Антиквар

Глава I

Мужчина средних лет, прилично одетый, быстрым шагом поднимался по лестнице на второй этаж старинного дома, в самом центре Петроградского района Санкт-Петербурга. Он поздоровался с двумя операми, стоявшими возле открытой двери квартиры номер восемь и вошёл внутрь. Ещё с порога он услышал причитающий старушечий голос. В квартире стоял резкий запах корвалола вперемешку с запахом дождя. Мужчина направился на кухню, где за узеньким столом сидела пожилая дама, лет семидесяти пяти, и участковый по фамилии Александров, очень уставший на вид.

– Добрый день, меня зовут Максим Владимирович Железнов, я буду вести следствие по вашему делу, – с улыбкой поздоровался мужчина.

– Да какой «добрый день», молодой человек, день хуже некуда! – заворчала старушка. – Эта кража сведет меня в могилу. Я так напугалась, у меня чуть не случился сердечный приступ. Я страшно боюсь, а вдруг он вернется и убьет меня?!

– Успокойтесь. Никто не собирается вас убивать. Лучше дверь бы на ключ закрывали, – буркнул себе под нос участковый.

– Что, милок?

– Да ничего. – Он встал со стула и повернулся к Железнову. – Тяжелый случай.

– Что удалось уже узнать?

– Потерпевшая – гражданка Астахова Лидия Григорьевна, прошлой ночью отправилась ночевать к своей подруге Самохваловой Надежде Владиславовне…

– Надька, совсем плоха стала, – вставила слово Лидия Григорьевна. – Ноги у нее сильно болят, и как-то похудела сильно…

– Да. Так вот она ночевала у подруги, а утром, когда вернулась, обнаружила пропажу.

– Много украли?

– Нет, вовсе нет! – воскликнула старушка, – украли только статуэтку лошади. Даже часы старинные не утащили, хотя их задорого можно было бы в ломбард сдать…

– Позвольте спросить, статуэтка эта – императорского фарфорового завода?

– Ага. Только, – она понизила голос, – я уж думаю подделка это. Купила я этого коня сорок лет назад, когда из Москвы возвращалась. Там у Ленинградского вокзала стоял такой грузин, опрятного вида, и продавал эту статуэтку. Я брать сначала не хотела, но мужчина был убедительный. Сказал, что эту статуэтку сделали ещё в царские времена!

– И вы – коренная петербурженка – решили купить статуэтку с Петербургского завода в Москве, потому что подумали, что она подлинная? – усмехнулся следователь.

– Ну да. Цена ж была мизерная! Правда, дефект был. Хвост отколот. Я и поверила.

– Кража «предмета искусства», – усмехнулся участковый.

– М-да, похоже, наш Антиквар снова активизировался, – покачал головой Железнов.

– Что? Какой Антиквар?

– А вы не слышали? За последние полгода по Петербургу было совершено шесть подобных краж. Кто-то проникал в дома и крал фарфоровые статуэтки, сделанные Императорским фарфоровым заводом. И каждый раз преступник не брал больше ничего. Из одной квартиры мог сразу вынести электроники на пару миллионов, но нет. Его заинтересовал только фарфоровый леопард.

– Дурак какой-то.

– Дурак, не дурак, а мы его до сих пор не поймали. Я, конечно, не могу утверждать, что здесь тоже поработал Антиквар, но почерк похожий. Скажите, Лидия Григорьевна, кто знал про то, что у вас в доме стоит этот конь?

– Даже не знаю. Стоит этот конь и стоит тут уже сорок лет. Зачем о нем рассказывать? Ну дочка моя с мужем, думаю, видели его. Гостей у меня и не бывает почти. Надька ко мне недавно сама приходила. Ну как сама, ей внучок её помогал, а то она плохо ходит. Говорю ей, сделай ты операцию…

– Это всё безумно интересно, но расскажите лучше про её внука.

– А, внучок её мальчик хороший! В прошлом году с отличием закончил наш госуниверситет. Весь он такой прилежный и аккуратный. Молодец!

– А по какой специальности он учился?

– Ой, это вы лучше у Надьки спросите. Я точно не помню. Химик вроде.

– Понятно. А во сколько вы ушли к своей подруге?

– Примерно в семь вечера.

– Можете дать её адрес, пожалуйста? Очень хочу с ней поговорить.

– Да, конечно. – Она быстро написала адрес на салфетке.

– Спасибо. Она сейчас дома?

– А да куда она денется? Целыми днями дома спит. Так что мне делать-то? Где ночевать? Вдруг этот вор вернется? За часами! И убьет меня! – снова запричитала старушка.

Железнов повернулся к участковому.

– Остальных жильцов квартиры опросили? Есть что-нибудь интересное?

– Абсолютно ничего. Все жильцы пожилые, плохо слышат… Кто спал, у кого телевизор громко работал. Единственное, что узнал: у них часто дверь входная открытой остается. Забывчивые жильцы… Возраст, чтоб его!

– Я вам предлагаю переночевать у вашей подруги… Раз вам так страшно, – начал говорить Александров, но его голос тут же утонул в других шумах, стоило Железнову выйти с кухни и перейти в зал.

Там, в тесной комнате, трудился полный бородатый мужчина с проседью в волосах.

– Здорова, Михалыч. Какие новости?

– Здравствуй, Максим, – поприветствовал коллегу криминалист. – Тут всё очевидно. Дверь в квартиру не запирается. Хозяйка, уходя, дверь в комнату тоже на ключ не прикрыла. Наш вор беспрепятственно вошел в квартиру, проник в комнату, вынес интересующий его предмет. Как обычно, никаких отпечатков, но на ковре я нашёл частички... Пока не пойму что это. Похоже на осколки или частички какого-то вещества… Я заберу их в лабораторию. Если это наш Антиквар, то снова сработал очень аккуратно.

– Печально. Ладно, я пойду. Хочу пообщаться с подругой Астаховой.

– А вообще какие-то мысли есть?

– Пока зацепок нет.

Глава II

Надежда Самохвалова жила в одном квартале от квартиры потерпевшей. Железнов даже не стал брать машину, решив, что пешком он дойдет быстрее.

Старушка лет восьмидесяти открыла следователю дверь достаточно быстро. Очевидно было, что она его ждала. Самохвалова, опираясь на палочку, вела Железнова вглубь душной квартиры, постоянно приговаривая, мол, какое горе случилось с её подругой. Максим тем временем внимательно рассматривал стены, увешанные маленькими картинами, плакетками, полочками, на которых стояли всевозможные фарфоровые фигурки, несколько фигур из чугуна, бронзовые подсвечники, подстаканники, возможно серебряные. Железнов плохо разбирался в искусстве, но по долгу службы много посещал квартир и видел разные предметы интерьера. У Самохваловой была, на его взгляд, очень редкая и изящная коллекция, бережно сохраненная и абсолютно не наблюдалось дефектов на хрупком фарфоре.

– Скажите Надежда Владиславовна, зачем вы приходили к гражданке Астаховой три дня назад?

– Ну как же зачем? Она моя подруга с юности. Ох как давно это было… – она прищурилась и пошамкала губами: – Мужья наши умерли, старые друзья тоже, одни мы друг у друга остались. Вот и ходим, навещаем друг друга.

– Вы приходили вместе с внуком?

– Да, он мой помощник. Хороший мальчик, бабушку поддерживает и помогает, в отличие от моего сына…

– Как зовут вашего внука?

– Егорка. А вы, что ж, его подозреваете?

– Я всех подозреваю. Даже вас, – улыбнулся следователь. – Работа у меня такая.

– А, понимаю.

– Я слышал, что ваш внук закончил университет недавно, – продолжил Железнов. – По какому направлению?

– Егорка мечтал поступить на Историю искусств, но недобрал баллов. И тогда пошел на химию в реставрации предметов декоративно-прикладного искусства. Он с детства искусством, скульптурами, живописью увлекался. Всё благодаря мне, – улыбнулась Надежда Владиславовна.

– А я и смотрю, красивая у вас квартира и коллекция. Впервые вижу такие изящные экземпляры!

– Да, честно сказать в юности я относилась к декоративному творчеству легкомысленно, мне казалось это непривлекательным. А потом я пошла работать на фарфоровый завод.

– Извините? – удивленно спросил Железнов. – Вы работали на Императорском фарфоровом заводе?

– Да, только тогда он назывался Ленинградским. Там я поняла, что такое настоящее искусство и впоследствии никогда денюшек не жалела, и старалась пополнять коллекцию работами авторов нашего завода и не только. По мне любой талант идёт от Бога, и я всегда мечтала соприкоснуться с подобным, потому что сама я и вовсе бесталанная.

– Понятно откуда такая красота. Скажите, а ваш внук работает где-то?

– Да, перебивается разными подработками. Последние месяцы работает на доставке еды. Вон видите, ту статуэтку леопарда на стеллаже? – она кивнула на фарфорового зверя. – Скажу вам, очень редкий экземпляр. Это Егорка мне купил. Порадовал бабушку. Молодец!

– Действительно молодец… – пробормотал следователь, – а где он живёт?

– Да тут же. Со мной. Только его сейчас дома нет, гуляет где-то, либо в гараж поехал.

– Адрес гаража знаете?

– Ой, милок, не знаю. Да и не Егора это гараж, а его отца-подлеца.

– Почему подлеца?

– А, да бросил он сына своего и сбежал куда-то со своей молодушкой любовницей. И меня – родную мать – не навещает. Одна у меня радость в жизни осталась – Егорка мой…

– Я вам сочувствую.

– Спасибо-спасибо.

– Я, пожалуй, пойду, – осторожно произнес Железнов, видя, что старушка совсем расчувствовалась и, казалось, она вот-вот и заплачет. – Работа зовёт.

– Понимаю. Удачи вам. Поймайте этого поганца, что Лиду ограбил!

– Обязательно поймаем. До свидания.

Он выскочил на улицу под дождь, а в его голове роились самые разные мысли и предположения.

Глава III

Легковая машина петляла по темным улицам недалеко от промзоны. За рулем сидел молодой парень, по имени Никита Петров. Он был давним приятелем и напарником Железнова. Сам же следователь удобно устроился на соседнем сиденье и крутил между пальцами ручку.

– Так мы что, задерживать его будем? Просто уточнить хочу. – произнес Никита.

– Сначала поговорим, а потом может и задержим, как главного подозреваемого.

– А ты уверен?

– Знаешь Никита, никогда нельзя быть ни в чём уверенным на сто процентов, но всё же я думаю мы на правильном пути. Сам посуди – он знал, что у Астаховой стоит эта статуэтка. Он разбирается в искусстве, но что самое главное – я посмотрел предыдущие дела, связанные с делом Антиквара. Этот Самохвалов Егор уже проходил у нас, как один из подозреваемых по делу о похищении статуэтки леопарда в Василеостровском районе, пять месяцев назад. Но тогда его отпустили, за отсутствием доказательств. Может он и вправду не виноват, а просто два раза очутился ни в то время, ни в том месте, только я в такие совпадения не верю. Плюс в квартире его бабушки я видел статуэтку леопарда и ещё есть похожие на украденные из других квартир.

– Да ну?!

– Опять же, я не утверждаю, что это именно тот леопард, которого украли, но откуда у доставщика Яндекс-еды будет столько денег для таких дорогих подарков?

– Вроде всё логично. А какая у этого бедного «студента» мотивация?

– Вообще без понятия, – лениво ответил Железнов. – Явно не в деньгах дело. Может он такой эстет? Сложно сказать.

В кармане Железнова зазвонил телефон.

– Алло, Лидия Григорьевна?

– Да-да, это я, – взволнованно и быстро заговорила она в трубку. – Удивительное дело произошло! Я снова сегодня пошла ночевать к Надежде. Сидим пьем чай и тут я вспоминаю, что снова забыла закрыть на ключ дверь. Я заторопилась домой, захожу, а там пропажа моя на месте стоит! Нет, вы представляете?! Я так была удивлена, я подумала это очень важно! Вернули мне мою статуэтку, так ещё и хвост коню приделали. А и самое важное, там была записка.

– Что за записка? Это может быть очень важно.

– Конечно-конечно, да на этой записке только всего и написано: «Это подделка!!!»

– И всё?

– Да.

– Удивительно.

– А я о чём говорю! Так что ж теперь вы делать будете? Ведь пропажу мне вернули.

– Не переживайте. Мы продолжим расследование и, пожалуйста. держите меня в курсе, если снова что случится.

– Что произошло? – спросил Никита, когда Железнов убрал телефон.

– Конь домой прискакал. Видимо наш благородный воришка не берёт всякие подделки под истинный фарфор! – с наигранным пафосом сказал следователь.

Они остановились у длинного ряда гаражей. Из самого дальнего на темную улицу лился поток яркого света. Из глубины доносились какие-то звуки возни.

– Нам туда, – кивнул Железнов.

Стараясь не шуметь, они заглянули внутрь. Посредине расположилась старая Ока, на полках стояли фарфоровые статуэтки, банки с краской, кисточки, пузырьки, колбочки. Отдельный стеллаж был похож на химическую лабораторию. В дальнем углу, в запятнанном халате, как истинный химик, над узким деревянным столом корпел парень лет двадцати пяти, худощавый, с длинными, растрепанными волосами.

– Тук-тук, – произнес Железнов, заставив парня вздрогнуть от неожиданности.

– З-здравствуйте, – испуганно поздоровался тот.

– Самохвалов Егор? – парень кивнул, нервно переводя взгляд с одного гостя на другого. – Майор Железнов, я расследую кражу, произошедшую в квартире Астаховой Лидии вчера ночью. Хочу сказать, интересные ты подарки своей бабушке домой приносишь. – Следователь обвел взглядом полку с фарфором. – Вот, например, недавно у одной молодой пары пропал фарфоровый леопард. Пропажу, как и похитителя, так и не нашли. А тут я сегодня вижу его в квартире твоей бабушки.

– Вы ошибаетесь, товарищ майор, это не краденные вещи, я их купил. – Самохвалов сглотнул. На лбу выступила испарина. – А здесь я занимаюсь реставрированием всякого старого хлама. Хобби у меня такое.

– Знаю. Ты с отличием закончил университет по этой специальности. Молодец. – Железнов похлопал Егора по плечу и доброжелательно улыбнулся.

– Спасибо, – чуть смутился Егор, отводя взгляд. – Я бы, конечно, хотел заниматься этим всерьёз. Потому что все эти гаражные опыты – так, детский лепет. Вы знаете сколько стоят реактивы, которые используют профессиональные реставраторы? А я скажу… – и тут Егора понесло.

Почувствовав себя в своей стихии, видя заинтересованного слушателя, он всё рассказывал и рассказывал о своей специальности, всё больше распаляясь и всё больше теряя концентрацию.

– Это невероятно интересно, – произнес следователь. Затем с улыбкой обратился к Никите: – Слушай, а может и правда пойти переучиться на реставратора? И не надо будет возиться со всякими сволочами?

– У меня уже мозг вскипел от его рассказа. Не могу представить, что со мной было бы на лекциях.

– Это всё только кажется таким сложным, – отмахнулся Егор – Но стоит понять основы, как ты воспаришь, словно птица! Ведь это тоже искусство!

– Несомненно, – кивнул Максим. – Я пришёл поговорить по поводу преступления, но ты так здорово обо всём этом рассказываешь, что я просто не могу не спросить: скажи, а ведь чтобы восстановить объекты искусства, ну, например, фарфор с дефектами скола, понадобятся разные составы реактивов? Фарфор разного периода требует разный состав клея, красок, лака? Интересно просто, уж пойми.

– Охотно отвечу: вы правы. Я вам даже больше скажу, для каждой отдельно взятой эпохи и даже коллекции необходима уникальная смесь реагентов. Это не халтурного коня с вокзала чинить, которому хвост можно на ПВА приляпать, – на последнем слове Егор словно запнулся и по лицу пробежала тень.

– Какого коня?

-Да любого, – голос Егора стал тише. - Извините уже поздно, – он попятился и стал аккуратно соскребать колбочки со стола в мусорку.

– Отойди от стола, быстро! – рявкнул Железнов, а Петров, быстро оценив ситуацию уже держал пистолет наготове.

– Не глупи, парень, – влез Никита.

– Я сам узнал, о том, что статуэтку починили десять минут назад, а ты так убедительно рассказываешь о халтурном коне. Забавно, – усмехнулся Железнов.

– А… Я это… От бабушки услышал… Я ничего не трогал!

– Хватит притворяться дурачком. Ты проник в квартиру подруги своей бабушки поздно вечером , зная, что Астаховой дома не будет. Вынес фигурку. Сегодня ты её вернул восстановленную. Почему?

– Да потому что это подделка, – устало вздохнул парень и сел на стул. Он обхватил голову руками и заскрипел зубами в бессильной злобе. – Очень грубая подделка и клеймо поддельное. Какая-то сволочь втюхала Лидии Григорьевне эту дешевую ерунду. Я бы никогда не взял эту дешёвку. Мой интерес только очень редкие экземпляры. Я восстановил ее и вернул на место… Я не мог подумать, что она так быстро обнаружит и пропажу и вызовет полицию. Так нелепо...

– Действительно нелепо. Объясни мне: почему именно статуэтки? Ведь не ради денег же? Ты мог украсть гораздо больше в свои прошлые визиты. Это как-то связано с бабушкой?

– Да... Она любила искусство и передала эту любовь мне. Она была единственным лучиком света в моей жизни… Я помню, как она рыдала, когда попала под сокращение и её уволили с завода. Мне тогда было пять лет, но её слёз я никогда не забуду. Я поклялся себе, что сделаю всё, чтобы теперь моя бабуля всегда улыбалась. Последнее время она очень страдает из-за болей в ногах, а еще онкология… Она никому об этом не говорила, даже тёте Лиде, но я знал, и я решился на то, что сделал… Я собирал коллекцию чтобы сделать её счастливой, ведь я у неё один, вы это понимаете, а?!

— Это извращенная логика. Я не думаю, что она бы обрадовалась, узнав, что её внук вор. Я говорил с деканом твоего факультета, с твоими преподавателями. Все они говорили о твоем необычайном таланте к рисованию. Раскрой свой талант. Ты ещё сможешь порадовать бабушку.

– Не смогу. Ведь я преступник. Вы посадите меня в тюрьму. Так будет правильно…

– Правильно не всегда хорошо, – Петров и Самохвалов удивленно посмотрели на следователя. – Принеси всё ворованное к забору детской школы искусств, что в твоём районе. Там работает моя знакомая Люба, она будет ждать. Дальше не твое дело. Затихни... Помоги своей бабушке. Созидай, а не будь поганым воришкой.

– Вы-вы шутите?

– Похоже на то, что я шучу?

– Н-нет.

– Запомни, Егор, я буду следить за тобой и, если я узнаю, что ты снова взялся за старое, я надолго упеку тебя за решётку, это я тебе обещаю. Понял меня?

– Да-да! Спасибо вам…

Железнов и Никита остановились у машины. Где-то вдали ухала сова, а небо впервые за долгие недели прояснело, и мириады звёзд сияли над головами двух друзей в эту холодную октябрьскую ночь.

– Макс, ты с ума сошёл? Зачем ты его отпустил? Он же преступник! Ты ж кремень, а так расчувствовался от этой слезливой истории с больной бабушкой?! Я не могу поверить! У нас работа такая и ты не должен был…

– Да, он преступник, – ответил Железнов, глядя на Большую Медведицу, которая будто подмигивала ему из глубин бескрайнего космоса. – Но самый жалкий из всех, что я встречал. Самый жалкий и самый благородный.