Запах мандаринов и зеленки

Мне три года, папа принес сосну для украшательства, разматывает древнюю советскую гирлянду, которая выглядит, словно цепочка космических истребителей.

Сестра - уже первоклассница - вешает шарики на растопыренные сосновьи ветки. Мама на кухне. А вот и я, тогда еще голубоглазый. Смотрите - у меня в руках та самая звезда. Пластмассовая, красная, с лампочками внутри. Пока никто не видит я ее утащил из коробки и бегаю по комнате. Да, я помню наш ковер, как мои пятки шаркают о плотный ворс. И как я спотыкаюсь и падаю вперед. И руки выставляю перед собой, чтоб не встретить лицом ковер, но звезду по прежнему сжимаю в пальцах. И с размаху врезаюсь лицом в красный луч.

Боль я уже не помню.

Еще пару сантиметров вверх и пришлось бы носить стеклянный протез вместо глаза. Шрам между носом и губой остался на память.

Калечиться и болеть в Новый год стало для меня нормой.

Вот он я - девятилетний сероглазый мальчик. Смотрю, как вспыхивает зеленым и красным иней на окне больничной палаты. Там рвут ночь петарды и фейерверки. Я только отошел от наркоза после операции на аппендицит, мне нельзя пить и вставать. Постоянное ощущение того, что в паху натянули тугую нить и продолжают тянуть дальше. Будто я кукла и меня зашили после того, как искали что-то внутри.

Всех ходячих из палаты забрали по домам. На посту дежурной сестры включен телевизор, в нем мультфильм и я слышу: "Властью серого черепа!"

Изредка в палату заглядывает медсестра, проверить, каково мне.

Смотрите - я делаю вид, что уже взрослый и мне не нужен этот ваш глупый праздник. Как будто был выбор.

А вот я пришиваю подворотничок к воротничку. Жесткий табурет подо мной не дает задремать. Красная звезда мерцает на большущей елке возле тумбочки дневального.

Вы можете увидеть в моих зеленых глазах тревогу. Это я пытаюсь придумать убедительную историю для ротного, чтобы не угодить в Новый год в караул.

Убедительные аргументы в пользу того, что мне нельзя давать оружие в эту ночь.

Но пронесло. Отделался треснувшим коренным зубом.

А вот мои первые новогодние банкеты.

Зонт вытяжки, раковины, стеллажи и полки, на которых в определенном издавна порядке выстроились банки со специями и соуса.

Королевство нержавейки и черного пластика микроволновок.

Можете принюхаться - от большущей кастрюли на дальней плите тянет легким, будто бы карамельным запахом. Там вторые сутки томится деми-гласс.

А видите слайсер? Огромная зверюга на которой можно напилить целый окорок. Нужно нарезать строганину - подбегаешь с куском замороженной рыбы к этой громадине, включаешь и молишься.

В какой-то момент я замечаю, что муксун становится красным, и вижу в миске среди нарезанной рыбы кусочек своего среднего пальца.

И взгляд перепуганного шефа.

- Езжай в травму!

И пустой травмпункт в ожидании новогодних переломов.

Есть воспоминания, которые подобны шипению бенгальских огней. Быстрые, яркие. Колючие. В их желтом свете мы всегда выглядим одинаково. 

А еще я в этом году собираюсь купить фейерверк.