Моя работа

И вот я снова в рейсе. Опять меня отправили на «Айсберг», как мы его называем. На эту ледяную глыбу.

Несколько лет назад в глубинах космоса была обнаружена эта ледяная планета. Или астероид. Учёные так и не пришли к единому мнению.

Ох уж эти учёные-умники… А ведь сначала они в один голос кричали, что этот лёд не может состоять из воды, а только из замёрзших газов.

Ну и клоуны эти учёные. Они почему-то убеждены, что имеют право называть научной гипотезой любые свои бредовые фантазии. Вот не могут они честно признать, что нет у них ответа на тот или иной неразрешимый вопрос. Обязательно придумают какую-нибудь «гипотезу».

Даже, помнится, слышал я где-то такую «версию от учёных», что Вселенная не бесконечна, а имеет свой предел, то есть край, границу. И что же за этой границей, как вы думаете? Никогда не угадаете… Оказывается, лёд!

Да! Представляете? Летите вы, летите, долетаете до края Вселенной, и вдруг, ба-бах! В ледяную стенку.

Как вам такая гипотеза? Очень научная?

Да, кстати, может так и появился наш «Айсберг»? Откололся от края Вселенной и летит себе непонятно куда.

Но лично мне больше нравится другая версия по поводу Вселенной и про мироздание вообще. Как-то раз попалось мне на глаза иконописное изображение на тему Страшного Суда. Это где про второе пришествие и конец света. В общем, апокалипсис.

Так вот, там на заднем плане два ангела сворачивают небеса, как театральную завесу, со всеми звёздами, планетами, кометами. И этот видимый мир заканчивает своё временное существование.

Ведь существует же мир невидимый, где обитают ангелы и бессмертные души. Такой вариант мне представляется более реалистичным, чем всякие прочие гипотезы.

И если настанет тот последний день, то не окажется ли, что весь наш видимый мир был всего лишь подобием театральных декораций?

***

А пока я предаюсь размышлениям на подобные философско-фантастические темы, мой миллионник идёт прямым курсом к гигантской ледяной глыбе, несущейся в необъятном пространстве по неправильной траектории.

Миллионником я называю тягач-рефрижератор, которым управляю, грузоподъёмностью в миллион тонн.

Из-за своих гигантских размеров он никогда не совершает посадок. Все погрузочно-разгрузочные работы производятся на орбитах. Собирали эту громадину тоже на орбите.

Он был нужен геологоразведочной корпорации для перевозки руды. А теперь мы возим лёд. С тех пор, как открыли эту ледяную планету, на Земле воцарился небывалый ажиотаж – все хотят заполучить космический лёд.

Конечно, тут учёные постарались, объявили, что у воды из этого льда уникальные свойства – она и лечебная, и омолаживающая, и чуть ли не «живая вода». Что до моего мнения, так это просто реклама. Но она работает, спрос постоянный. Отгружали с орбиты по тысяче тонн за день.

Космическую воду стали использовать повсеместно. Не только в косметологии или в различных лекарствах, но и просто как питьевую. Надеюсь, что её хотя бы фильтруют и очищают. Появились даже бассейны с космической водой. Экзотика. Цены там тоже «космические».

***

На борту корабля я единственный человек. В моём экипаже два робота-помощника, Джек и Луиза. Они абсолютно одинаковые, из одной серии универсальных роботов-помощников высшего уровня.

Но через личные настройки я сделал их максимально отличающимися друг от друга, даже разнополыми. Подобрал им голоса, дал имена.

В результате Джеку досталась должность моего старпома, он отвечает практически за всё – за корабль и его курс, за погрузку, за рабочих роботов. Их у нас тысяча штук. Эти десятиметровые летающие гиганты будут отрезать куски льда по десять тонн и таскать их прямо на орбиту, в трюм корабля.

В космосе возить лёд удобно. В том смысле, что он не растает. Не сложно поддержать нужную температуру в трюме, когда за бортом минус двести.

У Луизы нет каких-то определённых обязанностей. Она мой секретарь, мой собеседник, советчик, мой сопровождающий.

Было сложно подобрать ей голос. В конце концов я сделал его нейтральным, спокойным, беспристрастным, исключил из него нежные нотки, оставил только деловой тон. Чтобы не напоминала мне Джоанну. До сих пор сожалею о ней. Она погибла, спасая меня.

У меня привычка спускаться на каждую планету, куда мы прилетаем. Сидел бы на орбите, ничего бы не случилось. Но нет, слишком скучно.

Коллеги пилоты рассказывают удивительные истории о своих рейсах. У одного произошла путаница со временем, потерялись три месяца. У другого из-за искривлений пространства звездолёт прибыл не в пункт назначения, а совсем в другое место. Третий рассказывал, что есть такие загадочные места, где вакуум уплотняется и пролететь почти невозможно. Четвёртый удирал от корабля-призрака, который неуклонно шёл следом. А ещё один утверждал, что побывал внутри чёрной дыры. Но ему никто не верит... Каждому пилоту есть что рассказать, и только со мной никогда ничего не случалось.

Миллионника тогда ещё не было. Геологоразведка заслала нас на дикую планету с чрезвычайно высокой тектонической и вулканической активностью.

Спектральный анализ показывал, что состав здешней лавы очень редкий и весьма ценный. Нужно было, всего-то, взять пробы.

Мы посадили катер в нескольких метрах от потока лавы.

Зрелище незабываемое. Огненные реки и моря, взрывы вулканов. Столбы дыма и огня. До самого горизонта.

Я неосторожно подошёл слишком близко к краю. Здоровенный кусок породы отломился и рухнул вниз вместе со мной. Каким-то чудом Джоанна в прыжке успела подхватить меня и швырнуть обратно, прямо в катер. Но сама, бедняжка, уже наполовину погрузилась в огненную лаву.

Хоть мой скафандр и смягчил удар, но всё же было ощутимо больно. Со стонами я добрался до штурвала. Пока подводил катер, расплавленная лава медленно, но неотступно, поглощала мою бедную Джоанну.

Она молчала. Но внутри себя мне слышался крик отчаяния…

Я не смог её спасти… Да, она робот, и действовала в соответствии со своими настройками. Но я переживал так, как если бы близкий человек пожертвовал своей жизнью, спасая меня.

***

— Капитан, мы достигли ледяной планеты. Переходить на её орбиту?

— Всё верно, Джек, всё по плану. Ты знаешь, что нужно делать. Действуй.

— Есть, капитан.

Это по моему желанию они называют меня капитаном.

— Луиза, мы с тобой облетим на катере эту ледяную глыбу. Хочется поискать на ней кусочки суши.

— Хорошо, капитан.

— Джек, буди наших работяг. Пусть отправляются туда же, на карьер. Так они быстрее управятся.

— Да, капитан.

Думаю, неделю мы тут провисим. В прошлый прилёт мы начали нарезать лёд тем же методом, как мы обычно ведём разработку месторождений любых полезных ископаемых. Получился ступенчатый карьер шириной с полкилометра. Туда я и направил наших рабочих. Резать по уже сделанным ступенькам гораздо удобнее, чем заново вгрызаться в гладкую поверхность.

Ледяная планета раза в два меньше нашей Луны. Мы с Луизой на катере сделали пару облётов вокруг. Ни по сканерам, ни визуально мы не обнаружили ни единой мало-мальской неровности.

— Капитан, планета совершенно круглая и абсолютно гладкая. Никогда таких не видела.

— Да. Я тоже.

Интересно, как она образовалась… Почему так много воды?.. И что внутри?

Пробурить бы её на несколько километров… Но за такое самоуправство не похвалят.

***

Через неделю погрузка уже подходила к завершению. Рабочие роботы беспрерывно летали с карьера на орбиту, набивая трюм корабля космическим льдом.

— Хочу на прощание прогуляться по нашему «Айсбергу». Полетели.

— Да, капитан,— отозвалась Луиза.

Мы посадили катер рядом с карьером, в котором копошились роботы, похожие на гигантских муравьёв. Они отрезали от ступеней кубы льда и улетали с ними.

Нет, не муравьи, а пчелиный рой. Работающий слаженно, как одно целое.

Карьер стал шире и значительно глубже. Уже десять ярусов в глубину. И на каждом уровне кипела работа. Над всем этим в вышине проплыл наш гигантский корабль. Величественное зрелище.

Но вся эта грандиозная картина вдруг неожиданно поразила меня своей грандиозной бессмысленностью. Ведь какие колоссальные ресурсы сюда вложены, величайшие научные достижения человечества, технические достижения. И всё это ради чего?.. Чтобы поковыряться во льду… А ведь с такими возможностями можно было бы…

— Вы тоже это видите? — голос Луизы вывел меня из задумчивости.

От неожиданности я резко развернулся всем корпусом к Луизе, чтобы скафандр не мешал мне увидеть направление её взгляда. Но тут же усмехнулся собственной наивности. Ведь зрительные сенсоры робота – это две небольшие выпуклые чёрные полусферы, по ним не определишь направление взгляда.

— Куда ты смотришь? — спросил я её.

— На дно карьера.

Я тоже посмотрел туда, но ничего нового не обнаружил. Всё то же самое – лёд, роботы, больше ничего.

— Ну, и что ты там увидела?

— Там что-то светится.

— Да где же? — воскликнул я уже с досадой, не увидев снова ничего такого.

— Подо льдом.

Я снова пригляделся. Ну да, едва заметная подсветка на самом дне карьера. Пожалуй она уже попадалась мне на глаза, но я даже не обратил на неё никакого внимания, посчитав её отражением от света, идущего сверху. У меня просто не возникло мысли, что этот свет может быть не от внешнего источника.

— Ты уверена, что светится изнутри, а не снаружи?

— Абсолютно точно. Источник света находится подо льдом.

Тут я немного растерялся. Никогда ничего необычного не происходило в моих рейсах, никаких нештатных ситуаций. А тут… Что это может быть? Вулканическая активность внутри ледышки? Как-то слишком неправдоподобно.

— Джек! Ты меня слышишь?

Никогда ещё ожидание ответа не казалось мне таким долгим.

— Так точно. Слышу отлично.

— Нужно срочно убрать роботов со дна карьера. Там никого не должно быть. Срочно убери их с нижних двух… нет, с трёх нижних ярусов. Переведи их наверх, пусть расширяют верхний ярус. Теперь работы на дне карьера запрещены. Запрети им даже появляться там.

— Хорошо. Сейчас сделаем.

И в тот же миг мы увидели, как рабочие поднялись со дна и перелетели наверх. Роботы общаются между собой без слов, по специальному каналу, своими специальными кодами. Поэтому любая информация передаётся моментально.

— Джек, ты где сейчас?

— На орбите, конечно.

— Хорошо, оставайся там. Если вдруг я не вернусь, назначаю тебя исполняющим обязанности капитана.

— Слушаюсь, капитан.

Меня охватило сильное волнение в предвкушении встречи с чем-то неизведанным.

— Луиза, отнеси меня вниз, на самое дно карьера.

Она аккуратно обхватила меня щупальцами и начала спуск, прыгая с яруса на ярус.

***

Я стоял на дне карьера и всматривался в толщу льда у себя под ногами. Свет, пробивающийся сквозь лёд из глубины планеты, был едва различим. Но всё же, благодаря этой подсветке, лёд выглядел более прозрачным.

Что дальше?..

— Луиза. Если подо льдом идут какие-то процессы, ты сможешь это услышать?

Луиза легла, приложив слуховой датчик ко льду, и замерла. Я молчал и терпеливо ждал результата.

— Я слышу, как наши рабочие пилят лёд.

— Понятно. Джек! Останови все работы в карьере на пять минут. Нам нужна полная тишина. Пусть все рабочие в карьере замрут на пять минут. Которые сейчас в полёте, пусть ещё пять минут полетают.

— Слушаюсь, капитан.

Луиза снова стала прослушивать планету. Наконец она поднялась и сказала просто:

— Там тихо.

— То есть? — её ответ окончательно сбил меня с толку, я ожидал совсем другого результата.

— Не слышно никаких звуков.

А ведь я уже начал думать об отчёте, который напишу после возвращения. А тут, выходит, опять ничего интересного.

Луиза словно услышала мои мысли:

— Я могу посмотреть.

С удивлением и недоверием посмотрел я на неё, потом себе под ноги.

— Не видно же ничего.

— Я могу переключать моё зрение на различные спектры. Могу настраивать фокусировку на самые разные расстояния. Могу улучшать резкость, контрастность, совмещать разные режимы... Ко мне прилагалась инструкция с подробным описанием всех моих достоинств. Почитайте её, капитан… А главное, если этот свет пробился через лёд и достиг его поверхности, значит я наверняка смогу увидеть его источник.

Странно, но мне показалось, что она это говорит каким-то обиженным и даже немного капризным тоном. Откуда в ней это? Она что, стала ощущать себя женщиной? Как такое вообще возможно?

— Луиза, я высоко ценю все твои достоинства, даже не сомневайся. И буду очень рад, если ты действительно сможешь там что-нибудь разглядеть. Действуй.

Она наклонилась, быстрыми движениями отполировала небольшой участок льда, доведя его до блеска, и прижалась к нему своими зрительными сенсорами.

Я молчал с минуту, не решаясь нарушить воцарившуюся тишину. Наконец не выдержал:

— Ну что там?

— Я что-то вижу.

— Что-то? Что-то — это что?

— Это похоже на то, что я видела на фотографиях.

— Что это были за фотографии?

— Они были сделаны со спутника при помощи телескопа. Фотографии дальнего космоса. Звёзды, галактики.

— Ты видишь галактики? — эта новость поразила меня настолько, что я потерял способность здраво рассуждать. Да и как тут дальше рассуждать, когда под ногами у меня… Что?..

— Много галактик… Спиральные галактики. И скопления галактик... Туманности.