Лихо-Космический
Саша Викторович
Лихо-Космический
Пал Саныч вылез из подвала, юркнул в подворотню, и уткнулся лицом к лицу с парой нариков. Они сидели на ящиках из под помидоров, курили косяк, балдели и забивали на весь белый свет. Один из них сделал добрую затяжку, а спустя вечность, выдохнул струю дыма в лицо Пал Саныча и загадочно протянул:
– Томные мы…
Мужик закашлялся и помахал перед лицом ладонью, разгоняя кумар, а уже через секунду он стоял в своей спальне и наблюдал, как его молодую жену оприходует наглый сосед со второго этажа. Он (сосед) запрокинул голову, и уставившись в белёный потолок самозабвенно стонал, а Лидка, тварь эдакая, радостно подмахивала ему и надсадно ругалась, и вдруг словно почуяв своего незадачливого супруга, она медленно повернула голову и одними губами, едва слышно прошептала:
– Томные мы…
Кулаки Пал Саныча сжались, а зубы заскрипели, "За что мне всё это, за что!?." – ярость медленно накатывала на него, как волны океанического прибоя… "Стоп! – мелькнула шальная мысль, – почему прибой океанический, а не морской?" Через мгновенье он понял почему – его ботинки наполняли солёные воды синего океана неведомой планеты. Там, за бесконечным горизонтом, вставал газовый гигант в пурпурных тонах, и с серебристыми кольцами, а над всем этим сияло бирюзовое, автохтонное солнце. Но вся эта благостная красота, будь она проклята, быстро выскочила из головы очумевшего мужика, поскольку из глубины океана, метрах в ста от берега, вода стала вспухать и пениться, и вот уже нечто напоминающее Останкинскую башню поднялось и протянуло к нему свой тентакль. Несчастный попаданец приготовился умереть и даже закрыл от страха глаза, что не помогло, поскольку перед мысленным взором встала его авторитарная супруга, Лидия Петровна, со скалкой наперевес… Чудище тем временем деликатно обвило его щупальцем, растущим из шарнира ржавой клешни, и поднеся к своему единственному глазу, напоминающему трёхметровый шар наполненный табачным дымом, издало невыносимый для ушей звук, похожий на надсадный стон рвущейся переборки:
– Томные мы…
Ослабив хватку, существо бросило его в свою бездонную пасть. Испытывая бесконечное падение, Пал Саныч вспомнил свою первую встречу с Лидкой, такой тоненькой, такой хрупкой и нежной... а затем свадьба и первый шок, а затем кошмар, и ещё, и ещё, и так из года в год он с ужасом наблюдал за изменениями, происходящими в его душе. "Что ж, прощай любимая, я так и не сумел обуздать твой бешеный нрав", – под конец подумал он, но конец всё не наступал и не наступал. "Сколько мне ещё падать?" – возмутился Пал Саныч и понял, что никуда он не падает, а вовсе даже сидит на корточках посреди огромного зала у подножья трона. Золотые подлокотники, рубиновая подножка, спинка, вознесшаяся тремя пиками к росписям свода и полы из чёрного мрамора отполированные до состояния зеркала. На троне восседает антропоморфная, чёрная фигура. Высокая, худая, высохшая до состояния мумии она смотрела на пришельца своими залитыми тьмой зенками и шевелила безгубым ртом.
Пал Саныч поклонился и тихонько поприветствовал:
– Здрассь.
– Привет! – низким и гулким рокотом ответило существо и, опёршись костистыми пальцами на подлокотники, приблизило свою конусообразную голову к гостю, – ты кто такой!?
– Видите ли, в чём тут дело… – начал было оправдываться мужик, но тварь вдруг повела своим треугольным шнобелем, зашмыгала, задергала, глубоко вдыхая воздух, и снова пророкотала, отвечая на свой собственный вопрос, – ты САНТЕХНИК! Я чую.
– Ну, да, – безысходно ответствовал Пал Саныч, – но это временная работа…
– Я, Лихо! – перебило существо бормотание гостя, выпучивая от натуги базедочные глаза.
– Какое… какое такое лихо?
– Не какое, а какой – Космический!
Последнее слово пророкотало настолько громко, что свод зала разверзся, а стены стали крошиться и медленно осыпаться в бездну. Вскоре Пал Саныч с изумлением обозревал черноту космоса и мириады звёзд, и не было им числа.
– Я не люблю сантехников, от вас дурно пахнет. Знал бы заранее, не стал бы устраивать для тебя всю эту буффонаду.
– Да, но это временно… – вновь попытался оправдаться мужик, и вновь был перебит:
– В тысячах прошлых жизнях ты был сантехником, и в тысячах будущих – останешся им. А-ха-ха! Я даже пренебрегу своими обязанностями, и не буду устраивать тебе лихо. Ступай, и да будет с тобой моя тьма.
С этими словами Лихо откинулся на спинку трона и замер. Из его шестипалой кисти вывалились две капсулы, красная и синяя, скользнули по чёрному мрамору и канули в бездну. "Никак помер, – подумал Пал Саныч, – или притомился?"
– Притомился! Притомился! Притомился! – Пророкотал низкий и гулкий смех в голове попаданца и он обнаружил себя в подворотне, разгоняющим рукой сладковатый дым косяка.
– Антошка, ты что ли!? – узнал он одного из нариков.
– Ага, я это, дядь Паш.
– Кхе-кхе-кхе, – закашлялся сантехник и спросил, – а ты почему это не на занятиях?
– Так ведь это, корона же…
– Так и что, есть же дистанционка?
– Э-э-э, – на очередную вечность задумался Антошка и после ответствовал, – так ведь это, у нас "нет" отключили.
– Эх, шалопаи! А что за дрянь курите?
– Так ведь это, вот он принёс. Санёк! – ткнул парнишка своего напарника локтем, тот замычал, и указуя перстом в небо, пробормотал:
– Оттель привезли…
– Откуда это, оттель? – удивился Пал Саныч.
Санёк закатил глаза и ответил:
– Со звёзд…
Остатки косяка давно потухли, а лёгкий ветерок продул подворотню и Пал Саныч вдруг вспомнил все, что с ним происходило. Вскочив с колен, он бросился бежать. Остановился. Вернулся.
– А ну марш домой! – скомандовал он, и уже сорвавшись на крик, – и чтобы эту дрянь больше не курили, а то матери всё расскажу!
– Но дядь Паш… – попытался возразить Антошка пустой подворотне.
Пал Саныч ворвался в подъезд, и проигнорировав лифт взлетел на третий этаж. Похлопал себя по карманам в поисках ключа. Нету! Рванул ручку – открыто! Не разуваясь, вбежал в кухню. Жена, в фартуке и без нижнего белья, что-то жарила на большой сковороде. Услышав шум, обернулась.
– Что это с тобой, ополоумел? – удивилась она растрёпанному виду мужа.
Кулак Пал Саныча со всего маху опустился на столешницу, так что тарелки и кружки жалобно тренькнули.
– Лидка, не смей, не смей так со мной разговаривать! – закричал он, сорвавшись на фальцет.
– Во-первых, не Лидка, а Лидия Петровна, – окрысилась жена, и открыла рот для продолжения отповеди, но кулак мужа снова опустился на столешницу, вызвав бурю среди посуды. Вздрогнув, она отстранилась. Наткнувшись на плиту, машинально выключила конфорку и посмотрела на мужа другим взглядом. Несмотря на растрепанный вид, он не походил на ополоумевшего человека, что-то в нём кардинально изменилось, и боролось сейчас, а тьма в его взгляде и пугала, и завораживала.
Не раздумывая не секунды Лидка развязала узел фартука и сняв его с себя двумя пальчиками, демонстративно вытянула перед собой. Пальцы разжались, и последняя преграда упала. Только что стоявший перед ней грозный покоритель воробьёв превратился в похотливого идиота. Сантехник стоял с отвисшей челюстью, а Лидка, такая тоненькая, такая хрупкая и нежная… она шагнула к нему, встала на колени и начала расстёгивать его брюки.
Через пару часов, сытый и благодушный Пал Саныч лежал на кровати с пультом в руках. Лидка, уткнувшись головой ему в подмышку, смотрела телевизор. Рядом с кроватью на маленьком столике стояла пустая сковорода.
– Отнеси сковородку на кухню, милый, – промурлыкала жена и легонько ущипнула мужа за плечо.
– Ой! Больно же, – притворно простонал Пал Саныч и улыбаясь встал, взял сковороду и пошёл в кухню. И тут в дверь позвонили. Сантехник прошёл в узкий коридорчик и открыл дверь. В подъезде стоял сосед со второго этажа.
– Привет! А Лидия Петровна у себя, можно её позвать?
– Конечно, сосед, проходи, – ответствовал муж и сделал шаг назад, а когда гость шагнул внутрь, сковорода, всё ещё находившаяся в руке Пал Саныча описала дугу и врезалась в лоб несчастному соседу. Тот вылетел на лестничную площадку и кубарем скатился по лестнице. Отмщённый муж выглянул за дверь и убедившись что наглец жив, зло выплюнул:
– Ну что, томный ты мой, отдыхай!
И закрыл за собой дверь.
