Вероника категорически не понимала тех жен, которые искали повод для скандала с му-жем, сама не искала и подругам не советовала. Она была твердо уверена: настоящей жене повод для скандала не нужен, нужно желание. У Вероники оно появлялось спонтанно в мозжечке, что тоже маленький мозг с непонятными простому смертному функциями. Скандал с мозжечка прыгал на язык, и горе мужу, если он попался под горячую руку ― словесный понос и слезы ручьем остановить невозможно. Если ты муж, значит ― виноват. В чем? А во всем! Впрочем, такие вспышки быстро гасли. А вот если скандал зарождался где-то в нижней части спинного мозга, медленно всползал вверх по мере накопления мелких неурядиц, которые не разглядишь даже в самый сильный микроскоп, и, наконец, взрывался, то скандал получался по принципу: злоба ― не деньги, быстро не кончается.
Скандал в тот злополучный день тоже возник ниоткуда. За пять лет супружества, Илья хо-рошо изучил характер жены, понял, что это надолго, обозвал Веронику дурой, и ушел, хлопнув дверью. Уже на лестнице услышал привычное: ― Вернись скотина, я не все сказала.
Вероника даже подумать не могла, что Илья в последний раз хлопнул дверью ее роскош-ной пятикомнатной квартиры. Квартиру подарила Веронике на кануне свадьбы ее мама, Серафима Карповна Конопля, владелица ресторана «ГОП-СТОП», одного из лучших в городе. В случае развода Илья оставался голым, и вот этот нищеброд посмел обозвать дурой ее, такую яркую блондинку с большими синими глазами, умную и добрую. Вероника тут же позвонила маме.
― Он на меня так сказал, так сказал…,― всхлипывала Вероника, большего добиться от нее мама не смогла.
Серафима Карповна перебрала в уме все известные ей словеса, услышанные в пивной, где работала в молодости буфетчицей, получилось нечто семиэтажное. Она немедленно приехала, и вместе ругали Илью и грозились: «ну, пусть только явится….». К ночи Илья не появился и они решили, что остался в гараже пить с мужиками. Так уж принято считать, что если обозленный муж ушел в гараж, значит, вернется пьяный и обиженный на весь мир, а виновата, конечно, жена, такая нежная и заботливая. Они ошиблись.
Илья уехал на дачу переждать очередной приступ Вероники и заодно навести порядок . Было начало мая, Илья не был на даче с осени, так что работы хватало, он начал с общей уборки. На другой день несколько раз звонил Веронике, но она трубку не брала. Это оптимизма не прибавило, однако к вечеру дом блестел, ковры были почищены, половики вытрясены, постельное белье выстирано и высушено.
Утром следующего дня Илья полез в погреб посмотреть, что и как. Когда спускался по ле-стнице, правая нога соскользнула с нижней ступеньки, под ногу краем попал кирпич, в лодыжке что-то хрустнуло. Илья не удержался и упал на холодный земляной пол, тут же вскочил, охнул от острой боли в ноге, в голове помутилось, лоб покрылся испариной. Илья поискал глазами, где присесть, и опустился на пустой ящик у стены, опершись широкой спиной о кирпичную стену, вытянул больную ногу. Осторожно потрогал пальцами слегка вспухшую лодыжку, попробовал пошевелить босыми пальцами, в ноге тут же кольнуло.
― Картина Репина «Приплыли»,― сказал Илья.
Он извлек из кармана телефон и позвонил Веронике, она ответила, и на слова, что упал в погреб, взвизгнула: «Чтоб ты сдох там». И связь оборвалась. Выкрик «Чтоб ты сдох» раскаленной иглой пронзил сердце и впился в мозг. Вероника всегда была вспыльчивой, но такого Илья не ожидал, она даже не дослушала, где он, и что случилось. В довершение беды в телефоне кончи-лась зарядка, оставалось надеяться только на себя.
Илья напряг здоровую ногу и резко вскинул сильное тело вверх, руки сами ухватились за лестницу. При почти двухметровом росте Илья едва не упирался головой в потолок, перекрытие было толстым, и потому руки не доставали до пола в гараже. Илья ухватился за верхнюю ступеньку лестницы, до которой смог дотянуться, и, превозмогая боль и тошноту, рванулся вверх, как по шведской стенке. Вот и кромка верхнего края лаза, ладони вцепились в нее, здоровая нога уперлась в ступеньку лестницы, бицепсы напряглись и буквально выбросили Илью до пояса над кафельным полом. От толчка больная лодыжка сильно ударилась о нижний край лаза, от резкой боли Илья потерял сознание. В себя пришел от приятного холодка кафеля, по телу пробежал легкий озноб, стало немного легче, ноги свисали в погреб, а тело надежно лежало на полу. Не давая себе расслабляться, Илья чуть повернулся на левый бок, оперся на локоть и, подгибая его под себя, продвинулся вперед, и так раз за разом. Наконец вытянулся на полу в полный рост, все тело горело от перенапряжения, пот пропитал одежду.
Рядом оказались два старых стула, которые вполне подошли под ходунки. Стоя на здоро-вой ноге, стулья рывком ставил чуть впереди, опирался руками о высокие спинки, делал короткий прыжок здоровой ногой. Так шаг за шагом он приближался к воротам, а в голове билось: «Чтоб ты сдох? Ну, я тебе сдохну, так сдохну….». Илья не знал «как», но знал, что так и будет. У ворот гаража он остановился и присел на стул, надо было подумать, что делать дальше. Идти в дом глупо, ничего там не высидишь, телефон разряжен, а зарядника нет, на машине ехать с раненой ногой совсем немыслимо. Оставалось выбираться на улицу и там ловить попутную машину или спросить у кого-то телефон позвонить друзьям. Это могло затянуться надолго, но другого выхода не было. Опираясь на стулья, Илья короткими прыжками, как тушканчик, двинулся вперед.
Наконец распахнул тяжелую калитку. Илья выставил стул за калитку, с двумя стульями было не пройти, и скакнул. По обе стороны обзор улицы закрыли кусты белой сирени, они так нагло распустились пышным цветом, что Илья тут же пообещал вырубить их под корень. Надо было сделать короткий шажок, что бы видеть всю улицу. Илья приподнял стул, чтобы перебросить вперед, и тут из пролома в заборе напротив, выскочил громадный черный кот и юркнул между ног Ильи. Следом выскочила с яростным тявканьем собака, серая с рыжими подпалинами, и врезалась Илье в больную лодыжку, боль стеганула в мозг, сознание отключилось.
Очнулся Илья на больничной койке в отдельной большой палате. На стуле перед ним си-дела молоденькая красавица в белом халате. Первое, что отметил Илья на смугловатом лице, это тонкий нос аристократки, и большие, чуть удлиненные по краям, зеленые глаза, яркие, как молодая зеленая листва весной. Ресницы длинные, что даже не ресницы, а опахала. Черные блестящие волосы ниспадают за спину, и угадывалось, что до пояса.
― Ты кто? ― спросил Илья.― Ангел небесный или демон в юбке?
― Почему демон? ― раздался удивленный ответ.
― Уж больно красивая, таких земных женщин не бывает, а ты существо необыкновенное.
«Существо» встало и прошлось по палате, повернулось, показывая себя со всех сторон и снова село на стул.
― Ну, так кто я?
― Демонесса,― уверенно сказал Илья. ― Ангелы ― это нечто бесполое и пухленькое, как их изображают, а у тебя все при всем, и вполне в меру, и даже необыкновенно. Имя у тебя тоже должно быть необычным.
― Меня зовут Лина.
― А если без выпендрежа?
― Тогда Ангелина. А почему ты такой грубый?
― Ты грубых не встречала,― буркнул Илья.
― Ой ли….
― Простите, пожалуйста,― спохватился Илья. ― Вы, вероятно, мой лечащий врач, а я вот такой грубиян. Простите еще раз. И вообще мне непонятно где я и как сюда попал, тут поневоле крыша поедет.
― Нет, я не медик, я по другой части,― сказала Ангелина. ― А насчет того, как ты сюда попал…. Смотрю, лежит окровавленный человек, не могла же я пройти мимо. А перед этим, буквально на моих глазах, там промчалась машина. Двое каких то местных помогли затащить тебя в мою машину, и вот ты здесь, в частной клинике моего дяди.
Объяснение показалось Илье невнятным, и он сказал:
― Чует мое сердце, Ангелина, ты что-то темнишь.
― Ну, не так чтобы…. разве чуточку…. Ну да ладно, скажу, не жалко мне этого козла: это мой благоверный тебя сшиб. Бывший. За полчаса до того я приехала на дачу, а там мой Виталик, чтоб у него отсохло, кувыркается в нашей постели с двумя драными кошками. Представляешь? Я за эту постель такие бабки отвалила, что ты и не представляешь, а он проституток там пользует. И это через полгода после свадьбы. Как увидел меня, стал верещать, что это статистки с их киностудии, и они тут репетируют. Ага, знаю я эти репетиции. Я этим курицам, конечно, перья повыщипала и боевую раскраску фейсов устроила, чуть ногти не поломала. Виталик, конечно, попытался смыться, и это от меня, когда я в гневе. Из дома вылетел и шмыгнул в машину. Я хвать топор, ну, думаю, щас я твою бл…. э-э-э… бабовозку в капусту изрублю. А он с места как рванет, дымища из-под колес по всему двору, я чуть не задохнулась, а он уже за воротами. Я выскочила за ним, да разве догонишь, только и успела, что топор метнуть вдогонку. Так заднее стекло вдребезги, вот тут ты и подвернулся, оказался не в то время, и не в том месте.
― Ну ты и зверюга,― покачал головой Илья. ― Метнуть топор в изменщика ― это понятно, и даже святое дело, но машина причем.
― А потому что они заодно. Или я не права?
Против такого чисто женского аргумента Илья возражений не нашел, а Ангелина продол-жила:
― Так и это не все: топор вынес и лобовое стекло, и воткнулся в капот. Так мой Виталик и ехал до первого поста, где его и прихлопнули полицаи, да вот жаль, что отпустили, потому что от смеха чуть не сдохли, когда он им все рассказал. Хорошо, что топор не забрали, настоящий индейский томагавк, я его в прошлом году из штатов привезла. Все мужики сволочи, покрывают друг друга.
― А женщины, конечно, все белые и пушистые,― съязвил Илья.
― Ну конечно! Как хорошо, что ты это понимаешь. Я перед тем, как выйти замуж, окончила курсы поваров и даже поработала в папином ресторане поварешкой, чтобы мужа самой вкусно кормить, вот так я его любила. Он у меня ни разу на кухне не питался, я ему всегда в столовой накрывала, а по утрам я ему кофе в постель, ну, не каждый день, но все же частенько.
― Кофе в постель ― это, конечно, забавно,― задумчиво сказал Илья. ― Я своей Верке кофе в постель ни разу за пять лет, всегда в чашечку. Да и бутербродик с икрой, или еще чем, подавал на блюдечке, а не в постель.
― Так ты женат? ― удивилась Ангелина. ― А я думала, что у тебя никого нет. Седьмой день хожу сюда, а больше никто к тебе не приходил.
― Седьмой? ― удивился Илья.
― Ты не ослышался,― вздохнула Ангелина. ― Хожу, как на работу и даже не знаю твоего имени, да и никто не знает, ты здесь, как НЛО ― Неопознанный Лежачий Объект.
Илью слегка тряхнуло от этих слов, и невольно подумалось: ― В ресторане Вероника, скорее всего, что-то наплела насчет меня, это она умеет, совсем с катушек слетела в своей злобе. Обычно день-два, а тут больше недели злобится, еще знать бы из-за чего. А уж Серафима точно дровишек в костер подбрасывает, с нее станется. Ну да ладно: раз пожелала, чтобы я сдох, так тому и быть, больше они меня не увидят.
Ангелина увидела остекленевшие глаза человека в кровати и потрясла его за плечо.
― НЛО, ты живой?― испуганно спросила она.
― Это для кого как,― очнулся Илья.― Для кого живой, для кого-то сдох. А поскольку труп, то на моем надгробном камне напишут: «Илья Семенович Басоргин, жертва семейных обстоятельств».
― Илья, ты такие страсти говоришь,― поежилась Ангелина.
― Это все еще не страсти, страсти будут впереди,― ответил Илья.
― Даже думать не моги,― встрепенулась Ангелина,― не для того я тебя спасала. Раз ты Илья Басоргин, я сразу догадалась, что ты начальник охраны в ресторане свой тещи с дурацкой фамилией Конопля. Да-да, дурацкой, и не спорь, она еще та штучка, и ее доченьки Вероники, твоей жены, ты сам сказал, что жену твою зовут Вера. Не знаю, что у вас там за сыр-бор случился, но они тебя даже искать не стали, вот так о тебе беспокоятся и любят. Ты тот, кого боятся все бандиты города, ты такой здоровый и крутой, а мысли, как у слюнтяя, о смерти заговорил. Главный прокурор города говорит о тебе с уважением, особенно после того, как на тебя наехал Кирпич. Кирпич наехал, а после этого пропал странным образом со своими отморозками, а ведь их весь город боялся. Не знаешь куда?
Илью развеселила эта несколько бестолковая тирада, он всегда знал, что в устах красивой женщины бестолковость выглядит, как некий милый шарм, и потому улыбнулся и ответил с самым невинным видом:
― Понятия не имею где Кирпич. Я убедил его уехать и заняться легальным бизнесом, он мне не сказал куда уехал.
― Ну да, конечно: не знаю и все тут, самый надежный ответ. А для полиции пропажа бан-дита: баба с возу, кобыле смех. Пропал Кирпич ― невольник денег и жаба не кумкнула за ним. Ну да ладно, не женское это дело в мужские дела лезть, своих проблем хватает. Сейчас вызову врача, потом поеду в ваш ресторан….
― Не вздумай в ресторан!― встрепенулся Илья.
― Но у тебя там жена.
― Нет у меня жены, я для нее сдох, как она мне пожелала. Холостой я теперь, хотя жена об этом не знает.
Вероника действительно не знала. В первый день, когда Илья стал названивать, она со злорадством посматривала на светящийся в ее телефоне номер мужа, мол, помучайся, я тебе все припомню, хотя спинной мозг не знал, что будет припоминать, а мозжечок вообще молчал. Илья всегда первым шел на примирение, Вероника его милостиво прощала, хотя знала, что виной был ее вспыльчивый характер, знала, но не признавалась в этом даже себе. На следующий день она смилостивилась, а когда трубка выдала что-то невнятное о погребе, Вероника, как подсказал мозжечок, хрястнула телефон о кафельный пол кухни и потопталась острыми каблучками по невинно убиенному прибору связи. В тот же день Вероника купила другой, подороже, долго любовалась и представляла, как похвастает перед мужем новым приобретением, однако звонка не было. Звонить первой, первой идти на примирение не позволял спинной мозг. Вероника не выдержала на восьмой день, стала обзванивать полицию, больницы и морги.
― Да, был такой,― услышала она пьяненький голос во время очередного звонка. ― Ба-соргин Илья Семенович, согласно найденным при нем документам, захоронен сегодня утром.
― Как захоронен? ― встрепенулась Вероника.
― Надежно, и по всем правилам. Его никто не искал, а морг и так переполнен, вот потому и поховали, что родни не нашлось.
― Этого не может быть, это не он,― затараторила Вероника. ― У моего мужа на левом предплечье татуировка медведя. Он бывший капитан ВДВ.
― Кто капитан? Медведь? ― недоуменно спросил телефон.
― Сам ты медведь,― взъярилась Вероника. ― Мой муж бывший капитан-десантник. А у них традиция делать тату медведя.
― Так бы и сказала, а то медведю звание пристроила. Да, была татуировка, только разо-брать было трудно, что там, хотя похоже на медвежью харю. И лицо тоже было не разбери-поймешь, видно, что убитый труп мертвого покойника долго волокли по земле.
Телефон икнул и умолк.
Довольно быстро Вероника узнала, где похоронен Илья. Конечно, это было место на за-дворках кладбища, где хоронят неопознанных горемык, и прочих одиноких. В могильный холмик был вбит деревянный колышек и на нем синяя металлическая пластинка с белым номером усопшего. Вороника добилась перезахоронения на главную аллею кладбища, где раньше хоронили не ниже секретаря райкома или директора овощной базы, а теперь лидеров ОПГ и олигархов. Илья не был олигархом, он был любимым мужем и зятем. Посмертно.
-----------
Прошел год. Вероника сидела в маленькой беседке внутри кованой оградки вокруг моги-лы мужа. Оградку заказала просторную, чтобы хватило места для еще одной могилы, для нее, для Вероники. Беседка тоже из кованых вензелей, на вензелях видны следы ударов молота, и окрашена в черный цвет. Черный кованый столик покрыт белой столешницей, и скамейка с белым сиденьем. В середине надгробной гранитной плиты желтые розы ― цвет разлуки. Обрамляли их розы белые, как преданность и непорочность и красные, как символ пламенной любви. Сверху на это все строго взирал барельеф Ильи, высеченный в граните в полный рост.
― Ну почему я тогда бросила трубку, ну почему,― глядя в гранитные глаза мужа, уже в который раз прошептали бледные губы Вероника, ― эта фраза преследовала ее весь год. ― Ты был бы сейчас живой, а теперь мы оба мертвые, и ты, и я. Я только кажусь живой, а внутри пепел, да и тот сгорел, как сухая солома. Ты хотел дочь, а я боялась потерять фигуру после родов, хотела пожить для себя, и разве я теперь живу, так, одна видимость, а так была бы дочь, родной человек и вечная живая память о тебе. Я была вспыльчивой, скандальной, я не знаю почему. Нет, ты не подумай, я не оправдываюсь, просто ты твердо знал, чего хочешь в этой жизни: ты хотел быть мне защитой и опорой. А я твердо знала, что не знаю, чего хочу, вот и бесилась, пыталась тебя воспитывать, как будто скандалом можно добиться чего-то хорошего. Ну, зачем, ну зачем я так…. Ну почему я тогда…
Звук тяжелых шагов по хрустящей гальке оторвал от мыслей, Вероника невольно повернула голову и обомлела: к ней приближался Илья, живой и цветущий, полный сил, как молодой тигр. Разве, что костюм не полосатый, а ослепительно белый, а под горлом черная бабочка. Рядом с ним молодая красивая брюнетка с волнистым волосом ниже плеч, вся в белом, с большим животом, который несла, как драгоценность, гордо и величаво: смотрите, завидуйте, я скоро стану мамой!
Вероника вспикнула и потеряла сознание. Очнулась от того, что ее хлопала по щекам женская ладонь, а в лицо брызгали водой. Вероника открыла глаза и встретилась с равнодушным взглядом Ильи, он сидел напротив с бутылкой минералки в большой ладони.
― Так ты живой? ― выдохнула Вероника.
― Для кого как,― ответил Илья. ― Для кого-то твоя любимая фраза «чтоб ты сдох» исполнилась, а для других по-прежнему ― Илья Басоргин, живой и здоровый.
― Так почему….
― По кочану. Я устал от твоих ежедневных уколов, придирок, скандалов и скандальчиков. Даже если бы не встретил Ангелину,― Илья качнул головой в сторону своей спутницы,― я бы все равно к тебе не вернулся. Я устал, как негр на плантации от постоянных одергиваний, окриков, что как злобный свист бича надсмотрщика. Устал просить тебя сдерживаться, потерял счет простому вопросу к тебе: что я не так делаю, хотя старался угодить тебе во всем. В ответ получал колючки без объяснений. Я не кандидат в депутаты, не умею говорить красиво, а тем более врать, ты это знаешь, я не могу найти слов, чтобы ты поняла, поэтому прими, как есть.
― Илья, я пойду, проведаю бабушку,― сказала Ангелина, ― а вы пока побеседуйте, пусть все разъяснится. А вам, Вероника, большое спасибо за прекрасный прижизненный памятник моему мужу, тем более в таком тихом и уютном месте. Мы, собственно, только и пришли, чтобы убедиться и полюбоваться.
Ангелина это сказала так, что было непонятно чего в ее голосе больше: благодарности или яда. Илья только кивнул, Ангелина ушла, торжественно неся живот, а Вероника спросила:
― И где ты был весь этот год?
― Сначала Ангелина увезла меня в Англию на лечение. У меня были сильные приступы головной боли, наши врачи только руками разводили. Затем круиз по морям и океанам, снова клиника в Англии, потом Горный Алтай, вчера вернулись сюда, к родным пенатам. Едва приехали, как узнали, что ты меня похоронила, и даже памятник мне воздвигла на зависть олигархам и бандитам.
― Илья, прости меня, я была дурой,― тихо сказала Вероника. ― Я тогда не знала…. мне в морге показали твои документы…. они тебя сами похоронили, я только перезахоронила, меня обманули.
― Вера, я все знаю,― устало ответил Илья,― В мельчайших подробностях.
― Может быть, ты подумаешь,― с надеждой сказала Вероника. ― Давай забудем про-шлое и начнем с чистого листа, я буду тихой и послушной. Это ничего, что ты жил с другой женщиной, что у вас будет ребенок, я сама виновата. Мы будем брать его на выходные, или когда ты захочешь, а Ангелине будем помогать деньгами, или еще как.
― Ты не меняешься,― ответил Илья. ― Ангелина родит двойню, мальчика и девочку, и это мои дети, и жить они будут со мной, и никак иначе.
― Значит, мы возьмем детей к себе, а потом я быстренько рожу тебе еще одного или сколько ты захочешь,― Вероника цеплялась за любую надежду. ― Ангелине определим хорошее, даже богатое, содержание, и даже когда она выйдет замуж, содержание оставим. Она такая красивая, мне сразу понравилась, да и не может у моего мужа быть некрасивых женщин,― и Вероника льстиво улыбнулась.
― Вера, если ты это скажешь Ангелине, то меньше чем через минуту она оставит от тебя букет костей и стакан крови,― улыбнулся Илья. ― И никто тебя не спасет.
― Так что мне делать,― в отчаянии сказала Вероника.
― Выходить замуж,― спокойно ответил Илья. ― Ты по-прежнему красива, и обаятельна, я даже не знаю, кто из вас красивее: ты или Ангелина. От женихов у тебя отбоя нет, причем люди самые состоятельные, они вокруг тебя штабелями ложатся. Знаю.
― Илья, ты не думай, я ни с кем,― встрепенулась Вероника.
― И это знаю,― сказал Илья. ― И еще знаю, что по причине «ни с кем» тебя за глаза про-звали Верка Айсберг.
― Ну, вот видишь….
― Все, Вера, поговорили, я пошел, меня жена ждет, ей нельзя волноваться,― безжалостно сказал Илья.
Илья ушел, Вероника осталась и словно окаменела. Так она сидела долго, наконец, услы-хала вкрадчивый добрый голос:
― Девушка, что с вами? Вы потеряли близкого человека? Вам надо поплакать, это помогает, или обратитесь к Господу, излейте ему свое горе. Он милостивый, помогает больным и страждущим, исцеляет душу. Не таите боль в себе.
Вероника подняла взгляд, напротив сидела монашка с добрым лицом, и глазами пови-давшими жизнь во всей ее красе и мерзости, в глазах сострадание и понимание.
― Меня муж бросил,― отстраненно сказала Вероника.
― Он оказался развратником,― сочувственно сказала монашка.
― Нет, что вы, он прекрасный человек,― вскинулась Вероника.
Вероника не знала, что подтолкнуло ее изливать душу монашке, скорее всего она почувствовала неподдельное искреннее участие. Сначала сбивчиво, затем все подробнее она стала рассказывать об Илье. Чем больше Вероника говорила, тем ярче становилась зелень вокруг, птицы запели звонче и радостнее, небо очистилось от редких облаков и стало ослепительно синим.
Когда Вероника закончила, она встретилась взглядом со строгими глазами монашки, та немного помолчала и, наконец, сказала:
― Ты, раба божья, нарушила первую, и главную, заповедь, которую Бог дал Адаму и Еве: «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю». За это Господь и послал тебе испытание.
― Так что мне делать, матушка,― всхлипнула Вероника. ― Илью я потеряла, а иметь детей от нелюбимого человека я не смогу, я не крольчиха.
― Наверно ты была не готова к замужеству,― мягко сказала монахиня. ― В Священном Писании сказано: «….но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас». Я не знаю, была ли ты добра и сострадательна к мужу, я только знаю от тебя, что он был добр к тебе, и любил, как самого себя, что тоже согласно с учением Христа. Поведай мне свою боль, я знаю много людских тайн, и они умрут вместе со мной, так что тебе нечего бояться, а душу ты облегчишь и я подумаю, чем помочь тебе.
Вероника задумалась, по лицу пробежала тень, и Вероника нехотя начала горькую испо-ведь. Она не оправдывалась, как делала это перед подругами, обвиняя во всем Илью, она просто рассказывала. На небо набежали тучи, примолкли птицы, зеленая листва потускнела, а Вероника все рассказывала. Когда закончила, вокруг стало черно.
― Грешна ты раба Божья, ох грешна,― вздохнула монашка. ― Гордыня обуяла тебя, а это самый первый тяжкий грех. Тебе необходимо покаяние и смирение, смирение и покаяние. При-ходи в нашу обитель, коль захочешь очиститься, сестры примут тебя, ты найдешь внимание и понимание. Ты увидишь, как мы живем: не богато, но и не бедствуем, на хлеб зарабатываем всяким рукоделием. Можешь приходить, как гостья, а захочешь ― станешь послушницей. И уйти можешь в любой день, никто неволить не будет. Подумай над моими словами, не спеши, надо чтобы сердце твое само потянулось к Богу.
Монашка ушла так же тихо, как и появилась, Вероника осталась. Ее не убедили слова мо-нашки стать послушницей, и вообще посещать монастырь, однако теплую искорку смутной надежды на душевный покой оставила. Вероника смотрела на золотые купола монастыря за оградой кладбища, на отблески солнца на них, и было в этих отблесках что-то от прежней счастливой жизни, когда Илья, такой сильный и добрый, был рядом. Иногда лицо озаряла грустная улыбка, или оно становилось печальным, но чаще всего оставалось каменным и темным, как гранит памятника, перед которым сидела Вероника.
Ближе к осени в монастыре появилась новая послушница: Виринея. В миру – Вероника Басоргина.
Николай Парфенов.
г.Оренбург.
18.января, 2021 г.
А по части первого абзаца — если в рассказе фокус на Веронику, то это очень странное восприятие женщины самой себя. Я не представлю, чтобы женщина такая: «Ой, сегодня у меня скандал вылезет из мозжечка. А вчера был из спинного мозга». Она рептилоид что ли с альтернативной анатомией?
Помому была какая-то псевдотерапия на эту тему «прочувствуй свои эмоции», все дела.
Но, наверное, утешительно.
Меня больше всего смущает малое расстояние между строками. Если из ворда копировать, редактор нормальное разделение даёт и на абзацы бьёт красиво, читать проще.
Короч, опять ключевая проблема подобных мудрожЫздненных баек — читателя просто ставят перед фактом, что это поучительно, так и надо. А почему? С какой стати героиня сожалеет о муже, который состоит из «дура» и татуировки? Выходит, что просто из чувства собственничества, вот и все. А ситуация, которая могла бы просто завершиться осознанием, что они не пара — гаденькой местью с унижением «проштрафившейся» жены.
Итого в тексте снова нет позитивных героев, только корыстные быдловатые пустышки, которых не жаль.
Ой, ну новый найдёт.
Бывает конечно прям такая любовь, но тут она не задана изначально.
И помому они отличная пара, зачем другим людям жизнь портить.
И все бы стало юридической драмой о двоебрачии.
В целом сюжет выглядит так:
Вероника — Муж бесит, сама не знаю, почему, но пошел он!
Илья — Потому что ты дура, да пошла ты!
Ангелина — И меня муж бесит, да пошел он!
Илья — А мож пошли они оба на… А мы вместе пойдем?
Ангелина — А давай!
Вероника — Э-э-э, слыш, вы куда пошли?!
Илья — А ибо нефиг, бе-бе-бе!
Вероника — Дура я дура, в монастырь пойду, плак.
Просто череда обиженных истерик инфантилов. Все. Никакой там любови не считывается, ни вменяемой мотивации, просто срач в песочнице.
Просто поясняю, почему текст отторгает. Потому что персонажи одинаковые, и одинаково неприятные.
Пятикомнатная квартира к чему-то упомянута? Я решила что к этому. Логично хотя бы.)
Я без иронии: сначала нам рассказывают какие бабы дуры, потом показывают какие отвратительные и нелепые у героев отношения (одна визжит, второй сбегает), потом довольно подробно про получение травмы (гораздо подробнее чем про отношения), потом треть текста Илья выстраивает отношения с другой женщиной. Потом Вероника показательно кается, что выглядит вообще как будто другой человек, но она перечисляет просто все стереотипные женские прегрешения, что ей Илья в отношениях давал конкретно — не сказано.
Дальше вообще каянье про детишек. Чайлдфри смотрят с недоумением.
Крче любовь-то где? Даже с Ангелиной скорее «баба хорошая, тапки в зубах носить будет, детей рожать».
Вероника и Илья находятся в типичных нездоровых отношениях. Если мы берём реальные ситуации такого поведения в браке, то скорее всего речь идёт о каких-то трудностях с выражением эмоций у обоих. Скажем, жена привыкла переживать всё драматично, а муж не умеет выражать сочувствие или сопереживание, поэтому случается мискоммуникация, они не могут адекватно донести друг до друга свои пожелания.
Такое случается достаточно часто, но постепенно супруги притираются, осваивают новые способы коммуникации, перестраивают шаблоны. За пять лет брака у героев притирки не произошло, и им надо либо на семейную терапию, либо расставаться.
Персонажи заданы сложными людьми: одна воспитана властной мамой, которая скорее всего оказывала давление (и отец не заявлен), скорее всего имеет проблемы с адекватным удержанием границ. Второй вон из Афгана, наверняка с нелеченым ПТСР. Нормально, что им тяжело вместе и скандалы выходят некрасивые.
По какой причине пара вместе — в рассказе не указывается. У них нет детей или значительного совместного имущества, можно предположить, что они удерживаются силой привычки, либо идеей о том, что надо терпеть выходки своей половины, ты же сам не сахар.
NB: в тексте не показано, что терпение одностороннее. Илья терпит закидоны Вероники, Вероника терпит закидоны Ильи. Себялюбивая девушка после первой же секунды как считает что муж реально думает про неё «дура, несёт понос из мозжечка» соберёт благоверому вещи и выставит в коридор, домой можешь не заходить. Самоуважения и опыта здоровых отношений у обоих ноль.
Дальше происходит трагедия, в ходе которой Илья осознаёт, что он находится во вредных ему отношениях. Далее происходит встреча, где он понимает, что может создать более здоровые отношения. Так это или нет мы узнаем когда отпустят первые гормоны, а у Ангелины начнется постродовая и станет некогда свой комплекс спасателя реализовывать.
Он совершенно неадекватным способом разрывает отношения с Вероникой (прикинувшись мёртвым), что подтверждает его тяжелое психологическое состояние. И намекает, что Ангелина с такими идеями тож немного не в себе.
Далее мы переключаемся на Веронику и понимаем, что она не в состоянии переварить полученную травму от смерти человека, с которым она находилась в отношениях. Оговорюсь, я не думаю, что есть какая-то норма для траура, кто-то и всю жизнь чёрное носит и на других не смотрит, но конкретно Вероника показана потерянной, сосредоточившейся на смерти супруга спустя год, что весьма тревожно смотрится. То есть подтверждается созависимость с её стороны, что объясняет её готовность терпеть Илью, несмотря на их недопонимания. Потом приходит Илья с Ангелиной, и мы понимаем, что он тоже не в состоянии Веронику отпустить, Ангелина в этом радостно участвует. Это уже к треугольнику абьюзер-жертва-спаситель, у нас тут лидирует Спаситель-Ангелина.
Уйдя в монастырь, Вероника этот треугольник и эту связь разрывает, что, наверное, не худший вариант. Её готовность перейти под крыло религии возвращает нас к проблемам с матерью, неспособности к отстаиванию границ и самостоятельному мышлению. Могла бы и в секту похуже попасть, так что конец не такой уж печальный.
Я бы даже сказала, что хэпиэнд, но дальше нас, очевидно, ждёт виток трагедии после рождения детей, так как близнецы это трында даже здоровой психике, да ещё и первые дети, да ещё и в паре, которая скорее всего не успела проработать отношения в случае негативных событий, а там ПТСР нелеченый, комплекс спасителя… ничо хорошего я там не жду.
(На всякий случай — я люблю детей, но их взращивание это серьёзная важная задача, к которой лучше подходить в стабильном состоянии и о проблемах говорю в описанной в тексте ситуации, а не в случае рождения любых детей у любых родителей)
Крче история грустная, отражает проблемы со стигматизацией психологической помощи в России. Но про любовь, любящих и любимых тут ничего нет. Глубоко несчастные люди в нездоровых отношениях.
Недоумение (и спор) тут вызывает только позиция автора, тянущаяся красной нитью.
Автор! Это не любовь, в этом затык.
Пойду лучше даркфэнт писать. Там быстро всех перерезал и ладненько.
Собсно, про что и речь. Три коряво социализированных инфантила, у которых вместо коммуникативных навыков — гендерные стереотипы, кто что кому должен. А когда ожидания разбиваются о реальность, где все не так работает, они делают друг другу мозг, пока двое из них не находят более удобного партнера, а вторая — способ заглушить деструктивное чувство вины.
С точки зрения таких вот типажей сюжет как раз сложился. Но приятного мало от этих героев, ибо все грустно у них. К концу истории главные проблемы так и не решились — их собственные беды с башкой, которые и привели героев к этому всему.
И вообще-то, люди выбирают спутников жизни по определённому типажу. То есть Илья опять выберет «доминирующую» а его жена — «тряпку», а Анжелина — «изменника». Мы уж так устроены.
То есть на мой взгляд при анализе нет расхождений в логике (т.е. та же Вероника с самого начала показана как проблемная без своего мнения), чувство «ну и чушь» появляется потому что оно щедро разбавлено толкованием автора (за счёт подчёркивания тех или иных моментов), а вот толкование противоречит, собсна, им же рассказанному (не показана любовь Ильи к Веронике, показана сильная привязанность Вероники к Илье, Ангелина показана как просто хороший человек, в то время как влезать в отношения с женатыми пострадавшими это ээээ развлечение для особенных и т.д.). Идея притчи не соответствует рассказанному.
Так, на мой взгляд, бывает, когда пишешь о людях. Мы берём некие обобщённые слепки, но опираемся на то, что в жизни бывает, на узнаваемы слова, жесты, события… а они не просто так же.
Да в том-то и дело, что люди настолько по одним и тем же граблям прыгают, что всё давно обобщили и проименовали.
Наоборот, у
менянекоторых вопросы появляются, когда попадают к эмоционально стабильным людям в нормальных отношениях и такой: «А чо, вы никогда не орёте? И дверями не хлопаете? И на детей тоже? И тайн со скелетами у вас нет необсужденных? А чо так можно было?» ггггОт пореза пальца умер бы, наверное)
Конечно, любое описание неизменно упрощает и уплощает реальность. Но всё же удивительно, как многое из того, что мы считаем неизбежностью в отношениях с людьми и собой (не обязательно в браке) — на самом деле решаемые проблемы, который были у миллионов людей. Пока нет примера обратного, часто нет осознания, что нечто в тебе тебе же мешает.
У меня тоже был такой пример, и как итог — лет 10 попыток понять, что это за хрень ваши отношеньки и зачем оно надо. В итоге я, конечно, сам разрулил всю кашу, но А — я мог бы изначально вырасти нормальным и не манать пол жизни мозги себе и окружающим, Б — мог бы разрулить все быстрее и с меньшими потерями для себя и окружающих.
А вокруг меня куча вот таких вот, как в рассказе, которые упорно топчут эти грабли, страдают, но искренне не одупляют, что ж не так
Суть терапии именно в том, что она помогает тем, кто считает это проблемой. Человек должен сам понять, что ему мешает такое. Не важно, каким путем он к пониманию этого придет: увидит пример, что бывает иначе, поймет, что притягивает к себе только таких же морально поломаных людей, которые лишь усиливают боль, вообще останется один, потому что никому не нужен неадекват. Главное, что это все начнет мешать и появится желание избавиться от мешающих вещей.
В противном случае вмешиваться действительно бессмысленно. Это не отменяет, что такие люди попадают в одни и те же неприятные ситуации и не понимают, почему.
И два других сошлись, потому что не умеют строить отношения — тупо по принципу «товарищи по несчастью».
Не видишь тенденции? Они притягивают друг друга. Герой одну истеричку-психопатку поменял на другую истеричку-психопатку. У второй пары будет то же самое, что у первой, потому что единственная причина, почему они вместе — они не умеют строить отношения. Больше их вместе ничего особо не держит. А это значит скоро опять ссоры-скандалы.
И нет, им это НЕ нравится. Для них это проблема, в рассказе русским по белому расписано, как они ужасно страдают от этого. Каким ударом для мужа стало пожелание сдохнуть. И как героиня аж в монастырь ушла, так ее сильно вина зажрала. А вину эту в ней зародил муж, в отместку за то, что мозг выносила 5 лет. Но выходы из проблемы они ищут вслепую, потому что не видят никаких иных.
Но. Люди же часто сами жалуются, что им некомфортно, плохо, неудобно сидеть на гвоздях, посоветуйте позу, чтобы гвозди не так в жопу впивались. А НАДО ВСТАТЬ.
А если человек не жалуется и себе в прямом смысле не опасен, то пусть чо хошь делает. Ваще ничье не дело. И если им вдвоем ок — тоже да.
Соскучился? )
Там где-то был давно блог про любовь-морковь, что-то такое
Ясно же, что Илья и Ангелина — хорошие.
Вероника и муж Ангелины соответственно плохие.
В начале рассказа Илья и Ангелина состоят в отношениях с плохими людьми. В эти отношения их видимо коварно заманили. Но в результате благоприятного стечения обстоятельств герои обрели друг друга и образовали ячейку хороших людей.
То, что Ангелина на мужа с топором кидалась — нестрашно, раз он плохой.
А вот то, что Вероника с мужем ругалась — очень плохо. Потому что ее муж как раз хороший.
Я думаю, таков был авторский замысел.
Тогда — спасибо автору за мудрый совет в построении отношений и коммуникаций! Теперь, если мне что-то не понравится в людях, я просто кину в них томагавком, крикну «ДУРА!» и убегу ломать ноги в подвалы
(Интересно, на работе так выйдет? А то у меня там все плохие люди, не хотят мне платить мильон в месяц за ничего не делание...)
классно, че.
я просто за себя не уверена. кмк меня во вселенной автора скорее бы ждал монастырь.
И как Ангелина — ну подумаешь, психичка, которую в социум выпускать нельзя — это ж она по делу с топором кидается на людей! Вот было бы просто так, как Вероника — то да-а-а-а, это прям плохо-плохо, фу… Убивайте людей только за дело! Это вот — прям хорошо.
Я даже скажу больше — потаскун Ангелины полюбас себя хорошим мнит. Ну, считает, что имеет право так делать, мало ли, каие мотивы.
Да и Вероника думала, что она хорошая, пока в чувстве вины не утопла.
Все они молодцы, чо уж там, ангелы Божьи
голосой, не то… классный, в общем, коммент))))Тем не менее, мой комментарий адресовался Хагоку и касался распространённости психотерапии.
Хотя это скорее психиатрической, да.
Скажу сразу: я не считаю, что ваш рассказ совсем плохой. Что-то в нем получилось. Например, мне понравился диалог Ангелины и Ильи, там хорошие детали: и томагавк, и то, что Илья не хвастается своей крутизной.
Но дело в том, что вы себе кмк очень высоко поставили планку. В таком небольшом тексте захотели поговорить с читателем и о семье-отношениях, и о раскаянии и чуть ли не о пути человека к Богу.
Для такой сложной задачи надо прописывать характеры гораздо глубже. Соответственно и объем здесь нужен больше. Нет, Чехов, может и смог бы в таком объеме, но вы-то пока не Чехов. У вас персонажи картонные, в первую очередь Вероника и Илья.
А насчет «пути человека к Богу»… тут, скорее всего, Вероника пошла в монастырь по причине обрести внимание и понимание, обрести душевный покой, а станет она набожной или нет — это как получится.
И он её не бил. Для такого образа — герой Афгана, друг сидельцев — это большое достижение.
ага-ага
Персонажи, вообще, гадкие.
Такой супергротеск:
Она1 — тупая, стервозная, пошёлнафиг, мамина блонда-ультразвук, здравствуймонастырь.
Он — крутой, но терпеливо-снисходительно-спокойнодверной-ивотнасталпредел-хочудетей(два),
Она2 тупая, стервозная (но прошло и готовить умеет), о! мужикберу, брюнетка.
А ещё монашка пришла…
А икра в кофе — гадость невероятная
Краткость!
:)))
Когда нам нравится ужастик — мы удивляемся извращенности автора.
Когда нам попадается отменный эротический текст — мы немного завидуем автору.
После прочтения данного произведения — нам остаётся только посочувствовать автору.
Когда человек получает каки-либо увечья, он это хорошо помнит, и может это описать в красках и ощущениях. Читатель верит — автор ломал кости или присутствовал при этом процессе.
Но автор — вы никогда не любили?
Позвольте своему герою полюбить. Пожить с любимой женщиной, понаслаждаться ею. А уже потом бытовуха и мордобой. Потом. Потом вы покажИте как можно довести ТАКУЮ любовь, до ТАКИХ отношений. Чтобы читатель понял — как нельзя делать. Не забывайте, что ваши тексты могут читать и молодые люди, которые могут подумать, что это нормально — такова жизнь. Это НЕ НОРМАЛЬНО! Нельзя кидать в людей топоры.
Я бы посоветовал вам поменьше смотреть сериалов по центральным каналам, и побольше читать. Если вы пишите о семейных отношениях, то и читайте о них. И о плохих, и о хороших. Делайте выводы и пишите.
Судя по ТАКОМУ рассказу — вас кто-то обидел. Простите его…
Очень точно написан образ Вероники — души искалеченной излишней строгостью окружающих и их же баловством, не знающим меры. Таких мало воспитанных и чрезмерно самовлюбленных представительниц прекрасной половины гораздо больше, чем можно себе представить. При этом они никогда не признают своей неправоты, а внятно объяснить что стало причиной очередной злобной сцены с безумными обвинениями, человек разумный (здесь — сторонний наблюдатель) не в состоянии.
По образу(ам) можно поспорить, но не буду… Не хочется.
Да и написано неуклюже. Много повторов, ошибок вычитки и коряво составленных предложений.
Но больше всего убивают следы переносов. То есть разделённые дефисом слова. Получается, что автор при заливке не проверил текст. Ну а зачем? Пусть читатель мучается…
Да и с логикой в рассказе полный амбец. Вот пример:
Далее:
Это от перелома лодыжки? Ну, герой сознание от боли потерял (его по больной ноге собачка пнула) и шесть дней в коме от этого был?
Еще раз — не верю. Автор даже не сказочник. Фантаст, наверное.
Гражданин, мы с вами раньше встречались? Водку пили или в одном окопе, может, сидели? С какой это поры
мы с вами стали «тыкать» друг другу?
Это первое. А теперь второе.
Это где здесь машина сбила?
Далее:
Вероятно? Т. е. героиня предполагает.
Далее:
За наезд на пешехода отпустили водителя с торчавшим в его машине топором? Оттого, что смешно было? И следов деформации на передней части машины не было? От пешехода? Ни капот ни бампер не помяты?
Не верю! ©
Выходит, никто никого не сбивал. Или автор не умеет
в логикувнятно излагать свои фантастические опусы.Жаль. Ну что ж, возможно ещё научится. Заодно с умением быть вежливым с людьми.
А здесь у автора только предположения, что ГГ машина сбила. Короче — бред натуральный.
Человек без сознания неделю, это вообще как классифицировать? Если кома то уже тяжкие, кмк…
Героя должны были уведомить о ходе расследования, кмк.
Она тоже и не подумала, что надо врача или хоть медсестру к нему позвать.
Видимо, автор не знает, что любое официальное захоронение проводится по всем чиновничьим базам. И документы, соответственно, аннулируются в связи со смертью их владельца.
Но автор никак не комментирует эту ситуацию, наверняка считая, что читать его рассказ будут только
УОлюди, не задающие подобных вопросов.Ну как-то не получается соотнести такую фразу с крутым мужиком (капитаном ВДВ в отставке), это первое.
Второе — "… люди вокруг могут роиться пчелами, летать мухами...", а «ложатся штабелями» обычно перед.
Вот непонятное что-то случилось с ногой ГГ. Соскользнув с нижней ступеньки приставной лестницы (ведь автор имел в виду именно приставную лестницу?) потом под ногу краем попал кирпич, а потом там еще и «что-то хрустнуло»… Я, например, такое действо себе плохо представляю.
Вы когда-нибудь ломали себе что-нибудь? Как правило, бытовая травма сразу ощущается очень остро и наступать на сломанную ногу желания точно не появится. Потом, холодный пот проступает если происходит сложный перелом, со смещением, а область лодыжки очень ограниченная часть организма и смещение кости будет сопровождаться разрывом мягких тканей, влекущих обильное кровотечение. Если автор не пишет про кровь — значит Илья должен был получить всего лишь вывих, который не мог вызвать столь частые потери сознания.
Оказалось, нет. Всё это написано всерьёз. Очень тяжело не переходить на личность автора, кое-как сдерживаюсь…
«Братишка, я тебе покушать принёс». ©
графоманифантастике!))Но, уважаемый автор, ваша манера говорить о чем-то «чисто женском» до добра не доведёт. Попробуйте увидеть в комментариях нечто бОльшее. Люди разные, а подобная реакция контрпродуктивна, несмотря на любые ваши мнения и убеждения.
Пока что нужно пожалеть глаза окружающих и поработать над собой. Например, как советовали выше, почитать литературные произведения классиков в том жанре, в котором Вы желаете писать свои тексты. Чтобы посмотреть, как выглядят поступки персонажей, прописывание характеров и построение диалогов, которые не вызывают желание напиться после прочтения Вашего текста.
Нет, ну правда, проявите милосердие. Здесь же не обычные читатели сидят, а практикующие авторы, более-менее разбирающиеся в написании рассказов, поэтому лично мне, например, почти физически больно было читать Ваше творение.
Но, честно говоря, чернуха такого уровня, что я не удивился бы, если бы в конце рассказа кто-нибудь снял бы кошку с дерева со словами: «Это тоже мясо, отнесу домой и съем». Или прямо там, на месте начал бы есть…
Я точно не целевая аудитория таких рассказов.
Если надо разъяснить, то пожалуйста. Вы совершаете распространенную ошибку, становясь в конфликтную позицию. Мы уже неоднократно наблюдали, что позиция «у женщин по другому устроен мозг, это доказано» приводит к тому, что автор постепенно становится изгоем, сваливается в мелкие свары и прочая.
Я не угрожаю, я предупреждаю о губительности этого пути. Меньше всего мне хотелось бы разрастания срачей.
Не надо приходить в Гарлем и рассказывать, что негры тупые. Это может быть вашим личным мнением, и полиция вроде как обязана вас защитить, но это неразумная линия поведения.
С другой стороны, если вы преследуете цель развития максимального скандала в рекламных целях, то такая стратегия, конечно, оправдана. Но это мы (как сообщество) тоже проходили неоднократно.
Но каждый находит обычно и пользу и круг общения. Удачи вам.
Насчет «умею — не умею»… Как говорит молодёжь — не парьтесь. Мы все в разной степени и умеем и не умеем. И часто торопимся с выводами в отношении авторов, их мотивов, способностей и так далее.
«Так заднее стекло вдребезги, вот тут ты и подвернулся, оказался не в то время, и не в том месте».
«топор вынес и лобовое стекло, и воткнулся в капот».
А вот это абсолютный бред, быть такого не может, но все этому поверили. Поясняю: топор летел вдоль машины, значит, он должен был упасть либо на капот, либо обгнать машину и упасть на землю впереди машины. Чтобы воткнуть топор в капот, нужен удар сверу вниз, а его не было. Тем более, что так метнуть топор мог только очень тренированный, очень сильный мужчина, а не женщина. Перефразируя извесного злодея можно сказать: «Чем круче врешь, тем легче верят». Мне поверили.
«А полицаи от смеха чуть не сдохли, когда он им рассказал, что человека сбил». Неужели Виталик тут же доложил гаишникам, что сбил человека? Смех берет от такого честного.
С документами тоже просто: за деньги можно купить любую вещь, любую должность, любые документы, самые настоящие.
А кому как одеваться и насчет примет и говорить не стоит. Всяк по-своему с ума сходит.
Все это аксиомы и потому остались за кадром. Не знаю, как пишется по латыни, а по русски: «Умному достаточно». Я мог бы раздуть текст до повести или романа толщиной в кирпич, но такую цель не ставил. А уж что получилось — то получилось. Судить читателям.