10. Звери

Автор:
Hungry God
10. Звери
Аннотация:
Я же говорил, что все мы убийцы… и ты тоже.
Текст:

Гродева была миром хаоса, несмотря на то, что среди человеческой возни об этом несложно было забыть. Храмы Четверки были обыденностью, упрятанной в переулки между шумными забегаловками и грязными жилыми корпусами, высились над городом, неотличимые от сдаваемых в аренду шпилей, сот, населенных живым копошением. Статуи демонов, упрятанные в ниши на улицах, суеверные подношения им. Залитые оранжевым светом шпили Сфиро Реджис, неизменная доминанта города-улья, тоже соседствовали с храмом. Огромное купольное сооружение, как короной, окруженное пляшущими изваяниями нечистых тварей, выстреливающая вверх тончайшая игла, увенчанная священной восьмистрельной звездой – боги хаоса, глаза варпа, взирали на своих почитателей. С некоторого времени в этом взгляде был только бессильный гнев. Явившись непрошенными гостями, твари Керегона потребовали себе возмутительно много, но не нашлось никого, кто сумел бы запретить им превратить место поклонения в свою казарму.

Оскверненный храм высился перед Акантой – запоздавшей паломницей, явившейся к драгоценным резным деревянным воротам в пору, когда оттуда ушли все боги и все святые. Огни горели только в пристройках, где раньше жили жрецы и ютились несчастные, кого изуродовали священные дары, где пленяли одержимых и их вой ночами взрезал городской шум. Теперь оттуда доносилась музыка, человеческая речь и ругань – рабы Легиона вовсю пользовались своим положением. А вот огромный купол был темен и иллюзорно пуст. Подсветки не было даже снаружи, где прожекторы во все ночи до этого заливали светом искусное каменное кружево; окна распахнуты, ветер гулял между стен и толкал в спину. Казалось, пустынный храм засасывает ее беззубой пастью. И она вошла.

В кромешном мраке сверху, над головой, донеслись шорохи, парные темно-красные искры повернулись к ней – глаза чудовищ, слишком ленивых и пресытившихся убийствами, чтобы спускаться вниз ради еще одного. Но совсем рядом темнота вспучилась горбатыми круглыми турбинами, угодившими на свет, кто-то шевельнулся, обернулся назад, чуть ли не запрокидывая голову, чтобы посмотреть себе за спину – дьявольские длинные глаза, пылающий визор шлема оказался в считанных метрах перед женщиной.

– Твоих здесь никого нет. Зачем ты пришла? – тихий шепчущий голос прозвучал, переломанный динамиками, как шипение. Темнота шевельнулась, надвинувшись массивной тушей.

Аканта замерла. Всё её естество приказывало ей молчать, замереть, упасть на колени и слиться с чёрным камнем пола, но у очередной жертвы кровавой охоты всё ещё было лицо Джеммы, искажённое агонией. И вместо того, что так хотелось сделать, она только немного опустила глаза.

- Мне нужно поговорить с Маркусом Торчером. Или с Кельманри Шиеном.

Запнулась, но всё же добавила звучащее совсем уж безумной наглостью:

– Он обещал, что меня никто не тронет.

– Кто обещал? – спросила темнота, воздымаясь над ней.

У мрака было лицо. Попадая в свет, сталь загорелась холодно и ярко, ледяная остроскулая маска, отдаленно напоминающая освежеванный череп. Узкие челюсти сходились впереди, в вечной бессильной ярости стискивая декоративными зубами воздуховоды, ведущие к дыхательным фильтрам.

– Кельманри.

Она не выдержала, отступила на шаг – по линии спасительного света, проникающего сквозь створки. Казалось, силуэты колонн по обе стороны от этой дорожки уходят вниз в бездну. Наверх Аканта не хотела смотреть, боясь увидеть жуткое подобие звёздного неба, где к каждой алой паре глаз прилагались острые челюсти и длинные когти, способные играючи с ней расправиться.

– Кел не говорит за нас. Он и за себя сказать не может.

Сдавленное урчание треском вырвалось из динамика, с шорохом передвинулись одетые в бархатно-черную броню лапы, вооруженные грозовыми когтями, до середины загнанными в пазы на предплечьях. Морда наклонилась набок.

– Что ты отдашь за то, чтобы я тебя и в самом деле не трогал? – судя по тону, это чудовище собиралось поиграть.

Аканта уже открыла рот, чтобы ответить – и поймала себя на странном, неуместном и тошнотворно-противном ощущении удовольствия. Когда-то их предводитель уже задавал ей похожий вопрос, и Аканта хорошо запомнила, что тогда пережила. Она никогда не призналась себе, что скучала по состоянию, когда жизнь висит на волоске и всё происходящее становится игрой уже для двух сторон. Не опьянеть от этого странного чувства было гораздо сложнее, чем от страха: к страху она уже почти приучилась.

– У меня нет при себе ничего, кроме меня самой. Я умею лечить раны и рассказывать истории. Возможно, ваш командир расстроится, если не услышит от меня предназначенную для него.

Это было почти откровенной ложью: Аканта понятия не имела, что рассказал Кельманри Торчеру, и рассказал ли он что-то вообще. Но бежать было поздно, драться бессмысленно, а один из "птиц" Маркуса, похоже, был не был настроен отпускать ее.

Вдруг он зашипел, пригибаясь к полу, словно и вправду собирался напасть, но спустя миг предельного напряжения стало ясно, что позади кто-то есть. Кто-то стоит рядом.

– Она не твоя, – произнес белесый человеческий череп с алыми глазами, костяная маска, слишком большая, чтобы быть настоящей… спустя секунды она поняла, что череп на шлеме заступившегося за нее воина некогда принадлежал астартес.

– Но она мне ничего не дала, – возразил раптор, и его слова стало едва разобрать за шипением.

– Хорошо. Назови ему свое имя.

– Аканта Грейдон.

Её голос ещё звучал чётко, но по телу, только что готовому умирать или спасаться, уже пробежала первая дрожь. Умирать и спасаться было уже не нужно, и страх, отогнанный яростью на несколько мгновений, накрывал её липкой холодной волной.

Имя... неужели так дёшево? Она слышала легенды о тех, кто может делать с людьми страшное, зная только их имя. Может, это существо - одно из них?

– Флэй, – фыркнула тварь, приближаясь на шаг и явно игнорируя череполикого воина. – Твоя очередь! Не вмешивайся, Азго!

– Оно ненастоящее, – упрекнув сородича в мухлеже, тот, кого назвали Азго, слегка дернул Аканту за плечо, отчего она чуть не полетела на пол. – Пошли.

Воин увел ее из гулкого зала, масштабы которого терялись во мраке, втолкнул в невидимую дверь и они оказались в ярко освещенном зале, узком и забитом грузовыми контейнерами. Около дальней стены, под висящими на проводке лампами, громоздились столы, заваленные странной посудой и устройствами. Туда он ее и повел, вытащил из-под стола ящик и, взяв за руку – она утонула в его одетой в броню ладони и силой усадил. Её тащили, ставили, усаживали - Аканте казалось, что вздумай она просто упасть на пол, и воин этого даже не заметит. Она рефлекторно дернулась, когда что-то грохнуло, наверное, крышка электрощитка, потому что с глухими щелчками начал гаснуть свет, осталась только дежурная лампочка над столом. Наконец, когда череполикий закончил и приблизился, она подняла на него глаза.

– Какого хрена тебя сюда принесло и чего тебе нужно от Торчера?

– Я теперь в свите леди Изабель, здешней правительницы. Ей кое-что интересно. И она хотела спросить это. Через меня.

Она тщательно избегала говорить, что именно, иначе Маркусу всё могут передать и без неё, дожевав ее прямо здесь. Вон, и посуда имеется… Аканта запоздало подумала, что после всех придумок леди Изабель Маркус может и не узнать замарашку с нижних палуб в рыжей, нарочито-яркой куколке, которую из неё сделали в шпиле. Она и сама сейчас не сразу узнавала себя в зеркале.

– Маркус забрал меня с баржи, из апотекариона, – на всякий случай уточнила она.

– Я знаю, кто ты, – буркнул Азго. – Я его вызвал, он скоро придет. Жди здесь.

Она кивнула, глядя в спину воина, и больше не осмеливаясь ничего спросить. Полумрак обступил со всех сторон, заставив сжаться на ящике, как в детской игре, где пол превращался в пропасть, и оступившиеся проигрывали. До единственного источника света было шагов десять... или двенадцать. Расстояния в полумраке были обманчивыми: измерять их Аканта так и не научилась внизу баржи.

Чтобы встать, ей понадобилось сосчитать до десяти, дождаться, пока в тусклом свете проступят хотя бы очертания предметов и осторожно спустить ногу на каменную плиту. Не провалилась в никуда - и хорошо.

Аканта прошептала короткую молитву, которая звучала, скорее, извинением за рапторов, превративших храм в своё логово, медленно пошла вдоль рядов контейнеров к свету. Судя по длинным столам и лавкам, заваленным теперь вещами, здесь была трапезная, а если верить надписям на стенах, здесь кормили ещё и отмеченных священной одержимостью. Аканта нашла щель между столами и протиснулась к стене, чтобы рассмотреть поближе. На её родном мире разрисовывать храм было бы чудовищным святотатством, но здесь, похоже, никого это не беспокоило. Женщина пробежалась глазами по каллиграфически выведенным на Высоком готике слова "Он грядёт". Под этим посланием было прозаическое "Лит был тут", а ещё ниже, наискось – непечатное ругательство, подкреплённое соответствующим рисунком.

Аканта уже почти добралась до стола, заставленного всем подряд, от фарфоровых пиал, уместных и в лаборатории и на столе, до тончайшего стекла реторт, простых и затемнённых. Кому бы это не принадлежало, он неплохо разбирался в химии.

Женщина уже тронула крайнюю чашку, заполненную тёмной комковатой жидкостью, похожей на свернувшуюся кровь, когда между лопаток протянуло холодом. Она не знала, был ли кто-то в темноте кроме неё, но почувствовала, что в трапезной стало еще более небезопасно.

– От тебя нет спасения, – буркнул Торчер, появляясь из дальнего конца зала, вероятно, там была еще одна дверь. Шел он почти бесшумно, что казалось удивительным – она-то видела металлические лапы, заменяющие ему ноги.

Непропорционально огромной силовой перчаткой он потянулся под челюсть, отжал крепления и бросил шлем на стол, так, что задребезжало все стекло. Аканта подскочила на месте, когда содержимое подпрыгнувшей чашки едва не выплеснулось ей на пальцы.

– Ну что? Как поживает твоя новая хозяйка? – как ни в чем ни бывало спросил раптор, уставясь на непрошенную гостью; в темноте его глаза казались почти человеческими.

– Она очень переживает за происходящее в городе. И хочет знать, когда это закончится, – говорить такое в лицо раптору было неимоверно страшно, теперь Торчер совсем не походил на обессиленного старика в апотекарионе. Броня меняла его - как меняла и охота, запахи которой он с себя так и не смыл. Отвыкнув от вони нижних палуб, Аканта чуяла кровь особенно остро. Запах смерти, псины и... той дряни, которую она предпочла бы забыть. Но она проделала весь этот путь не для того, чтобы сейчас забиться под стол. Ничего он ей не сделает.

Они смотрели друг на друга, словно оценивая, но противостояние оказалось неравным и смешным и, будто осознав это, раптор потерял интерес, полез перебирать склянки на своем столе. Что-то в нем явно поменялось с момента последней встречи, что-то… там было плохо видно цвета, но под лампочкой, она готова была поклясться, глаза раптора оказались обведены темно-красным. И именно эту краску он оттирал теперь грязной тряпкой.

– Переживает? Хорошо, я закончил, – буднично ответил Торчер, обернувшись на Аканту: – Мы закончили.

– И это все, что требовалось? Так легко? Меня едва не съели, – пожаловалась она уже гораздо более мягким тоном, почти что подлизываясь. – Я думала, что меня к тебе не пустят... ты ведь был здесь все это время и слышал, да?

Это звучало как изъявление глупой обиды, но Аканта испытывала ещё много эмоций. Холодную, почти чужую злость. Удивление, что командир рапторов не дождался, пока она начнёт скулить от ужаса и неопределённости. Желание попросить его снять перчатку и припасть к его руке, слизать сочащийся сквозь его кожу наркотик – и отвращение к себе по этому поводу.

– Я только пришел, – отмахнулся он, прошел мимо нее, привстав на протезах, почти распрямив их, достал до проводов, свисающих над его головой, закрутил, гася синеватые искры между пальцами – над столами снова загорелся свет. – Если не будешь себе позволять лишнего, никто тебя не съест.

Теперь стало видно больше, это странное место, где оказались предметы, которые он собирал, наверное, годами. Место, которое не давало забыть, кто он такой и что может, но не как грубая воинственная тварь, одаренная звериным умением сотрясать варп своими воплями, но как создатель запретного, тайного… отыскав глазами среди завалов чашку, точную копию той, в которую Аканта едва не угодила рукой, раптор подцепил ее когтями и поискал на тряпке чистое место.

– Нам с ней нужно встретиться. С этой твоей Изабо… – следуя странному ритуалу, он снова обводил глаза, теперь уже черным, и становящийся привычным взгляд с тонкими росчерками зрачков вновь стал отталкивающе-безумным. – Послезавтра ночью подойдет.

– Я передам ей, – кивнула Аканта, поспешно опустив глаза, как только поняла, что делает Маркус. Как будто она увидела что-то личное и запретное. – Ей нужно спуститься сюда, или ты придёшь сам?

Несмотря на то, что ведьма была, несомненно, старше и могущественней, Аканта сейчас чувствовала почти материнский страх от того, что Изабо придётся пережить то же, что пережила она, и говорить с ними на их территории.

– Маркус... Я знаю, что просила тебя никогда больше так не делать, но... – она замялась, мучительно решаясь соврать, – Я убила человека там, на нижних палубах. Он снится мне. Постоянно. Седативные помогают, но слабо и ненадолго, и я уже дошла до предельной дозы. Ты можешь дать мне то, что тогда, в палате, ещё один раз? Пожалуйста, я…

– А-а, дух мертвеца ходит за тобой, – он обернулся, издав непонятное фырканье. – Я же говорил, что все мы убийцы… и ты тоже. Закрой глаза.

Подойдя ближе, он присел и взял ее за подбородок двумя пальцами силовой перчатки, не позволяя шевельнуться. Обернув коготь тряпкой, оттянув веко, раптор медленно провел – холодное влажное прикосновение пристало к коже.

– Теперь твой рэйф тебя не узнает и не сможет найти.

Это не могло помочь, древнее нелепое суеверие, больше подходящее дикарям в шкурах, чем этим созданиям. И тем не менее, Аканта почувствовала облегчение. Не от обережной раскраски - от его прикосновения. Взгляда на уровне его глаз. Заботы… да, именно её. Торчер не обязан был это делать, он мог бы даже не отвечать. Но он сделал. Поделился чем-то, имеющим для него значение.

Всё отвращение, которое испытывала Аканта к себе до этого, показалось незначительным в сравнении с тем, что она чувствовала сейчас. Эти чудовища вспарывали тела несчастных мирных граждан, они загоняли их как зверей и убивали на глазах у их детей, а сейчас она благодарна за этот жест, за слова “и ты тоже”?!

Нет. Хуже. Она гордится этим.

Отставив чашку, раптор остался сидеть рядом, и тепло его дыхания паром вырывалось из фильтров по бокам маски.

– После полуночи, там, где она принимает своих подхалимов. У нас будет официальная встреча.

– Я передам, – повторила женщина, всё-таки опуская глаза. Не стоило испытывать терпение Торчера больше, чем следовало. И показывать ему свои чувства тоже. – Я могу идти?

Отвечать раптор не стал, вместо ответа поднялся на своих механических ногах и бесшумно зашагал-заскользил к выходу. Аканта даже залюбовалась тем, как такое огромное и тяжёлое создание может быть настолько грациозным, пока нетерпеливый жест не дал понять, что нужно следовать за ним.

Огромный зал снова показался чернильно-тёмным, и Аканта засеменила быстрее, надеясь, что Торчер никуда не денется от неё в темноте. Шагов было не слышно. Женщина оглянулась ища, но напоролась на чей-то алый взгляд. Замерла, бесстыже глядя в ответ. Сейчас, когда их вожак был рядом, это было почти не страшно.

– Проведи.

Разобрать, к кому он обратился, было невозможно. Аканта скорее почувствовала, чем услышала движение в стороне, где не светились ничьи глаза, всмотрелась изо всех сил, но воина, приблизившегося к ней, увидела только с нескольких шагов. На нём не было шлема с выдающими в темноте красными линзами. Но сейчас это было даже к лучшему. Аканта помнила его: короткий ёжик тёмных волос, молодое – не только по меркам астартес, но и по людским – лицо, уже симметричное, без кровоподтёка на всю скулу, как на десантной палубе. Неужели, он тоже… с ними охотился?!

Она медленно наклонила голову.

- Спасибо вам. Я постараюсь не отставать.

Следуя за молодым воином к выходу, Аканта вдруг поняла, почему обладатель красных глаз так пристально посмотрел на неё. Или, по крайней мере, её догадка казалась очень похожей на правду. Она ведь пришла к Торчеру… нагло, как будто так и нужно. Простой человек, женщина, безоружная и жалкая. А вышла с аудиенции с такими же глазами, как у него.

У самых ворот Аканта запрокинула голову, глядя на потолок, и улыбнулась.

“Выкуси, Флэй”, - говорили эти глаза, подведённые обережной чертой.

“Постараюсь не отставать” было сказано опрометчиво. Астартес не особо желал соразмерять свои шаги с длиной ног едва достающей до грудной бронепластины Аканты. Женщине пришлось едва ли не бегом спуститься по ним по ступеням храма, не глядя на уродливые и прекрасные лики божественных созданий по обе стороны. В любое другое время она бы замедлила шаг, чтобы полюбоваться, а может и попросить благословения у Архитектора Судеб, но сейчас у нее не было времени даже на лишний вдох.

Провожать не было особой надобности – пространство у основания огромных шпилей будто бы вымерло. Ни одно окно в мешанине стекла, металла и резного искусственного камня не было освещено. Вздумай Аканта гулять здесь, обвешавшись украшениями, это было бы для неё совершенно безопасно. Но ослушаться Торчера воин не посмел. Он разве что пытался разделаться с поручением, подождав женщину только у поворота, ко входу в однин из шпилей комплекса Сфиро Реджис.

Тяжело дышащая Аканта поравнялась с ним и подняла голову на воина.

- Зачем… вообще это было?

Она мотнула головой в сторону храма, выровняла дыхание и продолжила.

- То, что вы называете охотой. Это была не охота, а бойня: я видела женщин и детей, они ведь не могли даже убежать. Какой был смысл?

- Ими правит псайкер, способный вывернуть человека наизнанку одним взглядом, но они осмелились бунтовать. Мы должны были показать вещи куда более страшные.

Аканта скептически прищурилась.

- Я тоже так думала сначала. Но... нет. Это отличное оправдание. Или вы просто очень любите свою работу.

Она поправила съехавший от быстрого шага воротник тёмной блузы. Аканта так и не привыкла к местной моде, закалывая слишком откровенные вырезы у горла брошью. Кажется, теперь драгоценная безделушка осталась рапторам – слетела, пока Азго тащил ее через зал.

- Журналисты раздули из этого катастрофу планетарного масштаба. Их паника играет на руку скорее мятежникам, показывая, что леди Изабель не в состоянии удержать под контролем даже ситуацию под собственным шпилем. Я не верю в акцию устрашения.

Остановившись, Дазен оценивающе глянул на свою попутчицу.

- Да, верно. Охота это не только для них. По большей части это для нас.

Аканта вернула астартес взгляд - такой же оценивающий. Её лицо было покрыто тончайшими татуировками, имитирующими румянец, цвет губ и тон кожи, считавшиеся на Гродеве красивыми. Рядом с этим чёрный контур глаз смотрелся грубо и нарочито.

- И что это - для вас? Слишком ведь неравны силы с добычей...

Женщина посмотрела на него почти укоризненно, как будто не веря, что такой могучий воин будет гоняться за женщинами и подростками.

И, странно, он вдруг улыбнулся в ответ. Улыбнулся, словно услышал наивное, совсем детское заблуждение.

- Силы не важны, Аканта Грейдон. Только смерть имеет значение, мы сроднились с ней от самого своего создания. И когда ее долго нет рядом... нам тревожно.

Это было страшно. Улыбка, почти открытая, почти красивая, в сочетании с этими словами. Он не был человеком. Как бы не казался он ей похожим, как бы по-человечески себя не вёл с его попытками казаться старше, серьёзней, взрослей там на барже - он не был человеком.

И всё же, вопрос сорвался с её губ, раньше, чем Аканта успела подумать:

- И тебе... тоже тревожно?

Странный порыв, откровенность или равнодушие к тайнам, что клубились во тьме, пронизанной алыми точками визоров, но воин просто отрицательно качнул головой:

- Мне - пока что нет. Но они уже не могут без этого.

Аканта понимала, что у неё совсем немного времени, что нужно спрашивать не о том, пользоваться моментом откровенности, брешью, вдруг открывшейся в броне астартес, но сейчас её занимало совсем другое.

- Это ведь происходит только с вами? Люди такими не становятся?

Она смотрела на воина со странной надеждой: как будто ждала, что он надменно скажет ей не равнять людей с астартес. Пусть это окажется божественным безумием, благословением Хаоса, чем угодно, недоступным смертным. Аканта вспоминала, как раненый ею человек превращался в убитого ею, повторила про себя слова Маркуса - в палате и здесь, в храме. Она знала, что ей понравилось. И что второй раз дастся ей много легче.

- Откуда мне это знать?

- Прости. Я просто думала... Маркус ведь не скажет. И никто из них.

Она опустила голову, почувствовав что краснеет так, что никакая вбитая в лицо краска не спасёт. Нашла, что спросить! И у кого... Его выделенное голосом "мне" снова провело смазавшуюся было черту между людьми и этими созданиями. И сейчас Аканта была за это почти благодарна.

- А ведь вы все знаете моё имя, откуда?

Она улыбнулась, как ни в чём не бывало, пытаясь замять неловкость. Только пылающие уши ещё напоминали о прошлом вопросе.

- И я не знаю твоего. Кого мне благодарить за то, что я вернусь в Шпиль живой?

- Дазен, - проигнорировав вопрос, представился воин. - Твоя хозяйка не потеряет тебя?

- Она уже пыталась, - вдруг шкодливо прижмурилась Аканта. - Но я упрямо возвращаюсь обратно. Спасибо тебе, Дазен.

Ей самой показалось, что она вложила в эти слова больше, чем благодарность за безопасность, и, возможно, больше, чем следует. Но им обоим следовало возвращаться.

Индикатор лифта, наконец, загорелся зелёным. Воин терпеливо ждал, пока его подопечная зайдёт внутрь. В последний момент Аканта не выдержала и обернулась. Она сама не знала, зачем, но створки вовремя сомкнулись, не дав ей сказать Дазену ещё какую-нибудь глупость.

Другие работы автора:
+2
18:15
708
18:46
Спасибо Автору
10:18
Игого)
11:35
чив-чив...?
Хотя и я дважды за эту главу взоржала)))
— Храм разрисовали, как школьники, чес слово *пойду поищу кто такой Лит*
— “Выкуси, Флэй”, — говорили эти глаза, подведённые обережной чертой. *пойду и про чёрточки вокруг глаз поищу*
12:00
Для внимательных прикол со светом. Весь птичник он бесит, глазки у них от света болят, они ходят и выключают, как те бабки-экономщицы, а Торчер постоянно включает, потому что его прикалывает дар цветного зрения. И они его, скорее всего, достали выключать в щитке — он специально сделал скрутку, причем очень высоко. Обычные астартес с нормальными ножками туда теперь просто не дотянутся.

Храм разрисовали еще до них, граффити — часть культуры киберпанка, а тут эта деталь прямо напрашивается. Скорее всего, все вахокорабли на уровне человеческого роста тоже густо затэганы, что стен не видно.

Про черточки нигде не найдешь. Факт, что астартесы иногда красятся, почему — никто не знает. Ангрон вон ходил с красной краской на морде лица, но никто не рискнул спросить, почему. У Торчера тоже ребята не спрашивают, но потому что боятся услышать ответ типа «а это потому что я гей ^^».
12:12 (отредактировано)
Это прикол не для «внимательных» :/ а для тех кто в хоть немного в теме. Я же держусь за тебя, как за экскурсовода или соломинку.
Торчер — интересный малый и с чувством юмора)
12:27
Он козел. Все, что он делает — это психологические манипулятивные техники, которыми он держит в повиновении астарес и получает лояльность смертных, Аканта где-то с этого момента окончательно поплыла.
12:35
Кана и до этого была его, целиком и полностью, разве что не вслух.
«Он козел.» — одно другому не мешает. Я говорю — забавный/интересный тип, но это не значит, что его охота потрогать в живую.
12:55
Пока он на нее внимания не обращал, была своя собственная)
10:32
Наверное, интересно. Автор, а это можно читать без частей 1-9? Или надо с первой начинать?
10:37 (отредактировано)
+1
если слово «ваха» не вызывает у вас острого чувства необходимости экстерминатуса — читать, думаю, не стоит…
11:05
Неа, это одно повествование.
11:16
не понимаю почему вас отговаривают. Я б попробовала ворваться на середине. Как минимум стоит узнать нужно ли вам начало сего )
11:18
хм… а я уж думал, что напротив — интерес подогрел:)
11:30
Действительно?) То есть экстерминатус — это хорошо, это правильное действие по отношение к Вахе и данному её исполнению? )
11:51
Та, не. Зачем же. Я не читал произведение и не могу огульно подвергать его подобному. Но, по правде говоря, если ваха не течет по крови, вряд ли текст по вселенной зайдет.
12:14
Мне не все произведения Хангри заходят. Может пора проверить кровь на наличие всякого?
12:17
Божьих нано-частиц?:) ну, всякое может быть...:)
12:22
Даже в мыслях не было wonderне надо…
12:24
ну и ладно:)
Интересно… Аканта влюбилась в Торчера, Торчер влюбился в Аканту или у них всё взаимно? Или это мои личные фантазии на фоне полной гармонии с собой? eyesНет, конечно, Торчер и любовь вещи несовместимые, но вот не покидает меня эта мысль… Но только одно слово опровержения автора и я мысль эту выброшу куда-нибудь…

Наверное, черные и красные черточки вокруг глаз что-то значат. Интересно, что? Теперь ещё об этом буду думать. А ещё мне понравилось, как у них все просто: переживает? всё, мы закончили. Ну, хотя бы, поторговался, что ли, для виду… Ладно, Торчеру простительно, он мой герой.

13:26
Ну почему несовместимые вещи? Торчер любит себя, своего бога, любит наркоту и когда его боятся. Аканту — нет, не любит. Но ему нужна ее лояльность и, по возможности, привязанность, вот и дрессирует.
А вот черт его знает, если честно, что конкретно это означает. Возможно, красный цвет как-то связан с намерением пролить кровь и это какие-нибудь суеверия или черт знает, что там в башке у него творится. В целом же эти причуды с макияжем можно объяснить достаточно банально: необходимостью товарного вида. Он же дед-пердед, которому на том свете прогулы ставят, а так смотрится посвежее, достаточно свежо для того, чтобы быть вожаком у самого резкого и дерзкого подразделения.

А ещё мне понравилось, как у них все просто: переживает? всё, мы закончили. Ну, хотя бы, поторговался, что ли, для виду…
А зачем? Аканта ведь ничего не решает. Он ждал ее появления, чтобы понять, что Изабо созрела для взаимодействия.
Про красное я тоже подумала, что это связано с кровью.

Лояльность Аканты… Она, вроде как, не такое уж и важное лицо в их мире. Если только позже использовать ее в своих целях намеревается. Ну, поживем, вернее, почитаем — увидим.
13:55
Нет, она важная фигура. Она его информатор, от достоверности и скорости предоставления сведений зависит, насколько он способен контролировать ситуацию. На самом деле для астартес человеческое общество закрыто, при них даже их собственные рабы говорить избегают.
Почему он выбрал именно её? Из-за ее интереса к нему, когда она его лечила?
14:03
Это в панике, в последний день придумал Кельманри. Хватанул первое, что попалось под руку. Торчеру ж некогда было рассказать, куда их отправляют, да он и сам не понимал масштаб того, что от него потребуется.
14:07 (отредактировано)
Понятно. Просто мне показалось, что Торчер Аканту выделил ещё в больнице. А когда она гуляла по нижним ярусам, он прекрасно знал, где она, что с ней, а так же знал, что она непременно вернется. У него с самого начала к ней было несколько особое отношение. Но это мои личные домыслы.
14:13
Это случайность. Когда она его позвала, он там на задницу сел от неожиданности. Хотя я, как атеист, уверен в случайностях. Он, как человек, в смысле, нечеловек религиозный, видит умышленное вмешательство в судьбу. Может быть и так, и этак.
Поняла, спасибо за пояснения. Мне нравится верить в чудеса, а всё, оказывается, гораздо проще. Ну и ладно. Всё равно, пока что Торчер мой герой. Дальше посмотрим.
13:41
Хм… я даже чувства Аканты не воспринимала как любовь. Скажем так — это её личный сорт наркотика.
Наркотик, да. Но ее первая реакция на него, последующее любопытство заставляют продумать даже самые невероятные версии.
13:56 (отредактировано)
Первая реакция была ещё в больнице, и там, как по мне, всё очевидно и вполне логично, а потом виток за витком, с каждым эпизодом, каждой встречей, всё туже. Про наркотик я не только в буквальном смысле, но и переносном.
Даже про лояльность Каны можно поговорить: пусть будет под рукой, как вещь, а ещё лучше, бегает собачкой — так веселее. Она может принести пользу, значит Торчер из неё попробует выдавить всё на что она сгодится. Если не сгодится, — то в утиль, не большая потеря. Ну это по мне так.
Она всего лишь человек, плюс — женщина. И ничто человеческое ей не чуждо. Она прекрасно знает, кто такие астартес, тем не менее, восхищается Торчером, он явно ее притягивает.
Загрузка...
Владимир Чернявский

Другие публикации