Цена - Часть 1
Телефонный звонок разнёсся по всему дому и Эля, с удивлением глянув на мужа, взяла трубку. Мало кто теперь звонил по этому номеру.
- Том, это тебя. Госпожа Ольшанская из Нью-Йорка.
- Томми, ты не мог бы приехать? - голос был знакомым, но не таким уверенным и командным, как когда-то.
- Хорошо, в субботу.
Он не хотел разговаривать при Эле. И не мог отказаться.
Ведя машину по знакомому хайвею из Филадельфии в Нью-Йорк, Том пытался представить, зачем понадобился госпоже Ольшанской через столько времени. Последний раз он видел её лет семь назад.
Тогда ему было двадцать три, они с Элей были женаты всего два года, и жили у его матери. Было тесно - трое взрослых и, вскоре, малыш, поверх магазина, в двухкомнатной квартире с одной ванной и туалетом. Днём Том работал, а по вечерам учился на мастера по компьютерным наукам, почти не бывая дома. Только на выходных он высыпался, ненасытно занимался сексом с женой, словно наверстывая упущенное время, и брал сына на детскую площадку в парке, давая Эле время прийти в себя.
Эля училась в колледже и заботилась о ребёнке. Она ни на что никогда не жаловалась, но Тому хотелось дать ей лёгкую и красивую жизнь. Вскоре после рождения сына, она опять забеременела, и вторая беременность проходила тяжело: сначала её всё время рвало, потом стали отекать ноги. Но какой бы усталой и измученной она ни была, Том всегда видел в жене свою пухленькую белокурую Элю, с заразительной улыбкой и озорными искорками в небесно-голубых глазах. Том не знал, чтобы они делали без помощи его матери. Он не хотел ничего просить у Элиного отца.
В этом настроении Том решил начать свой собственный бизнес - консультант по компьютерным системам. Это было рискованно, но Эля поддержала его:
- Том, ты честен и надёжен, ты делаешь то, что обещаешь, и знаешь, о чём говоришь. Скоро у тебя появятся клиенты и приведут ещё. Я в тебе не сомневаюсь.
- Мне бы твою уверенность, - отвечал он. - Тут хотя бы первого желающего получить.
По какому-то капризу судьбы, первый клиент нашёлся довольно быстро - старый друг его отца. Работа Тома понравилась и привела к рекомендации - богатая дама из Нью-Йорка хотела обновить систему в своём бизнесе. Том тщательно подготовился, составил предложение и поехал обсудить его с заказчицей. Госпожа Ольшанская - симпатичная сухопарая брюнетка лет сорока пяти, очень ухоженная - внимательно выслушала его в своём офисе в переоборудованном лофте в Сохо, но прямого ответа не дала. Она унаследовала дело мужа, умершего несколько лет назад, и вела его очень осторожно. Том говорил ей о своём видение будущего её бизнеса и чувствовал, что всё его красноречие не может пробиться сквозь броню.
- Госпожа Ольшанская, я никого не знаю в Манхэттене. Вы бы хотели поужинать со мной? - Том задал вопрос и испугался, что сделал что-то неправильно, окончательно погубив свой шанс.
Но дама внимательно взглянула на него и неожиданно согласилась:
- Хорошо, Том. Заезжай в офис в шесть.
Выяснив в гостинице название неплохого итальянского ресторана в Гринич Виллидже - Арлекино - он заказал столик на двоих. Госпожа Ольшанская была образована и начитана, они непринуждённо обсуждали историю и книги. Несмотря на приятный разговор, Тома не покидало ощущение, что он теряет время и зря тратит на этот ужин деньги, которых у него и так нет.
Принесли капучино и тирамису, когда она внезапно откровенно положила руку ему на колено и провела вверх, задержалась в районе ширинки, сжала, будто по-хозяйски проверяя товар.
- Поехали ко мне, Том, а контракт мы обсудим утром, - её голос был холоден и спокоен.
У Тома загорелись щёки, потом уши. Она даст ему заказ, если он удовлетворит её ночью. А чего ещё он хотел, приглашая женщину на двадцать с лишним лет старше на ужин? Разве не этого ожидал? Сейчас она нужна ему больше, чем он - ей, и она ставит свои условия. Утром - утром всё будет по-другому, в этом он не сомневался. В долю секунды Том принял решение.
- Заплати по счёту и поехали, - он нагло улыбнулся, и дама вытащила из сумочки кошелек.
Её Мерседес новейшей марки с шофёром подкатил к роскошному дому на Пятой Авеню. Швейцар, распахнувший перед ними дверь, кланялся и противно приторно-сладко улыбался. Но когда Том поймал его взгляд в начищенной до блеска меди лифта, то увидел брезгливость и презрение. А может быть это было отражение его собственных мыслей?
Лифт открылся прямо в прихожую квартиры на последнем этаже, Пентхаус А. Убранство было модернистским и стильным, очень европейским. В любой другой ситуации Тому у неё понравилось бы, но в этот момент стыд и злость на себя поглощали всё его существо.
- Ты хочешь выпить коньяка, расслабиться?
- Я не пью коньяк.
Зачем ждать? Лучше сразу перешагнуть через все условности. Том резко привлёк женщину к себе и поцеловал в губы, жёстко и требовательно. Она вздрогнула от неожиданности. Что она вообразила? Нежного робкого мальчишку, покорно исполняющего её желания? Нет уж! Если он продаётся ей, то она доставит ему удовольствие. Том овладел ей в кресле Эймса*, почти без ласк, бесцеремонно задёрнув короткое чёрное платье. Он знал, что ей это понравилось - она обхватила его руками и ногами и сладостно стонала, кричала от боли и блаженства, содрогалась в оргазме.
Потом он подхватил женщину на руки и перенёс в спальню, разделся и раздел её. Главное было сделано - она была в его власти, они трахались, как хотел он. Этой ночью, он взял её ещё несколько раз, умело доводя до пика наслаждения. Утром он встал, подошёл к окну и долго смотрел на просыпающийся далеко внизу город, на раскинувшиеся перед ним зелёным ковром великолепие Центрального Парка. Солнце било в глаза, ослепляло.
- Томми, иди ко мне, - раздался томный и удовлетворённый голос госпожи Ольшанской, раскинувшейся на скомканной постели.
Том повернулся к ней лицом, выпрямился, заложил руки за голову и широко расставил ноги. Он всегда умел предлагать покупательницам в магазине матери товар, а сейчас он продавал себя. Женщина смотрела на него с жадностью и желанием. Он знал, что она переживала события этой ночи и читал похоть на её лице, как будто это была открытая книга. Том молчал и не двигался. Госпожа не выдержала первая:
- Где твой контракт? Я подпишу, а потом мы продолжим.
- Вчерашний контракт не действителен. Цена изменилась.
- Изменилась?
- Да. Сегодня утром мои услуги стоят в два раза дороже.
Это был риск - он ставил на то, что она уже не может без него, без его поцелуев, без его объятий, без его тела. Госпожа Ольшанская рассматривала мужчину, с которым провела ночь, будто видя его в первый раз. Она ожидала, что получит удовольствие с молодым смазливым парнем, не думая, что превратится в безвольную куклу в его руках. Необыкновенно сильных и умелых руках. Солнце заливало светом его стройную широкоплечую фигуру, но в серых глазах был холод, а красивые губы сжимались в тонкую презрительную линию.
- Ты не такой наивный, как кажешься, Томми. И ты очень уверен в себе. Я заплачу новую цену, - она жестом поманила его в постель.
- Ты иди сюда.
Она поднялась и подошла к нему, прижалась всем телом. Том надавил ей на плечи.
- Я хочу, чтобы ты сделала мне минет, - приказал он твёрдо, и она покорно опустилась перед ним на колени, заходясь от предвкушения.
***
Когда Том вернулся домой, мать и Эля уже спали. Он встал под душ и долго тщательно смывал с себя унижение прошедшей ночи. Наклонился к кроватке и поцеловал в лобик забавно раскинувшего во сне пухлые ручки сына. Осторожно опустившись рядом с женой на скрипучий жёсткий раскладной диван, он вдохнул запах полевых цветов, её любимые духи, нежно провёл рукой по шее, обнял и погладил уже выдающийся живот. Эля сонно чмокнула мужа в нос и тихо засмеялась от щекотки.
- Как прошла твоя презентация? Она согласилась?
- Да, это большой заказ. Теперь мы сможем заплатить первый взнос за тот дом в Честнат Хилл, который тебе так понравился. Надеюсь, что успеем переехать до родов.
- Это хорошо, любимый мой, всё у нас будет хорошо, - и Эля начала целовать его уже всерьёз, подставляя грудь и бёдра под его ласки.
Насколько Том был груб и жесток с госпожой Ольшанской, настолько внимателен и бережен он был с женой. Подозревает ли Эля о том, что он сделал, чтобы получить этот заказ? Он стал проституткой, продал себя этой женщине. Теперь ему надо будет приезжать в Нью-Йорк раз в неделю и проводить с ней ночи. Она будет его любовницей. Или хозяйкой? От этой мысли всё в нём взбунтовалось, ему хотелось унизить её, как она унижала его.
- Ой, Том, что с тобой? - Эля вскрикнула от боли.
Думая о своём, Том укусил её сосок до крови.
- Прости меня, увлёкся, - он начал зализывать ранку.
Эля заботливо провела рукой по его спине, плечам.
- Ты слишком волнуешься из-за этого контракта. Ты всё сделаешь, как надо, никто не выполнит его лучше тебя!
Жена верит в него, больше ему ничего не нужно. Том наконец-то расслабился, устроился у Эли между ног, вошёл в ритм. Она задрожала, приглушённо застонала, и они кончили вместе.
- Том, в новом доме у нас будет своя спальня, и не надо будет сдерживаться. Мне хочется кричать твоё имя во весь голос, так мне хорошо с тобой!
- А мне с тобой! Да, своя спальня - это будет здорово, не могу дождаться. И мы сможем съездить с детьми во Флориду, на океан, или в Коста Рику. Я хочу, чтобы ты купила себе что-нибудь красивое, летнее, что хочешь.
- Том, это не важно, я люблю тебя!
- Эля, ты моя жизнь!
В конце концов, он может трахать госпожу Ольшанскую, если это принесёт ему нужные деньги. Это будет частью его работы, как всякая другая.
Исполнение заказа заняло несколько месяцев. Том переехал в свой дом, и когда он первый раз лёг с Элей на широкую удобную кровать в их спальне, то на секунду загрустил о жёстком диване. Но только на секунду - громкие звуки наслаждения издаваемые женой мгновенно выбили из его головы всё, кроме страсти и желания обладать ею. Вскоре Эля родила дочь, Наоми, в которой он души не чаял. Его жизнь шла своим чередом, но каждую пятницу он уезжал в Нью-Йорк и ночевал у госпожи Ольшанской. Когда всё было выполнено и проверки закончены, Том остался у неё в последний раз. Утром он встал, оделся и, сидя на кровати ждал, пока госпожа проснётся.
- Томми, что случилось? - она смотрела на него с сонным непониманием.
- Я сделал всё что обещал. Мне незачем больше приезжать в Манхэттен. Прощай.
Она приподнялась на постели, и непонимание сменилось испугом:
- Ты бросаешь меня?
- Бросаю? Андреа, о чём ты? Ты купила меня, как дешёвую подстилку, проститутку, довесок к заказу. Заказ выполнен, вот и всё.
- Томми, я не знала, что ты так о себе думаешь... Я...
- Да ладно, мы оба всё прекрасно поняли, ещё там, в ресторане, когда ты ощупала меня сквозь брюки. Тебе нужен был мальчик поразвлечься, мне до зарезу нужны были деньги. Взаимовыгодный обмен.
- Я думала, тебе было хорошо со мной.
- Мне было нормально. Но я ненавидел себя каждую минуту, что был с тобой в постели.
- Ведь я полюбила тебя, Томми.
- Я продал тебе моё тело. Моя любовь не на продажу.
Том вышел, не обернувшись.
Прошли годы, и он старался позабыть свой позор. Ему это даже почти удалось. Только иногда, просыпаясь рядом с какой-то очередной любовницей, которая была ему безразлична, или девочкой по вызову, он пытался понять: зачем? И находил один ответ: я не могу выбраться из грязи, я сам себя в неё засунул, я достоин этого.
* Кресло Эймса - легендарное кресло дизайнеров Чарльза и Рэя Эймс.
отношение читателя к герою, в зависимости от вашего желания)
ведь по сути, то, что он сказал, как ненавидел себя каждую минуту с Ольшанской, вранье. Вернее самооправдание. Ему нравилось. И если вы при этом сделаете, к примеру, жену не слишком привлекательной, то это его немножко словно бы оправдает, и на оборот)
Но возможно, это просто у меня такое восприятие, я же не только, как читатель читаю)
Если позволите, скажу пару слов критики.
Чувствуется, что писал американец. Есть некоторые обороты, построение фраз. По-русски так не говорят. Да и в принципе ритм такой… по-деловому рубленный, консервативный. Эмоционально сдерживающий себя. :)
Особо яркие:
… — голос был знакомым, но гораздо более слабым и шелестящим.
… Не смотря на то, что разговор шёл свободный и приятный…
… Она ни на что никогда не жаловалась, но Тому хотелось сделать для неё настолько больше (?)
Спасибо!
В общем, все не то, чтобы ужасно. Но честно – я бы это точно ради удовольствия читать не стал ))
Ладно, по порядку…
Кто главный герой? Вероятно, Том. Но с первого же абзаца (а он самый важный для формирования у читателя какого-то интереса и понимания и вообще)… Повествование отстраненное, ощущение, что это про Элю – а это не про Элю. Предложения вообще очень скомканные, в каждое напихано всего и побольше – там что, лимит на знаки? Ничего не понятно: почему по этому номеру мало кто звонил, «как когда-то» — когда? Где это вообще все, кто эти люди? Вот вроде бы в предложения напихано много действий, но конкретика ускользает, картинки и смысла не складывается вообще.
Короче, в тексте нет экспозиции. Он начат уже с завязки – какому-то безликому челу звонит какая-то бабца. Из Нью-Йорка, при том, что мы еще даже не в курсе, а где он сам? Но у бабцы фио российское, а Томми мож вообще в Урюпинске сидит. Сиди-гадай. Зато дальше все это подается трехметровыми флэш-бэками инфодампами. Я не знаю, это видать, прием сетературы такой – типа сперва какой-то «цепляющий» момент, а потом персонажа расписывать. Но момент вышел не особо цепляющий, а вся биография перса – скучной, банальной, сухой, и вообще зачем? Это он пока по дороге ехал, всю свою жизнь вспомнил? Ничосе поездочка на тот свет.
«Мастер по компьютерным наукам» — это что за специальность? И в какой стране, опять же? Программист, веб-дизайнер, препод по информационным технологиям? Вспоминаю из какого-то опуса «работа с цифрами» — не то бухгалтер, не то математик, а оказалось, автор имел ввиду программиста.
«Малыш, поверх магазина» — не понял фразы… И только на «Он всегда умел предлагать покупательницам в магазине матери товар» — я, протупив минут 5, додуплил, что до прогера он подрабатывал в юности. Очень сумбурный, комканый и мутный момент, который слабо считывается, что в начале, что в конце.
«Ненасытно занимался сексом с женой» — чо, прям при ребенке и матери? Или типа: «маман, подержи дите в другой комнате, нам тут потрахаться пару часиков»…
«Работа Тома понравилась и привела к рекомендации» — канцелярит, опять же, без конкретики.
Еще одна биография, на этот раз Ольшанской… Прям какое-то пофамильное досье, а не рассказ. И главное – это все еще не сюжет рассказа! Это УЖЕ было давно в прошлом, а поэтому вообще пофигу. Слишком большое внимание в одном о рывке к тому, что не является частью происходящего с героем СЕЙЧАС.
Самую большую скуку у меня вызвали сцены заигрываний и секса. Опять же потому, что это часть сухого торопливого имфодампа. Из-за этого же странными смотрятся заявления в духе: «А чего ещё он хотел, приглашая женщину на двадцать с лишним лет старше на ужин?» — да не, ну реал, на работу к босу-женщине тока через постель, иначе ваще никак. Не, я это еще могу оценить, как зеркалку на то, как пробиваются в мужские фирмы. Но это вроде бы же не пародия… Короче, этот беглый пересказ потрахушек – самое скупое и унылое, что я из порева читал за последнее время. А я только на одном Пролете уже два текста с поревом прочел.
«Устроился у Эли между ног, вошёл в ритм» — фу боже, какие ужасающие канцелярские штампы, у меня самого щас с либидо будут проблемы…
Многоточие – это конец предложения, после него с большой буквы, даже если это предложение из одной буквы «Я».
Больше всего я не понял, где продавец-прогер, еще и весь такой совестливый, научился этому всему блядству? Он на какие-то курсы шлюханов там втихаря ходил? Ну, как бы… Такое не появляется у человека спонтанно, такому учат или учатся.
«Долго тщательно смывал с себя унижение прошедшей ночи» — бха-кха-кхм… Унижение, это если бы его всю ночь по кругу семь афроамериканцев пускало. Тут в лучшем случае тянет на недостойную гнусность какую-нибудь там, или чувство вины.
Ощем. Не верю я в вашего героя, он какой-то нарочито картонно-силиконовый. Не верю, чтобы мужик аж в душе стоял после ночи с бабцой, которая его удовлетворяла и минеты делала. Противно с самого себя – да. Но не это. И всем этим трагичным заломам рукЪ с «я стал праституткай» — не верю. А еще больше не верю, что, раз он весь такой капец чуйствительный, то пришел домой, помылся и спокойно так шпехнул еще и жену.
Вы уже определитель с характером героя и градусом его страданий от того, что он совершил. Абсолютно неубедительное поведение – думать о себе, как о шлюхане, но перешпехать все женское по сто раз. Ну, как бы, моральное состояние тоже на либидо влияет. Или он там на виагре – ябет и плачет, плачет и ябет? Если ему НАСТОЛЬКО мерзко от себя, что аж унижение – как он смог-то с женой? Это уже отклонения какие-то в психике, когда творишь хрень, но не можешь сдержать себя, отказать себе в похоти. Социопатище у вас Томми. А еще истеричка, блен, скандалы как малолетка закатывает.
И далее – он бросил Ольшанскую, потому что ему было противно быть любовником. Он переехал с женой туда, где мог шпилиться только с ней за глаза и за уши… На черта ему ЕЩЕ какие-то бабы?! «Моя любовь не на продажу» — «девочка по вызову» — Чего?? У него что, с логикой и мотивацией тоже проблемы?
В какую, блин, грязь он себя засунул, он чпокается в свое удовольствие втихаря от жены, а потом еще чпокает жену. И все, в чем выражается его неприятие себя – ну, в душ ходит, и пафосно истерякает еще иногда. Если это была попытка выписать какую-то психотравму, съедающую человека- то получилось не очень.
Не верю! © Ни секунды не верю в это нечто.
И апофигей: а зачем это было выделять в отдельную часть? Ведь по сути, в тексте не произошло НИ-ЧЕ-ГО. Он просто едет по дороге и обмазывается воспоминаниями и пафосным самобичеванием. И ничего более не происходит. То, что было когда-то там – уже не имеет значения сейчас. Для описания мотивации того, что будет дальше – слишком многа букаф.
Живут они над магазином матери — так в штатах часто, особенно если магазин маленький и хозяин себе ещё и ландлорд.
И да, помогал матери в магазине.
Части всего две — тогда и сейчас; то, что было тогда важно для сейчас.
Иначе вторая часть не понятна совсем.
Психология — я о нём думала как о «perfectionist» — то есть должен быть во всём «правильным» — с матерью, женой, детьми. И то, что сделал что-то не то его раздражает, но и какой-то выход — типа с этими бабами на которых мне наплевать, мне не нужно роли играть — «сына, мужа, отца».
Так я его себе представила.
Ну, а где научился — вы считаете это нужно указывать? Специфически?
Вот у тех, у кого это вызовет эмоции — их вызовет хоть столб, хоть палец. Все зависит от желания привлечь более широкую аудиторию.
Если вам надо описать события чуть не от горшка до гроба — да катайте уже роман, обстоятельно с самого начла, с нормальным выписыванием, а не контур гуся.
А главное — для чего?
Как я понял, идея была в описании морального падения человека. И вот для такой задачи важно все, каждая формулировка. Ведь до вас этой темы касались тыщи авторов, и куда мощнее. А тут… Вы же уже продумали всю историю этого персонажа лет эдак за 10, но для читателя очень многое осталось за кадром.
Многое, и важное — это эмоции. Тут только движения, действия, мысли. А эмоции — нет. Потому что все быстро, галопом.
И вот этого всего описанного — нету этого в тексте, либо все как-то вскользь. Очень вышло буднично — разве такую живую тему стоит писать буднично?
Про специальность и должность — вот опять же, тут придется тогда уж углубляться в место проживания и образования, потому что просто как упоминание на русском не ясно, про что речь. Плюс — полученная специальность называется не так же, как профессии. Вот есть «Математика и компьютерные науки» — но профессии такой нету. Ну не обойтись тут без каких-то подробностей.
Насчёт «морального падения», не совсем задумала такой высокий сюжет. Просто на входе у меня был молодой человек с историей, как вы выразились, некоторого «б’дства», но любящий жену, а лет через двадцать (начала с конца, пошла копать) вышел с любовницами. Что могло случиться? Мне пришло в голову «внешнее обстоятельство».
Ну, это фактически оно и есть. Точнее, с этим история была бы ярче. А то смысл просто пережёвывать жеваное? Ну вот что интересного в обычном среднестатистическом потаскуне? Это вон, к широко обсуждаемому ранее произведению можно обратиться, там все просто: изменял, по кочану
Тут аккурат есть задел на глубокую семейную и личную драму. Но слабо исполнено.
Кстати, еще вопрос — откуда вообще у героя пошла эта мечта идеальной семьи, которую потом разрушил случай? Да тут можно раскрутиться на властную мать, которая его с детства «исправляла», чтобы был правильным, у него появились комплексы с тайным желанием отомстить, и в этой Ольшанской он мать видел и вел моральную борьбу с собой, с ней, му-хрю… Короче, раскручивать можно до посинения.
Мечта пошла с рано трагически погибшего отца, которого парень не знает, и которого мать описывает «идеалом» просто всего, то есть «как ты похож на отца» как высшая похвала. И необходимость этой материнской похвалы. Идеализация матери, перенесённая на жену. В Эдиповы комплексы я чё-то нырять не готова. ))). Слишком уж «ик» фактор.