Феникс

Мальчик очень хотел пить. Пустыня выела его рассудок.

Когда встретил феникса, мальчик не удивился ему. Он собирался попросить воды, но пальнул из автомата. Бросил. Патронов не было. Феникс подошёл ближе – иссохший человеческий остов, кости крыльев. Подошёл и упёрся клювом в лоб. Мальчик всё равно не удивился и тогда попросил пить. Рукой провёл вдоль клюва, пальцами дотянулся к сухой желтизне лба.

Феникс моргнул бельмами.

— Где она? — спросил феникс.

Мальчик сказал:

— Там.

Он знал, где. Но не дойти, силы кончились. И не дадут. Это лагерь белых за колючкой, пулемёты у охраны.

Феникс дёрнул худым плечом. Перья шорхнули за спиной. Их оставалось несколько гигантских. Скелет, обтянутый кожей, грудь — бочка из рёбер. Облезшая шкура на лысой голове. Клюв мёртвого марабу, длинный и страшный, загнутый как у стервятника. Держит гордо. Опустил бы, достал себе до пупка. Слепой старый феникс. Под бельмами мечется тускло-голубое.

— Пить хочу, — повторил мальчик.

— Направь.

Мальчик не успел испугаться, как взлетели.

***

Феникс напоил его.

Остатки крыльев шорхнули с сухим лязгом, кости ударились о кости. За шею, как висельника схватил. Ринулся в указанном направлении. Фениксу не понадобилось и минуты, он перемахнул весь лагерь, но развернулся и рухнул внутри него.

Чернокожие пулемётчики остались снаружи. Белые мужчины спали под сеткой. Под соседним пологом белая женщина в хаки. Одетая. Мальчик давно не видел одетых. Это было последнее, чему он удивился, последние человеческие чувства.

Феникс нашёл её по запаху тела. Нащупал голову женщины, одной лапой молниеносно накрыл лицо. Длины его когтей хватило до макушки. Клювом ударил под ключицу, хрипнул:

— Пей, — второй рукой ткнул мальчика, как щенка, в струю крови.

Тот подавился, закашлялся. Два раза глотнул, три, четвёртый и потерял сознание от сытости.

***

Очнулся.

Лагерь горел, джипы, хижины. Охрана разбежалась. Вдалеке лаяла собачонка. Пахло жареным мясом. Подняв голову, мальчик протёр лицо от крови. Огляделся. Живот женщины был выклеван, череп раздроблен. Феникс что-то искал клювом в уцелевшей глазнице.

Они пошли из лагеря. По пути феникс держал и ел жареное, полусырое мясо с обеих рук, отрывая клювом от костей.

Мальчик увидел воду, синеватые бутыли. Он пробил бок у одной из них ножом и прильнул губами. Вода была просто ужасной на вкус! Обжигающе пресной, кислой, холодной. Он не смог пить. Подошли к колючке, и феникс разорвал её, как паутину.

***

Небо жёлтое. Рассветная пустыня.

— За то, что я напоил тебя, ты должен проводить меня к гнезду, — сказал феникс. Он не просил.

С тех пор шли. Человеческий остов с остатками крыльев торжественно нёс длинноклювую голову падальщика. Мальчик под его рукой такой же тощий, пошатывающийся. Спотыкается, но феникс не даёт упасть.

В песке и среди камней пятна чёрного песка, сажа, угольки. Феникс приказывал оглядеться: где ближайшие угли? В ту сторону веди.

Когда шагали по кострищам, феникс бормотал:

— Это моё бывшее, и это моё. А вонь, вонь! Чужая вонь, чтобы тебе не долететь к гнезду!

Фениксы ненавидят друг друга, но гнездятся рядом. Больше негде.

Они не пьют кровь и не едят сырое мясо. Без необходимости. Фениксы устраивают пожары и так питаются. Фениксы на пожарах питаются мясом. Как люди тоже живут. Пока клюв ещё не вырос, между людей живут, мясо едят, другого ничего не любят.

— Смотри вокруг лучше! Целое гнездо ищи. Здесь оно, где-то здесь…

***

Это было назад тому назад… В прошлое новолуние.

С тех пор худая костяная рука феникса лежит и давит у мальчика на плече. Со сбитых ног уже не сочится кровь. Они идут через пустыню, но на свете нет таких пустынь. Они идут по безводной земле фениксов туда, где заранее приготовлено гнездо для самосожжения.

Плато наклоняется чуть-чуть. Слепец и провожатый останавливаются на краю уступа. Под ними всё те же холмы.

Ночь. Округлое небо, как бельмо феникса. Ночь вплотную к луне.

Кое-где вершины скал пылают, остывая. Провал между двумя внезапно алеет и вспыхивает. Алое колесо гнезда озаряет угол плато и пропадает в искрах. Пустыня глохнет от вопля. Боль и ярость взывают к своим пределам, но их нет. Крик ввинчивается в каменистое тело земли со скрежетом. Он достигает её сердца и захлёбывается оранжевой лавой. Воет, бьётся о холмы, сходит с ума от боли. Умирает жалким.

Откинув голову, феникс его слушает до конца. В горле клекочет. Клюв приоткрыт, огненный язык пробегает то с одной, то с другой стороны…

Пылающее колесо гнезда рассыпается. Догорают спицы, обод рассеивает исчезающие ореолы. Ночь приподнимается над горизонтом, как веко на слепом глазу.

Феникс толкает мальчика в шею. Они спускаются с холма и опять идут вниз бесконечной плоской пустыней, чтобы на следующем уступе оказаться ещё выше. К луне вплотную. Это не пустыня земли, это родина фениксов. На земле они ходят по кругу.

***

Мальчик не думает, но и пить больше не хочет. Ему больно. Устало плечо. Локоть феникса тяжёлый, а кисть руки птичьими когтями задевает середину груди. Средний коготь царапает кожу. При каждом шаге ударяет в грудь и царапает.

— Больно, — иногда говорит мальчик, и феникс немного сдвигает руку. Через несколько шагов она соскальзывает обратно.

Слепому фениксу нужен провожатый до его гнезда. Ещё ему нужна пища, чтобы набраться сил и запалить огонь.

***

Куда и зачем он идёт, мальчик понял. Он гадает, какая его ждёт смерть. Какая именно: в огне или до него?

Увидев второй раз ресницу новой луны, очеркнувшую половину окоёма над головой, мальчик улыбнулся ей. Мрак и полная луна его мучили.

Выговорил сухим горлом:

— Так долго идём. Почему?

— Не рассчитал, — откликнулся феникс. — Ещё оставалось время пожить.

Мальчик нахмурился. До этого момента всё было правильно, хоть и безвыходно.

— Как жить? — перепросил мальчик.

— Как ты. Ты же хочешь ещё пожить, — просипел феникс. — Вот и я хочу.

— Но ты бессмертный.

Феникс повернул к нему лицо.

В те редкие минуты, когда они разговаривали, костяной слоящийся клюв задевал его щёку зазубренным краем. Сейчас феникс, опустив голову, смотрел бельмами прямо в глаза, и голубое под левым бельмом почти перестало метаться.

— Непонятно? — спросил он.

— Да, — сказал мальчик.

— Поживи, как я. Поймёшь.

— Игра?

Но феникс не играл с едой. Он поставил условие:

— Расскажи про нас. Не скрывай. Найдёт больше пожаров. Будет много мяса! Не отпущу тебя, но я поем немного. Тебя найдут. Скоро тебя найдут белые и зашьют, вылечат. Станешь богатым. Среди них будешь жить. Тогда расскажи всё, что видел. Словами говори, рукой пиши. Белые подумают – сказки пересказываешь, но через слова придут пожары.

Бельма светились в сумерках. Мальчик смотрел и кивал. Его била дрожь, зубы лязгали, как только понял, что останется жив. До этого не было страшно.

Феникс говорил, как труба, и сразу — шепотом, перебивающимся на клёкот:

— Не расскажешь — я тебя найду. У меня огненный язык. То, что теперь сделаю, покажется тебе шуткой. Первого, кто тебе поверит — веди сюда. Когда он захочет увидеть пустыню фениксов, приведи его сюда. Брось тут. Мы разожжём костёр, для нас — мясо, для тебя — пламя. Сгоришь, будешь один из нас.

— Да, — сказал мальчик.

***

Белые нашли его. Сложили кишки обратно, вылечили, только шрам остался.

Где коготь феникса царапал по груди, там не зажило. Ноет внутри, болит при ходьбе. Если растирать ладонью, то нет.

Мальчик выучился, купил дорогой костюм, работает в небоскрёбе. Обедает стейками, ужинает ими. Как в пустыне, ни о чём не думает, потому что всё мираж. Всё вокруг не настоящее. Мечтает сорваться на волю с двадцать седьмого этажа. О фениксе не забывает и не вспоминает, подспудная ненависть начинает бурлить в нём. Не думает о своём первом костре, хотя и сотый костёр – страшно. А вот о клюве думает часто, каждый день. Помнит до зазубрины. Хочет себе такой клюв.