Великаны

Они походили на горных троллей.

Высотой в два человеческих роста, с громадными руками и ногами. Поросшие до самых глаз грубой шерстью, сильные и неуклюжие. Но, при всем при том, удивительно умные, хитрые и жестокие.

Знаем мы о них мало. Супероружие древних уничтожило прежнюю цивилизацию до основания. Считается, что катастрофа произошла много тысячелетий назад. Точно знать этого мы не можем. Нашей цивилизации меньше трёх тысяч лет.

Их машину нашли случайно. Своенравная горная река изменила русло, размыв древнюю осыпь. Посередине течения, как остров, возвышалось нечто доселе невиданное. Пастухи принесли весть о чуде в долину, и перепуганный констебль вызвал на помощь ученых. Запрос пришёл почему-то в наш в институт.

В августе у нас пора отпусков. Никого из профессоров не оказалось на кафедре, кроме меня, адъюнкт-профессора на вылете. Я досиживал последние дни перед увольнением. Мою лабораторию закрыли, как бесперспективную. Всё, как обычно, — фонды кончились, гранты растаяли, а обещания растворились в воздухе. Я разругался с начальством и подал заявление об увольнении. Возможность на прощанье съездить в горы за счет деканата воспринял как подарок судьбы. Эх, знать бы заранее, как оно все обернется!

Мне дали в помощь водителя Ивана, внедорожник и двух аспиранток. Катя, умница и красавица, ценнейший участник любой экспедиции. В неизбежных конфликтных ситуациях ей хватало острой шутки, чтобы разрядить обстановку. Хотя и одной улыбки хватило бы.

Скромная и неяркая Лена на её фоне выглядела серой мышкой, но при этом оставалась дочкой декана, а значит — завидной невестой.

При других обстоятельствах я непременно оказался бы в одном из девичьих спальных мешков. Всё, что не запрещено — разрешено, поэтому фразу, сказанную при разводе моей бывшей «Гуляй, кобелина!» я воспринял буквально, как руководство к действию. Благо, подходящих для таких действий девиц в университете хватало.

Но в свете близкого увольнения мне была неинтересна Лена, а я — неинтересен Катерине. Ничего личного, только карьера. Я её понимал и не осуждал. На геологическом факультете хватает молодых и перспективных холостяков. Поэтому все мы, включая недавно женившегося шофёра, остались просто друзьями.

Древний паровой джип, нещадно битый в прошлых экспедициях, скрипел и вздыхал, жалуясь на свою тяжкую долю. Я предложил в шутку обменять этого пенсионера на лошадей.

Иван долго думал, но потом отказался. Его аргументом был фураж. Лошадям в горах корм нужен готовый, и много. Значит, покупать и возить зерно нужно на них же. А нас самих четверо, и припасы, и приборы. У Ивана и так все свободное место в заднем и верхнем багажнике занимали мешки с углём. Восхитившись обстоятельности его соображений, я согласился не меняться. А про себя решил, что с таким водителем мы не пропадем.

Добрались быстро, за один день. Вроде не гнали, но ехали ровно, без остановок, не считая технических, пятиминутных, в придорожных кустах.

Ели на ходу, спасая от выброса домашние запасы. Девочек собирали мамы, а Ивана — любящая жена, так что еды хватало с избытком. В райцентр въехали вечером, нашли констебля. Встретил он нас с церемониальным луком, символом власти. Несмотря на отсутствие войн, владение луком и мечом осталось почётным правом чиновников.

Констебль по совместительству оказался старостой и устроил нам у себя дома и ужин, и ночлег. После еды мы просидели с ним до ночи за разговорами под бутылку столичного пойла.

Я не разбираюсь в крепких напитках. По мне, привезенный нами алкоголь отличался от местного только ценой и наклейками. Но староста пил и нахваливал. С нашей помощью он закончил легендарную поллитровку Столичной и напился сверх всяких мер. Лез целоваться к Ивану, а лаборанток упорно называл мальчиками. Заснул он прямо посреди тоста, и будить его мы, конечно, не стали.

Девушек мы оставили в доме, а сами легли прямо в саду, на толстых колючих кошмах. Мужчины храпели на два голоса, а ко мне сон не шел. Я вспоминал рассказы старосты и пытался представить, что нас ожидает назавтра посреди горной реки.

Проснулись рано, с рассветом. Утренний холод загнал меня в дом. Иван уже кашеварил на кухне, готовил завтрак. Констебль сидел у стола с кружкой кофе, мрачный, как филин, только что не угукал. Поели быстро, молча. Девушки от завтрака отказались. Их никто не уговаривал. Не хотят есть — пусть ходят голодными. Стройнее будут.

Провожать нас староста не стал. Показал рукой направление, буркнул: «Найдете, не пропустите!» Мы поползли по каменистой тропинке, петляющей между скал.

Реку мы услышали, несмотря на шум двигателя. Она ревела, как тяжёлый бульдозер, и так же разбрасывалась камнями. Через минуту я поймал себя на том, что уже не слышу ее, а только разговариваю криком.

Впечатление машина великанов производила необычайное. Посереди бурного потока застыла округлая капля пустоты. Пенные струи, разбиваясь, хлестали ее и обтекали по сторонам. Волны не доставали и до середины невидимой капли. Под ней виднелось каменистое дно с ручейками воды. До него было футов пять пустоты. А по сторонам изгибались два пенных буруна.

Поглазев благоговейно на это чудо чудное, мы приступили к работе. Иван доставал из ящиков и передавал мне детали приборов, а я выкладывал их на травке. Потом началась сборка, наладка, юстировка. Через час мы приготовились полностью.

Начали с оптической съёмки, по протоколу. Выглядело сие действо анекдотично, поскольку объект съёмки был невидим, но я ни на шаг не отклонялся от программы. Отдыхать — здорово, но отдых на природе надо отрабатывать. Съёмка замедленная и ускоренная, в ультрафиолетовом и инфракрасном диапазонах, с максимально разнесенных точек. Сканирование обычным радаром, рентгеном, ультразвуком...

Физики за эти записи потом в ножки нам кланялись. Оказалось, наши исследования помогли им разгадать природу защитного и маскирующего полей. Только не спрашивайте меня, как. Я ведь не ученый, а простой геолог, хоть и доктор наук.

Следующим шагом стал тактильный контакт. Страхуемый Иваном, я спустился к артефакту по течению от ближайшего изгиба реки, наполовину вплавь, наполовину по дну. Добрался до пустоты и влез на неё.

На ощупь защитное поле напоминало упругий воздух. Как если бы в моей руке находился сильный магнит, а внутри пустоты скрывался такой же и с тем же знаком.

Рука плавала над пустотой. Нажим ни к чему не приводил, несмотря на все мои старания. Мне вспомнилась народная мудрость: «Сила воздействия равна силе противодействия». Тут был как раз такой случай.

Устав и замерзнув, я выбрался на берег и пошёл греться к костру. Кстати и чай поспел в котелке. Иван щедро заправил кипяток собранными в округе листиками и травками. Пах чай чудесно. Допивая вторую кружку и глядя на красоту вокруг, я похвалил себя за согласие на командировку.

Два дня бесплодных попыток преодолеть защитное поле утомили всех. Невидимое поле поглощало все виды излучений, а переизлучало только видимый свет. Ночами мы развлекались, освещая реку фонариками. Луч света исчезал посередине реки и появлялся на другом берегу, причудливо искажаясь. Все-таки маскировка у чужаков была не идеальной.

Но в конце концов и это нам надоело. Дойдя пунктуально до конца инструкции, я психанул. Сидя верхом на пустоте, стукнул кулаком в вязкое, как кисель, поле и заорал: «Да покажись же ты, железяка хренова!» И она показалась.

В десяти сантиметрах подо мной посередине реки проявилась блестящая металлическая капля. Не наблюдалось ни окон, ни гусениц, лишь по нитевидным контурам угадывались овальные люки. Но главное, что поразило меня, так это легкость, с какой удалось снять защиту.

Иван и девушки смотрели на меня восхищенно. Я откашлялся и ткнул кулаком в обшивку с приказом: «Исчезни!» Капля исчезла.

Вскоре мы убедились, что на машину действуют только мои приказы. Не нужны оказались ни тычки, ни голосовые команды. Машина прекрасно понимала мысли. Думающая машина — с ума можно сойти! У нас только споры идут о теоретической возможности воссоздать такие. Но вот оно, доказательство, подо мной! Общается, слушается, мысли читает.

Обнаглев, я скомандовал открыть дверь внутрь. И тут у меня с машиной состоялся примечательный мысленный диалог.

— Я хочу войти внутрь. Открой дверь!

— Сперва назови себя, представься. Кто ты?

Тут я задумался. Читающая мысли машина наверняка заметит фальшь в моём ответе. Но и рассказывать биографию мне не улыбалось. Я ограничился максимально общим ответом.

— Я человек.

— Тогда приложи палец к корпусу, чтобы я взяла у тебя на проверку пробу крови.

Я послушно дотронулся до обшивки и почувствовал тихий укол. После минутной паузы раздался тот же голос, но теперь в нем прорезалась теплота.

— Добро пожаловать, человек! Согласно генетическому анализу, ты прямой родственник командира экипажа. Потомок в двухсотом поколении. Ты приглашаешься на борт малого десантного танка Космической Российской Федерации. Твой статус — почетный гость. Без права на получение информации и доступа к боевой части, с максимально возможным уровнем комфорта.

Кусок обшивки скрылся внутри, открывая проход. В глубине виднелся ярко освещённый зал. Я заколебался, думая, стоит ли позвать с собой кого-то. Но машина ответила на мой не заданный вопрос:

— Приглашение индивидуальное, касается только тебя.

Я пожал плечами: «На нет и суда нет». Вернулся на берег и объяснил своим положение вещей. Рассказ мой приняли с энтузиазмом. Это надо же, после стольких пустых дней — и вдруг такая удача? Иван пожелал «Ни пуха, ни пера!». Я ритуально чертыхнулся и, преодолевая течение, побрёл ко входу. Ушиб ногу о камень и чертыхнулся еще раз, взаправду.

* * *

По залу я ходил осторожно, ни к чему не прикасаясь. Только оставлял за собой лужи воды. Мокрую куртку сбросил на пол возле входа, остался в свитере и меховой безрукавке. Рация не работала, даже не шипела. Хорошая изоляция в десантном танке. Знать бы ещё, что такое десантный танк?

Придется нашим пока за меня поволноваться. Я подошёл к распахнувшемуся передо мной входу и дважды махнул рукой вправо-влево. Всё в порядке, новостей нет. Катя моргнула мне в ответ фонариком, тоже два раза. Я вернулся в салон и продолжил осмотр.

Три громадных кресла, похожих на троны, развёрнуты к настенным экранам. Я представил себе размеры сидевших и содрогнулся. Сразу вспомнились легенды про огров, спящих в горных пещерах. Опасливо тронул одно из сидений, но залезать на него не стал, хоть и хотелось. Вместо этого, вспомнив снятие маскировки, вышел на середину пустого зала и сказал: «Хочу стул!»

Появившееся передо мной сооружение походило на трон. Таких же гигантских размеров, как кресла, с высокой спинкой и сиденьем на уровне груди. Я улыбнулся и объяснил мысленно, что именно мне нужно.

Через минуту я уже сидел на стуле, подходящем мне по размеру, напротив круглого стола. Глядя на его пустоту, я вспомнил, что не ел ничего с утра. В животе заурчало. Машина предложила меня накормить, и я не стал отказываться. Пустой стол ушёл вниз и через минуту поднялся, уставленный посудой. Гигантские порции дожидались меня под крышками тарелок, похожих на тазики для стирки. Столовые приборы соответствовали порциям. Хорошо, что у меня в футляре на поясе нашёлся швейцарский нож с ложкой и вилкой. Говорят, швейцарцы у себя в горах сохраняют секреты изготовления таких ножей еще от предыдущей цивилизации. Врут, конечно.

Еда порадовала. Никаких изысков, всё просто и вкусно. Бульон, салат, мясо, каша. Кувшин с водой. Так кормят в деревенских трактирах. Неужели танк закупается неподалёку? От цивилизации, создавшей думающие машины, я ожидал большего. Но дарёному коню зубы не считают, и я посильно отдал дань уважения неизвестным мне поварам.

Поев, я сказал «Спасибо», и столик исчез в полу. Я посмотрел вниз. Вокруг ботинок натекла лужа. Она отливала розовым, хорошо заметным в ярком свете ламп. Я приподнял штанину и поморщился от боли. На икре кровоточила длинная царапина. Видимо, разодрал об острый камень, когда шел на корабль, и не заметил в горячке. Я спросил у машины:

— Где тут у вас аптечка?

— Сядь в среднее кресло.

— Ты меня не поняла. Мне нужен бинт и антисептик, аптечка, первая помощь!

— Сядь в кресло, пожалуйста. Помощь можно оказать только там.

Я решил не спорить. Хромая и оставляя кровавый след, я с трудом дошёл до кресла и взобрался на сиденье.

— Нажми кнопку в правом подлокотнике, ближнюю.

Кресло зашевелилось, уменьшаясь и подлаживаясь под меня. Вскоре я уже сидел с комфортом. Экран ожил, по нему побежали ряды значков и символов. Я терпеливо ждал. Голос в голове подсказал:

— На левом подлокотнике три кнопки. Нажми нижнюю, зеленую, и постарайся не двигаться. Диагност проведет обследование и лечение.

Кнопки выглядели интересно. Нижняя, зелёная, — в форме ладони. Средняя, жёлтая, имела форму руки до плеча. Верхняя — силуэт человека. Всё ясно, уровни помощи. Я нажал зелёную.

Кресло трансформировалось в койку. Надо мной несколько раз проплыла камера. Раздался тревожный звонок.

— Диагностика выявила серьезные проблемы. Тебе следует согласиться на более основательное лечение. Нажми среднюю, желтую кнопку.

— А что за проблемы такие, можно узнать? Вроде бы у меня со здоровьем все в порядке.

— Не знаю. Врачебная тайна. Если хочешь узнать, спроси диагноста.

— А как мне с ним пообщаться?

Так же, как и со мной. Только обращайся к нему явно.

— Ну, ладно. Диагност, ответь мне!

— Слушаю вас! — Тоже женский голос, но другой, выше и мягче.

— Опиши мне моё состояние.

— Пожалуйста. Склероз сосудов головного мозга, испорченная эмаль зубов, смола и грязь в лёгких, увеличенная склеротическая печень, песок в почках, сужение коронарных сосудов, язва двенадцатиперстной кишки, угнетенная микрофлора кишечника и привычный вывих колена.

Я помолчал, примеряя на себя мысленно все сказанное. Похоже на правду. И все это она мне хочет вылечить?

Ладно, дадим машине шанс. Я решительно нажал желтую кнопку и подумал: «Что же тогда лечит красная кнопка?» Ответа не дождался. В голове зашумело. Я уснул.

Сознание возвращалось плавно. Сперва я почувствовал, что лежу на чем-то мягком, потом — что руки и ноги связаны. Я услышал голос диагноста:

— Процесс частичного восстановления завершен. Сейчас я освобожу вас и вы сможете встать.

Кровать убрала фиксаторы и трансформировалась в кресло. Я потянулся с удовольствием, как после долгого сна. Соскочил на пол, покачался на носках. Не болела царапина на лодыжке, но не болело и колено, выбитое ещё в студенческой баскетбольной команде. Чудеса!

Я стоял голый рядом с кучей своей одежды. Одеваясь, задумался — «Интересно, сколько времени заняло моё исцеление?» Открыл часы, посмотрел. Батюшки-светы! Прошло уже двенадцать часов с момента входа в танк. Мои, наверное, с ума сходят от беспокойства. Чувствуя себя последней сволочью, я натянул штаны с рубашкой и поспешил к входной двери.

Снаружи стояла глубокая ночь. Резко похолодало, и я не удивился, увидев большой костёр на берегу. Лезть в воду в темноте совсем не хотелось. Я спросил:

— Танк, поможешь мне попасть на берег?

Вместо ответа выдвинулся из-под ног и засветился неярким светом мостик с перилами по бокам. Я сбежал по нему к самому костру. Лена кашеварила, а Иван с Катей ушли за дровами. Я нашёл их в лесочке и помог перетащить к костру несколько охапок. Заготовленного Иваном хватит нам на неделю.

Мы долго сидели за чаем. Сперва я диктовал отчёт, потом отвечал на вопросы и давал себя щупать. Девушек почему-то особенно восхищала моя белоснежная улыбка.

Насмеявшись вдоволь, стали решать, что делать дальше. Понятно, что продолжать общение с кораблём нужно. Но хотелось бы продолжить не в одиночку.

Иван предложил мне взять на руки Леночку, а после — Катю, и так занести их в танк. Но тут в головах у нас прозвучал укоризненный голос:

— Вы что, обмануть меня собираетесь? Это бесполезно. Приглашение действительно только для одного человека.

Мы смутились. Оказывается, танк умел общаться не только со мной. Делать нечего, пришлось возвращаться одному. Обвешиваясь записывающей видео и аудио аппаратурой, я услышал едкую реплику машины:

— Внутри никакая ваша техника работать не будет!

Пришлось оставить всё. Я захватил только блокнот для записей и взял из джипа меховой полушубок взамен брошенной внутри мокрой куртки. Похолодало сильно, и я немного беспокоился о моих людях. Отослать бы их в посёлок, к старосте, но ехать в темноте по горной дороге опасно. Ничего, утром отправлю.

Шагая по мостику, я думал о фантастическом могуществе создателей чудесной машины. Так, между дел, исцелить случайного подвернувшегося бедного родственника…

Прямо волшебники, а не пришельцы. Деды Морозы с мешком подарков. А, кстати, где они сейчас? Погибнуть с такой медициной, конечно, невозможно. Значит...

— Танк?

— Слушаю.

— А где твой экипаж?

Молчание. Сведения о членах команды, видимо, относятся к секретной информации.Что ж, как говорится, отрицательный результат тоже результат. Ладно, попробуем по-другому.

— Машина, я помню мой статус, «Без права на получение информации.» Но исполнять мои желания ты ведь можешь?

— Ты можешь просить всё, что хочешь. То, что не запрещено и в моих силах, ты получишь.

— Хорошо. Тогда покажи мне изображение моего родственника. Мне хочется увидеть своего предка.

Танк согласился.

Я взобрался в кресло командира, как в первый ряд кинотеатра.

Включился экран. На нем появилось цветное изображение. Я сглотнул, прогоняя спазм страха.

На меня смотрели три монстра. Они сидели в креслах, еле вмещающих их грузные тела, в пятнистой камуфляжной форме, с огнестрельным оружием на поясах, как у низкородных. Впрочем, они же варвары, так что всё правильно.

— Корабль, тот, что посредине, мой родственник? Командир корабля?

— Так точно. Капитан Галактических сил самообороны, командир малого десантного танка.

Интересно, какие тогда у них средние и большие танки? Компьютер проигнорировал мой вопрос, справедливо сочтя его риторическим. Я продолжил изучение снимка.

Косматая борода покрывает всё лицо, доходя почти до глаз. На голове густая шапка волос. Из расстегнутого на груди комбинезона выпирает курчавая шерсть. Все ясно, мой предок волосат, как обезьяна. Я представил его на пляже, и мне стало нехорошо. У нас любые волосы, кроме ресниц, считаются атавизмом. Но — родственников не выбирают.

— Компьютер, покажи мне записи видео!

На экране начался фильм.

В кадре их трое. Все примерно одного роста, отличаются только цветом шерсти. Вот они разглядывают окрестности, а вот собирают хворост для костра. Хотя — какой там хворост? Волокут целые деревья. Один перерубает стволы сосен точными ударами топора, другой срезает ветки лучевым оружием. Потом они сидят у костра, расстегнув комбинезоны, волосатые, страшные. Что-то варят в котелке, едят, пьют по очереди из одной бутылки. Совсем, как мы, если отвлечься от внешности.

— Танк?

— Да, слушаю.

— Твой экипаж погиб?

Тишина.

— Сколько времени вы находитесь на планете?

Молчание.

— Для чего предназначена красная кнопка?

Вновь тишина.

— Кто имеет право нажать красную кнопку?

— Любой, находящийся на борту.

Очень интересно.

Первый ответ на интересующую меня тему. Похоже, машине хочется, чтобы я ее нажал. Она только не может сама мне это сказать. Какие-то внутренние запреты? Ничего, если мои предположения подтвердятся, вскоре я познакомлюсь лично со своими предками.

Соскакиваю с капитанского кресла и направляюсь к крайнему левому. Мне хочется начать не с капитана. Вдруг у них что-нибудь заржавело и оживление произойдёт неправильно? Лучше пусть пострадает кто-то другой, а не мой родственник.

Не давая себе времени на сомнения, приподнимаюсь на цыпочки, нахожу и нажимаю красную кнопку. Кресло трансформируется в кровать, заворачивается в серебристый кокон. Я готовлюсь ждать очень долго. Впрочем, можно ведь узнать, сколько.

— Корабль?

— Да, человек.

— Что происходит в левом кресле?

Молчание.

— Там происходит процесс воскрешения?

Вновь тишина.

— Диагност, сколько времени продлится процесс воскрешения члена экипажа?

— Восемь часов двадцать минут.

— А почему так долго?

Я решил пошутить, но компьютер, похоже, не понимает шуток.

— Реактор законсервирован. Приходится добирать энергию из окружающей среды.

Понятно. Солнечные батареи какие-нибудь. Ну, ладно. Значит, у меня есть время отдохнуть.

* * *

— Василий, что это за зверёк валяется на полу? Признавайся, твоя работа?

— Так я ж не отпираюсь. Прикинь, прихожу в себя, а он в командирском кресле сидит и кнопки нажимает! Меня увидел — зубы ощерил, а у него их полная пасть. Спрыгнул и как кинется ко мне! Быстрый, что твой мангуст. А мне и защититься от него нечем, голый ведь. Вот я и врезал ему, да силы не рассчитал. Хлипкий чересчур оказался. Отлетел к стене, голова только хрустнула, и всё.

— На лемура похож ручками, тоже пятипалый. Погоди, да он же в одежде! Разумный, значит.

— Ой, блин! Час от часу не легче. Теперь с аборигенами непонятка будет.

— Да ладно тебе, справимся, не впервой. Выплатим виру, самоцветы танк синтезирует. Ты мне лучше ответь, как местный в танке оказался?

— Чего полегче спроси. Говорю же, он тут был до меня.

— Да быть такого не может! Посторонний на борту? Танк, отчет по экипажу за последний месяц!

— На протяжении двадцати девяти дней отсутствие экипажа, автономный режим, пассивная защита и маскировка. Вчера маскировка снята по требованию гостя.

— Какого гостя? Того, что на полу валяется?

— Так точно, его.

— Как же ты допустила на борт такого гостя?

— Гость объявил, что он человек. По структуре биополя полное совпадение, мысленный контакт двусторонний. По ДНК — совпадение 97% с капитаном. Прямой потомок в двухсотом поколении. Задействована программа «Прием на борту гостя не специалиста». Инструкции и секретную информацию не передавала. Выполняла только прямые команды, не угрожающие существованию и функциональности.

— Прикинь, сколько же мы спали! Танк?

— Пять тысяч сто семнадцать лет.

— Охренеть! Значит, программу воскрешения гость нам включил. Сообразительный малый. К тому же потомок. Вась, а ведь ты праправнука грохнул!

— Слабоват он для моего потомка. И зубаст чересчур. Вырожденец какой-то. Ладно, пускай с ним кэп разбирается, он умный.

— Смотри, у капитана медблок разладился, все лампочки жёлтым горят. Иди настрой. Я ведь в медицине не разбираюсь.

— Разберусь, чай, не впервой. Да, а что у нас с энергией?

— Пусто, хоть шаром покати. Реактор был в заглушке, я его раскочегарил. Танк пока сам добирает, сколько нужно, по боевому расписанию.

— Что-то у меня башка не варит. Нужно кофе выпить.

— Да погоди ты с кофе! Командира оживить надо. Потом выпьем все вместе.

— И то правда. Пойду медблок настрою. Можно реактор задействовать для скорости?

— Нет ещё, только через час выйдет на рабочий режим. Да ты не стесняйся, бери снаружи! Хуже все равно уже не станет.

* * *

Механик-водитель был прав. На поляне стояло ледяное молчание. Волшебная зима накрыла долину. Деревья стояли в кружевном инее, торжественно сияя на солнце инеем на ветках. Застывшие волны реки казались отлитыми из хрусталя. В радиусе трех километров танк забрал всю энергию, понизив температуру окружающей среды на сто градусов. Три заиндевевшие фигуры, две в цветастых платьицах и одна в комбинезоне, застыли у заснеженного костровища. Им уже ничто не могло повредить.

* * *

Я пришёл в себя от лютой стужи. Дрожь сотрясала тело так, что, казалось, мышцы порвутся. Я лежал голый на поролоновом прямоугольнике, вспоминая свою смерть и посмертие. Громадный кулачище, влетевший мне в лоб, как таран. Треск расколовшегося черепа. И разговор двух великанов, который я не мог слышать, но, тем не менее, помнил до последнего слова.

Сверху на мне кучей лежала моя одежда. Я лихорадочно одевался, а по щекам текли, замерзая дорожками, слёзы. Слёзы обиды и бессилия.

Они ведь всё знали! И даже не подумали о тех, кто снаружи. Подумаешь, какие-то “аборигены”! Я вспоминал разговор великанов. Наверное, это танк позволил мне его запомнить. Прощальный подарок?

С трудом я разжёг костёр. Руки не слушались, но холодное отчаяние помогало. Я должен выжить, чтобы рассказать людям правду. Ах, вы ж, чёртовы предки! Так вот какими вы, оказывается, были! Чудовищами, бездушными горными троллями.

* * *

В предрассветном сумраке ярко пылает костёр. Вокруг костра сидят четыре фигуры. Катя, Лена, Иван, Сергей. Трое мёртвых и один живой. Он кутается в кожух и рассматривает большую овальную дыру во льду реки.

Рядом с ним стоит большой открытый мешок. Из него на заиндевевшую землю просыпалась горка драгоценные камней. Отборные самоцветы сияют в пламени костра всеми цветами, — голубым, зелёным, красным.

В первых лучах зари на прежнем месте посередине реки появляется блестящая капля танка. Овальная дверь открывается, и по трапу к костру спускаются три громадные фигуры. Предки людей, похожие на горных троллей, но всё-таки люди. Они легко поднимают на руки замёрзших и уносят внутрь громадной машины.