Метель

МЕТЕЛЬ

Крупными хлопьями падал снег. День близился к вечеру, но немногочисленные уличные фонари ещё не были готовы «зажечь по полной программе» на этой пустой улице небольшой деревни, по направлению к которой всё быстрее приближался стремительно разрастающийся город, город высоких домов и огромных заводов. Но пока здесь было тихо и малолюдно.

Андрей остановил свой автомобиль около дома отца Кати. Девушка, увидев знакомую иномарку, сразу же выбежала из уюта небольшого одноэтажного строения, накинув на плечи пуховик.

– Спасибо тебе, что приехал, и извини, что отвлекаю от сборов в командировку, но я просто не знаю, что делать! – протараторила Катя, как только села в автомобиль к своему молодому человеку. 

Девушка была очень взволнована. Странно было её такой видеть. Обычно, несмотря на молодость, эмоции девушки были крайне скупы и проявлялись только в действительно сложных обстоятельствах. И даже её обычно идеально собранные в хвост чёрные волосы на этот раз неуютными клочками выбивались из привычного безукоризненного образа.

– Всё нормально, – сказал Андрей. 

Он уже понимал, что не успеет сегодня на самолёт, но ради любимой девушки он отложил все дела.

В этот день его посетило несколько позабытое чувство тревоги. Тревоги, когда хочется бежать без оглядки как можно дальше. Бежать от того, что так боишься рассмотреть во всех подробностях в ночной темноте. Но это было его личное тревожное расстройство, не стоило выпускать его наружу, вдруг Катя догадается, что он того, с небольшим приветом...

И чтобы успокоить, усмирить, выдрессировать это дурацкое чувство, Андрей бросил всё и приехал к Кате, у которой без вести пропал отец. 

Девушка взволнованно проинформировала парня о своих действиях:

– Родственников всех обзвонила. Потом обращалась в милицию. Все говорят, что прошло ещё слишком мало времени, может в городе загулял, но я-то понимаю, что отец просто так не может никуда уйти! Он даже в магазин надолго не уходит!

– Ты хорошо осмотрела дом? – спросил Андрей. Вопрос был глупый, но не прекращающаяся тревожность глушила разум.

– Что там смотреть-то? – ещё сильнее занервничала Катя. – Две комнаты, кухня, да подпол полтора на полтора метра. Чердак, баня. Туалет, чёрт побери! Я уже по соседям пробежать успела. Тут мало таких, как он, кто на зиму остаётся. Никто ничего не видел. Да ещё и на скандал нарвалась с этими кроликами. Поехали по улицам поездим, пока ещё светло. Может, встретим кого, опросим, или просто посмотрим, не на месте же сидеть!

И они поехали вперёд. Ещё немного, и дороги в заметёт ещё сильнее, и появится вероятность застрять в сугробах до самого утра, пока не приедет снегоуборочная машина.

– Стоп. Какими кроликами? – отвлёкся от мыслей о дороге Андрей.

Катя тяжело вздохнула, потом принялась рассказывать:

– Сам знаешь, мой отец особо ни с кем не общается. Только если с Васей, что живёт рядом, через дорогу. Иногда отец ему деньги на бутылку одалживает. А тот ему всё обещает за щедрость мясо кроликов отдать. Они с женой кроликов разводят. Не много, чисто для себя. Так вот, этот Вася всё чаще обещал кроликов в последнее время. А недавно утром, отец вышел снег чистить, а кролики уже потрошённые, разделанные, без меха, без голов, на нашей изгороди у крыльца весят. Обрадовался папка, что Вася хоть так начал долг отдавать. Принялся за готовку. Я тоже попробовала. Оказывается, действительно вкусное мясо.

– То есть, сам Вася этих кроликов не лично в руки ему отдал?

– Просто так оставил и ушёл, – сказала Катя.

– Кролики висели на изгороди, без голов и потрошённые?

– Да, но я сама не видела, – сказала Катя. – Просто на изгородь их легко повесить. Вот они и висели. Без голов. Потрошённые. Семь штук. В морозилку все не убрались. А когда я к Васе и его жене домой зашла, у них скандал. Вася, как всегда, утром с похмелья, а жена его «пилит». Ругает за то, что он кроликов кому-то за бухло продал. А он говорит, что не продавал. Я призналась, что мы думали, что это Вася нам их отдал. Жена ещё сильнее на него ругаться начала, а он ничего не помнит который день. Пришлось за всё им заплатить! Несколько дней назад это было, когда я отца приезжала навестить в деревню эту чёртову…

– Чёрт, – выругался Андрей. – Может, было что-то странное? Какие-нибудь следы около дома?

– Какие следы? Я, как приехала, так там уже снегом всё замело. Тут день через день такая метель. Зима очень снежная выдалась, в городе это не так заметно…

– Знаешь, нам лучше сейчас уехать отсюда куда-нибудь. В город. Или ещё дальше, – после некоторой паузы сказал Андрей.

– Ты что, сдурел?! – взбесилась Катя. – А если он вернётся? Он же может вернуться домой в любой момент! И я должна быть рядом! Вдруг у него отшибло память, или… или ещё что-нибудь такое случилось? Возраст всё-таки. Кто знает, что будет с нами, когда мы постареем? Извини, что отвлекла тебя от дел. Утром обещали МЧСники приехать, сейчас у них все заняты. Я подняла все связи, которые только можно. Если хочешь, то можешь ехать, но я не поеду никуда, я это точно решила…

Девушка попыталась выйти из машины, когда Андрей остановил своё транспортное средство на повороте, но парень не дал Кате этого сделать, легонько схватив её за рукав пуховика.

– Подожди, я всегда с тобой, – в своей спокойной манере сказал Андрей.

Они замолчали. Ровно и тихо работал двигатель автомобиля. Катя хотела расплакаться, но у неё не получилось. Она лишь немного скривила губы, но быстро взяла себя в руки.

После паузы, они поехали дальше. Под колёсами громко хрустел снег, который всё сыпался с неба плотной стеной, мерцая в лучах ближнего света фар.

Андрей с Катей ещё немного покружили по окрестностям перед тем как стемнело. Но фонари на улице так и не зажглись.

– Всё это очень похоже на одну очень нехорошую историю, – сказал Андрей, когда его автомобиль немного завяз в снегу рядом с домом Кати.

– Что за история? – спросила девушка, нервно кусая губу.

Андрей заглушил двигатель. Он не знал, с чего начать свой рассказ и стоило ли это вообще делать.

– Фонари не горят, видимо где-то обрыв на линии, – сменил парень тему только лишь для того, чтобы немного отвлечься, чтобы правильно начать историю, после рассказа которой, у его девушки должно возникнуть желание как можно скорее покинуть это место.

У них ещё было время на то, чтобы откопать автомобиль, что так неудачно забуксовал, чтобы попытаться добраться до трассы. Но парень медлил до конца не веря, что это случается вновь.

– Что за история? – настойчиво повторила Катя.

– Я расскажу, как мы доберёмся до трассы, – сказал Андрей, посмотрев на наручные часы.

– Я же сказала, что никуда не поеду, – твёрдо сказала Катя, приоткрыв дверь авто. – Я должна быть здесь!

Девушка выскочила из автомобиля и громко хлопнула дверью. По сугробам Катя попыталась добраться до своего дома, что находился метрах в пятидесяти от застрявшей машины Андрея. Парень побежал за ней.

По снегу, который в некоторых местах нападал выше колена, они добрались до уютного домика отца Кати. Электричества дома не было, предположение Андрея об обрыве линии электропередач из-за непогоды оказалось обоснованным. Катя смогла найти керосиновую лампу, которую они и поставили на стол кухни-столовой. Потом девушка поставила чайник разогреваться на газовую плиту.

Они долго молчали, обоим было неуютно. Катю терзали мысли об отце, Андрея посетила паранойя, тянувшаяся с детских лет. Он тревожно щупал что-то у себя на груди и когда сквозь кофту находил заветный предмет, то ненадолго успокаивался.

– Ты ещё можешь успеть на самолёт, – хмуро сказала Катя, сев на скрипучий деревянный стул.

– Не успею, – сказал Андрей, выложив на стол свой разрядившийся телефон. – Я не оставлю тебя.

– Спасибо, – без какой-либо благодарности в голосе сказала Катя, пропажа отца её сильно выбила из душевного равновесия. – Так что за история?

Закипел чайник. Девушка встала со стула, ловко разлила кипяток по кружкам, в которые заранее положила чайные пакетики. Вернувшись за стол, она поставила цветастую кружку перед своим парнем, а аналогичную ёмкость она пододвинула к себе поближе, больше не спеша к ней притрагиваться.

Несмотря на то, что они были вместе чуть больше шести месяцев, между ними ещё не было той простой бытовой близости, когда оставаясь вдвоём под одной крышей они могли вести себя раскованно, естественно. Их отношения были разграничены различиями в занятости. Катя ещё училась в университете, студенческая жизнь била ключом, подводя все события к скорым итоговым экзаменам и защите диплома. Андрей был хоть и молодым, но уже признанным специалистом, трудовую жизнь которого занимали частые командировки, самоотверженность в решении производственных задач и обоснованные надежды на повышение. Их жизни текли разными направлениями, но так получилось, что короткая встреча на какой-то скучной вечеринке, где они были совершенно чужими, сделала их близкими за пределами постороннего веселья. Они пока не понимали, как сильно их привязали друг к другу эти обстоятельства, но так или иначе, они оказались здесь одни, вдали от родного города и без простых благ цивилизации. Самое время посвятить друг друга в свои тайны, открыться по-настоящему, так, как они себе ещё не позволяли этого, несмотря на интимную близость. По-крайней мере, Андрею этот момент показался более чем подходящим. Ему резко захотелось всё рассказать, но он не знал с чего начать. Лишняя мнительность, несмотря на постоянное внешнее спокойствие, всегда сильно мешала парню по жизни. И Катя заметила тревогу в его глазах.

– С тобой всё в порядке? – спросила она.

– Нет, – признался Андрей.

– Ты хочешь мне всё-таки что-то рассказать?

За окном завыла метель. Тускло горела керосинка, освещая простой интерьер помещения. Тикали настенные часы. Но этот уют только сильнее тревожил Андрея. Он встал из-за стола и подошёл к окну, вглядываясь в черноту вечера. Но сквозь толстое стекло окна можно было разглядеть лишь белый шум помех от разыгравшейся метели. Стоя спиной к Кате, которая всё-таки начала понемногу отпивать из кружки остывающий чай, парню было легче начать свою историю.

– Когда мне было девять лет, мои родители развелись, – собрав мысли воедино, начал рассказ Андрей. – Отец всегда был очень, как бы вернее сказать, очень правильным человеком. Точнее, пытался казаться правильным человеком. И иногда у него это получалось. Он верил в бога. Молился каждый день. Правда, в церковь ходил не часто. А мать была другой. Такой шумной, компанейской женщиной. Сколько помню, она не любила отца. Потом стала выпивать. Уходить куда-то гулять. Пропадала сутками. Отец даже пару раз бил её. Но ничего с ней сделать не смог. Может, и разница в возрасте сказалась. Она была младше его. В общем, развелись они. Суд оставил меня с матерью.

– Да, ты рассказывал об этом, – небрежно сказала Катя, теребя в руках фантик от только что съеденной конфеты. – Потом мать у тебя умерла, и тебя отдали в детский дом, а отца ты так больше и не видел.

– На самом деле всё было не так, – сказал Андрей.

– Твой отец тоже пропал?

– Когда суд вынес постановление, отец украл меня у матери, – не обращая внимания на вопрос девушки, продолжил рассказ Андрей. – Украл, и мы уехали жить в тайгу. У отца там был домик. Мой дед, я его ни разу не видел, до старости лет жил там отшельником. Теперь и мы поселились в том доме, где медленно сходил с ума отец моего отца. К слову, вот он точно пропал без вести в том лесу. Но в тайге не так сложно напороться на дикого зверя.

– У нас тут рядом небольшой лес. Ты намекаешь на то, что моего отца могли съесть дикие звери? – построила свои догадки Катя.

Андрей хотел продолжить свой рассказ, но не стал. Он оторвал свой взгляд от метели и посмотрел на Катю. Как она была молода, прекрасна в своей молодости. Ей было всего девятнадцать лет, а он был старше. Шесть лет, значительно ли это? Выдохнув ненужные эмоции, он продолжил рассказ: 

– Жили мы неплохо. Без благ цивилизации, но в тишине и спокойствии. Отец учил меня тому, что я должен был изучать в то время в школе, он был неплохой педагог. Ещё он учил охотиться, разделывать дичь и готовить еду. Мы вместе занимались спортом. Подтягивались каждое утро, закалялись, обливаясь холодной водой. Молились утром и вечером, хотя отец понимал, что к религии у меня нет никакого интереса. Я просто стоял рядом с ним напротив красного угла и шептал одну единственную молитву, которую знал наизусть. И отец не принуждал меня изучать что-то ещё, хотя один раз мы прочитали почти всю библию, но для меня это было однообразно мифам Древней Греции. Но на каком-то моральном уровне мы были близки по духу, и у нас не было никаких разногласий. Мы стали настоящими отшельниками, но я понимал, что так долго жить было невозможно. Меня тянуло в город, к игре в футбол во дворе, к собирательству вкладышей от жвачек, всяким мальчишеским делам… но я также любил проводить время со своим отцом. Он был очень заботливый. Я тогда даже, наверное, был счастлив. Так мы прожили почти год, пока в одно жаркое июньское утро с отцом не стало плохо. Он вернулся с обхода ловушек на зверей, а я только что проснулся. Мы помолились, сделали утренние упражнения, после чего облились холодной водой. Я не знаю, это был сердечный приступ или инсульт, но папа как-то тяжело сел на скамейку и завалился. Я не знал, что делать, я просто точно понимал, что он умер. И никто не знает о том, где мы находимся. Папа был крепким мужиком и никогда ни на что не жаловался. А тут просто взял и умер. Пять минут и здорового мужчины не стало. Короткий приступ боли и смерть. Жаль, но он не догадался рассказать мне, как выбраться отсюда к людям, если случится экстренная ситуация. Может, боялся, что сбегу? Не понял я его до сих пор в этом плане. Но я хоть и скучал по футболу и жвачкам, но совсем не хотел возвращаться к матери. Раз в несколько месяцев он уходил в посёлок ровно на два дня, чтобы купить всё самое необходимое. Я был на той дороге лишь раз. Но в этот поход я отправился один, взяв с собой охотничий нож и нательный крест с шеи папы. Конечно, я собрал ещё еды в рюкзак, спички, одежду. Не знаю, зачем я забрал простенький железный крестик на верёвке, но это осталось моей единственной памятью об отце…

– Какая… какая история. Ты не рассказывал об этом, – Катя отвлеклась от своих мыслей, проникшись воспоминаниям Андрея.

– Конечно же, я заблудился, – продолжил парень рассказ. – Еда закончилась, спички отсырели. Около недели я бродил по лесу. Если честно, то уже хотелось, чтобы на меня напали или волки, или медведь, ведь комары, мошкара, этот гнус, буквально съедали заживо. Болел живот ещё очень сильно. Чем-то отравился. На самом деле, плохо помню подробности. Особенно жутко было ночью. Ещё страшнее было, когда не получалось разжечь костёр… да не в этом суть. Набрёл я на маленький охотничий домик, сторожку. Строение было меньше, чем дом деда. Там было одно помещение, печь, спички, соль. Еды только не было. Рядом тёк ручей с пресной водой. Поев ягод и немного угля из печи, чтобы живот перестал болеть, я лёг спать на лавочке. Ночью меня разбудил медведь…

– О, боже! – сказала Катя. 

Она вновь вспомнила про отца и возможность того, что он напоролся на диких зверей, ведь хоть и небольшой, но всё-таки лес был совсем рядом. Но мысли Кати прервались, как только Андрей продолжил свою историю:

– Я услышал рёв медведя. Узнал этот звук. Медведи не редко бродили мимо нашего с отцом убежища. Но у нас была крепкая изба, а тут ветхая лачуга, дверь которой запиралась на маленький крючок. Медведь рычал, будто был рассержен чем-то. Или напуган. Мне показалось, что это был именно испуг! Он стучал лапами по стенам дома, выбил крохотное окно, пытаясь пробраться внутрь, но был слишком огромным. Потом он добрался до двери, которую я загородил столом и скамейкой – всем, что было в этой крохотной избушке, помимо печи. Я был готов сразиться с этим медведем, ведь у меня был нож! Но мне опять повезло. Так я тогда думал. Медведь, несколько раз толкнув хлипкую дверь, взвыл в последний раз. Потом я отчётливо слышал только один звук. Он мне напомнил звук рвущейся ткани. Только это было нестерпимо громко. Потом грянул гром и пошёл дождь, настоящий ливень. Я всю ночь прислушивался к шагам за стеной, сидя в углу, держа наготове свой нож. Мне казалось, что за шумом дождя я слышу шаги, но это не было похоже на шаги медведя. Медведь топал, а тут будто кто-то очень медленно переставлял, не знаю… какие-то ходули! И этот кто-то трогал стены, стучал по крыше…

– Конечно, с перепугу и не такое послышится! – сказала Катя.

– Утром гроза закончилась, и было свежо, даже прохладно, – сказал Андрей, ему стало тяжелее вести свой пересказ о том, о чём он никогда никому не рассказывал. – За ночь я сжёг все поленья, что были в охотничьем домике. Вышел наружу, мне нужны были дрова. А на пороге лежала туша медведя. Огромная такая. Только головы не было. И шкура была содрана, а внутренности выпотрошены. Чистая работа! Я тогда подумал об охотниках, что это их рук дело, ведь всё было выполнено очень аккуратно, профессионально. Но зачем им потрошить убитого медведя? Посреди ночи, в грозу? Об этом я тогда не подумал, малой ещё был. У меня было много соли, был нож, были навыки вяления мяса. Я весь день этим занимался, держа открытой дверь в сторожку. Набрал дров, даже смог их вечером разжечь, и в кастрюле сварил мясо и ел его. Ел много и жадно. Оно не проварилось, было ужасно не вкусным, даже горьким. Очень жёстким. В нём были паразиты. Но как я ждал охотников, которые, по мнению ещё мелкого пацана, скоро должны вернуться, ведь ушли они потому, что дверь была закрыта! Ушли, оставив свою добычу, чтобы просто не таскать её с собой! И я хотел показать, какой я хозяйственный, ведь вяленое медвежье мясо, возможно, вкуснее варёного. Только вялить нужно долго, по-другому мясо бы никак не сохранилось. Пришла ночь. Я ждал, но охотники не возвращались. Я был сыт, и у меня было хорошее настроение. Но стало скучно. От скуки я начал молиться, как молился мой отец. Стоял напротив угла, на котором, конечно, не было такой полки с иконами, как у нас. Молился, сначала про себя, а потом и громко вслух. Благодарил бога за пищу. Молился до тех пор, пока из этого же самого, блин, угла, отчётливо не услышал голос. Я услышал голос и эти непонятные шаги за брёвнами избушки. Голос, который был так не похож на человеческий. Какой-то писклявый звук, будто воспроизводимый не голосовыми связками, а чем-то таким гадким, липким, мокрым. Не звук, а бульканье…

– Андрей, ты понимаешь, что сейчас рассказываешь какую-то ерунду? – не впечатлилась рассказом Катя. – Но я могу это списать на детскую фантазию. И что же тебе этот голос сказал? Привет, как дела?

Андрей внимательно посмотрел на свою девушку. В принципе, он не должен был ожидать другой реакции. Парень сел за стол, отхлебнул немного из кружки, и, как ни в чём не бывало, продолжил свою историю:

– Голос сказал мне, что не того я благодарю. Тогда я испугался, и вновь подпёр дверь столом и скамейкой. Опять пришлось достать нож. Но этот кто-то, кто был снаружи дома, не стал стучать в дверь, или пытаться выломать заделанное ветками разбитое окошко. Нет. Оно просто несколько раз за ночь просило меня выйти. Оно говорило: «выйди ко мне». И так раза три или четыре. Каждый раз, когда я, обессиленный, пытался заснуть, прячась за печкой. За печкой мне казалось, что этот противный голос был тише…

– Так почему же оно к тебе не вошло в дом? Убить медведя сил хватило, а вломиться в твою избушку, нет? Бред какой-то, – сказала Катя, допив чай.

– Да, бред, – согласился Андрей.

– Чем же всё закончилось? Тебя насмерть съели? – съехидничала Катя.

– Дальше расскажу вкратце, тебе всё равно будет трудно поверить, – сказал Андрей. – Утром мне пришлось выйти из избушки, чтобы набрать дров и налить воды во флягу. Приходилось постоянно оглядываться по сторонам. Но я никого не видел. Только было ощущение, что за мной наблюдают. А ночью всё повторилось. Опять этот голос. «Выйди ко мне». Опять этот ужас. Понимаешь, как это давило на психику? Эти шаги. Тяжёлые. Я находил потом следы вокруг дома, но следы не были похожи на что-то… объяснимое. Скорее, похоже на то, что кто-то истыкал деревянными рейками землю. Пережив так ещё одну ночь, я собрал немного варёного медвежьего мяса, залил воды во флягу, и вновь отправился в путь. Попытался осмотреть местность, насколько это было возможно. Забирался на самые высокие деревья, всматривался вдаль. Мне даже показалось, что не так далеко есть деревня и я рискнул идти в ту сторону, не возвращаясь на ночлег в избушку. Пришла ночь, и я встретил его, когда разжёг костёр. Он стоял напротив меня, и от страха я не мог даже пошевелиться! Было сложно что-то разглядеть, но мне запомнились его очертания. Он был высоким, раза в три выше меня. Его можно было бы принять за холм с руками и ногами, гору, или сплетённые крупные ветви деревьев, фантазии хватало на многое. Ёлку без иголок, на которой, будто гирляндой, висели головы зверей. И, может быть, людей. Тусклыми маленькими белыми огоньками горели его глаза…

– Хватит, ерунда какая-то! – остановила рассказ парня Катя. – Зачем ты меня сейчас пугаешь? Это совсем не смешно! 

Она положила свой телефон на стол, проверив, не пытался ли ей кто-то позвонить или отправить сообщение. Заряда было мало, что вызывало чувство серьёзного дискомфорта.

– Если это не то, о чём я думаю, то сочти это за вымысел девятилетнего пацана, заблудившегося в лесу, – сказал Андрей.

– А если это то? – с вызовом сказала Катя. – То почему тогда ты не увёз меня отсюда подальше, если с самого начала хотел это сделать?

– Потому что он никогда не заходит в дом сам, – серьёзно сказал Андрей. – Но ты сможешь его услышать, и поверишь мне. Но я очень хочу, чтобы то, что происходит сейчас, не было похоже на тот ужас, что я когда-то пережил. Я не знаю, как с этим смириться. Но с этим можно жить. Главное, только не выходить к нему...

– Ты пугаешь меня! – сказала Катя. – Но, постой! В лесу же тебя не тронуло это чудовище?

– Нет, – сказал Андрей. – Он был рядом недолго. После того, как я его заметил, он скрылся в темноте. Но был рядом, я чувствовал. Я ещё сильнее разжёг костёр. Кинул в него всё, что было у меня припасено. Мне было проще броситься в пламя, чем попасться в лапы этого… нечто. Но, поверь, ещё раз такого ужаса я не пережил бы. Костра хватило до рассвета. Тогда всю ночь я глаз не сомкнул, а днём мне повезло. Повезло в который раз. Я вышел в ту деревню, откуда мы когда-то с отцом отправились к дому, где прожили почти год. Меня отправили к матери, и я на время забыл об этих скитаниях по тайге. Про меня даже в местных газетах писали, как я выживал, как прятался в сторожке от медведя. Разумеется, ничего лишнего я не рассказал. А мать, казалось, не рада была меня видеть. У неё были какие-то проблемы, и мы совсем недолго прожили в городе. Квартиру пришлось продать, и мы переехали в деревню. Тут-то и вернулся мой кошмар. Несколько ночей я слышал эту просьбу выйти к нему…

– А мать твоя это слышала? – спросила Катя.

– Она завела любовника и ночевала у него. Могла пропасть на несколько дней. Я голодный ходил в школу, сердобольные соседки иногда меня подкармливали. Впрочем, в одну из таких ночей она была дома, но крепко спала и ничего не слышала. А утром на пороге мы обнаружили выпотрошенную и обезглавленную козу. Нам нечего было есть, и мать была рада такому подарку. Она не задумывалась о том, как это произошло. А у соседки тогда действительно пропала коза. Вечером мать ушла то ли к любовнику, то ли за бутылкой. И эта ночь была самой кошмарной. Если раньше чудовище говорило свою единственную фразу меньше пяти раз за ночь, то теперь я слышал это чуть ли не каждые пятнадцать минут, и так до самого рассвета…

– А ты пытался с ним поговорить?

– Да, – сказал Андрей. – Я спрашивал, зачем я ему нужен. Но ответ был один: «выйди ко мне». Лишь раз, наверное, оно мне ответило коротко и ясно: «надо». А в то утро… то утро было самым ужасным. Я открыл дверь, а на пороге лежала моя мать. Вернее, то, что от неё осталось. Это было… был просто кусок мяса. Без головы, без кожи, без… внутренностей.

– Что?! – Катя была шокирована историей. 

Она не хотела в неё верить, но видела, как переживает Андрей, рассказывая это.

– Потом меня отправили в детский дом, который вскоре закрылся. Меня отправили в другой город. Потом объявилась моя двоюродная тётка, с которой мы не ужились. Потом я поступил в универ. Маленькую квартиру, что выделило государство, пришлось продать, потому что однажды, на своём третьем этаже я услышал стук в окно. Да, он был там, он вновь нашёл меня…

– Поэтому ты так часто летаешь в командировки, снимаешь разные квартиры? – спросила Катя. – Меняешь место, чтобы оно тебя не нашло? 

Она переместилась с неудобного, скрипучего стула на диван. Несмотря на жуткую историю, ей захотелось немного вздремнуть, она очень устала за день. В конце концов, не может же это всё быть правдой?

– Да, я пытаюсь запутать следы, – сказал Андрей. – Когда не получается, я меняю квартиру и снимаю её в другом месте. Но и на четырнадцатом этаже это чудовище находило меня.

– Жуть, конечно, но это скорее какой-то твой комплекс, страх из детства, – сказала Катя, зевая. – Ты пробовал обратиться к… врачу?

– Я проходил осмотр у психиатра. Несколько раз. Всё хорошо. Да, пусть будет так. Фантазии, комплекс, страх. Но убийцу матери так и не нашли. А в тех краях, где я заблудился в лесу, давно ходило множество историй про духов леса. И охотники хоть и построили там свою лачугу, но после некоторых историй больше не ходили в те места с ночевой, боялись...

Катя попыталась подремать, устав от напряжённости этого дня, положив голову на спинку дивана, а Андрей вновь подошёл к окну. Он слушал вьюгу и старался не думать о том, что кошмар, о котором он не вспоминал уже два года, вернулся вновь.

Вьюга и не думала утихать, всё громче завывая. Андрей не знал, сколько прошло времени, как Катя резко очнулась.

– Электричество не дали? – спросила она, потягиваясь.

– Нет, – сказал Андрей, демонстративно щёлкнув выключателем на стене. – У тебя нет фонарика или свечек?

– Не нагоняй жути таким выражением лица! – недовольно сказала Катя. – Нет у нас свечей. Фонарик где-то в вещах отца должен быть. Такого никогда не было, чтобы тут свет отключали. Надо ложиться спать что ли.

– Да, ты права, – тихо сказал Андрей.

– И хватит смотреть на меня так! – Катя проснулась «не с той ноги». – Ты меня пугаешь! Рассказал мне о своих детских страхах, и я теперь тоже буду думать. Тем более, что в такую погоду с отцом действительно случилась беда! И я просто не знаю, куда он ушёл, взяв с собой совсем немного денег, и оставив свой телефон дома. Это уму непостижимо! Была бы я…

– Тихо, – сказал Андрей, прислушиваясь к чему-то. 

Но разглядеть сквозь метель что творится на придомовой территории было совершенно невозможно.

– Опять ты со своей жутью! – совсем разозлилась Катя.

И тут в дверь постучали. Три громких удара в крепкую дверь.

Катя осторожно попыталась подойти к двери, но её опередил Андрей, преградив ей дорогу.

– Катя, я очень за тебя боюсь, – сказал он.

– Сыкло, – грубо сказала девушка. – Ты совсем что ли?

– Откройте! – послышался за дверью мужской голос. – Очень холодно! Метель прям в рот метелит.

Катя, оттолкнув Андрея, отворила дверь.

– Здрасьте, – сказал невысокий мужчина лет пятидесяти, от которого сильно разило алкоголем. – Колька не нашёлся?

– Нет, – сказала Катя.

– Меня Василием зовут, я добрый соседушка Коли, – обратился мужчина к Андрею, стряхивая с себя на пол снег.

– Андрей, – коротко представился парень, пожав крепкую руку.

– Что же вы дома не сидите? – спросила Катя.

– Я с женой поругался, – ответил Василий, разуваясь и снимая куртку. – Полдня потом у Тарасова просидел. Выпили с ним. А жена пусть теперь думает, что я без вести пропал, как твой отец!

– Зачем вам это? – удивился гостю Андрей.

Катя заперла дверь на задвижку, и они прошли на кухню из маленькой прихожей. Гость сразу же удобно устроился на диване.

– У вас выпить есть чего? – спросил он.

– Только чай, – недовольно сказала Катя.

– Нет, так дело не пойдёт, – сказал Василий, вытащив из кармана уже початую чекушку. – Выпьем, за знакомство, Андрей-бармалей?

– Не пью, – сказал парень.

Василий сморщился, налив себе в пустую кружку Кати то ли водки, то ли самогонки.

– Не пьёт он, – пробормотал Вася. – Я, может, тоже не пью. Да вот кроликов жалко!

– Я же отдала вам за них деньги! – сказала Катя.

– Деньги, это не то! – сказал Вася, приготавливаясь к тому, чтобы осушить кружку. – Сколько сил было потрачено на этих кроликов, ведь они не только ценный мех! Который, кстати, где?

– Чудовище из детских страхов Андрея себе забрало, – язвительно сказала Катя.

Вася злобно усмехнулся, глядя на огонь керосиновой лампы:

– Нет, я, конечно, много чего в своей жизни пропил, но кроликов я не стал бы так бездарно пропивать. Наверное, твой отец что-то не договаривает…

– Хватит! – строго сказала Катя. – Завтра приедут из милиции, а МЧС начнёт поиски. И я прошу не говорить лишнего!

– Молчу, – сказал Вася и выпил.

– Вы ничего странного не заметили, пока шли по улице? – спросил Андрей.

Ему всё больше чудились какие-то странные звуки за пределами дома. То будто кто-то топал по крыше, или гремел калиткой.

Но не успел Вася рассказать о том, как из-за метели он заблудился, потом необычно долго преодолевал расстояние, которое проходит за три с половиной минуты, как все услышали громкий стук по стене дома. Будто кто-то стучал большой деревянной болванкой по брёвнам.

– Это что так у вас тут стучит? – удивлённо спросил Василий, пытаясь что-то разглядеть в окне.

– Выйди ко мне, – отозвался на улице громкий, булькающий голос.

Катя вздрогнула, посмотрев на Андрея, который был совсем не рад тому, что его предположения сбылись.

– Это я сейчас к тебе так выйду, что мало не покажется! – воинственно крикнул Василий, резко вскочив на ноги. 

От такой прыти у него немного закружилась голова, и он повалился на стол, уронив свою чекушку, телефоны Кати и Андрея, обе кружки и керосинку, что разлилась ярким пламенем по деревянному полу. Только чудом сам Вася не упал в огонь, быстрее всех добежав до прихожей. Там он застрял, обувая ботинки и накидывая на себя ещё мокрый от растаявшего снега бушлат. Из-за паники у него дрожали руки, поэтому у мужчины возникли серьёзные проблемы с координацией движения, и он не мог справиться с простой дверной задвижкой.

Андрей снял кофту и попытался сбить пламя, но у него ничего не получилось. Тогда он схватил с плиты чайник и вылил его содержимое в огонь, который уже неприятно щипал руки и обдавал жаром ноги. Но воды было слишком мало, а пламя перекинулось на занавеску и стену.

– Бежим! – крикнула Катя. 

Пока Андрей пытался бороться с пожаром, девушка быстро собрала документы и оделась.

В это время Василий всё-таки справился с замком и выбежал на улицу, оставив дверь открытой. Метель тут же закружила по прихожей, ещё сильнее раздувая пламя в столовой.

Молодым людям показалось, что Вася закричал, навернувшись со ступенек, но его крик заглушил новый порыв ветра.

– Подожди, – остановил Катю Андрей у выхода из кухни-столовой.

– Чего ждать, мы сейчас сгорим на хрен! – прокричала девушка.

– Я открою машину с брелка. Беги туда, если не успеешь добраться до соседей! – быстро протараторил Андрей.

Пламя было близко, его языки уже норовили коснуться спины молодого человека.

– А ты здесь что ли останешься? – потянула за рукав парня Катя, начиная задыхаться от дыма.

– Я побегу с тобой, – сказал Андрей, снимая с шеи почерневший от времени крест, который когда-то забрал у своего отца. – Мне кажется, что чудовище не трогало меня тогда, в лесу, только из-за него, но я могу ошибаться. Бежим!

Катя брезгливо надела на шею верёвку с маленьким старым крестиком, и потащила за собой Андрея из горящего дома. Парень сильно закашлял, когда они выскочили из дома в объятия колючей метели, что застилала глаза, не давая рассмотреть хоть что-нибудь впереди. На ощупь они прошли через калитку, придерживая друг друга за руки. Пискнул брелок в руках Андрея – автомобиль завёлся и разблокировал двери. 

Через минуту, когда девушка с парнем пробирались сквозь сугроб к автомобилю, кто-то очень сильный схватил Андрея за плечи, вырвав руку молодого человека из руки девушки...

С трудом открыв и закрыв за собой дверь, Катя попыталась привести автомобиль в движение, но тот прочно сидел в сугробе. Она включила дальний свет и на мгновение увидела перед собой высокий, чёрный силуэт непонятного существа, который держал в своих ветвеобразных руках Андрея. Катя успела заметить белые огоньки глаз и нелепые бусы из человеческих и звериных голов в верхней части туловища чудовища, которое резко скрылось во мгле.

Через несколько минут паники, Катя вновь услышала этот леденящий душу голос:

– Выйди ко мне.

В стороне от дороги ярко догорал дом. Рушилась кровля, снопом искр уничтожая всё, что было когда-то дорого девушке, что сидела недалеко от места пожара в машине, и старалась побороть в себе желание выбежать из закрытого пространства наружу, и бежать как можно дальше. Ещё она пыталась молиться, но у неё ничего не получалось, как и не получалось взять себя в руки. Она теребила чёрный крестик, что болтался на её белой шее. Это успокаивало.

Спустя вечность, метель затихла. Дом превратился в руины, небо просветлело. Катя не торопилась вылезти из машины, которую замело почти под самую крышу. Ближе к обеду появилась снегоуборочная техника, машины МЧС и пожарных. Вскоре приехала и милиция – у самого пепелища дома лежало три обезображенных трупа. Три туши человеческого мяса. Позже экспертиза установила, что это был пропавший ранее отец Кати, Василий и Андрей.

Девушке пришлось обратиться к психиатру, чтобы заткнуть ор этой психологической травмы, и часто бывать на допросах у следователей, которые всегда приходили в тупик от показаний Екатерины, которая теперь ни при каких обстоятельствах не снимала с себя старого нательного крестика. Но самое сложное было не паниковать, когда в некоторые бессонные ночи за стенами третьего этажа психиатрической лечебницы Кате вновь слышалась знакомая фраза:

– Выйди ко мне.