Изысканный бродит жираф...

2 февраля 2222 года я, индивид № ХХХ-ХХ-ХХХХ, появился на свет из генетического материала родителей № 1 и № 2 в центральном Инкубаторе орбитальной станции Эльдорадо-V. Запланированная дата рождения из-за уникального сочетания чисел обошлась недешево, а насчет времени 22:22 никто и не мечтал — мы не из семейства Маскгейтцев.

В такой же февральский день, только в нынешнем 2253-м, мне исполнился тридцать один биологический год.

Чувствовал ли я приближение совершеннолетия? Ощущал ли, что становлюсь полноценным и полноправным участником процессов социума?

Разумеется, нет. Я б и не вспомнил о дне рождения, если бы не извещения Центра управления, в течение недели всплывающие в мозгу три раза за период бодрствования: в момент пробуждения, в час приема пищи и незадолго до снижения активности.

Благодарен ли я Центру за это?

Да. Разумеется, да!

И да, я отправлял заполненную форму Благодарности № 364-6905-ХО на каждое сообщение Центра. В двух экземплярах.

И нет, я не из секты Отрицания летоисчисления, просто кому сейчас дело до того, какой сегодня день.

В пять двенадцать родитель № 1 послал импульс: «Приятное воспоминание».

Надо сказать, я испытал дискомфорт. В тот момент я осуществлял акт тактильности: держал индивида противоположного пола за руку. Теплая, мягкая ладонь, хрупкие, изящные пальчики с аккуратными нежно-розовыми ноготками, легкое повышение уровня эндорфина, и тут родительское: «Приятные воспоминания. Отсутствие сожалений. Гордость». Родственные чувства, конечно, важны, но это не совсем то, чего ожидаешь в момент эротического сна.

Да, вот так, откровенно! Мне — тридцать один год, и я имею право свободно рефлексировать на эту тему, чем и занимаюсь. Не вижу ничего предосудительного в том, чтобы поделиться подробностями стандартного сна эконом-класса. Сон полностью соответствовал возрастным нормам, когда спящий видит дозволенную часть тела постороннего индивида: девичью ладонь, юношеское плечо, крыло центаврианина. Клешни, копыта и хвосты не запрограммированы. Сны нацелены на формирование симпатии для подготовки к построению отношений с целью репродукции. Какой смысл строить отношения с теми, кто не совместим с тобой биологически? Мы ж не извращенцы какие-нибудь.

Само собой, наяву я еще не касался женщины. Да и вообще не стремился к телесным контактам вне круга родственной ячейки. Мои законопослушные родители по обоюдному согласию привили мне Социальную ответственность, как только вакцина получила одобрение Центра.

В восемь тридцать родитель №2 поздравил по голографу с совершеннолетием. Я еще из капсулы сна не вылез, а он с какой-то кучей углеводов на тарелке. Сквозь его всхлипы еле разобрал, что это торт по старинному рецепту. Он его скачал из архива и распечатал на принтере.

Как мило! А вот №1 всегда раздражала эта черта в №2. «Консерватизм и архаизмы» — так он называл это. Мне же, напротив, нравилась тяга к традициям. Я даже чтение освоил со временем, хотя в свои младенческие тринадцать сильно сопротивлялся обучению. Теперь не то что не жалею — благодарен.

Все-таки тридцать один — не зря возраст совершеннолетия. Я действительно на многие вещи смотрю иначе, чем, скажем, в двадцать пять. Тогда я вообще отвергал саму идею продолжения рода: «Что за чушь! Я уникален, неподражаем! Какие потомки? Зачем мне это? Личный рост важнее. Заработаю бонусы и пойду по пути замены органов на кибер-импланты к долголетию, а там, вполне возможно, и к вечности. Это пусть другие думают о сохранении человеческого рода. Я выше этого» .

Теперь чувствую, что готов принять ответственность создания ячейки.

Повзрослел. Хотя может быть, просто переобщался с родителями: импульсы, вербальное общение, и это еще только начало дня. Тут никто не устоит, хочешь не хочешь, эмоциональный отклик будет.

Так или иначе, я принял решение. В традиционном опросе Центра о моем самоопределении я активировал опции: «продолжение рода» и «создание ячейки». Меня тут же перевели на страницу поиска партнера.

В этот момент я почувствовал недомогание, которое очень скоро переросло в тревожные симптомы. К головокружению добавились учащенное сердцебиение, тремор рук и онемение кончиков пальцев. Лицо запылало, а ноги словно опустились в лед. Меня бы стошнило, но желудок был пуст, время только подходило к приему пищи — хоть с этим повезло. Я срочно запросил полное обследование и, пока ждал результаты анализов и сканирования, всю минуту посмеивался над собой. Стоило подумать об ответственности — и тут же проблемы со здоровьем. Какая тебе ячейка? Какое потомство? Вполне возможно, не дождешься даже имплантов. Наверняка, их изготовят только к вечеру, а, судя по твоему самочувствию, жить тебе осталось…

«Результат полного медицинского обследования: здоров», — сообщил Центр, и мне понадобилось время на обратное принятие всей полноты жизни, с которой я уже практически распрощался.

Большую часть своего особого дня я потратил на подбор параметров для совместимости с партнером. Физиологические аспекты я полностью доверил Системе, а вот личностные… Сам не знаю, чем руководствовался в тот момент. Наверное, все-таки сказалась детская травма. Как бы ни старались родители смягчить удар разрыва ячейки — надо отдать должное, очень старались — я узнал об этом только в двадцать пять. Теперь о бунтарстве, явной реакции на кризис родительских отношений, я вспоминал без умиления.

Чтобы не повторять родительских ошибок, я все должен взять в свои руки и самостоятельно выбрать партнера, родителя будущих потомков. Однако поток характеристик, хлынувший при анкетировании, было не объять, не охватить.

Я боролся, пытаясь разобраться в темпераментах, психотипах, характерах, интересах, предпочтениях, реакциях, рефлексиях, мотивациях, потом сдался и послал импульс отчаяния родителю №2.

Дело в том, что родитель №1 принял период моего отказа от создания собственной ячейки как определяющий и окончательный, и сообщать ему о смене приоритетов по меньшей мере не эффективно. Пришлось бы прождать уйму времени, которое он потратит на осознание, принятие нового положения вещей и…

Что ж, №2 так №2. К тому же он просто обожает давать советы, проявляет заботу, почему бы не сделать приятное, да еще в такой важный для всех партнеров ячейки день.

Осталось только настроиться на сильный эмоциональный поток. Мне трудно понять, как можно одновременно плакать и смеяться, но такие переключения ничуть не раздражали, напротив, спектр эмоций был положительным, даже не жаль потраченного времени перед тем, как перешли к сути проблемы.

На удивление, решение пришло сразу, словно родитель давно уже обдумал этот вопрос:

— Тебе нужна тургеневская барышня, мальчик мой.

— Тургеневская? Прости, я не припомню такого сектора станции, или это темперамент?

— Скорее образ мыслей, мой дорогой.

— Прости, яснее не стало.

— Просто поверь мне. Будет идеально.

Что ж, я просил совета, я его получил.

К моему удивлению, Система отреагировала еще до того, как я закончил ввод в поисковик: несколько сотен активных предложений по запросу «Тургеневская барышня». Я и подумать не мог, что это вообще сработает.

Знакомясь с анкетами, я довольно скоро определился с выбором. Уна — кодовое имя особы, привлекшей мое внимание. Это не имело никакого логического обоснования, и как бы это ни казалось странным, нелепым и смешным, но именно архаическое «сердце подсказало» — единственное объяснение моих предпочтений.

За отведенные на визуальное восприятие секунды я ощутил толчок в груди, мне даже показалось, что это начало сердечного приступа. Как же все-таки хорошо, что я заранее прошел обследование. Знание положительного результата позволило мне не волноваться по поводу реакции организма, а наоборот, воспринять это как подсказку. Пока я разбирался с ощущениями, анкеты шли своим чередом. К тому же я не сразу сообразил, что не хочу больше видеть никого, кроме того самого нежного образа.

Я попытался вернуться к избраннице и… понял, что не знаю, как это сделать. Это было какое-то едва уловимое чудесное мгновение. Видение было настолько мимолетным, что я чуть не разрыдался от какого-то неописуемого внутреннего томления и тревоги, что не смогу найти те самые милые черты в мелькании и суете образов.

Я не придумал ничего лучше и стал просматривать ленту заново. И снова сердце стало биться иначе. Нашел! Нашел! Уна была вовсе не такой, как все остальные, она была куда прекраснее. Идеальна, безупречна, само воплощение красоты, совершенства, и воспринимал это я не глазами, а именно сердцем.

Не теряя ни минуты, я вышел на контакт.

Мне тут же ответили.

После обмена мыслеформами меня переполняли чувства благодарности. Да-да, именно ее, ко Вселенной, к великому замыслу, к Системе, к тому, что мне посчастливилось появиться на свет именно у моих родителей и пришло в голову обратиться к одному из них за советом. Ведь это то, что не просто изменит мою жизнь, а наполнит смыслом.

Уна понимала меня с одного импульса. А главное, оказалось, что она не только умела читать, она знала, что такое стихи!

Мне на секунду стало страшно, вспомнилось, сколько негативных эмоций посылал я родителю №2 в ответ на его желание познакомить меня с закономерностями ритмов и рифм. А ведь он легко мог отступить. Еще и родитель №1 встал на мою сторону, назвав все, чем так дорожил №2 и чем жаждал поделиться со мной, «никому не нужным старьем». Но №2 не сдался. Он гораздо крепче, чем кажется из-за своей повышенной эмоциональности.

И вот настал тот день, когда я всецело осознал: все не напрасно.

Уна послала импульсы восторга, связанные с единством интересов. В сообщении пришел адрес архивного материала с пометкой «Избранное». Я, предвкушая нечто особенное, что еще больше сблизит нас, активировал опцию «просмотр» на голографе, и моя эйфория исчезла без следа.

Голограф явил индивида мужского пола из далекого прошлого. Он был моего возраста, может, несколько моложе, известно, что люди двадцать первого века взрослели гораздо раньше. С легким прищуром он смотрел прямо на меня, а значит, и на Уну. Взгляд выражал поразительную уверенность и превосходство. Его можно было назвать привлекательным, если б не одно «но»… Голову его по традициям двухсотлетней давности покрывали волосы, неэстетично всклокоченные. По мнению предков, это привносило во внешний вид естественность и некий романтизм, вызывающий симпатию. Для меня же было, пожалуй, дико и противоестественно видеть подобное, вдобавок еще и щетина на лице.

Уна послала импульс восхищения и поделилась желанием потрогать это.

— Он такой милый и… Как же это… Забыла слово. Секунду, пошлю запрос… А вот! Он мужественный.

Сердце оборвалось. Меня бросило в жар. Внезапно захотелось ликвидировать этого волосатого варвара.

Лишь спустя время я осознал всю глупость ситуации: его же и так давно нет в живых. Я возликовал, но, как потом понял, рано радовался, ибо чувства не рациональны и логике не подлежат: отсутствие объекта восхищения в реальности для них не преграда.

Между тем образ из прошлого подал голос. Мне он показался хриплым и брутальным до грубости, но Уна продолжала лучиться обожанием.

— Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд, — читал он размеренно, надо сказать, весьма неплохо, да что там, великолепно, словно не заученные строки, а рожденные в глубине его собственного сердца.

— И руки особенно тонки, колени обняв, — негромко и доверительно обращался он… К Уне? Это же невероятно и невозможно, но он будто видел ее сквозь пространство и время.

— Послушай: далеко, далеко, на озере Чад…

— Изысканный бродит жираф, — произнес я знакомые строки одновременно с ненавистным чтецом.

— Т-с-с, — Уна поднесла изящный пальчик с розовым ноготочком, да-да, тот самый из моего сна, к своим губам, намекая мне помолчать.

А я готов был разбить голограф собственной головой, в которую не пришла мысль самому прочесть эти строки великого поэта, полные древней магии предков.

«Ты плачешь? Послушай…» — чтец сам едва сдерживал слезы, а Уна даже не пыталась, всхлипывала, блаженно улыбаясь. Где-то я сегодня уже видел подобное… Но копаться в воспоминаниях не было ни времени, ни желания, спонтанно пришла потрясающая идея. Я даже возблагодарил чтеца. Он указал мне путь, единственный и верный. Путь к сердцу избранницы. Что там стихи. Стихи может прочесть любой мертвец. А я жив здесь и сейчас, я способен на большее, на поступок. Настоящий. Мужской.

Я послал импульс надежды на скорейшую встречу и прервал сеанс общения. Хватит болтать, время действовать!

Оформление путевки на Землю отняло у меня несколько часов и несколько миллионов нервных клеток. Последние были застрахованы и подлежали бесплатному восстановлению, а вот с часами, вырванными из жизни, пришлось проститься навсегда.

Наконец формальности позади, гиперлифт уже приближал меня к колыбели цивилизации. Из подробнейшего инструктажа я многое узнал о вирусах, инфекциях, паразитах, аллергических реакциях, панических атаках, всевозможных фобиях, но я помнил, на что иду и ради чего подвергаю себя риску. В конце концов, так поступали все мои предки (ну, почти) от начала времен (а вот это точно).

С момента выхода из лифта со мной случилось нервное потрясение. Еще бы! Столько эмоциональных реакций, перенесенных за последнее время, истощили нервную систему. Голова налилась свинцом, тело перестало слушаться, все мышцы расслабились, сознание отключилось. Я погрузился в глубокий сон. Хорошо, что мой маршрут был организован и оплачен. Мобил доставил меня до пункта назначения, пока мне снились красочные иллюстрации к гениальным строкам: «Ему грациозная стройность и нега дана, И шкуру его украшает волшебный узор…» Фантастическое создание величественно и гордо несло себя в сказочном пейзаже, пока не обратилось в старинный корабль, уплывая в туманную даль, а затем взмыло к небесам гигантской птицей, закрыв пестрым крылом солнце.

Когда я открыл глаза, мобил уже доставил меня к месту назначения.

Испытания начались, как только моя нога коснулась земли. Каждый шаг подвергал меня опасности упасть и переломать все кости, а то и свернуть шею. Переступая по неровной поверхности, сплошь поросшей густой растительностью, я не мог контролировать движения. Никогда в жизни я не передвигался, не видя куда ступаю, ноги по колено погружались в непрерывно колыхающуюся зелень.

Только сейчас я осознал, что вообще никуда и не ходил пешком. Смысл? При таком количестве видов транспорта и структур доставки. Тренажеры и массажеры предотвращали любые возможные проблемы, связанные с гиподинамией. Так что я был в великолепной физической форме, но легче от этого не было.

Я то и дело запинался, спотыкался, путался ногами в дебрях и несколько раз едва не потерял равновесие. В висках стучало, от перенапряжения мутило, в глазах рябило от всевозможных оттенков зеленого. Хотелось стерильной белизны моего жилого отсека, его уютного порядка и закрытости вместо этого головокружительного простора.

Но я мобилизовал все ресурсы организма, собрав волю в кулак, и продолжал идти к цели. Я внес изменения в программу эскорта, специально отправив роботов-сопроводителей на максимальное расстояние десять метров от себя. Во мне пробуждался дух предков, охотников и следопытов: выслежу его, заманю в ловушку и принесу в дар избраннице.

Что там стихи дрожащим голосом, с мокрыми глазами. Уна, прекраснейшая из прекрасных, достойна чудесного подарка, воспетого поэтом.

Прошло уже более получаса моего блуждания по диким просторам. Ноги дрожали, пот заливал лицо. Я не снимал защитного костюма, я был готов рисковать жизнью ради единственной, но умереть из-за укуса комара, этого проклятия исходного мира, в мои планы не входило.

Мое терпение было на исходе. Я уже отчаялся встретить желанную цель, как вдруг…

Он вышел прямо ко мне. Смело, без всякой опаски. И был куда прекраснее тех чудесных строк, которые древний поэт посвятил ему. Само совершенство! Я замер, зачарованный его царственной походкой. Он словно летел и плыл одновременно, скорее исполнял ритуальный танец, от которого я не в силах был отвести взор. При каждом движении причудливый окрас на шкуре производил просто магический эффект: переливы оттенков, игра пятен гипнотизировали, вводили в транс, внушая, что не я ловец-охотник, не я готовлю ловушку, я сам попал в нее.

Я был пленен этим чудом природы, и слезы счастья заливали мое лицо. Я и не знал, что тоже имею способность плакать. Я готов был молить о прощении за свою дерзость. Сколько неведомых чувств, дремавших во мне, проснулись одновременно, словно перенося через века в мир моих предков. Я упал на колени и протянул руки навстречу зверю. Тот подошел совсем близко, посмотрел мне прямо в глаза, словно заглянул в душу, которую до этого момента я считал предрассудком. Как же я ошибался!

Восторг и восхищение, умиление и обожание накрыли мое сознание волной, и я его потерял. Почти с наслаждением погружаясь в обморок, я упал на манипуляторы подоспевших сопроводителей.

Очнулся я в реанимационном боксе и только благодаря успокоительным препаратам не утратил рассудок от отчаяния: я, ни на что негодный слабак, полное ничтожество, упустил шанс прикоснуться к божественному великолепию! А Уна? Моя бедная Уна! Я лишил ее возможности обладать тем, чего она достойна, как никто другой. Я все потерял! Все пережитое напрасно.

Рыдания душили меня, пропало желание жить. Какой смысл теперь в этом?

Вдруг что-то мягкое, теплое и до невозможности приятное коснулось моей руки. Из-за потоков слез все вокруг выглядело размытым, но я узнал в расплывчатом пятне Уну.

Она говорила обо мне и моем поступке: как это много значило для нее, просто перевернуло ее жизнь. Она благодарила меня. Но за что?

Я поспешно вытирал слезы, чтобы вновь увидеть милые сердцу черты. Когда четкость зрения вернулась, я все еще не мог поверить глазам.

На руках Уны уютно устроилось божество. Жираф издавал чарующие звуки — непрерывные, завораживающие. Затаив дыхание, я наслаждался музыкой его голоса.

Заметив это, Уна радостно сообщила:

— Он и по-другому умеет!

Жираф тут же продемонстрировал свое умение ласкающим слух «мяу!», а затем спрыгнул с рук на край кровати, сделал три изящных шага, забираясь ко мне на грудь, свернулся клубком и продолжил свою божественную мантру.

Мое сердце переполнило чувство беспредельного счастья, то, что у предков звалось любовью. Я перевел взгляд на Уну и по ее сияющим глазам понял: это чувство взаимно.