Снежное детство

Помните карту России? В верхнем левом углу головой дракона смотрит на восток Кольский полуостров. Полярный круг проходится по шее дракона, так что башка дышит холодом, светит ясными звездными глазами, жалит комариными укусами.

Вот там, под челюстью дракона, я и родилась. Когда меня упрекают в молчаливости и угрюмости или пеняют по поводу малой подвижности ума, души или тела — я всегда говорю: а что вы хотели, я родилась за Полярным кругом. Нам, лопарям, спешить некуда, мы тепло бережём, мы задумчивые и слегка примороженные и от печки нас оторвать сложно.

*

Нет, конечно, я не лопарка: папа - вологжанин, мама - кубанская казачка. Просто однажды бывший морячок-подводник, сотрудник Кольской АЭС, заметил в столовой симпатичную повариху, ну и вот.

Мой родной город был тогда ещё посёлком. Но название…

Друзья мои, я имела счастье родится в Полярных Зорях! Кто не верит — на юге Мурманской области очень легко найти город Полярные Зори.

Мама рассказывает, что из роддома её со мной забирали первого июня. Сыпал лёгкий летний снежок. Но, насколько я помню, даже для Севера это было не совсем привычно, в конце мая обычно уже листва с травой зеленели.

Помню ли я своё детство как бесконечную зиму? Нет, у нас бывало тепло, и в лес за грибами мы ездили, и на рыбалку с папой катались, так что не вечная мерзлота, хоть и прохладно. А вот ощущение сказочности я помню прекрасно. Возвращаясь вечером из школы, я разглядывала мои припорошённые снегом «гусарики» (такие войлочные сапожки, старшее поколение знает), снежинки на варежках — и считала себя сказочной принцессой. Вся ж в алмазах, вот буквально вся.

(памятник Умке и его маме на эко-тропе города Полярные Зори)

**

Выписав несколько интересных фрагментов, обнаружила, что воспоминания тянутся, как полярная ночь. Решила урезать, чтоб не переохладить читателя.

***

Мне с трудом давались лыжи. Обычные беговые. О горных лыжах и речи быть не могло: мама категорически запрещала отцу брать меня кататься с горы (до Хибин от посёлка несколько километров, кататься приезжали со всей страны, я в поселковой столовой даже темнокожего товарища видела. Его кожа была шоколадного цвета, а комбинезон — небесно-голубого. Но, простите, это совсем другая история).

Фигурные коньки со слезами и папиной поддержкой я освоила, потом переключилась на конькобежный спорт, но не блистала. А лыжи были каким-то проклятьем: ни тормозить толком не получалось, ни бегать. Волновавшийся о неспортивной дочери папа регулярно спрашивал, что было на физре в школе. Замечу, что нас физически окультуривали вполне достойно: в самые лютые холода и метели мы занимались в спортзале, но если было всего минус десять — шли на лыжный склон, или на большой стадион с огромными ледяными дорожками и катком, а ещё были занятия в бассейне. Все дети были румяны, периодически сопливы и после прогулок мокры до самых трусов.

А вы попробуйте прыгнуть в сугроб, который выше вашего роста, а потом из него выбраться.

Так вот, если я говорила, что на физре мы ходили на лыжах, папа спрашивал, какой по счёту я финишировала. И каждый раз огорчался тому, что я была последней. Но однажды...

- Я пришла первой.

Отец не поверил:

- Даже Сашку Васильева обошла, что ли?! (Сашка был звездой лыжни, принимал участие в областных соревнованиях)

- Ну да.

- Как?! - отец сиял от гордости.

- Лыжня была по озеру. Мы шли один за другим. Я была последней. Но потом физрук велел развернуться и идти обратно. И я оказалась первой.

То есть лыжня была ОДНА. Слева-справа - сугробы, ребёнку не пробраться. И тридцать человек тащились за мной километр, проклиная физру, лыжню, ну и меня, конечно. Зато с озера я вернулась первой. И мой отец гордился мной все пять минут, пока я ему объясняла, в чем фишка.

Бедный учитель физкультуры Виктор Иванович (батюшки, я помню его имя сорок лет!) неоднократно бывал из-за меня на грани инфаркта. Один случай очень яркий и даже поучительный, но страницы на три. А вот про другой, покороче, расскажу.

Надо было сдать норматив: два километра на лыжах. Погода прекрасная, лыжня идеальная. Деревья вокруг в белом инее, красота неописуемая. И вот мой класс стартанул (Васильев, ясное дело, первый), а я потихоньку ползу за ними. Один круг сделала, а на середине второго ужасно устала, сошла с лыжни, осторожненько скатилась под горку к незамерзающему ручью. Отцепила лыжи, упала в сугроб. Представьте: в полной тишине журчание воды. И небо почти белое, и сосны вокруг укутаны снегом до самых макушек. Я совершенно чётко представила, что нахожусь внутри облака. Как только поняла, что спина начинает подмерзать, решила двигаться дальше. Нализалась водички из ручья, потихоньку (обстановка не располагала к спешке, в облаках торопиться некуда) закрепила лыжи на ботинках. И тут сверху, с лыжни, я услышала:

- Твою ж дивизию!!

Краснолицый взмокший Виктор Иванович тыкал в мою сторону лыжной палкой. От физрука валил пар.

- Ты упала?

Я помотала головой.

- Подняться можешь?

Я кивнула.

- Давай как я учил. Лесенкой.

Никогда мне эта лесенка не давалась, но в тот момент я была облачной принцессой, так что так лёгонько, чух-чух, скрип-скрип, и оказалась рядом с физруком.

- За подъём тебе четвёрка, — кивнул он, — за норматив - два, за соблюдение техники безопасности — кол, — и заорал:

- Как ты могла сойти с лыжни?!

- Да я же…

- Весь класс давно по домам! А тебя нет! Скоро начнёт темнеть! Я три раза трассу прошёл! А ты что, всё время тут была?!

Я кивнула. Виктор Иваныч пробормотал сквозь стиснутые зубы то, что пятикласснице слышать не полагалось.

И мы двинулись в сторону основной площадки.

Тот факт, что физрук первые разы меня не видел, объясняется очень просто: я же была в облаке.

****

Одним из самых невероятных открытий в жизни, вытащивших меня из наивного детства в юность, полную разочарований, был мой первый новый год на юге. В 1988 году наша семья перебралась из Мурманской области в Ростовскую. И то, что в декабре снег выпал пару раз, растаял и загадил слякотью город, я с изумлением, но приняла. И с жестоким степным ветром тоже примирилась.

Но когда 31 декабря 1988 года моросил дождь, одна из основ моего Мира рухнула: новый год, а снега нет! Это было невозможно, но — реально.

Ослепительно белый, сияющий солнцем на снегу кусок моего мироустройства выпал, на его месте оказался ветрено-пасмурный грубый фрагмент.

*****

Мои Полярные Зори снились после переезда лет пять. Раз в месяц я видела во сне родные маленькие улочки, громадные сугробы, сосны до неба. И прям во сне радовалась: я вернулась! Мне это не снится! Я правда снова на Севере!

Сейчас общаюсь с некоторыми северными одноклассниками, смотрю фотки моих Полярных Зорей, почти не узнаю те места и очень радуюсь хоть каким-то знакомым уголкам. Съездить хочется, но не пускает погружённость в работу, которая не даёт мне доходов, позволяющих такое дальнее путешествие.

Но фантазия же осталась.

И мне очень легко представить, что в одном из облаков, живущих у драконьей головы, лежит в сугробе девочка и слушает журчание ручья. И что в одной из реальностей я так и стою посреди полярной ночи в голубом снегу, и на моих сапожках и варежках алмазные снежинки, и светят мне морозные звёзды.