Тетрадь номер два
ТЕТРАДЬ ДВА
Запись 1.
Вой. Мороз. Ночь. Пальцы рук мерзнут, я отогреваю их в шубинках. Страха нет. Хотя, казалось бы. Меня больше беспокоит отсутствие моментального доступа к горячему душу, когда ты сделал пару шагов по комнате, крутанул вентиль и вот оно – тепло.
Какое это было замечательное время - протяни руку и целый мир, вот он, рядом. Живой. Голоса, прикосновения, взгляды, суета уличных пробок движения, будущее. То, чего никогда уже не случится.
Воют псы. Мороз набирает силу. Крыша искриться миллионами звезд. Это, наверное, последний мороз этой зимой. А я последний человек на Земле. Ну и еще двое со мной.
Запись 2.
После того, как собаки догнали и сожрали Веру, нас осталось трое. По правде говоря, о Вере никто не жалеет. Уж я-то точно. Пока нас было четверо, все это до нелепости напоминало случайную встречу незнакомых людей в общаге, когда все самые отвязные разошлись по комнатам, а вы, невостребованные неудачники, остались и вся наша конструкция - две девочки – два мальчика, быстро обросла интригами и двусмысленностью. Вера пыталась усидеть своим толстым задом на двух стульях – альфа-самки и хранительницы очага, плохо справляясь и с тем, и другим. Типа всем мать – никому не родная. Влажные фантазии. Потом до ее зада добрались псы, а никто из нас не вернулся помочь, чтобы сложить свой зад рядом с ее. А вот не фиг устраивать водевиль посреди апокалипсиса.
Запись 3.
Если уж на то пошло, я больше жалею о потерянных во время побега записях, которые вела с начала События. Восемь месяцев жизни. Псу под хвост.
Запись 4.
Единственный навык, который нужно тренировать для подготовки к апокалипсису, и вообще любому замесу – это умение быстро бегать. Вот серьезно. При виде любой опасности - беги. В ходу надежная максима – тебе не нужно бежать быстрее опасности, тебе нужно бежать быстрее товарища. Вера на самом деле была милая, хозяйственная, но медленная. А я злая, циничная, но молодая и бегаю быстро. Спасибо парку имени Павлика Морозова, который был в городе Екатеринбурге. Беги, Форест, беги.
Запись 5.
Не могла заснуть. Думала про Веру. Вернее, про свое к ней такое равнодушное отношение. Вера была норм, если честно. Да она раздражала, да командовала, да была безнадежной стервой, но на ней держался весь наш быт. Она реально могла превратить любой скудный набор продуктов в удобоваримый обед, она с утра до вечера чистила наш дом – уборка, стирка, ремонт, все проходило под ее надзором и с ее подачи. Почему же Я так ненавидела ее? Повертела этот вопрос и так, и сяк. Все это опять упирается в самое главное почему – почему выжили именно мы? И выжили ли вообще мы? Может это именно нас не стало, может это мы вычеркнуты из жизни вместе с этим жутким голодом, с этой бессмысленной переменой времен года? И ужас, который выступает следом – именно с этими людьми мне теперь предстоит (что делать???) жить? Выживать? существовать? Вот только они? Больше никого? Не могли подобрать кого-то получше? Я не выбирала вас! Вы мне неприятны! Вы раздражаете меня, я ненавижу вас – все что вы говорите, как вы говорите, как вы ходите, едите, спите, дышите! Идите к черту! Пусть вас всех заберут псы!
Запись 6.
Привыкла сидеть ночами на крыше, хоть и холодно. Стынут пальцы. Но у меня есть фляжечка. Только потом придется зажевывать чем-нибудь чтобы не унюхали. У нас сухой закон.
Видела НЛО. Ночью, конечно. Цепь огней по краю антрацитового круга, чернее самого черного ночного неба. Это ведь они все сделали – маленькие серые человечки, освободили Землю от нас. Вытравили, как насекомых. Как тараканов. Оставив немногих лишь по недосмотру, неуловимые соринки по углам после уборки. Всегда остаются, сколько не три тряпкой. Ну ничего, мы тоже долго не протянем. Когда рушится дом – соринки не в счет.
Я помню, еще в школе была, папаша смотрел какой-то научный фильм, ну и я с ним соответственно. Без особого желания, но Папаша говорил – у кого пульт – тот и прав. И так и валялся на диване - повышал образование на НэшнлДжиографик. Лежачий путешественник. Так вот. Фильм был на тему что останется после нас. Как изменятся города и вообще планета если мы, люди, вдруг исчезнем. Вроде как сто лет и уже истлеют все дома, упадут небоскребы, проржавеют машины и механизмы, воздух очиститься как легкие бросившего вдруг курильщика, только пластиковые пакеты останутся. А через тысячу лет можно заселять новых человечков уже. И все по новой – Древний Мир, древний Рим, Христос, рыцари, Ньютон, паровые машины, революции, войны, голод, смерть, прогресс, айфон. Все по новой. Те же страсти, те же события. Интересно было бы посмотреть. А мы оставшиеся, все-таки вымрем, вернее домрем или одичаем, собьемся в племена, научимся добывать огонь, когда кончатся все зажигалки, будем выживать, картошку выращивать, охотится с копьем, приручим гребанных псов, чтоб они уже не выли наконец.
Оставшиеся мы. Ну не может же так быть, что они убрали всех людей и типа оставили лучших. Кто эти лучшие? Капитоша? Денис? Я? По каким критериям нас отобрали? Явно же не по набору интеллектуальных качеств, или там физических. Какой-нибудь генетический код возможно. Бред.
А может нас выбрали как самых средних? Вот самых усредненных, не то, чтобы совсем серых, а вроде как медиана, ни то ни се, ни рыба ни мясо. Собирательный образ. Та-а-ак. Понеслась мысль в небеса. Пора спать.
Запись 7.
Перечитала вчерашнее. Все время хочется какого-нибудь объяснения, тайны или мысли об избранности и собственной исключительности. Веры в чудо. Нас выбрали потому, что мы…. Херня. Никто нас не выбирал – не инопланетяне, ни Бог, ни провидение, ни судьба. Просто так совпало. Без логики. Нет никаких закономерностей и причин. Всеобщий хаос и случай. Пора перестать гонять эти порожняки в голове. А Веру сожрали псы. Буквально. Живьем.
Запись 8.
Я воняю, и вся чешусь к тому же. Это притом, что я соблюдаю гигиену и волосы очень коротко острижены – я раз в две недели беру ножницы и остригаю все до чего можно дотянуться – тут уж не до красоты, не было бы вшей – все равно я ношу спортивную шапку (вязанную), а в театр мне не ходить. Рожу мажу Бепантеном. Нос все рано облазит. И прыщи.
Ну и что? Соблазнять тут некого. И как-то не хочется даже. Конец света напрочь убил секс. Нельзя сказать, что до События у меня его было прям завались – после Павлика можно сказать строго держала целибат. Если, конечно, не считать того аспиранта. И того парня из Дома Печати после концерта Хаски. Но я тогда была пьяная и вообще на взводе. Ха! Чуть не написала, а еще того разносчика пиццы. Почему бы и нет. Спонтанность это мое. Но лето после Павлика перед Событием прошло на сухую. Не то что бы секс был жизненно важен. Но ничто не лечит так душевные раны, как секс и работа. А какая работа летом. Половина сессия, половина отработка.
Теперь которую ночь сижу на крыше. С переноской-фонарем, с тетрадью (со Второй тетрадью!) закутавшись в одеяло, с фляжечкой. Так не хочется возвращаться в этот смрад и духоту комнаты. Но если спать на воздухе точно подхватишь воспаление легких. А это стопроцентная смерть.
Запись 9.
Распробовав человека, проклятые псы теперь рыщут по всей округе. Омерзительно воют днем и ночью. Их сотни. Или даже тысячи. Тысячи псов. Когда конкурирующие стаи сталкиваются отчетливо слышится треск, грызня и мерзкое чавканье. Но вой в разы отвратительнее. Засыпаю под вой, и эти псы, они все бегут и бегут за мной следом, как за Кафкой. Тому постоянно мерещились псы, которые преследуют его. Странно, сумасшедший Кафка жил в более-менее приличном мире, а нормальная я – в сумасшедшем доме, которым этот мир стал.
Запись 10.
Мы живем в частном доме на окраине Екатеринбурга. Пожары до нас не дошли. Дом небольшой, старый, но с русской печью. Дрова во дворе. Растапливать печь как оказалось очень удобно. Наловчились быстро. На кухне газовые баллоны. Во дворе мангал. Электричества конечно же нет. По периметру двухметровый добротный забор. Снегоход правда приходилось бросать в метрах ста вниз по улице. Ближе подъехать нельзя – затык из автомобилей и упавшие деревья. Хотя запасы у нас почти кончились по сравнению с тем, что было на начало зимы - не голодаем. Удобно обыскивать соседние дома – не нужно выходить на улицу, достаточно просто перелазить через заборы. А там в каждом есть чем поживится. Народ запаслив. Нормально короче. Только воющая стая действует на нервы.
Запись 11.
Денис сказал, что нам пора искать новое место. Капитон промолчал. К вопросу о раздражении. Капитон меня капитально раздражает. Бесит так, что, когда он сидит ко мне спиной, широко расставив свои локти и колени, наслаждаясь любым дерьмом на обед или ужин – хочется всадить ему промеж лопаток свой маленький туристический топорик, который всегда со мной. Мне кажется, что Капитон даже не пошевелится. Также синхронно будут двигаться его челюсти, перемалывающие пищу и локти с коленями. А из спины его будет торчать маленький, блестящий топорик. И тоже шевелится в такт движению челюстей. А это его умение наслаждаться дерьмом. Любым съестным дерьмом. Бесит.
(Моя болезненная привязанность к топорику может показаться странной, так как он бесполезен абсолютно. Но, во-первых, топорик очень красивый. И, во-вторых, тоже.)
Запись 12.
Вынужденное безделье. Не выживание, а просто комплекс бытового обслуживания. Приготовить еду – вымыть посуду. Посидеть – полежать. Наш распорядок дня теперь не отличается особой оригинальностью. Скучно. Соседние дома ободраны нами за зиму до гола. Теплые вещи, инструменты, запасы варенья и гречки – все подчистили. Да, и что там было-то? В этих домах жили какой-то некрасивой жизнью. Все очень убогое, торчащее невпопад. Чувствуешь себя грязным от прикосновений к чужим вещам, посуде. Как будто вляпался во что-то вязкое, жирное.
Запись 13.
Денис постоянно ноет, а Капитон молчит. Мне хочется все время уйти чтобы не видеть ни того, ни другого. Пробовала не вставать с кровати весь день. Закрылась с головой одеялом. Не помогает.
Запись 14.
Опять весь день катали вату – в смысле ничего не делали.
***
Потеряла топорик, кстати. В смысле где-то он здесь, в доме. Но искать лень.
Запись 15.
Тишина стоит гробовая. Мир вымер. К тому же зима еще не ушла. Типа еще в правах. Или как там у классиков? Дома по соседству пустые, заброшенные. Глядеть на них скучно. Убогие такие домишки. Осень и зима проведенные без хозяев не добавили им лоска, надо сказать. Веет от них враждебностью. Такие злые старички. Одна, я бывает и не рискую заходить в них. Внутри темно, застывший холодный воздух. А ну как выскочит бывший хозяин. Или собака. А в одном видела кота. Шустрый. Сбежал. Тоже бедолага выживает как может.
Внутренности - мебель, посуда, вещи, фотографии и плакаты на стенах, и не поймешь, где тут иконы, где календари, где девочки в белых бантиках – все это умерло раньше хозяев еще до События. Рухлядь подходящее слово. Памятники никчемности. Хозяева-некрофилы устроившие эти кладбища, изредка ворошили этот хлам, пытаясь нагрузить их смыслом, придать им значимости. Ощущение - кто сидел на моем стуле, кто ел из моей чашки. И с календаря улыбается Иисус, а снизу тираж и скотч, которым плакат приклеен к стене скукожился и закруглился. Вещи мертвы и всегда были мертвы. Некрасивые, лишние, дешевые. Когда я смотрю на обстановку этих домов, то слышу скрежет вилки по тарелке, застарелый кашель, пьяный мат, плач детей.
Худшие из них – это бывшие гнезда алкоголиков. В этих домах нет ничего полезного. Все страшное, изломанное. Нагромождение тряпья, прессованное кладбище вещей. Кладбища, кладбища, кладбища. Вокруг. Вещей, жизней, идей. Игрушки. Дешевые куклы без конечностей, машины без колес, пластмассовые автоматы и пистолеты. Их много, и они все сломаны. Выть хочется. Я и вою, но так чтоб никто не слышал и не видел.
А еще здесь есть цыганские дворцы. Торжество безвкусицы. Неуютные. Смешные. Они все как вокзальный туалет. Избыточно большой, в дешевой позолоте, весь в кафеле с узорами, немытыми плафонами с серебристой каемочкой, тяжелой хрустальной люстрой. В множестве вазочек пылятся горы закостенелых пряников и конфет. Много — значит богато. Богато — значит много.
В одном доме на кровати лежало тело. Старуха, изъеденная мышами и зимой. Судя по набору лекарств и предметов рядом – лежачая. Есть такие лежачие старики, которые отравляют жизнь родственникам в своей долгой, но неизбежной смерти. Умирают год, два, некоторые пять. Кричат, плачут, требуют. Мажут калом стены. И снова кричат. Не узнают тебя. И ты их не узнаешь. Старуха пережила Событие, но что она могла одна. Оставалось только умирать, звать, ждать – почему никто не идет? Меня бросили? Ужас умирания.
Господи, люди, вы же все тоже жили. Рядом со мной. По соседству. Как же вы жили? Зачем? Зачем вы жили?
Запись 16.
Играли с Денисом в игру, что вообще пропало. Ну типа чего больше уже никогда не будет. Центрального отопления, обновления на PSP, фильмов о фантастических тварях и про любовь, новых книжек, телевиденья, интернета, концертов. А вот эмоции, твои чувства, рассветы и закаты, радости и страхи – они как бы остались. Ну и? Получается что? Праздность – вот что обеспечивало нам реальный мир. Вот что ушло и никогда больше не повторится. В этом мире уж точно.
Безопасность? Так ее и раньше не было. Зато была иллюзия безопасности. Иллюзии ушли. Событие очистило мир от иллюзий. Но надо признать, стало не комфортно. С иллюзиями как-то лучше живется.
Запись 17.
Одиночество. Вот, что еще проявилось. Знакомое лицо не разглядишь в толпе. Потому что и толпы нет. Ты теперь типа Робинзон. Вообще, конечно, есть идея, после наступления тепла сесть на машину и рвануть на юг. Или в Москву. Или в Европу. А вдруг есть места, где жизнь продолжается? Может не такая как раньше, пусть без этих долбанных суррогатов цивилизации, о которых мы страдали еще вчера с Денисом, но с людьми, с налаженным бытом, со свежими булочками по утрам, с людьми, которые что-то думают о будущем, планируют, а не проживают один и тот же беспросветный день.
Интересно, а Робинзон не сходил с ума от ощущения, что мир исчез. Ну ты на острове, а там что-то происходит в реальном мире, войны, новинки, культура, изобретения. Это же сильно стремно – сидишь дурак дураком, а там что-то меняется. Похожие ощущения у меня были один раз. Просидела три дня в квартире после отключения инета, чуть с ума не сошла.
Все время есть потребность подпитываться, получать все новые и новые доказательства. Кажется, что мир бежит и бежит быстрее тебя, а ты стремишься изо всех сил – угнаться бы, ничего бы не упустить. Язык на плече, жопа в мыле. Подбавь угля – а ну как там что-то интересное и важное без меня. Что-то пропущу.
А тут стоп машина. Апокалипсис. Продолжения не будет. Какие книжки есть, те и читайте.
Книг всяких много можно найти. Книжек полно. Бери не хочу. Но читать книги – это экзистенциальный ужас. Сизифов труд. Читать книги о мире, который перестал существовать – самый надежный способ сойти с ума. Хорошо, что со старыми журналами не так – они какие-то одноразовые всегда, эти журналы, они как бы уже старые на следующий день после покупки. Листаешь – не трогают, ни улыбающиеся красавицы, ни бессмысленные тексты. Пустышки.
Запись 18.
Хвала хозяйкам. Ах эти заготовки на зиму. Варенье. Соленья. Хрумкие огурцы, крепкие надутые помидоры, маринованный чеснок и грибы – совсем немного, но есть. Ядреная хреновина. Вечером - крепкий черный чай с чабрецом или мятой, и набором варенья десяти видов, приготовленных десятками способов. Это послаще, это немного вяжет. Тут горечь, а тут вишня с косточками, и целые ягодки земляники. Кайф.
Запись 19.
Кашляю и насморк. Температуры нет. Отлеживаюсь.
Лекарства у меня есть. Я ж все-таки будущий медицинский работник. Ха-ха.
Аптечку собрала годную, несмотря на то что пришлось выпотрошить добрую сотню домов. Так уж повелось, что человек постоянно жрет и болеет. Болеет и жрет. Болеет от того, что плохо жрет, и от того, что жрет хорошо. Потом жрет чтоб не болело. Чем еще объяснить эти тонны – бутылочек, блистеров таблеток, баночек, флаконов, тюбиков, ампул, коробочек в каждом доме. Все это мазалось, запивалось, вдыхалось, вкалывалось.
Бинтов не найти, зато таблеток для улучшения пищеварения и презервативов завались. В вате гнезда мышиных семейств. Антибиотиков почти нет, но в избытке разнообразные бады. Забираю только витамины.
Запись 20.
В основном молчим. А о чем нам говорить?
Запись 21.
Когда был жив Старик – мы не скучали. Есть такое выражение – давить авторитетом. Старик - человек, который своим авторитетом поддерживал. Он не ходил на вылазки – не позволяло травмированное колено. Он не работал больше всех, он вообще не из тех, кто умеет хорошо работать руками. Но у него были идеи. И он знал как их можно реализовать. Он ввел учет и планирование. Он знал какие ресурсы нужны, важны, где их взять, как использовать то немногое что у нас есть максимально полезно.
Он знал, чем занять наш досуг. Он был как колодец. Из него можно было черпать знания, нужную информацию, интересные факты.
У него была семья - жена, две дочери. Но он не считал, что потерял их. Это, говорил он, они остались там. В лучшем мире. А я ушел. Поэтому мне легко. Легче, чем вам. Вы думаете, что мир изменился. Но это не мир изменился, это мы выпали из нормального мира.
Он считал, что мы живем в Чистилище. Это даже не испытание, а просто вот такие обстоятельства. Такой факт жизни. И он исследовал этот факт. Непонятно как можно вообще сохранять любопытство в таком возрасте?
Да. Однажды он пропал. Мы нашли его через два дня. Он висел в крайнем доме, неуютном коттедже с остеклением в пол и видом на припорошенный сединой лес. На столе початая бутылка виски. Он и сделал то всего пару глотков. А на столе записка: «Посмотрю, что там дальше. Берегите себя».
Лжец.
Я просто не думаю. Вот так действительно легче.
Запись 22.
Ну вот сегодня наконец поговорили. О музыке. Если это конечно можно назвать разговором.
Днем предприняли вылазку. Так, от нечего делать. Ну и нужно было замостить пару переходов между домами, чтоб каждый раз не тратить время чтобы наладить доски. В одном из домов нашли с Денисом старые пластинки. В основном рок. Денис вдруг сказал, что русский рэп – это дерьмо. Странная параллель. А как же Хаски спрашиваю. И Хаски, говорит, дерьмо. Агрессивная меланхолия, лирический герой – гопник, ничего светлого, сплошное отрицалово. Вся русская музыка, говорит, шлак. Ну не знаю, мне нравилась группа «Обе две», и Муджис, и вообще много всего. Даже Фараон. Хотя я по музыке не очень. Как-то музыка всегда идет мимо меня. А Дениска прям начал сыпать названиями и именами. Прошаренный чувак. Вот, говорит такой диджей, да сякой диджей. Парень осади, я в Норильске жила до 17 лет, хотелось мне ему сказать, там дискотеки в школе до сих пор под «Руки вверх» проходят, а потом пахала в меде с утра до вечера, пока ты экстези жрал по клубам. Я спрашиваю, ты группу «Кровосток» например слышал? (Павлик, мой бывший, этим Кровостоком весь мозг мне выел). Для дегенератов, отвечает Денис. Ты, говорит, молодая еще. Пацанка. Вкус у тебя нулевой. Снисходительно так сказал. Ага, пацанка значит. Капитон вдруг заявил, что он Илью Черта слушает. Сам ты черт, разозлилась я. Он похоже тоже тот еще меломан. Итог: Денис провокатор, а досталось Капитону. К черту обоих.
Запись 23.
В какой-то статье по бытовой психологии я читала, что раздражение нужно препарировать на составные части. Иначе впереди депрессия и суицид. Честно пыталась разобраться, что конкретно меня бесит в Капитоне. И поняла, что бесит меня в нем все. Например, имя. Его ведь реально зовут Капитон, я видела потрепанный пропуск в какую-то богадельню типа Союза фотографов Екатеринбурга. Как вы думаете, кем работал человек с таким именем до чертова События? Аниматором, блядь. Это с его внешностью укуренного попа из сказки о работнике Балде. Я надеюсь только, что не аниматором на детских праздниках. Еще он занимает много пространства, постоянно жрет и от него пахнет. Не пахнет, конечно, а натурально так воняет. Ну, реально – он никогда не моется. За все три месяца, что он с нами я ни разу не видела, чтобы он прикасался к мылу, умывался или чистил зубы. Когда Вера подваливала к нему в своей неуклюжей манере библиотекаря, решившего вдруг стать фам-фаталь, меня тошнило. Похоже на то, что у них даже был секс. И Я боюсь представить, что у него там. Под складками одежды. Фу, бля.
Запись 24.
Еще он всегда молчит. Смотрит на тебя своими водянистыми глазами и молчит. Когда ты отходишь, он продолжает смотреть на то место, где ты только что был. Бывает он не ложится спать, а просто сидит и пялится в пустоту, и я из-за этого тоже не могу улечься в кровать. Если вдруг с Денисом что-нибудь случится, я соберу вещички и тихо свалю. С этим товарищем я вдвоем не останусь.
Запись 25.
Хорошо сказать свалю, а куда? Ночью забралась на крышу. Город слабо подсвечен пожарами. Но не так ярко, как осенью. Что же там еще может гореть? Что там вообще осталось? Есть ли еще кто-нибудь в городе кроме нас? Пережил ли он или они зиму и пожары? Ну предположим выжить там можно. Магазинов там больше. И потенциально припасы есть в каждой квартире. Но как ты будешь попадать в чужие квартиры? Взламывать сейф-двери? Чем? Руками? Старик говорил, что пройдет время и крысы станут хозяевами города. Б-р-р-р… Псы и крысы. Все, что останется после нас. Пищевая цепочка.
Запись 26.
Денис, конечно, тоже выглядит как чмо. Мужчины, как я заметила, опускаются до скотского состояния гораздо быстрее женщин. Особенно бывшие аниматоры и финансовые аналитики. Денис – финансовый аналитик. Был. Дорогая машина, красивые телки, папа – генерал. Наверное. Ну я так думаю стереотипно. Наверняка папа генерал, или бывший бандит. У кого еще такие деньжищи? Или чиновник. Еще бы это ему помогло сейчас. Чмо чмом. Мужичина. И вот даже Старик, покуда он был жив – выглядел прямо скажем не важно. Апокалипсис выдает мужикам карт-бланш на «быть свиньей». Где вы английские джентльмены – гладко выбритые в походах и лишениях? Ау! Вера, например, уж на что она была дурой и сукой, всегда перед обедом стелила скатерть. Ладно, я им тут быт обеспечивать не собираюсь. Сами себе скатерть поменяете. Дети генералов.
Запись 27.
Запахло весной. Какое сейчас число не ясно. Скорее всего начало апреля. Календарь вел Старик. Пока не умер. А потом календарь никто не вел. Снег начинает таять, и выходит, что мы лишаемся естественного холодильника. Ну и снегохода конечно. Хотя от него сейчас мало толку. Он брошен далеко от дома. Зато оттают автомобили. Можно будет ездить в город. За покупками типа. Ну как в город. В то что от него осталось после пожаров. Ладно, «весна это заебись. Круче только наличные». Это Павлик со своим Кровостоком опять из меня попер. Настроение улучшается.
Запись 28.
Такое ощущение, что проклятые псиные стаи наконец-то объединились. Завелся видать вожак, который подмял всех под себя. Вопрос времени и естественного отбора. Теперь собаки со всех сторон. Их теперь миллионы. Хорошо еще, что мои два мачо не делят территорию. Хотя практика подсказывает, что это тоже вопрос времени. Весна простимулирует недостаток тестостерона.
Запись 29.
Мы в окружении, но Варяг не сдается. Провела ревизию продуктов. Вообще-то Старик и эти записи вел, но потом мы изрядно ополовинили запасы. Понятно дело никто ничего не записывал. Инфантильные уроды. После смерти Старика все стало как-то расползаться. По большому счету на нем все и держалось. Ну и на Вериной чистой скатерти на столе. Никогда не прощу Старику его поступка. Ладно о грустном как-нибудь потом. Итак, что у нас есть поесть. Шоколад, крупы, макароны, соленья из чужих погребков, консервов целая гора. Еще соки, газировка. Куча всякой мелочи. Жить будем. Переписывать припасы не стала. Лень.
Запись 30.
Не все так радужно, как оказалось. Наметилась проблема с водой. Водопровод перестал функционировать уже в конце осени. До этого как-то фурычил. Загадка. Но колонка в частном секторе, метрах в трехсот долгое время продолжала работать. Еще одна колонка (ну как колонка, типа ключ) не иссякает, в паре километров, рядом с трассой. Мы возили оттуда воду в больших канистрах на снегоходе. К тому же разграбили местный магазинчик с адскими запасами бонаквы. А еще боржоми и всякие ессентуки. Короче, о воде мы особо не задумывались. До поры до времени. Потом запасы воды закончились. А псы остались.
Запись 31.
Не снег же нам топить. Сплошная зараза. Это на крайний случай. К тому же он скоро стает.
Запись 32.
Похоже, что проблема с собаками решена. Денис и Капитон, пока искали припасы и воду, нашли в одном из домов мешок с крысиным ядом. Ну это они так думают, что с ядом. На упаковке перечеркнутая крыса. Или мышь. Или хомяк. Интересно травит кто-то хомяков? А может это лемминг? Что-то такое не полезное я про них слышала. Остальное написанное не читаемо. Короче, какая-то китайская хрень. Дело за приманкой.
Запись 33.
Из чего делать приманку – вот вопрос вопросов. Я бы из Капитона сделала.
Запись 34.
Наш финансовый аналитик чертов гений. Во-первых, он вспомнил, что в магазинчике напротив кучу всякой просрочки. До магазина, конечно, теперь просто через улицу не перейдешь, надо давать сильного крюка. Поэтому оставили эту идею на потом. Во-вторых, Денис взял наш самый большой железный жбан, растопил в нем снег, кинул туда резанные куски от овчинного полушубка, пару банок тушенки – для запаха, как он сказал. Выварив таким образом куски полушубка и пересыпав их китайской отравой Денис получил оружие массового поражения. Ю-ху!
Запись 35.
Догхантеры из нас никакие. Идея с кусками полушубка не проканала. Херовы гуманитарии. Безнадежные совсем. Финансовый аналитик, аниматор детских праздников и недоучившаяся студентка меда. Прямо набор «невыживания».
Это печально, но никогда не думала, что возненавижу собак. Собаками эту стаю правда назвать язык не поворачивается. Дикие псы. На них даже через забор смотреть страшно.
Запись 36.
Собаки жрут друг друга. Начинается например небольшая заварушка. Кто-то кого-то задел, куснул, кто-то взвизгнул в ответ. Налетают всей стаей. Кишат, бурлят, визжат. Все как у нас в общаге в былые времена. Только кровавые брызги и клочья шерсти в стороны летят. Вот уж реально клочки по закоулочкам. Сожрите уже друг друга.
Запись 37.
Солнце пригревает все сильнее. Снег во дворе стал темнеть, сделался ноздреватым и колючим. Орут птицы. Воют псы. Плодят новых псов. Жрут друг друга. Весна! К черту этот мир, на хер апокалипсис и человечество вместе с ним! Весна! P/SНочью опять плакала. Сдохните все.
Запись 38.
Магазин, напротив. Ничего сверхъестественного. Все годное уже нами вынесено, но кое-что осталось. Раньше в него можно было попасть пройдя по улице метров пятьдесят. Сейчас наш путь извилист и тернист, и кажется лишен логики.
Идем втроем. Сначала мы перебираемся в соседний – в противоположную от магазина сторону, двор, а там на крышу дома-развалюхи. По переброшенным доскам минуем еще один двор. Потом еще один. И еще. По крышам сараев, проржавевшей «газели», двух гаражей (в одном из которых лежит не понятно откуда взявшийся и истлевший до костей труп, а в другом раньше хранились, наверное, самые вкусные на моей памяти консервированные домашние помидоры) – попадаем на нашу улицу, но существенно дальше. И от дома, и от магазина, и от караулящих нас псов.
Здесь узкое место улицы. Можно быстро перебежать и залезть на удобный сарайчик напротив. Что мы и делаем. Дениска всю дорогу оказывает знаки внимания – подает ручку, помогает. Крайний раз, подсаживая, вцепился в задницу – пихнула его ногой чтоб не борзел. Могла бы и нос разбить. Дениску накрыло короче. Весна пришла.
Перебравшись на ту сторону улицы, дальше мы совершаем не очень комфортный бег с барьерами – скачем по дворам и через заборы прямиком к магазину. Только в одном месте пришлось огибать сгоревший, полуразрушенный дом. А в другом, я зацепилась за колючую проволоку на заборе. Сильно порезалась. Джинсы порвала. Это ж надо быть таким идиотом, добровольно жить за колючей проволокой. Рявкнула на Дениса, и они ушуршали с Капитошей вперед. Я отстала, обрабатывая рану. Неглубокая, но береженного Бог бережет. У меня на этот случай всегда с собой аптечный походный набор. А джинсы у меня запасные есть. «Ливайс». Оторвала на бесплатной распродаже, ха-ха.
На крыше сарая одна потом и пообедала банкой горошка со сникерсом. Парням помахала, они расположились через пять домов на крыше. А пофиг. Одной лучше.
Запись 39.
Когда я доковыляла до крыши магазина, которая была вровень с соседним домом, парни уже шурудили внутри. Я к ним не полезла, там пахнет ужасно и вообще постапокалипсис.
Осмотрелась, почти напротив наш дом. Улица пустая. В том смысле конечно, что заваленная всяким хламом и в почерневших сугробах, но псов не видно. Прошлась по крыше. С другой стороны, во дворе, мордой на другую улицу стоит огромный черный джипяра. Ну как черный, сильно грязный и в белой шапке сугроба набекрень.
Оглядевшись и не найдя ничего тревожного, я спустилась к машине. Огромная. Потянула за водительскую дверь, а она, как говорится, и открылась. Пахнуло холодом. Идеально чисто. Снаружи, как комок грязи, а внутри чисто. И две маленькие иконки на панели. И ключ от машины, тут же лежит. Странный способ хранит ключи. Хотя кто его знает как прошло Событие для водителя. Собрался выходить, засмотрелся на иконки, поправил зеркало, почесал колено, а ключ бросил на панель. А тут хлоп и туши свет.
Может завести ее, закопошилась мысль. Водить я умею, Павлик научил. Ну как научил, пару раз сажал за руль. У Павлика было Субару на ручке, а тут автомат. Так автомат легче вроде. Интересно заведется ли она? Простояла всю осень и зиму. Надо попробовать.
Парни зовут. Потеряли. Ладно придет лето – попробую «Ровер». Вся жизнь впереди.
Запись 40.
Идиоты, кидали приманку с отравой прямо через забор. Набежала стая. Псы совершенно одурелые, прыгали на забор, лезли в щель под воротами. Капитон орудовал лопатой, отгоняя тварюг, пока Денис и я пытались заделать чертову щель. Визг, лай, вой. Спрятались в доме, когда один особо ретивый собак перемахнул через забор. Криворукий Денис извел пять патронов пока подстрелил одуревшую тварь через форточку в окне. Та еще полчаса визжала во дворе. Потом видимо начала действовать отрава. Шум за забором стих. Неужели это победа? Патронов кстати осталось только три штуки. Капитон забрал у Дениса ружье и сказал, что тот косой долбоеб. Я подтвердила. Дениска надулся. Это тебе не плэйстейшн, Дэн!
Запись 41.
Еще раз о пользе мытья рук. Капитон блюет весь день поработав с крысиным ядом. Спасибо что живой. Погода дрянь. Ветер такой, что во двор выходить не тянет.
Запись 42.
Собаки никуда не делись! Похоже на то, что их даже стало больше. Не поймешь кто теперь воет – ветер или собаки.
Запись 43.
Неожиданно похолодало и стих ветер. Даже пошел снег. Крупные, как виноградины, снежинки. Все мигом побелело. Небо заволокло серым. Любимый Урал в действии. Псины заткнулись. А в доме стало даже уютно. Вечером при свечах играли в лото, болтали. Как семья. К утру, снег перестал. Снова ярко, солнечно.
Запись 44.
Дениса видимо вчерашние душевные посиделки опять пробили на романтику. Бросает на меня взгляды полные ласки. Сделал утром чай (надеюсь не снег растопил). Взял за руку. Как бы случайно. Спасибо, что за руку, а не сразу за зад. Есть такой типаж парней. Стоит улыбнуться ему в ответ, так он сразу воспринимает это как приглашение. Не умеют мужики переключаться. Что вчера, то вчера. А сегодня – это сегодня. От чая отказалась. Руку резко одернула. Во избежание. Набычился и ушел.
Перед этим еще спрашивал, а у тебя типа парень был? Был, говорю, муж. Он так ошалел немного. Так ты ж типа малая же еще. И дальше хвост распушать, как ни в чем не бывало. Не в клубе короче, тут про мужа истории не прокатывают.
Запись 45.
Денис после того, как я его отшила в грубой форме прям впал в меланхолию. Сидит на крыше, смотрит в голубое небо. В небе чистота и вороны. Подступилась к нему, мол че сидим – молчит. Обиделся. Ну пусть молчит. Никогда не бегай за мужиками, вот что я поняла после трех лет в нашей общаге. Если парень обижается, значит он конченный инфантил. Начинаешь за ним бегать, а тем более извинятся, получаешь в итоге капризного ребенка. Это конечно не самый худший вариант для манипуляций, но не в условиях же апокалипсиса. Мне нужен нормальный мужик, если уж на то пошло. И да, нужен именно сейчас. Все эти отношения из жалости, ну их. Плавали – знаем. Традиционные ценности рулят. И вообще, я пока не готова к отношениям. Пы.Сы. Перечитала. Формат «дорогой мой дневничек». Чета ржу. С другой стороны – ну а че?
Запись 46.
Неуемный Дон Жуан принес мне букет цветов. Искусственных. Надыбал где-то в цыганских домах по соседству. Это так дико и мерзко, что я даже не прокомментировала. По-моему, они оба ебанулись. Честно говоря, я теперь хочу, чтобы ружье у меня хранилось.
Запись 47.
Вечера проходят тоскливо. Пока был жив Старик такого не было. Черт возьми, он даже заставил нас наряжать елку на Новый Год. Мы играли в настолки, рассказывали истории и не совсем истории. Мы общались. Старик был душой. Душой нашего мира. Нашего маленького мирка.
Мирок наш тесен и смешон. И все мы в нем идиоты. Некомпетентные, пустые, никчемные идиоты. Как-то Денис начал говорить вечером. Как это он умеет, в назидательной и снисходительной манере, что мол не случись Событие, произошла бы третья мировая война. Вроде как первая и вторая были следствием революции промышленной, а на информационную революцию мир не отреагировал. И все эти международные обострения, терроризм – это реакция мира на информационный век. Умник чертов. И так понятно, что чем дальше, тем страшнее.
Старик на этот спич похекал себе в рыжую бороду и сказал, что у несильно образованных людей есть такая привычка все обобщать и они мол подгоняют всю картину мира под статью, которую только что прочитали в интернете. Ну то есть это как правило – никогда не спорь с идиотом, он опустит тебя на свой уровень и там победит.
Я думаю, что война и случилась. Такая себе информационная война. А люди провалились в виртуальное пространство. Не знаю. А как еще объяснить их исчезновение. Живут теперь в своих инстаграмах или кодах. Или что там есть в этом виртуальном пространстве. Старику бы моя идея понравилась. Наверное. Вот Капитон например считает, что с нами произошло тоже самое, что и книжке Стивена Кинга «Лангольеры». Не читала. Но как говорится осуждаю. Не люблю фантастику.
Чертов Старик, это все из-за тебя. Тебя очень не хватает. Нам всем.
Празднование Нового Года после апокалипсиса – это было тонкое извращение. Пусть все ваши мечты сбудутся в Новом году!
Запись 48.
Парни делают коктейли Молотова. Будут при случае метать в собак.
Запись 49.
Это конец! Ад все-таки до нас добрался!
Запись 50.
Все очень плохо. Очень. Очень. Очень плохо.
Позавчера псины пробрались во двор. Ночью. Я не знаю почему они не ломанулись сразу в дом – у нас была открыта дверь. Это дало нам шанс проснутся раньше, чем они проникли внутрь. Мы их услышали. Спать в одежде правильное решение, вот что я скажу.
Когда первый пес возник на пороге – Капитон уже был готов и кинул в него коктейль Молотова. Треск, звон, Пес вспыхнул, завизжал и выпал обратно во двор. А Капитон все кидал вслед бутылки. Они хлопали – взрываясь и пламя выливалось наружу. Крыльцо было в огне. И дверь. И кухня.
Я выбила стулом окно, ведущее в соседний двор. Потом мы скакали по заборам и чужим дворам. Всюду нам мерещились ощеренные пасти. А позади полыхал дом. Наверное, так и выглядит ад. Ты бежишь куда глаза глядят, а за спиной огонь, под ногами лед и оскаленные морды со всех сторон.
Запись 51.
Мы пережили ночь на какой-то крыше. Холодно. Мокро. Сбились в кучу. Не до сна.
Как рассвело вернулись посмотреть, что там. Массового пожара не случилось – выгорела часть дома с летней кухней, крыльцом. Странно, но газ не взорвался. Вообще удивительно быстро все потухло, как-то само. А может просто у страха глаза велики. А может не такую уж горючую смесь изготовили мои кудесники. Но жить в этом доме уже нельзя. Хуже всего, что мы лишились запасов еды. Вот они точно пропали. Что не сгорело, то промокло, испортилось, растащили псы.
Они вернулись сразу, как только мы бегло осмотрели дом. Пришлось уйти. Хорошо, что псы не умеют лазить по крышам.
Перебрались в соседний дом. Нам знакомый. Но существенно хуже. Горемыки.
Запись 52
Голодаем. На подножном корме. Денис больше не ухаживает, что плюс. Молчит, как и Капитон, что минус.
Запись 53.
Нашла и втихушку съела в одно лицо целую банку сгущенки. Ну а что? Мне кажется, парни тоже так делают. Все у нас как-то разладилось.
Запись 54.
Общая апатия. Почти не разговариваем. Насобирали по окрестным домам консервов, из тех, что раньше в лом было перетаскивать на базу – фасоль, горошек, кукуруза. Хоть огород сажай. Нашли пачку вермишели. До этого привыкли у себя к газовой плите. Тут пытались сварить в кастрюле на костре, подставляя какие-то кирпичи и железки – опрокинули и кастрюлю, и вермишель в огонь. Даже не стали ругаться. Ели консервы. Жру витамины, ни с кем не делюсь. Угрызений совести нет.
Запись 55.
Капитон поймал где-то кошку и сварил из нее суп. В этот раз конструкция с кастрюлей сдюжила. Хорошо, что Кап прибил ее еще до того, как принес. Я бы не выдержала если б при мне убивали кошку. Не так уж мы и голодаем уже. Хотя консервы задолбали. Короче, Денис с отвращением отказался. Я норм. На кролика совсем не похоже. Главное не думать, что это кошка. Блевала.
Запись 56.
Теплеет, но снег не сдается – не тает, только скукоживается. Над городом чисто и ясно, дымом не пахнет. А до нашего Капитона добралась весна. Не раньше, не позже. Пожар в доме разжег в нем пламень страсти. Его взгляд теперь постоянно сфокусирован на мне. Даже когда он ест.
Запись 57.
Похоже, что Капитон решил пропустить режим ухаживания. Это всегда заметно, когда парень вдруг начинает считать тебя своей. Кем? Чикой, телочкой, девушкой? Этот узнаваемый покровительственный, одобрительно-снисходительный взгляд. Придержать за локоток. Просьбы, интонационно в форме приказа. Уж я-то чувствую такие вещи, все-таки три раза была в отношениях до События. Вообще, конечно, четыре. Но Павлика вспоминать не хочу. Надеюсь, что он сдох.
Запись 58.
Ага, следующая стадия ухаживания наступила архи быстро. Якорение партнерши. Вот это вот - Ты куда? Нагрубила в ответ. Потеряла контроль. Зря. Не умно. Немного не по себе. Он же псих.
Запись 59.
Капитон перестал ходить на вылазки. С учетом того, что мы погорельцы, вылазки нам нужны как воздух. Раньше был размеренный устоявшийся быт, а теперь какая-то одноразовая жизнь. Поэтому и большая надежда на вылазки. Надо восстанавливать хозяйство. С учетом того, что за зиму мы обстоятельно почистили близлежащие дома, новые вылазки отнимают много времени. Из-за собак нельзя выйти на свободное пространство, приходится перелазить через заборы, бегать по крышам, притом быть внимательным – скользко, хлипко, ненадежно, опять же чертовы псы кое-где без проблем проникают во дворы. С зимы у нас правило – на вылазки ходим не меньше, чем вдвоем. Страховка, рука помощи, да и утащить с собой можно в два раза больше. И вот Капитон саботирует вылазки второй день. Выдвинулись было с Денисом вдвоем. Так он через дом, поскользнулся на крыше, сказал, что подвернул ногу и потребовал вернуться. Ногу осмотреть не дал. Ходит нормально, но при вопросах о травме преувеличено хромает. Симулянт.
Запись 60.
Капитону на все плевать. Сегодня например сначала разделся по пояс и щеголял белым животом и рыжими мочалками из подмышек. Неумело пытался рубить дрова. Зрелище! Челентано, бля. Было бы замечательно увидеть топор, торчащий из его ноги. У меня прям фетиш на топорах в Капитоне. Потом выкопал в хламе старый кассетник, раздобыл батарейки и врубил какую-то уж совсем дикую попсу из кассеты, что была внутри магнитофона. Вот типа того что-то «я улетаю на большом воздушном шаре». Я бы улетела отсюда с удовольствием – это точно. Батарейки в магнитофоне старые, еле тянут. Музыка начинает размазываться, а певица то психоделически подвывает в неожиданных местах, то резко прыжком догоняет мелодию. А Капитоша значит животом потряхиват в такт. Здоровый боров. Это он мне демонстрирует брачное оперение. Проблема у меня наметилась, да.
Запись 61.
Как же я их обоих ненавижу.
Запись 62.
Ужас. Сегодня Капитон избил Дениса. Я, конечно, видела драки в своей жизни - спасибо норильской школе и Павлику, но тут всю прям трясло. Мерзкое чувство как будто ты зависаешь над пустотой и сердце колотится. А мир рушится. Будто тебя выкидывает в какую-то другую реальность. И в этой реальности все нихера не так хорошо, как было. И хорошо никогда уже не будет.
Денис, наверное, сам спровоцировал конфликт. Ну ему было отчего завестись. Боров в поисках новых батареек для своего магнитофона излазил все кладовки в доме и нашел бутылку водки. Маленькую. И на том спасибо. Я прям представляю мужичка, прячущего свою четвертинку от жены. От жены спрятал, от Капитона нет. От мужика в гоне хрен что спрячешь. Четвертинка упала Капитону на грудь. И потекло.
Попросту говоря, у Капитона стала свистеть фляга, как говорил мой Павлик. Он совсем распоясался. Тряс голым пузом, имитируя танец, завывал какие-то песни – похоже это и был репертуар Черта, который Илья. Взгляд стал у Капитона осоловелый как у коровы.
Денис что-то ему сказал поперек. Типа достал уже. Капитон сначала – че рамсишь да че рамсишь, и бочком вокруг все, а потом прыгнул. В смысле залепил кулаком Денису по щам. То есть по финансово-аналитическому лицу. Коряво так махнул прямой рукой, как будто загреб под себя фишки со стола на покере. Денис вроде даже не пошатнулся. Но из его носа брызнуло чем-то тяжелым и красным. Капитон от вида крови неожиданно впал в ступор, а вот Денис на него сразу бросился, молотя воздух руками, как пловец. И видимо попал, потому что Капитон взревел, повалил Дениса на землю, подмял под себя и принялся методично месить своими кулаками. Больше, конечно, давил массой, некрасиво размазывая по своему белесому телу кровь. Та почему-то была коричневого цвета. Мерзко, мерзко.
Это продолжалось какое-то время, пока я скакала, вокруг причитая «Мальчики перестаньте, мальчики остановитесь». Мальчикам, конечно, по хрену. Потом Денис перестал сопротивляется и пытаться выбраться из-под этой туши. Все? спросил Капитон тяжело дыша. Все-все, сдавленно ответил Денис и совсем обмяк. И тут мне кажется и случился тот самый поворот. Момент невозврата. Хрусть и пополам.
Капитон приподнялся над Денисом и вдруг со всего размаха ударил его кулаком в незащищенное лицо. Голова Дениса дернулась, он сильно приложился затылком об пол. Капитон ударил снова, и снова. Голова Дениса беспомощно моталась по полу. Кровь струилась по щекам. Теперь настоящая. Алая. У меня кружилась голова.
Я повисла на этой туши пытаясь остановить удары, причитая «все-все-хватит». Туша послушалась. Прекратила. Я ушла в комнату. Легла. Била такая дрожь, что казалось стены дома рушатся.
Потом стало еще страшнее. Кто-то зашел в комнату. Лег рядом. Навалился своим огромным телом. И стал лапать. Грубо и неуверенно одновременно. Я вся сжалась в стальной комок. Главное не провоцировать. Притворялась спящей. И ничего под рукой, чем можно было бы защищаться. На мне были плотные джинсы с ремнем и пуговицами, он своими пьяными здоровенными пальцами все никак не мог ни расстегнуть, ни проникнуть под них. Он все возился, елозил, душно пах, прижимался, - я не шевелилась, потом он как-то обмяк, а чуть позже захрапел, закинув на меня голую руку в следах красно-коричневых разводов. Пиздец.
Запись 63.
Утром Туша погнал Дениса в магазин. За алкоголем. Старик давно ввел у нас запрет на спиртное – его в магазине было завались, но Старик сказал – нет. Категорический запрет. Никто не возражал. Я была вообще единственным кто отстаивал право на глоток вина, если честно.
Денис выглядит неважно. Прямо скажем хреново. Я пыталась его осмотреть. Но он отмахнулся. Я только увидела, что у него в глазах. И сама не захотела больше подходить. В глазах у него пустота. И страх.
Запись 64.
Залезла на крышу – мне нужно было осмыслит все произошедшее. Пусть попробует забраться сюда. Я скину его вместе с лестницей. Но Туша не предпринимал попыток. Сидел в доме, иногда выходил во двор и делал вид, что не замечает меня. А небо такое голубое, что разъедает глаза. И видно все так четко, как будто выдали новые глаза. Улететь. На большом воздушном шаре.
Запись 65.
Наблюдала, как вернулся Дэн с водкой. Идиот, надо было бежать. Куда бежать вот только, и как? И тут я вспомнила о Ровере стоящем рядом с магазином и ключах на приборной панели. Как можно было быть такой дурой и не проверить заранее? Заведется он или нет?
Туша загнал вернувшегося с бухлом Дэна в дом. И видимо заставил пить с ним. Из дома раздавался покровительственный гундеж Туши и тихие, осторожные смешки Дэна. В городе новый хозяин, ребята. Мне то, что теперь делать?
Помню это ощущение ужаса, когда Валя, моя соседка по комнате, не с того ни с сего рассказала, как ее изнасиловало двое парней, которых привел ее же друг. Валя еще так буднично это живописала. Вот она лежит на кровати посреди мягких игрушек, майка задрана до шеи, тяжесть чужого тела и крутится бесконечно на повторе ремикс Антонова «Я вспоминаю». Бр-рр.
Я сидела на теплой крыше и просчитывала варианты. Теперь все на грани. Как защитить себя? Нож? Одно дело представлять, совсем другое воткнуть в живого человека. Особенно в такую тушу. Он тяжелее меня раза в два. Ружье мы бросили в старом доме. На моей стороне только время. Очень мало времени надо сказать. Пока он сам еще робеет сделать последний шаг. И когда он решится? Завтра? Через час?
Я быстрее Туши. Но куда бежать? И как бросить все – теплые вещи, набор лекарств, кучу других полезных предметов? А где потом ночевать? Что есть? От него я убегу, а от собак? Нужно бежать к Роверу. Ровер – мой единственный шанс. Чтобы добраться до Ровера мне нужно пробежать (быстро) по острым сдувшимся сугробам пятьдесят метров до магазина, молясь не попасть на глаза собачей своре, перелезть через забор (очень быстро), добежать еще десять метров до Ровера (а что там во дворе?).
Заведется Ровер или нет? А может вообще ключи не от него? Черт. Полный.
Запись 66.
Дальше было так.
Я убрала тетрадь с записями в карман, слезла с крыши, зашла в дом, не смотря ни на кого начала складывать в рюкзак вещи – в рюкзаке у меня немного лекарств, белье. Надо положить теплый свитер, нож, что еще?
Дура. Возвращаться в дом было моей ошибкой.
Туша отлип от стола. Подошел. Садись к нам, с какой-то нарочитой веселость сказал он. На вылазку собираюсь, сказала я. Сердце колотилось. Голос дрожал. Успеешь, сказа Туша, давай садись. Посидим типа втроем.
Дальше перетягивание с моим бэ-мэ и его давай. Потом он просто схватил меня за руку и потащил к столу, за которым сидел с растерянной, распухшей рожей Денис. Выглядел он как космонавт без скафандра.
Я дернулась. Туша вцепился сильнее. Очень больно. Ты че, дыхнул он мне в лицо. Полупустой рюкзак остался лежать с распоротым животом.
Вот он момент. Все замерло. Я ударила его в подбородок. В правильном кино он бы упал. А в нашем кино он стоял как влитой. И больше не улыбался. Наши движения к друг другу совпали – я прыгнула в него всем тело в тот момент, когда он попытался меня ударить.
Мне повезло. Должно же было мне повезти. Он упал. Беги! закричал вдруг Денис. И я побежала. Мимо забытого рюкзака, мимо летней кухни, по ступенькам во двор, к калитке. Сбросила крюк, запирающий дверь, а сзади уже ревел Туша на крыльце - сука!
Я на улицу. В размякшие весенние сугробы, проваливаясь. Бежать! Я недооценила ярость Туши, или переоценила свои силы, он дышал мне в спину. Я упала. Забарахталась в сугробе. Это конец. Впереди залаяли псы. Несколько рванулось мне навстречу, но они были далеко. Я должна была успеть к забору. За забором Ровер. Если б Туша не настигал меня. Но псы, милые собачки, сделали свое дело – мы так привыкли боятся их, что Туша остановился. Страх победил либидо. Самка не такая уж ценная добыча чтобы платить за нее жизнью.
К забору мы успели почти одновременно. Я и псы. Почти. Я упала с забора внутрь двора попав в какое-то раскисшее тряпье. Оскаленная морда уже лезла в дыру в заборе.
Через минуту я в Ровере. Только захлопнула дверь как в нее бешеным комком влетела собака. Стала грызть зеркало, слюна летела на стекло. Это самый ужасный момент в моей жизни. Сердце осталось где-то там, снаружи. Тут я услышала выстрел и крики. Потом еще один выстрел. Кто стреляет? Кто?!
Ровер завелся сразу. Спасибо, Господи.
Запись 67.
Пока я приспособилась к езде, петляя по улицам между домов, собрала целую стаю преследователей. Выйдя на трассу, разогналась, псы отстали. Останавливалась сделать запись про свой побег из Шоушенка. Сильно разогнаться тоже не получалось, все время приходилось лавировать или объезжать брошенные машины. Хорошо, что снег на асфальте совсем растаял.
Впереди маячил город. Тут меня как будто выключили. Я остановила машину на обочине и заснула.
Проснулась утром. Хотелось есть, пить, в туалет. Вокруг стояла тишина, темнел в утреннем сумраке лес, вдоль дороги топорщились многоэтажки, напротив желтел старый рекламный билборд «Тариф Все в одном!».
Я завела машину и поехала по направлению к городу.
