О миленькие маленькие овечки, как вам живётся в этом уютном загоне?

Один мир, три истории:

О миленькие маленькие овечки, как вам живётся в этом уютном загоне?

Вырастешь - поймёшь

Встань или сдохни

В маленьких кроватях, похожих на белые чаши, лежали новорождённые. На каждой чаше – родовой узор, нанесённый смывающимся маркером. Амбер уже много раз приходила сюда, сопровождая фрейма, и каждый раз видела одно и то же. В этом и заключается смысл ритуалов – защита от элемента случайности, гарантия стабильности, уверенность в будущем.

В сопровождении Амбер в зал вошёл фрейм Морион. Позвякивая перламутровыми дисками и зелёными пластинами с медными крапинками, которые полностью покрывали его повседневную одежду и чёрные волосы, он хмурил брови, сверялся с внутренними часами и ждал. Ждал момента, когда духи разрешат начать ритуал.

Фрейм прислушивался к мерному гулу аэросистемы, обращая свой взор много дальше и глубже, чем доступно любому человеку. Помещение заполнилось его низким трескучим голосом, напевающим заклинания; гулкие удары в бубен разбудили детей, плач влился в общий поток звуков и унёс фрейма в мир духов. Он часто моргал, словно после долгой тьмы пытался смотреть на яркий свет, и выглядел абсолютно беспомощным, но длилось это едва ли несколько секунд. Твёрдой походкой он обходил чашу за чашей, наклонялся над каждым ребёнком, водил коротким ритуальным жезлом белого цвета и с равнодушным лицом проходил дальше. Каждый раз, едва он успевал сделать шаг от кровати, за широким стеклом по другую сторону зала шептались родители. Амбер всегда было интересно, как они относятся к тому, что их ребёнок станет их копией: фермером, уборщиком, обслугой. Фрейм отбирал только особенных – духи подсказывали ему, кто в будущем станет лекарем, творцом законов, защитником, фреймом. Так однажды духи выбрали её, как выбрали до этого Руби, как выбрали после этого Спинель. Когда Амбер сопровождала фрейма, духи хранили молчание.

В этот раз вышло по-другому. Жезл загорелся ярко-зелёным светом и запел песню, какую иногда пел алтарь в жилище фрейма. Малыш открывал и закрывал серые глаза, не догадываясь, что теперь его жизнь пойдёт совсем иной дорогой. Фрейм довольно улыбнулся и прислонил жезл к голове ребёнка. Чаша наполнилась ярко-зелёным светом, духи сделали своё дело. Серые глаза малыша стали чёрными, как и волосы, скудно покрывающие голову. Чёрный цвет – цвет фрейма, выходит, Морион только что нашёл себе замену. Амбер накрутила на палец ярко-жёлтую прядь: когда-нибудь и её заменят на посту защитника. Как было и раньше, как будет и позже.

– В этом ребенке живёт душа фрейма, – объявил Морион стоявшим за обзорным окном родителям малыша. – Я даю ему свой узор и новое имя. Отныне дитя будет воспитываться в моём доме под именем Оникс.

Он вышел из зала и кивком указал Амбер на ребёнка. Она послушно подняла малыша на руки и едва не опустила обратно. Странное чувство, сродни покалыванию под кожей, прокатилось от прикосновения. Раньше такого никогда не случалось. Но раньше, напомнила себе Амбер, она никогда не держала на руках ребёнка, отмеченного духами. Жёлтые глаза неотрывно смотрели в чёрные, пытаясь найти оправдание странной реакции. Всё в порядке, на всё воля духов. Теперь их пятеро.

Дни пролетали в повседневных делах, некоторое время Амбер посвящала заботе о ребёнке, сменяя Мориона, Руби или Спинель. Время бежит быстрее, чем думаешь. Да, время – краткий миг, бесконечно текущий по жёлобу, который иногда меняет изгибы. Первый изгиб в жизни Амбер произошёл в день, когда она взяла на руки будущего фрейма, второй – двумя годами позже.

Она, как обычно, ждала прихода Руби и играла с подрастающим Ониксом, но вместо него явился фрейм Морион.

– Духи поведали мне, что пришло время путешествия в Нижний мир.

Амбер встрепенулась. Фрейм рассказывал, что путешествие – сложный и важный ритуал, от которого зависит благополучие всего поселения. Даже фрейму не ведомо, когда нужный момент настанет – об этом ему говорят духи.

– Я готова.

– Идёшь не ты.

Амбер непонимающе нахмурилась. Тогда зачем он говорит об этом ей?

– Я отправил Руби, так что посиди с ребёнком ещё немного. Ритуал не займёт много времени. А я пойду, попрошу духов-защитников присмотреть за ним, – Морион несколько раз моргнул и потрепал по чёрным волосам своего преемника. – Нижний мир полон опасностей и соблазнов, Руби может стать лёгкой добычей для злых духов.

Морион ушёл в зал с алтарём, оставив Амбер заниматься малышом. Пока будущий фрейм бодрствовал, было не до размышлений, но едва он заснул, Амбер погрузилась в мрачные думы. Всё же странно, что отправили именно Руби. Защитник в путешествии оказался бы полезнее творца законов, хотя, если честно, Амбер не представляла, что представляет собой Нижний мир. Может и верно, что выбрали Руби, а не её. Но выбор ведь сделал фрейм, а не сами духи… Амбер сосредоточилась, прокручивая в голове слова Мориона. Да, так и есть, ни слова о воле духов.

Дверь в детскую плавно отъехала, из неё показался фрейм и поманил Амбер к себе. Они молча дошли до зала с алтарём, который мерцал десятками огней. Обычно матово-чёрное кольцо с магическими камнями было пусто внутри, но теперь в воздухе парили незнакомые символы – так духи отвечали на зов.

– Руби пал жертвой злых духов, он не сможет провести ритуал, – фрейм дважды моргнул и внимательно посмотрел на Амбер. – Потому пойдёшь ты.

Он протянул ей рюкзак.

– И запомни: не говори ни с кем, особенно с Руби, иди только по отмеченному духами пути и не раскрывай рюкзак, пока не дойдёшь до места.

Амбер кивнула и надела рюкзак. Простые правила, простое путешествие, только вот как она сможет провести ритуал, если не знает, в чём он заключается? Но едва она озвучила свои опасения Мориону, как он их развеял.

– В тебе есть память предков. Ты поймёшь, что нужно делать, едва окажешься в нужном месте.

Путь к Нижнему миру начинался из зала с алтарём, через дверь с незнакомой надписью. Коридор с серыми стенами терялся в глубокой темноте, но едва Амбер сделала шаг внутрь, как духи отметили верный путь: по полу протянулись бледно-голубые нити света.

Правила фрейма оказалось действительно просто соблюдать. Дорога вела прямо, не сворачивая, духи молчали, лишь подмигивали красными глазами. Руби, которого она обнаружила посреди коридора спустя какое-то время, тоже не говорил с ней.

– Убирайтесь, – сиплым, безнадёжно севшим от долгого крика голосом, умолял Руби незримых злых духов. Пальцы с коротко остриженными ногтями упорно впивались в бледную плоть на щеках, оставляли тонкие борозды. Рюкзак, слегка приоткрытый, лежал рядом с ним.

– Оставь его, сейчас духи владеют этим никчёмным телом.

Амбер вздрогнула: голос фрейма звучал прямо из-под тёмного свода над головой. Он, конечно, прав – то, что не сделал Руби, исполнит она. Творец законов останется здесь, защитник продолжит путь. Она глубоко вдохнула и, старательно отводя взгляд, двинулась вперёд. Морион предупреждал, что духи пленили нечестивца, но к тому, что они будут разрывать его изнутри... К этому никак не подготовишься. Глаза можно закрыть, уши зажать, но что делать с сердцем, которое то сжимается, уверяя в своём равнодушии, в преданности делу, чистоте, то расширяется, являя пустые, ужасающе огромные дыры. Амбер не понимала, откуда они взялись, чем должны быть наполнены, и вообще – нормально ли то, что они существуют.

– Хватит, прекратите!

Амбер опустилась рядом и с опаской взяла руки Руби в свои. Ногти впились в кожу, оставляя белые лунки, полосы, вмятины. Он широко раскрыл глаза с красной радужкой. Стало страшно. Глаза, в которые она смотрела тысячи раз, а кто теперь –человек или дух прячется в красном?

– Они рядом, – пламенно прошептал Руби. – Они совсем рядом, а мы…

– Они уйдут, – тихо уверила Амбер, крепче сжимая его руки. – Уйдут, а мы вернёмся, и фрейм обязательно излечит тебя.

Сердце в очередной раз расширилось, дыры заполнились теплом от слов, прикосновений – так ей показалось. Сразу полегчало и почему-то захотелось улыбаться.

Руби вдруг замер и долго лежал с открытыми глазами, глядя на Амбер. Теперь она точно могла сказать: на неё смотрел человек, а не дух. Почему? Кто знает.

Не говоря ни слова, Руби встал и, подхватив рюкзак, двинулся вперёд. Фрейм молчал. Должна ли Амбер продолжать путь? Должен ли Руби продолжать путь? Ответов не было, поэтому она догнала его и застегнула рюкзак.

Духи покорно указывали путь к Нижнему миру. В коридоре начали появляться двери, едва отличимые друг от друга, с табличками на незнакомом языке, вроде того, что Амбер видела в зале с алтарём. Наконец, они упёрлись в дверь, очерченную голубоватым светом. От взмаха руки полотно разделилось на куски и разъехалась от центра к краям, словно из стальной плоти расцвёл призрачный цветок.

Нижний мир гудел, лязгал и скрежетал. Руби опять облизал рваную рану в углу рта, а Амбер огляделась. В Нижнем мире всё было похоже, как две капли воды. Даже шлюз, из которого ни вышли, имел ещё с десяток копий только на одном уровне, а выше и ниже – сотни бесконечных повторяющихся шлюзов, сколько хватало глаз.

Алтарь Нижнего мира напоминал тот, которому поклонялся фрейм, но отличия всё же были. Он представлял огромный столп оранжевого света, заключённый в прозрачный кристалл, идеальным цилиндром устремляющийся вверх, насколько хватало глаз. К алтарю вели множественные мосты, соединяющиеся вокруг в кольцо с магическими огнями.

Ноги Амбр двинулись вперёд, и она осознала, что не может их контролировать. Алтарь ждал, память предков вела её, не позволяя усомниться, не давая шанса отступить.

Пальцы сновали по символам, начертанным на гладкой поверхности. Амбер услышала, как рядом появился Руби: даже боковое зрение отказывалось подчиняться. Щелчок, вспышка зелёных глаз духов, новая последовательность символов, красные пульсирующие всполохи, повторяющийся грустный вой – от низкого звука к высокому… Сейчас. Настало время даров. Амбер скинула рюкзак, услышала, как Руби сделал то же самое. В рюкзаке оказалась маленькая копия сердца алтаря, закованная с двух сторон в блестящие скобы. На поверхности алтаря образовался разъём, в который рука Амбер вставила дар. С тихим гулом духи втянули мерцающий кристалл в алтарь и закрыли проём.

Сердце алтаря на мгновение погасло, потом вспыхнуло ярко-оранжевым, постепенно выцветая до бледно-жёлтого. Амбер уловила движение справа от себя и обернулась: это Руби в который раз облизывал разбитую губу, из которой сочилась сукровица. Тело вернулось, всё вернулось. Ритуал завершился.

Руби направился к двери. Другой, не той, из которой они пришли.

– Это опасно, – рука Амбер потянула его назад.

Он обернулся и, облизав уголок губ, неторопливо освободился.

– Я проклят, хуже не будет. Возвращайся. Ты и так сделала слишком много.

Возвращаться. Фрейм ни слова не сказал о возвращении, лихорадочно думала Амбер, чеканя шаг по мосту, прочь из Нижнего мира. Она взмахнула рукой перед нужной дверью, но ничего не произошло. Упёрлась лбом, словно не веря в произошедшее. Это не та дверь? Может, теперь ей предстоит поиск двери в её мир среди бесконечных дверей других миров?

– Вы ослушались моего слова и прогневали духов предков, – голос фрейма заскрипел над ухом. – Обратный путь навсегда закрыт для вас. Оставайтесь в мире духов, глупцы. Я стираю ваш узор, тем самым отпускаю на волю.

Амбер опять и опять проводила рукой перед дверью, хлопнула ладонью и, наверное, ударила бы кулаком, если бы Руби её не оттащил.

– Если закрылась одна дверь, можно открыть другую.

Дверь в неизвестный мир открылась со знакомым шорохом. Всё было странно знакомо – стены бледно-серого цвета, светящиеся полосы голубого света по обе стороны коридора, уходящего вдаль, красные глаза затаившихся духов, которые молчаливо наблюдали за каждым шагом. Интересно, фрейм по-прежнему следит за ними?

Глаза из красных превратились в жёлтые. Женский голос возвестил с потолка:

– Обнаружены повреждения в базе данных нано-машин, выполняю сопоставление и актуализацию. Внимание! Процесс может вызывать дискомфорт, приносим извинения за неудобства.

Под кожей взбунтовались тысячи иголок, как это уже происходило два года назад, только в этот раз многократно сильнее. Уколы чередовались с обжигающими всполохами, хотелось рвать на себе кожу, выдернуть то, что причиняет боль. Духи, нано-машины – не важно, всё прочь! Амбер услышала звук падения собственного тела, но ничего не почувствовала. Глазные яблоки двигались, раздирая веки изнутри.

– Процесс успешно завершён. Аутентификация пройдена. Вам открыт доступ в секцию «три».

Амбер широко распахнула глаза. Она видела всё – внутри, снаружи и ещё дальше. Нано-роботы подключились к центральному серверу, впустив в мозг информацию, потерянную ещё её предками. Руби сидел рядом, глядя в сторону центрального реактора, откуда они только что пришли. Из него, словно иголки из игольницы, торчали мосты к другим секциям. Сотни изолированных миров, объединённые элементом питания.

– В том коридоре – ты узнал всё?

Он покачал головой.

– Сопоставление данных оборвалось, когда ты меня нашла. Но теперь доступ восстановлен.

– Мы должны вернуться и обо всём рассказать. Что мы не одни, что никакого Нижнего мира на самом деле нет.

Руби покачал головой и сунулся языком в уголок губ, но Амбер подставила салфетку.

– Держи. Иначе никогда не заживёт.

– Никогда-никогда? – он предпринял попытку улыбнуться, потом задумчиво промокнул рану. – Вряд ли мы сможем вернуться, прямо сейчас, я имею в виду. Мы не пройдём аутентификацию, да и как ты себе это представляешь? Перевернуть за минуту традиции, представление о мире, которое вырабатывалось не одно столетие? Нано-машины вживлены у единиц, остальные не имеют доступа к базе данных. Для начала, нам бы освоиться с новыми знаниями, в новом мире… То есть, в новой секции.

Амбер вынужденно согласилась и погрузилась в раздумья. Интересно, фрейм имел доступ к тем же данным или знал больше? Меньше? Что-то он точно знал, этот странный человек, обвешенный древними компакт-дисками и платами, иначе не отпустил бы их на волю.

– Воля – это способность осуществлять свои желания. Выходит, фрейм велел нам исполнять собственные мечты.

– Правда? – задумчиво протянул Руби и зажал губой салфетку. – О чём ты мечтаешь? Я бы хотел научиться мечтать, для начала. Мы теперь столько всего знаем, в голове не укладывается, но…

– Мечтаю поменять имя. В новую жизнь – с новым именем.

Они замолчали, перебирая в уме имена, примеряли то одно, то другое: маленькие люди, обретающие собственную волю под мудрым и пустым взглядом красного ока.