"Мы идём к вам!"
Герман присел на лавочку, взглянул на телефон. После звонка прошло две минуты, а машину обещали подать через десять «Мы идём к вам!» - таков был рекламный слоган таксопарка. Время тянулось слишком медленно.
Он потёр глаза, нос, едва не чихнул. Аллергия давала о себе знать. Вездесущие тополя просто заполонили парк, и теперь облетали белёсой ватой. Поэтому Герман не любил июль.
Почти каждый день этого месяца он просыпался в добром здравии в своей закупоренной квартире на верхнем этаже современного жилого комплекса. В рекламе говорилось, что стены выполнены без использования вредных веществ, а шикарные стеклопакеты с осветлённым стеклом не только дают больше света, но и надёжно защищают жилище от шумов, влаги, пыли. И, самое главное – аллергенов. В квартире Герман чувствовал себя здоровым человеком.
Но стоило ему оказаться на улице, недуг давал о себе знать. Глаза наливались кровью и слезились, нос закладывало так, что любой француз позавидовал бы такому прононсу. Дышать приходилось только ртом, и это же накладывало серьёзный отпечаток на приём пищи. Приходилось набирать в грудь воздуха, потом быстро-быстро пережёвывать очередную порцию и вновь вдыхать. Как подводник, Герман нырял в тарелку с едой и не испытывал от процесса никакого удовольствия.
О тех же ощущениях ему рассказывал знакомый, которому в клубе в начале двухтысячных случайно сломали нос. Тоже две недели скудного быстрого питания и невозможности спокойно дышать.
Герман взглянул на часы. Прошло ещё три минуты. Тополя поддавали жару, и теперь к привычным «катаральным» явлениям присоединился «абдоминальный». Аллерголог говорил, что это иногда может быть, но пока что судьба миновала. В животе заурчало, началось бурление и протяжные звуки пустых гудящих труб. Или не совсем пустых, но готовящихся к опорожнению.
Его бросило в холодный пот, в руках побежали мурашки, а ноги отказывались повиноваться. Такого сильного кишечного спазма ещё не бывало. Герман изо всех сил напряг ягодицы, боясь совершить лишнее движение. Оставалось надеяться только на удачу – в крепости своего сфинктера он не был уверен.
Мужчина осторожно полез во внутренний карман пиджака и достал маленький блокнот. Обычно он предназначался для коротких записок и текущих заметок. Но теперь это была просто бумага. Ценная, необходимая в следующие несколько минут бумага. Потому что, как Герман успел заметить, лопухи поблизости не росли.
Затравленный взгляд на мобильник. Карта показывала местоположение приближающегося такси. Расчётное время прибытия – две минуты. Урчание в животе повторилось, спазм накатил медленной волной. В этот раз он оказался чуть сильнее.
«Не думать, не думать!» - внушал себе Герман. «Держаться!»
Чтобы переключить внимание, он начал шарить глазами по сторонам. Взгляд упёрся в кусок кирпичной стены неподалёку. Какая-то техническая постройка, вероятно – электроподстанция. На облупившейся стене сохранились остатки надписи.
«Колбасный цехъ». Это было модное явление в начале двухтысячных. Целый проект во главе с бородатым дедом в костюме супермена, которого называли МС Вспышкин. Он крутил пластинки, заводил толпу и говорил в микрофон всякие глупости глубоким стариковским баритоном.
На одной из таких тусовок приятелю Германа и сломали нос. И там же впервые прозвучала шутка, написанная на старой облупившейся стене.
«Если диОрея застала вас врасплох, тогда… Мы идём к вам!»
Мысли о приближающемся кишечном прорыве вновь захватили Германа. Он напрягся, вновь обильно вспотел и бросил очередной взгляд на телефон. Такси уже почти приехало. Почти.
Невдалеке, за деревьями, раздался девичий смех. Судя по голосу, приближались две девушки, о чём-то болтали и смеялись. А Герман застыл в ожидании позора.
Он уже понимал, что запрыгнуть в такси он, может, и успеет. А вот добраться до дома – точно нет. И позор случится прямо в машине.
Герман с последней надеждой сжал блокнот, потом вырвал несколько листочков и принялся яростно мять их пальцами. Смягчать текстуру, придавать пластичность и бархатную ворсинчатость. Попутно изыскивая подходящие кусты.
И вот две девушка вышагнули из-за деревьев, звонко обсуждая какую-то из бесконечных приятных вещей.
Но Герман их уже не слышал. Он зайцем мчался по пересеченной местности, на ходу расстёгивая ремень брюк.
«Мы идём к вам!»
