Пан Межирический, холопский сын Глава 51

51.

Сначала его к послу не пустили - слуга заупрямился, глядя на простую одежду посетителя. Но Василёк пригрозил:

- Я-то переодеться могу, но как вернусь, уши тебе надиру.

Посол, как о нём доложили, сразу его принял. Пан Станислав, как и слуга, удивился:

- Не узнать тебя, пан Василий, думал, рабочий какой зашел. Ну, как тебе Мадрид нравится? Что о приёме у короля слышно? Нужно тебе что от меня?

- Пока вестей от дона Фарнезе для меня нет. Пан Станислав, хотел бы я с Великим Инквизитором познакомиться. Можешь ты это устроить?

- Зачем? - изумился пан Станислав.

- Интересно на него посмотреть, наслышан о нём.

- Хорошо. Великий Инквизитор прием даёт через два дня. Я приглашён, а ты можешь в моей свите прийти.

На приём пришлось одеться в новую одежду, в которой Василёк чувствовал себя не по себе, но на несколько часов сойдет. Кардинал Гаспар де Квирога и Вела, Великий Инквизитор, жил в огромном дворце окруженном высоким каменным забором. Василёк, в свите посла, въехал в ярко освещенный двор, спешился, потом поднялся по широким мраморным ступеням к высоким дверям украшенным гербом хозяина. Приглашено было много людей и раствориться в толпе не составляло труда. Василёк встал в стороне, у стены зала. Вскоре вошёл кардинал, у которого было властное лицо человека, привыкшего повелевать, но странно печальные глубоко посаженные глаза. Полные, униженные перстнями пальцы, не переставая перебирали чётки из слоновой кости.

В зале, в основном, были мужчины - священники, придворные гранды, послы. Но руководила всем вдовая сестра кардинала, которая вела его хозяйство. Её дочка, донья Альфонса, старая дева лет двадцати пяти, сидела с выражением усталого равнодушия на круглом выбеленном лице и рассматривала гостей. Взгляд её остановился на молодом парне, которого она никогда раньше не видела: короткая куртка подчеркивала широкие плечи; стройные ноги в черных чулках; полные губы и внимательные серые глаза; странный выбритый подбородок. Сразу видно, чужеземец. Их много у дяди на приеме. Василёк почувствовал на себе её взгляд, скучающий и пресыщенный.

Он подошел к ней и представился. Донья Альфонса никогда не слышала о Польше, и её мало интересовали заморские страны. Разговор не шёл. Вдруг она спросила:

- Ты веришь в бессмертие?

Этот вопрос застал Василька врасплох. Он подумал и ответил медленно:

- Я не знаю, но не хотел бы жить вечно.

- Почему?

- Я хочу умереть в тот момент, когда посмотрю на красивую женщину и ничего не почувствую. Но этот момент еще не наступил.

- Многие люди хотят жить вечно, мой дядя только об этом и думает. Он выписывает из Италии всякие книги и проводит опыты. Если бы это был кто-то другой, его давно бы арестовали за ересь. Он говорит, что уже близок к своей цели.

К ним подошел сам кардинал, задал Васильку несколько вежливых вопросов о том, как ему нравится Мадрид, зачем он приехал в Испанию. Василёк отвечал уклончиво, мол свет посмотреть захотелось. Когда кардинал отвлёкся на других гостей, донья Альфонса заиграла веером, и Василёк с удивлением узнал движение - тоже, что у лиссабонской девушки на балконе. Племянница кардинала хотела, чтобы он пришел к ней вечером.

Донья Альфонса вызвала у него неприятные воспоминания о княгине Курбской, но он и не подумал отказаться от приглашения. Это давало возможность осмотреться в доме и может быть даже найти Бен Йегуду. После разговора с доньей Альфонсой он был уверен, что Бен Йегуда никуда не исчез, а кардинал его где-то держит, надеется, что раввин даст ему бессмертие. А где же ещё держать беглеца от инквизиции, как не в доме, похожем на крепость?

Вечером следующего дня к дворцу Фарнезе подошла старуха, одетая во все чёрное. Она, через Карлито, вызвала Василька за ворота и прошептала:

- Иди за мной, донья Альфонса тебя ждет.

Василёк хотел позвать слуг, но она покачала головой:

- Один. Только ты.

Они молча шли по тёмным пустым улицам к дому Великого Инквизитора. Старуха отворила незаметную дверцу в обвитой виноградными лозами стене, пересекла фруктовый сад и уверенно повела его по тёмным переходам замка. Василёк еле -еле поспевал за ней. Везде было пусто, ни слуг, ни стражи. Когда дошли до нужной двери, старуха знаком остановила его:

- Донья Альфонса хочет твоей ласки, но обещай, что не проникнешь её. Она бережет себя для мужа.

Василёк посмотрел на женщину с удивлением.

- Не бойся, ты не пожалеешь, - только и сказала она.

Так началась одна из самых странных ночей в его жизни. Он вошёл в спальню доньи Альфонсы, тускло освещённую одной свечой. Посередине стояла высокая постель под тяжёлым балдахином с резными колонками. Донья лежала на кровати в рубашке из прозрачной, бесстыдной материи, сквозь которую матово просвечивало её тело. Черные вьющиеся волосы были подняты золотым гребнем. При свете свечи она казалась мертвой. Рядом с кроватью стояла молодая рыженькая девушка, наверно её горничная. Девушка оглядела вошедшего мужчину и вздохнула, не то с облегчением, не то с укором.

Василёк подумал, что горничная очень хорошенькая, с ней у него проблем бы не было. Девушка опустилась перед ним на колени, и прежде, чем он понял, что происходит, её движения возбудили в нем желание. Он попытался поднять её, поцеловать, но она толкнула его в сторону кровати, к донье Альфонсе. Его ласки, видать, принадлежали госпоже, к которой он чувствовал только отвращение.

Василёк с трудом пересилил себя, присел на постель и хотел поднять прозрачную рубашку. Оказалось это было против правил, потому что горничная умело остановила его руку. Он не мог понять, получила ли донья, которая лежала не двигаясь, удовлетворение от его прикосновений, но она подала знак горничной - значит была довольна. Девушка всё это время ласкала его, не давала охладеть, а тут было приладилась довести его до блаженства, но он остановил её: «Пойдем. Я не хочу здесь».

Они вышли из спальни. За дверью, он крепко прижал девушку к стене, начал целовать, хотел больше. Она оттолкнула его, сверкнула зелёными глазами:

- Ты что думаешь, тебе всё позволено?

Василька будто холодной водой окатили, и он отпустил её.

- Прости, я думал, я тебе по душе. Твоя госпожа часто тебя так заставляет?

- Госпожа ласки любит, только обычно к ней не такие молодые да красивые, как ты, приходят.

- Пойду я, хочется после неё омыться.

- Если она тебе не нравится, зачем пришел?

- Узнать кое-что надо. Да, видно, не получится.

- Что ты хотел узнать?

Василёк на секунду не знал, можно ли ей довериться, но у него не было выхода.

- Я ищу Бен Йегуду.

- Он здесь, в доме. Я могу отвести тебя к нему.

- И вправду отведешь?

Она вдруг улыбнулась:

- Ты не ошибся. Ты мне по душе. Пойдем.

Девушка вела его по всё более темным коридорам, которые спускались куда-то вниз, и показала на не отличаемую от других дверь.

- Он там.

- Подожди меня здесь.

Василёк подошёл к двери и прижался к замочной скважине. Камера была удобная, пол покрыт ковром, постель, у стены кабинет с книгами и свитками, стол с пером и чернилами. Бен Йегуда, мерно раскачиваясь взад-вперёд, молился в углу. Василёк видел только спину раввина завёрнутую в белый с чёрными полосами платок.