Хулиганство на Жасминовой улице

Что может быть лучше чашки утреннего чая в приятной компании? Конечно, подходящая беседа. Так считала тётушка Эллеганс и обе её соседки – миссис Нёрд и мадам Хайта (миссис Зануда и мадам Зазнайка, как про себя называла их Лонки).

– Вы слыхали о происшествии на Лавандовой улице? – поинтересовалась тётушка, степенно помешивая ложечкой чай.

– Возмутительно, – отозвалась миссис Нёрд.

– Вульгарно, – поддакнула мадам Хайта.

– Восторг! – не удержалась Лонки и тут же уткнулась носом в чашку.

Над столом повисло неодобрительное молчание.

– Юная леди, если ты уже позавтракала...

– Конечно, тётушка!

Лонки в два глотка допила чай, зачерпнула из корзинки горсть овсяного печенья и поспешила выбраться из-за стола.

– Пойду проведаю мистера Торвика. Говорят, ему привезли новых морских чудовищ.

И не дожидаясь пока тётушка придумает ей какое-нибудь поручение, Лонки выскочила за дверь.

Подумать только – гнездо шуршеня в ведьминой шляпе! Лонки обзавидовалась, когда Тино рассказывала про злющую Зангаду и сгустившиеся тучи. Вот это происшествие так происшествие! А у них на Жасминовой улице никогда ничего не случается. Ведьма Калмина, что живёт в нарядном домике на холме, если и вызывает тучу, то лишь затем, чтобы полить цветы на клумбе. Да и вообще ведьма она совсем не злая. Вон, на зимние праздники по всей улице превращает сосульки в леденцы.

При мысли о леденцах во рту стало сладко. Но до зимы ещё целых четыре месяца! Эх... Сбегать и вправду что ли к лавке мистера Торвика? В прошлом месяце там продавались восхитительные тропические рыбки, которые то и дело меняли цвет. А ещё можно посмотреть на хищные раковины, замки из кораллов, сушёных морских звёзд, крабов и жемчужницу без жемчуга, которая захлопывается, когда ей вздумается. Однажды она даже прищемила палец малышу Вилли.

Точно. Надо заглянуть в лавку – Вилли частенько торчит там. Может, он согласится показать Лонки шуршиное гнездо?

Она весело поскакала по мостовой, перепрыгивая сразу через две плитки, как вдруг увидела башмак. Вполне себе новый кожаный башмак. Он стоял в луже посреди дороги совершенно один, и никакой ноги в нём не наблюдалось.

«Тётушка бы не одобрила», – подумала Лонки, подцепляя башмак тут же сломанной веткой.

Интересно, кто мог его потерять? И откуда взялась лужа? В округе уже неделю стоит жара, а дождевые облака, как по заказу, обходят город стороной.

Лонки тронула лужу носком ботинка. Потом как следует топнула, вызвав кучу брызг. Потом присела, любуясь своим отражением. Отражение кривлялось, и Лонки показала ему язык. Она зачерпнула воды в ладошку и на всякий случай понюхала – ничего ужасного. Вода водой.

Но всем ведь известно: если видишь что-то необычное, знай – без ведьмы не обошлось.

«В конце концов, может ведь Калмина наколдовать леденцов и летом. В благодарность за возвращённый башмак», – размышляла Лонки, сворачивая к холму, на котором возвышался домик ведьмы.

---

– Если день не заладился с самого утра, то и к вечеру не стоит ждать хорошей погоды, – ворчала Калмина, разглядывая треснувший котёл.

Вот поди ж ты, триста лет служил исправно, а тут здравствуйте! И как раз тогда, когда ей срочно понадобилось сварить зелье обратного превращения. Хорошо хоть не успела кинуть в кипяток лапки мадагаскарского паука – их и так осталось на один раз. А вот знать бы, кто насыпал в банку из-под манной крупы взрывательный порошок?..

Не сказать, чтоб Калмина была совсем старой ведьмой. Дряхлая старушенция – это точно не про неё. Да и тысяча с лишком – не годы для умелой колдуньи. Рачительной хозяйкой ведьма тоже не была, но каждая вещь в большом двухэтажном доме знала своё место. А если какая и забывала – проворный хорёк живо ей напоминал.

Да-да, у ведьмы жил хорёк и не один. А как же ещё управляться с хозяйством, когда все вещи, едва попадая в ведьмин дом, тут же обретают свой характер? К примеру, старый заварник очень любил петь песенки, пока висел над огнём, а новый оказался молчуном. Клубки шерстяной пряжи так и норовят разбежаться по углам, а зонтик ворчит каждый раз, когда попадает под дождь.

Вот и сейчас ведьма разглядывала треснувший котёл, а тот жалобно гудел, что такого обращения с собой не потерпит и будет жаловаться...

Кому и куда собрался жаловаться котёл, Калмина не узнала, потому что в дверь постучали. Даже нет – забарабанили. Да так, словно на город напала армия великанов, и перепуганные горожане примчались к ведьме за помощью.

Сражаться с великанами Калмине не хотелось, потому она первым делом подумала о том, чтобы собрать чемоданы и...

Но хорьки как ни в чём не бывало продолжали вытирать с пола воду. А аж они бы точно знали, если б что-то случилось. Ведьма поставила банку с порошком на стол и отправилась открывать дверь.

На крыльце стояла девочка. Как и полагается всем примерным девочкам с Жасминовой улицы, одета она была в скромное, но опрятное платьице, а в косичках белели цветы жасмина. Вот только гольфы уже запачканы грязью, подол платья промок, а конопатая мордашка так и сияет озорством.

В руках гостья крепко сжимала палку, на конец которой был надет мокрый башмак.

– Так-так-так, – сказала ведьма. – Кажется, здесь пахнет хулиганством...

И потянулась за метлой.

---

Что бы вы сделали, если б вам открыла ведьма, сказала «Кажется, здесь пахнет хулиганством» и схватила метлу?

Вот и Лонки решила, что никакие леденцы не стоят того, чтобы быть превращённой в жабу или ещё чего похуже. Поэтому она бросила палку и кинулась бежать.

Но в доме ведьмы свои правила.

Метла вылетела из дверей и вмиг перегородила дорогу к калитке. Лонки попыталась перелезть через неё, но едва перекинула одну ногу, как почувствовала, что поднимается в воздух.

– Ой, мама! – испуганно пискнула она и вцепилась в черенок.

– Не мама, а Её Подметательное Сиятельство, – поправила метла, взлетая всё выше. – Сиди спокойно, не ёрзай.

Лонки никогда в жизни не летала на метле. Да что там – она вообще никогда не летала! Откуда ж тут взяться сноровке? Вот и сейчас она едва-едва удерживала равновесие, чтобы не свалиться вниз. А метла описала круг вокруг дома, распугала ворон на крыше, снизилась и чинно влетела в открытое кухонное окно.

– Это не я! – тут же заявила Лонки, свалившись на плетёный половик. – Она сама!

– Я знаю, – кивнула ведьма.

– И башмак тоже не я!

– А порошок? – прищурилась Калмина.

– И порошок, – на всякий случай подтвердила Лонки.

– Зачем же ты его сюда притащила?

– Я не...

Ведьма подняла бровь, и Лонки затараторила:

– Никаких порошков я не притаскивала, а просто шла по улице и увидела лужу, а в ней башмак, я сразу подумала, что это ваш, вот и принесла.

Ведьма посмотрела себе под ноги. Лонки посмотрела туда же – из-под подола синего платья выглядывали пусть не новые, но вполне добротные башмаки.

Калмина покачала головой.

– Не мой.

– А чей же? – вырвалось у Лонки, и она тут же зажала рот ладонью.

Ох, сейчас ведьма как разозлится!

Но та вдруг глянула в сторону двери, тихонько свистнула, а затем заговорщицки подмигнула Лонки:

– А вот это мы сейчас узнаем.

Если б кто-нибудь сказал Лонки, что сегодня утром она будет летать на метле, а потом сидеть в ведьмином доме, слушать ворчание треснувшего котла и наблюдать за тем, как проворные хорьки моют пол – поверила бы она? Да ни в жизнь! Однако вот вам пожалуйста.

Пока хозяйка чем-то гремела в стенном шкафу, Лонки вертела головой. Не каждый же день удаётся побывать на ведьминой кухне – обычно Калмина не пускает гостей дальше порога.

Впрочем, кухня как кухня. Даже уютная. С клетчатыми занавесками, букетиками сухих цветов и кружевными салфеточками на полках. И совсем-совсем обычная. Если не считать снующих туда-сюда хорьков, ворчащего котла и жестяной банки с надписью «Манная крупа». Ну какая ещё манная крупа в ведьмином доме? Ладно бы там крысиные хвостики или лягушачья икра.

Лонки покосилась на дверцу шкафа, из-за которой доносилось «Куда же я их засунула?», подвинула банку к себе, приподняла крышку и заглянула внутрь.

Лучше б она этого не делала.

– А-апчхи! – сказала банка, и из неё вылетело облачко светлой пыли.

– Апчхи-и! – эхом отозвалась Лонки, поспешно отодвигая банку и вытирая свербящий нос.

– Апчхи-чхи-и! – подтвердил из камина котёл.

– Что такое? – высунулась из шкафа ведьма.

А на полу вовсю расчихались хорьки.

Лонки хотела было привычно соврать, что она тут не причём, но хорьки чихали так потешно, так смешно топорщили усы и подпрыгивали на каждом чихе, что она не выдержала и рассмеялась. А следом за ней рассмеялась и ведьма.

– Ох ты, это же нюхательный табак торговца Торвика! Он как-то принёс мне целую пачку на пробу, а я пересыпала её в первую попавшуюся пустую банку и, конечно, забыла об этом! Табак-то я уже лет триста как не нюхаю – нюх пропал после одного неудачного эксперимента. Держу только, чтоб травить тлю на розах.

Она покачала головой.

– Придётся извиниться перед котлом и отнести его в починку. Но сначала...

Ведьма положила на стол большие садовые ножницы.

– Принеси-ка мне, милая, тот башмак.

Башмак сперва хранил гордое молчание и наотрез отказывался даже поздороваться. Но ведьма щёлкнула ножницами и пообещала раскроить его от шнурков до подошвы, если он во всём не сознается. И башмак сознался. Да так, что Лонки даже рот раскрыла от удивления.

Оказалось, что башмак – не башмак вовсе. Точнее, не совсем башмак. А левая нога почтальона Хью.

Старый Хью имел очень вредный характер. Письма и газеты швырял через забор, не заботясь о собаках, которые могли разорвать почтовую корреспонденцию в клочья. А посылки никогда не доставлял адресатам, требуя, чтоб они сами являлись на почту и долго выжидали у окошка выдачи, пока Хью дотошно не сверит все данные. И если хоть одна буква в адресе окажется неправильной – не видать вам посылки, как своих ушей.

И вот, надо ж такому случиться – пришла с юга бандероль на имя ведьмы Калмины. Адрес: Жасминовая улица, дом на холме – был указан верно. А вот заглавную букву в имени ведьмы, то ли по небрежности, то ли случайно, написали неразборчиво, и она больше походила на кривую «П».

Конечно, бандероль Калмина не получила. Ни отправленные на почту хорьки, ни она сама. На требование ведьмы отдать ей пакет, почтальон нацепил на нос очки, ещё раз глянул на злополучную букву и сообщил, что бандероль будет храниться на почте до нового года. А потом, если не поступит никаких указаний свыше, поедет обратно отправителю. И тот, если пожелает, может заново прислать её в Цветочный город.

Стоит ли говорить, что после этих слов ведьма окончательно вышла из себя? Топнула ногой, буркнула под нос первое попавшееся заклинание... И отправилась домой, прихватив с собой бандероль. А по ту сторону почтового окошка осталась сидеть... ледяная статуя вредного почтальона.

– Как же тогда ваша левая нога оказалась на улице, да ещё и в луже? – недоверчиво переспросила Лонки.

– А ты попроси ведьму превратить тебя в кусок льда, а потом прогуляйся в такую жару по городу, – ехидно предложил башмак.

---

По возвращении с почты ведьма вся кипела от возмущения. Правда, после завтрака чуть подостыла, да и присланные ей сушёные лепестки веселящего красного чая тоже улучшили настроение. Однако вспомнить, что же за заклинание она буркнула в сердцах, Калмина не смогла. Потому решила на всякий случай приготовить самое верное средство – зелье обратного превращения. Ведь почтальон в городе один. Как же им без почтальона-то?

Вот только из-за ведьминой забывчивости... Ладно-ладно, из-за досадной случайности… В общем, пришлось бедняге Хью неделю плескаться в тазике, пока котёл не доставили из починки, и Калмина не вернула почтальону прежний вид. Зато, поговаривают, это пошло ему только на пользу. Не верите? Сходите на Жасминовую улицу и спросите Лонки. Уж она-то с удовольствием расскажет, как всё было на самом деле.