Пан Межирический, холопский сын Глава 56

56.

Как только начало светать, Василёк остановился на обочине дороги, в кустарнике, спешился, стащил с коня гонца и обезоружил. Взъерошенный и испуганный, гонец с недоумением смотрел на молодого босого парня в простой рубахе и штанах.

- Кто ты? Куда мы едем?

- Здесь я вопросы задавать буду. Где письмо от кардинала к королю?

Гонец замялся было, но решил что раз незнакомец всё знает, то скрывать уже нечего. Он подал Васильку свиток. Василёк прочёл записку: кардинал писал королю, что ранен, но легко, и что дон Межири приехал в Испанию похитить Бен Йегуду. Дон Фарнезе, зная об его планах, не арестовал его немедленно, а дал ему время уйти. И только верный католик, слуга дона Фарнезе, предупредил кардинала о происках дона Межири, но было уже поздно. Кардинал просил короля закрыть порты и перехватить беглецов. Василёк, несмотря на серьёзность своего положения, был рад, что не ошибся в доне Фарнезе.

- Кардинал тебя одного послал? - спросил он у гонца.

- К королю, да. Но он еще отряд своих людей в погоню за Бен Йегудой отправил. Они, видно, впереди нас будут. Встретим их, когда они твоих сообщников захватят, да обратно в Мадрид, на смерть, повезут.

Василёк подумал с минуту, обыскал гонца, взял деньги, и что ещё ценного было.

- Я тебя не убью, - решил сходу. - Я оставлю тебя здесь. Иди к ближайшей деревне, именем кардинала коня возьми. Скачи в Эль Эскориал и передай моё письмо королю вместе с письмом кардинала.

Гонец смотрел на него, ничего не понимая. Писать Васильку было нечем и не на чем, так что он, закусив губу от боли, надрезал ладонь ножом. Из раны начала сочиться кровь. Он сумел кое-как написать веткой, обмоченной в крови, на обороте послания кардинала: «Дон Фарнезе ни в чем не виновен. Он не знал».

- Да, сапоги снимай, - велел он гонцу. Но сапоги не подошли, так что гонцу хоть в этом повезло: иначе босиком бы до деревни шел.

Оставив ошеломленного гонца на обочине дороги, Василёк вскочил в седло и поехал дальше, но уже осторожнее. Он боялся, что прав гонец, и его людей догнали. Потому решил, что лучше по ночам ехать, а днем с дороги уходить и отсыпаться. Два дня все шло хорошо: ночью дорога была пустынна, а на рассвете он съезжал куда-нибудь в лесок, останавливался рядом с ручьем, пил, коня поил, и засыпал на голой земле.

Но на третий день Василёк проснулся от пинка в бок и чуть приоткрыл глаза. Уже темнело, и в сумерках он увидел, что вокруг него столпилось человек десять. Одеты они были как, наверно, везде одеваются лихие люди: смесь простого и богатого, своего и награбленного. Тот, что разбудил Василька, смотрел на парня с интересом. Сам он был, похоже, одного с Васильком возраста, чернявый, коренастый, загорелый до черноты. Простая рубаха, но дорогой пояс. А за поясом - кривой нож. В руке у незнакомца блестел серебряным дулом пистолет, на Василька нацелен. Василёк сладко потянулся со сна и поднялся на ноги. Дуло пистолета уперлось ему в грудь.

- Ты по-осторожней, - протянул Василёк, - а то убьешь меня. И даже знать, кто я, не будешь.

- А зачем мне знать, кто ты? - засмеялся парень.

- Может я живой дороже мертвого стою.

Глаза незнакомца загорелись на миг и погасли.

- Не думаю. На тебе и сапог-то нет. Да и одежда рабочая. Мыслю я, что сам ты коня да оружие это украл, а сапоги хозяина на тебя не влезли.

Тут уж Василёк рассмеялся:

- Это ты в точку угодил. Может у тебя сапоги лишние найдутся? А то мне далеко ехать.

- Может тебе скоро сапоги и не понадобятся.

- Да нет, мне дорога дальняя до дома предстоит. А дома меня жена, любовь моя, ждёт. Я к ней вернуться обещался и слово сдержу.

Видно слова Василька парню понравились, потому что он заткнул пистолет за пояс и протянул ему руку:

- Хуан, из Толедо.

Василёк протянул свою:

- Василий, из Межирич.

- Есть хочешь?

- Да, три дня назад позавтракал. Коли угостишь, не откажусь.

- Ну, пошли к нам тогда, поедим, поговорим.

Остальные разбойники, по примеру главаря, тоже стали смотреть на Василька по дружески. Они привели его к себе в лагерь. Он присел у костра и с удовольствием выпил из деревянной кружки предложенное вино. Хуан уселся рядом.

- Ну, дружок, рассказывай, что ты тут в моих краях делаешь.

Василёк посмотрел на него честно и сказал правду:

- Я из Мадрида убег, на север, к границе с Наваррой пробираюсь.

- Одежда у тебя простая, да только сдаётся мне, что не рабочий ты. Почему из Мадрида сбежал?

- То история долгая.

- А у нас время есть, пока ужин варится.

Василёк коротко, как мог, рассказал, что с ним случилось. И закончил:

- Так что не знаю, как ребята мои, да подруга моя, да узник, которого вызволил. Знаю, что они из Мадрида ушли, а доехали до села моей подруги, нет ли, не ведаю. Ждать они меня там должны.

Хуан смотрел на него с недоверием, но наконец сказал:

- Такую байку и сплести нельзя, а потому верю я тебе. Только ты, Василь, с ума сошёл. Не будет так, что бы ты в Великого Инквизитора стрелял, узника у инквизиции отбил, да жив остался.

- Это уж как на роду написано, - тряхнул головой Василёк. - А я если слово дал, то сдержу.

- Ну ладно, поедим, а потом посмотрим, что с тобой делать.

Еда пришлась очень кстати. У Василька уже голова кружилась от голода. После ужина, он спросил Хуана:

- Далеко отсюда до границы?

- Еще несколько дней ехать надо. А что, ребята, давненько мы на границе не были? Может сходим, отдохнем? За одно и Василя проводим, чтоб к жене своей живым вернулся?

Остальные, которые тоже с интересом слушали рассказ Василька, одобрительно зашумели.

- Ну, поспим пару часов, а в полночь выедем. Да, сапоги тебе свои дам, если подойдут.