Кофемолка

Кофемолка

…Из открытого холодильника пахнуло затхлой пустотой. Проржавевшие прутья решетки, твердый как камень, тронутый зеленой плесенью батон хлеба в запотевшем целлофане, желтая, в трещинах лужица засохшего майонеза на грязном стекле и все.

Абсолютно все.
Антон осторожно прикрыл дверцу холодильника и прошел на кухню, где, прижавшись лбом к холодному, запотевшему стеклу окна сидела, безвольно опустив плечи в старом, застиранном халате Ольга.
Он обвел взглядом кухню.

Серые, выкрашенные масляной краской стены, навесные ящики с отслоившимся шпоном , забытая на подоконнике корявая герань с пожелтевшими округлыми листьями.

Пусто и неуютно, как в богадельне.

Он непроизвольно принюхался и робко спросил жену.
- Оленька, есть что-нибудь перекусить?

Острые, худенькие плечики Ольги дернулись в полной неизбежности.
Она так и не обернулась к Антону, упорно вглядываясь в плотную, бархатную темноту ранних, осенних сумерек.
-… Инвалидность твою в сберкассу еще не перевели. Может быть, в собесе, или еще где твои бумаги застряли. Одним словом нет денег.

Нет ни копейки. Нет ни х…хера.

Ольга говорила тихим, дребезжащим голосом, говорила еле слышно.

Но видит Бог, лучше бы она кричала.
- А Ирку, Иру ты, чем ни будь, покормила?
- Она идет на день рождения к подруге, там поест.
Он уже почти не слышал ее.

Мелкая противная, опустошающая дрожь била все его крупное ,некогда крепкое, натренированное тело.
- Неужели опять сердце?

С испугом подумал Антон и не торопясь, стараясь не делать резких движений, прошел в комнату к дочери. Та, от старательности высунув язык, рисовала что-то, видимо подарок подруге. Прикрыв за собой дверь, Антон заперся в туалете и достав из штанов мятую сигарету, торопливо, обжигая пальцы пламенем спички, прикурил.

Горький дым, казалось, внес в душу его некоторое облегчение, мысли потекли более плавно, нервная дрожь постепенно исчезла.
С год назад, Антон, после случайной, и совершенно дурацкой травмы бедра(гололедица на крыльце подъезда, дело житейское), заполучил тромбоз глубоких вен, инфаркт и кучу более мелких болячек.

Выйдя из больницы и с полгода проболтавшись на бирже труда, Антон устроился охранником на элитную автостоянку, где его через несколько дней, элементарно и откровенно подставили.

Вечером, по фальшивым документам, темно-красную необычайно дорогую иномарку вывезли со стоянки, а на утро, фальшиво возмущающийся хозяин ее, с пеной у рта, требовал от Антона объяснений.

Одним словом, из прекрасной ,трехкомнатной квартиры в центре Москвы, Антон с семьей был вынужден переехать на первый этаж пятиэтажной хрущевки, в двушку за МКАДом.

Деньги, хозяин украденной иномарки, получил сполна, и даже что-то там за моральный ущерб. А уже через неделю, естественно уволенный Антон, случайно увидел его вновь на своей, роскошной темно-красной машине.

Бритоголовый автовладелец, весело и снисходительно улыбнулся бывшему охраннику и, взревев всеми лошадиными силами своей машины, умчался в свою, счастливую и удачливую жизнь.

… Антон вновь попытался подойти к жене, но та вся сжалась и рука его, безвольно упала, так и не огладив Ольгины плечи. В который раз, Антон прошелся взглядом по своей полупустой квартире. Но продать было уже ничего нельзя. Разве, что старенький полированный трехстворчатый шкаф, но на это нужно время, да и кому, если честно говорить, сейчас нужна подобная мебель? Мастодонты периода развитого социализма.
Вдруг, словно на что-то решившись, Антон прошел на кухню, приоткрыл навесной шкаф и достал небольшую, ручную кофемолку, продолговатую, выполненную из рубчатой сверкающей стали.

Открутив от неё ручку и, бросив кофемолку в карман куртки, он не оглядываясь, вышел из квартиры.
Вечерняя Москва задыхалась в свете реклам.

Веселые, сытые люди, смеясь, выходили из обменного пункта, небрежно рассовывая пачки рублей по карманам.
- Помоги Господи.

Прошептал, неумело перекрестившись, Антон и дернул на себя тяжелую дверь пункта обмена валюты.

Худенькая, крашеная девица, увидев в руках Антона кофемолку, в чем-то схожую с гранатой, торопливо распахнула простенький сейф и через окошко, прямо в руки грабителю, начала просовывать , лохматые пачки зеленой валюты, одновременно с этим, под столом, судорожно нажимая острой коленкой на кнопку тревоги .

Прихрамывая на больную ногу, Антон радостно поспешил по направлению к дому, когда его, негромко и весело, окликнул появившийся сзади охранник в черном.
- Ну, ты, сука, а ну стоять!
Антон, в полуобороте заметивший охранника, попытался ускорить свой неверный шаг, но громкий звук выстрела , многократно отраженный от тесно стоящих домов, уже перечеркнул все, что только мог.

И дочь, рисующая акварелью, и жена, Ольга, беззвучно плачущая на кухне, и приближающийся новый год, и даже веселый, уверенный в себе владелец иномарки, все в один миг стало каким-то далеким, расплывчатым и как бы даже несуществующим.
Пораженный звуком выстрела, Антон остановился, медленно развернулся всем своим телом к охраннику и, успев отметить для себя, что пистолет в его руке и не пистолет как таковой, а скорее всего травмат, как-то неаккуратно, совсем не как в кино, упал лицом на грязный, заплеванный и истоптанный снег.