметил странную гематому на голове... Нонне вызвали психиатрическую скорую, ее снова положили в стационар и, видимо, надолго. А так как других родственников нет, тело кремировали и захоронили в общей могиле для бездомных... Приезжай к нам, если хочешь, помянем его.

– Да, приеду… потом… когда-нибудь. Я еще ничего не осознала. Позвоню. Все потом, – ошеломленная Лена повесила трубку.

Она сидела в своей маленькой кухоньке, пила вино. Как поверить, что его больше нет? Это было за гранью понимания. Всё казалось сном, и вся жизнь казалась сном. «Солнышко моё, солнышко лесное», – крутилось в голове…

Конец.