Колдун и бездна. Глава 1. Город порока

   Мартину Холмгарду довелось побывать в Идолгеннаре всего один раз в жизни, почти за девять лет до того дня, когда судьба отправила его в утомительную погоню за уникальным волшебником с тройным даром. В те годы он был моложе, намного злее, и не так хорошо умел маскировать свои чувства, как это удавалось ему сейчас.

   Возведенные поблизости от пункта его назначения мощные магические экраны, исключали возможность более короткого путешествия через тонкие грани, поэтому любой волшебник, пожелавший посетить Идолгеннар, должен был проделать путь к его стенам собственными ногами или, в лучшем случае, в седле. Хозяевам столицы удовольствий не хотелось, чтобы однажды в центре города появился вооруженный отряд, проведенный их врагами через пространственный переход, поэтому они постарались оградить себя от подобной угрозы, пригласив для установки экранов лучших волшебников Королевств Среднего Запада.

   Путешествуя в одиночестве верхом по ничейным землям, он за десять дней добрался от пограничных застав Думвальда к границам земель, подконтрольных Веселому городу, который имел статус независимого графства. Если раньше Холмгарду приходилось соблюдать осторожность, ночуя то в лесу под раскидистыми соснами, то посреди голой степи, не разжигая огня, способного привлечь ненужное постороннее внимание к его персоне, то в этих местах Мартин уже не рисковал наткнуться на какую-нибудь бродячую шайку головорезов, так как мощеная плитами дорога, начинавшаяся в десятках миль от городских ворот, охранялась конными разъездами, состоявшими из дюжин хорошо вооруженных наемников, которые патрулировали её вдоль обочин в разных направлениях, с интервалом менее чем в полчаса. Столица Всех Удовольствий не собиралась терять потенциальных клиентов из-за каких-то там не вовремя нагрянувших разбойников. Идолгеннар заботился о том, чтобы гости в целости и сохранности добирались до его игорных домов и борделей, и именно там, а не под ножами лихих людей, опустошали свои тяжелые кошели. Всех грабителей и душегубов, промышлявших вблизи от Сердца порока (так город называли служители Храма) местные правители давно изничтожили в результате нескольких жестоких карательных экспедиций. Последовала целая череда показательных казней пойманных злодеев. Выбеленные солнцем черепа, нанизанные на колья, выставленные вдоль главного тракта, до сих пор служили предупреждением для тех, кто алчно прислушивался к звону монет в чужих поясных сумках, лелея в мыслях недоброе.     

  О том, что великий город разврата Идолгеннар близко, свидетельствовали многие признаки. Кроме частых верховых патрулей, с бряцанием амуниции и лязгом стали проносящихся по обочинам, об этом говорила невиданная концентрация пышно разодетых всадников, нарядных повозок и невольничьих караванов, запрудивших широкий тракт, начинавшийся от места, где сходились сразу несколько дорог, ведущих из разных королевств Среднего Запада. Повсюду стоял приторно-сладкий запах - смесь парфюма, благовоний и масел, а также разгоряченных тел, ощущаемый с каждым дуновением ветра. Так пахли запретные желания, так пахла тайная страсть.

   Идолгеннар возник три века назад на голом и безжизненном участке степи, когда Королевства Среднего Запада еще только начинали зализывать жуткие раны, оставшиеся после длительной и кровавой войны с магом-узурпатором, хаддарским герцогом, чье имя да будет проклято на века, Луцианом Дер Эмбоной. Его основатели выбрали место среди ничейных земель на обдуваемой вольными ветрами равнине, на одинаковом удалении от границ Думвальда, Хаддара и Тиурана. Поначалу будущий город представлял собой временный лагерь, похожий на стоянку кочевников, где в пестрых палатках ютились две-три сотни беженцев изо всех Королевств Среднего Запада, лишившихся жилищ во время длительного противостояния с Эмбоной. Причиной, по которой вожаки переселенцев выбрали именно это место, стали обнаруженные многочисленные источники чистой родниковой воды. Постепенно на месте временного лагеря стали строиться дома, сперва глинобитные, ибо древесины в степи не откуда было взять, затем, по мере того, как городок развивался, каменные. Вокруг поселения возникла стена, поначалу невысокая, сложенная из саманных кирпичей, сделанных из перемешанных соломы и глины. Уже через три года после основания, городок насчитывал две с половиной сотни домов и около двух тысяч жителей. Однако настоящий расцвет Идолгеннара начался примерно девяносто лет назад, когда городской магистрат пригласил опального хаддарского дворянина Феликса Дер Бейла возглавить войско для обороны от набегов степных дикарей. В одинаковой степени любитель юбок и выпивки, Дер Бейл неожиданно обнаружил в себе талант стратега. С тремя сотнями мечей ему удалось отразить набег в десятеро превосходящих сил кочевников, после чего магистрат предложил ему пост градоначальника. И Феликс Дер Бейл с энтузиазмом принялся превращать Идолгеннар в город своей мечты. Уже через десять лет после начала его правления маленький городок разительно изменился. В городе были отменены все налоги, постоянно проживающее население возросло до пятидесяти тысяч. Феликс начал превращать город в гигантскую машину по доставлению платных удовольствий. Все, что запрещалось в Королевствах Среднего Запада, разрешалось здесь, в независимом Идолгеннаре. Гладиаторские бои, любые виды плотских утех и одурманивающих зелий, любые азартные игры - некоторые на грани жизни и смерти. За прошедшие десятилетия все это приняло причудливые, гипертрофированные формы. И сам город невероятно разросся по сравнению с первоначальными своими размерами, эволюционировав в настоящий город-государство, в окружении четырех колец высоких каменных стен, с населением едва ли не в полмиллиона человек, благополучие которых охраняла тридцатитысячная регулярная армия самых отборных наемников. Если бы не эта армия, не слишком большая, зато великолепно подготовленная и экипированная, обеспеченная даже такими новомодными изобретениями, как пушки, стреляющие чугунными ядрами, то одно из ближайших королевств обязательно наложило бы на Идолгеннар свою загребущую лапу. Следовало сказать, что Идолгеннаром по-прежнему управляли Бейлы, потомки предприимчивого Феликса, только теперь уже не представители захудалого рыцарского рода, а гордые обладатели графского титула, купленного по случаю у престарелого гиберианского графа Лэнга, обедневшего и бездетного. Нынешний правитель города, граф Арнольд Дер Бейл-Лэнг, хотел возвыситься над всеми своими предками, ни много ни мало, он грезил о герцогской короне.

   Офицер палаты Магического поиска Мартин Холмгард прибыл в город греха инкогнито, под видом праздного искателя развлечений. Ему пришлось хорошо поработать над своим внешним видом, включая облик и одежду, чтобы он стал более или менее похож на беззаботного повесу. На самом деле у него, человека аскетичного, вызывало глубокое отвращение все, что творилось в Идолгеннаре. Но приказ подлежал исполнению. Некоторое время назад он получил задание от графини Просперо – отыскать среди здешнего огромного скопища людей беглого думвальдского волшебника, прихватившего с собой несколько новых разработок Ордена Демоноборцев. Холмгард помнил, как бесился Бальтазар Реймер, когда узнал, что его беглого мага станет преследовать подчиненный Ангелы Просперо. Однако так решил Королевский совет, и глава Ордена Демоноборцев, скрепя сердце, был вынужден подчиниться его воле.

Идолгеннар оказался огромным. По занимаемой площади город-государство превосходил его родной Думвальд, минимум в полтора раза. От широкой центральной улицы, бравшей начало от Главных ворот, через которые принимали почти всех гостей, во все стороны, точно притоки большой реки, разбегались более мелкие улицы и переулки. Повсюду царила атмосфера нескончаемого и при этом нездорового праздника: на каждом шагу Мартину попадались группы уличных артистов, музыкантов, факиров, дрессировщиков животных со своими питомцами, сновали повозки, перевозящие компании нетрезвых гостей от одного кабака к другому. Девицы вполне понятного по их «боевой раскраске» рода занятий, томными жестами зазывали вероятных клиентов в многочисленные бордели. Как успели вкратце объяснить Холмгарду в столице перед его отправкой для выполнения миссии, поблизости от ворот располагались самые дешевые заведения для не слишком взыскательных посетителей. Настоящие «дворцы страсти», где фантазия их владельцев, постоянно стимулируемая золотом клиентов, не знала пределов и не зависела от норм морали и нравственности, находились ближе к городскому центру, в Квартале Вздохов. Говорили, что при наличии звонких монет, там можно было переспать хоть с вызванным из потаенных глубин Великой Тени демоном, заклятым при помощи особых формул.   

Времени для рекогносцировки у Мартина почти не оставалось. Сейчас действовать надо было очень быстро, так как беглец находился в городе уже несколько дней, а в плохих руках украденные им формулы могли стать чем-то вроде оружия массового поражения. Беглеца требовалось настичь и обезвредить до того, как он найдет покупателей на свой страшный товар.

   Побродив по городу, чтобы немного освоиться, Холмгард остановился в одной из самых дешевых гостиниц, где ему выделили узкую, как гроб, комнатку на втором этаже с окном, выходившим на глухую кирпичную стену соседнего здания. Впрочем, на комфорт Мартину было плевать. Он сразу же занялся делом, вбросив в эфир несколько поисковых формул. Выдать себя он не боялся. Вот кого-нибудь из своих бывших товарищей-истребителей беглый демоноборец почуял бы наверняка, но на отголоски магии Исследователя он вряд ли обратит внимание. Помимо этого, Идолгеннар и так являлся одним из самых безопасных для волшебников городом. Здесь сходилось столько энергетических потоков и на них так часто воздействовали сотни окопавшихся в Сердце порока магов, что использование одиночных импульсов позволяло ему оставаться незамеченным не только для беглеца, но и для абсолютного большинства местных чародеев, занятых своими делами. Для того, чтобы разыскать вора и предателя, Холмгард затратил всего полдня, начиная с обеда и до захода солнца. «Всего-то» и понадобилось – найти и распознать пространственный след от собственных формул беглого волшебника, выделив уникальный отпечаток его ауры среди приблизительно семи с половиной тысяч заклинаний, использованных в пределах городской черты за три предыдущих дня. Холмгард отличался от остальных исследователей безумной скрупулезностью и умением с огромной скоростью пропускать через себя большой объем информации, отфильтровывая нужную. В том году ему только предстояло возглавить Палату магического поиска, заместителем главы которой он являлся предыдущие три года.

 Беглый маг-демоноборец (его имя Холмгард не повторял даже мысленно, чтобы не потревожить особый тип охранных формул, которыми часто пользовались скрывающиеся по каким-то причинам от собратьев волшебники) выбрал себе в качестве убежища здание неподалеку от невольничьего рынка, сняв комнатушку в чердачном помещении самого дешевого дома терпимости. Осторожно изучая колебания пространственного эфира, Мартин установил, что украденные формулы все еще находились при беглеце. Утром следующего дня Холмгард пришел на невольничий рынок для выполнения активной фазы задания. Соваться во временное логово предателя он не собирался, так как это могло быть очень и очень опасным делом.  Вступать в открытый поединок с прирожденным магом-истребителем, не зная всех его возможностей, было бы, по меньшей мере, глупо. Существовала высокая вероятность нарваться на мощную разрывающую формулу, с которой мог бы не справиться даже своевременно поставленный экран. Но на то он и маг-исследователь, чтобы в его арсенале присутствовали такие средства, о которых прямолинейные демоноборцы даже и не догадывались. Из кармана его дорожного плаща сползла на мостовую неприметная серая клякса. Побледнев до полной прозрачности, темное пятно слилось по цвету с дорожным камнем и, невидимое постороннему глазу, поползло к грязному строению, где нашел себе приют предатель. Если «отрезать» кусок обычной полуденной тени, падающей от сухого дерева на безымянную могилу посреди заброшенного кладбища, и особым образом его заклясть, волшебник мог его использовать в своих целях. Над этим кусочком Холмгард старательно «поработал», сумев обойти ограничение для мага, обладающего даром исследователя, в части возможности совершения убийства с помощью магической формулы. Теперь, стоит невидимой кляксе прикоснуться к недальновидному беглецу, как у того немедленно остановится сердце, после чего Мартину останется только забрать похищенные формулы и отнести их обратно спесивому Бальтазару Реймеру. Какие бы причины не заставили мага-демоноборца предать свой Орден и родное королевство, Холмгарда они интересовали весьма слабо, сегодня изменник уже встретил свой последний рассвет. 

 В ожидании результата, Холмгард стал лениво наблюдать за ходом торгов на невольничьем рынке. На его глазах продали на южные галеры нескольких осужденных преступников (их сразу увели прочь, скованными попарно цепями), затем, после короткой душераздирающей сцены, разлучили молодую семью несостоятельных должников – мужа определили в гладиаторы, а жену – отрабатывать долг в тот самый бордель, где засел преследуемый Мартином колдун-изменник. Мужчина молил о пощаде, причем не для себя, а для своей юной супруги, обещая вернуть ростовщику все деньги с причитающимися процентами в течение месяца. Разумеется, он говорил неправду. Попавшие в сети ростовщиков, редко выпутывались из них самостоятельно. Однако такие вещи Холмгарда перестали трогать достаточно давно. На помост вывели нескольких девушек, что вызвало некоторый ажиотаж среди определенной части потенциальных покупателей, однако Мартина привлекло нечто, происходящее в стороне от помоста. Там находился так называемый столик «выбраковщика». Живой товар, признанный негодным, сплавляли в соляные копи или отдавали на корм диким зверям во время представлений. К этому столику приближался дюжий молодец в безрукавке, с характерной тиуранской внешностью, чернявый и с усами, который волок по земле за волосы голую девочку-подростка. На ее субтильном теле, покрытом коркой крови и грязи не осталось живого места, лицо представляло собой один сплошной кровоподтек.

- Снова диким зверям? – Манерным тоном поинтересовался у «молодца» тучный выбраковщик с нарисованными бровями и подведенными сурьмой глазами, весь увешанный фальшивыми, под золото, украшениями, точно продажная женщина.

- Нет, эту сучку на костер. Ведьмой оказалась - воспламенила чресла клиенту. В прямом смысле воспламенила, а не так, как ты подумал, то есть сожгла под корень. Клиент из знатных, а нам проблемы не нужны. – «Молодец» с ненавистью взглянул на девочку. – Колдовское отродье! – Для придания значимости своим словам он наотмашь ударил ее тяжелой ладонью по лицу. Девчонка только конвульсивно дернулась, она уже даже не плакала, жизнь едва теплилась в тощем, еще неразвитом теле.

Мартин Холмгард почувствовал, как в нем начинает разгораться огонек ярости. Он не считал себя сентиментальным или излишне жалостливым, однако он терпеть не мог, когда при нем мучили других людей, в особенности детей. Он мысленно представил, как незаметно прикасается к одной из спрятанных под одеждой печатей, освобождая купленную у истребителей боевую формулу. Он словно наяву увидел, как под воздействием формулы голова тиуранца лопается, точно спелый арбуз, и как синеет лицо толстого извращенца у выбраковочного столика, неожиданно проглотившего свой язык. С большим трудом ему удалось заставить себя выглядеть невозмутимым. Швыряться магическими формулами посреди большого скопления народа было опасным делом даже в Идолгеннаре, где одновременно проживали сотни волшебников разной направленности и мощи.

Выбраковщик заглянул в разложенные на столе листки с записями:

- Ведьма, говоришь? То есть, она совершила злоумышленное магическое действие? Великолепно! На улице Танцующих монашек через час начинается аутодафе для ограниченного круга избранных зрителей. По их же просьбе жечь приговоренных будут медленно. Сейчас выпишу ордер – волоки свою ведьму туда. Зрителям понравится, таких молодых у нас редко жгут.

- Ждать еще целый час?! – Возмутился усатый «молодец» в безрукавке. – Да я лучше сброшу ее в городские катакомбы к крысам, чтобы они ее там сожрали! Намного быстрее получится!

- Потерпи, Шиввад. За «представление» на улице Танцующих монашек хорошо платят. Тебе тоже перепадет. Звонкие монеты стоят потраченного времени. Ты бы лучше пока привел бы ведьму в чувство. Клиентам не понравится, если на костре она будет без сознания.

   Слышавший этот короткий разговор весь до последнего слова, Холмгард бессильно заскрипел зубами. Хотя, почему бессильно? Он только что получил сигнал – смертоносный клочок Полуденной тени, проникший в щель под дверью комнатушки на чердаке, дотронулся до ноги беглого мага невесомым прикосновением, и тот свалился замертво в своей тесной каморке под крышей. Сам кусок тени, теперь безвредный, растворился, не оставив после себя эфирного следа. Никто не определит, что колдун был убит с помощью магического воздействия. Вернуться за формулами Мартин успеет и позднее, никуда они не денутся. Если мертвое тело предателя найдут раньше, не всякий человек даже с помощью приглашенного волшебника догадается, где и чего именно ему следует искать.

   Мартин колебался недолго. Наклонив голову, он пошел прямо на тиуранца, как идет в атаку разъяренный бык. Если он не может убивать на расстоянии, как рядовой маг-демоноборец, или применять на людях заранее купленные боевые формулы, то ничего ему не мешает действовать, как обычному человеку, руками и ногами. Нельзя сказать, что он отлично владел навыками рукопашного боя, но на стороне Холмгарда выступали его высокий рост и атлетическое телосложение.

- Тебе еще чего? – Завидев приближающегося Мартина, развязным тоном спросил усатый «молодец» в безрукавке. – Эта мелкая тварь больше не работает. Бракованный товар подлежит сожжению. Ступай мимо!

   От души вложившись в удар кулака, который пришелся охраннику точно в подбородок, Холмгард отправил тиуранца на землю – тот рухнул со сломанной челюстью и закатившимися глазами, не издав ни звука. Только спустя час, когда возбуждение и гнев схлынут, Мартин поймет, что при ударе он сломал себе безымянный палец на правой руке. Раздались испуганные крики невольных очевидцев инцидента. Откуда-то подскочили еще два крепких тиуранца, видимо товарищи усатого. Один из них крикнул Холмгарду:  

- Эй, ты что такое творишь, чужеземец?! Кто тебе позволил бить Шиввада, шакал?!   

Этого «говорливого» человека Мартин схватил за ворот безрукавки, резко наклонил вниз и воткнул головой в край помоста, где происходила продажа рабов, отчего треснули толстые доски. Второго «молодца» он от души приложил ногой в пах, так что упитанный мордоворот согнулся в три погибели и, жалобно скуля, рухнул на землю, прижимая руки к травмированным гениталиям. Манерный выбраковщик схватил висевший у него на шее костяной свисток и огласил площадь отчаянным свистом, призывая подмогу. Собравшиеся у помоста покупатели, явившиеся за живым товаром, продавцы, а также простые зеваки подались в стороны, прочь от места, где возникла жестокая потасовка. Краем глаза Мартин заметил, как только что проданный в гладиаторы молодой должник, воспользовавшись возникшей суматохой и отвлечением стражи, выдернул из группы понуро стоявших новоиспеченных рабынь свою жену, и увлек ее прочь с площади, по направлению к ближайшему переулку.

 Рядом с Холмгардом быстро образовалось свободное пространство. Однако когда Мартин огляделся, то понял, что с разных концов площади к нему уже несется немаленькая такая толпа смуглых людей в безрукавках, явно соплеменников корчившейся в пыли троицы. Он насчитал не менее дюжины противников, и у многих сверкали в руках клинки кинжалов. У всех увеселительных заведений Идолгеннара имелась весьма многочисленная охрана, скорая на расправу.

- Быстрее, хватайте этого ублюдка, пока он не скрылся! – Прозвучал приказ предводителя, здоровенного, как медведь, мужчины с густой черной бородой. Мимо уха Мартина просвистел кем-то выпущенный из пращи камень, а в землю перед самыми его ногами воткнулась сердито задрожавшая стрела.

 Надо было ретироваться, иначе обозленные тиуранцы либо истыкают его стрелами, превратив в подобие обитающего у них в Тиуране дикобраза, либо навалятся скопом и порежут на куски, не доводя дело до графского суда, положенного в подобных случаях.  

 Тем не менее, еще одну секунду он потратил на то, чтобы поднять деревянный столик и с размаху надеть его на голову жеманному выбраковщику, так и не выпустившему из своих мерзких мокрых губ свисток, с помощью которого он поднял тревогу. Подхватив на руки бесчувственную девочку (жива, он понял это, ощутив слабое биение сердца), Холмгард ринулся прочь с площади. Бегал он, не смотря на свои внушительные рост и стать, всегда хорошо. Пара тиуранских головорезов, вооруженных ножами, попытались преградить ему путь, и Мартин на бегу поменял направление, обрушившись плечом на хлипкую дощатую стену какого-то невзрачного строения, стоявшего на границе площади. Стена проломилась внутрь и он со своей живой ношей в облаке деревянной щепы очутился в комнате с широкой кроватью, на которой сосредоточенно возились сразу несколько обнаженных тел непонятной половой принадлежности. Трое или четверо людей встревоженно подняли головы, в полумраке нельзя было разглядеть лиц, скрытых спутанными волосами, прилипшими к мокрой от пота коже. Всего лишь еще один поганый бордель. Весь этот проклятый город представлял собой один огромный публичный дом. Пробормотав тихое ругательство, Холмгард ринулся из комнаты дальше в полумрак здания, не обращая внимания на возмущенные крики так некстати им потревоженных посетителей заведения. За его спиной нарастал топот приближающейся погони, стражники-тиуранцы тоже неплохо умели бегать, а злость из-за пострадавших товарищей придавала им дополнительные силы.  

Он подозревал, что внутренние помещения постройки могут быть лучше знакомы страже борделя, и поэтому воспользовался первой подвернувшейся дверью, чтобы выскочить на улицу. В узком переулке, где крыши противоположных зданий почти соприкасались друг с другом, практически не пропуская дневной свет, оказалось на удивление безлюдно. Требовалось каким-то образом задержать погоню, которая шумно ломилась через коридоры борделя, грохоча дверями и распугивая тех посетителей, которых еще не подняло с постелей вторжение Холмгарда. Придерживая девчонку одной рукой, Мартин пошарил у себя на поясе, где хранились печати с магическими формулами для особых случаев, а этот случай, как раз, относился к числу особых. Нащупав ребристую поверхность первой попавшейся печати, Холмгард сломал ее пальцами, высвобождая боевое заклинание. Хотя нет, не совсем боевое. Мартин усмехнулся, поняв, какую именно формулу он применил. Какой город, такие и заклинания. Невидимые нити потянулись от сломанной печати обратно в здание публичного дома, чтобы найти его преследователей. После того, как нити их отыщут, тиуранцы на ближайший час забудут про наглого чужеземца, целиком и полностью занятые друг другом. Правда потом им станет очень стыдно смотреть друг другу в глаза.

   Мартина кто-то осторожно потянул за рукав. Он с удивлением посмотрел направо, молча ругая себя за временную потерю внимания и концентрации. Рядом с ними переминалась с ноги на ногу та самая парочка проданных должников, муж и жена, сбежавшие с торгов. Лицо женщины было бледным, она все еще не могла поверить, что вновь находится вместе со своим супругом, с которым ее полчаса назад разлучили, казалось бы навсегда.

- Господин, господин! – Быстро зашептал молодой мужчина. – Идемте с нами! Мы знаем, как незаметно выйти из города, минуя разъезды конной стражи!

  Холмгард раздумывал всего мгновение.

- Хорошо, веди!

  Однако скрыться сразу им не удалось. Сначала из открытой двери дома терпимости, оставшейся позади за их спинами, где пахло благовониями и бедой, одновременно раздалось сразу несколько прерывистых хриплых стонов – использованная Холмгардом небоевая формула под названием «Дыхание сумерек» действовала недолго, но практически безотказно. Всех, попавших под ее воздействие, ждало много новых впечатлений. Тем не менее, одному человеку удалось избежать воздействия формулы – из дверного проема вывалился озверевший предводитель людей в безрукавках, здоровяк с черной бородой, видимо у него имелась какая-нибудь, пускай и самая простая, защита от магического воздействия.

- Оставь рабыню и становись на колени, чужак! – Проревел бородач. – Тогда я прирежу тебя гораздо быстрей и безболезненней!

   Мартин не стал медлить, так как громила, шире его самого раза в полтора, уже заносил для удара длинный кинжал. От его ног к нападавшему метнулось нечто бледное и полупрозрачное. Это был второй кусок заклятой полуденной тени, при помощи которой Холмгард только что расправился с магом-предателем. Бородатый бугай даже не заметил ринувшуюся к нему серую «кляксу», пока она не прыгнула на его правое колено. Вторые части заклятых теней всегда действовали непредсказуемо, поэтому их следовало применять с особой осторожностью. Лицо преследователя моментально побагровело, а его глаза вылезли из орбит, кинжал выпал из поднятой руки, звякнув о мостовую.

- А теперь показывайте куда бежать! – Скомандовал Холмгард, поворачиваясь к остолбеневшей семейной паре. Когда они успели сделать несколько шагов вперед по переулку, застывший на месте главарь тиуранских головорезов за их спинами, раздулся и лопнул, забрызгав стены и камни мостовой кровавыми ошметками.

…Когда четверо беглецов уже находились за стенами Города Порока, Мартин почувствовал всей своей магической составляющей, как где-то пока еще далеко от них, раздраженно, с надрывным клекотом зарычала неизвестная ему потусторонняя тварь, которую пустили за ними следом. Однако он не собирался дожидаться чудовищную гончую, чтобы лично удостовериться, кого именно отправили в погоню. Холмгард потратил минуту на создание астральных двойников, предназначенных, чтобы сбить существо со следа. Уловка удалась – хищное порождение Изнанки взяло ложный след и больше не беспокоило колдуна и его невольных спутников.  

   Вернуться в Идолгеннар за формулами Мартин смог только через десять дней, когда гнев властей после устроенного им «представления» немного поутих. Для конспирации ему пришлось снова изменить внешность, преобразившись из праздного щеголя в странствующего работягу, ищущего заработка. До этого он вместе со спасенной девочкой и беглой семейной парой прятались в глубоких, заросших кустарниками, балках в пяти милях от города. Девчонка не говорила ни слова и долго отказывалась от любой еды. Карина, жена должника по имени Эрвин, лечила ее раны и ушибы при помощи каких-то местных трав, заставляя пить горькие целебные отвары. Родниковую воду для их изготовления Холмгарду пришлось наливать в импровизированный котелок, который он смастерил из коры кустарников. Получилась грубая угловатая посудина, которая, тем не менее, держала внутри воду. Кипячение осуществлялось на углях в выкопанной яме и ночью, чтобы дым не обнаружили возможные преследователи. А их искали, Мартин знал, что местные так быстро не успокоятся, что они будут жаждать мести за убийство бородатого тиуранца, за унижение его подчиненных и за содействие в побеге рабов. Наверняка о его «подвиге» успели доложить графу Арнольду Бейлу, и к его поискам подключилась еще и армия Идолгеннара. Трижды за эти десять дней он отводил от их временного укрытия внимание поисковых отрядов с грозно лающими собаками. Белобрысая девчонка, для которой он пожертвовал свою рубашку (она была ей едва ли не до пят), жалась к Карине, гладившей ее по голове, и вздрагивала каждый раз, когда раздавались лай или голоса участников погони. Встать на ноги спасенная девчонка сумела через неделю, ее тело поддавалось лечению гораздо быстрее, чем искалеченная душа.

   Находясь в укрытии, Мартин несколько раз ощущал вблизи магическое присутствие, но находившийся на службе у их преследователей маг оказался значительно слабее его, и Холмгарду без особого внимания удалось направить того по ложному следу. Когда он вернулся в город под видом рабочего (супруги Карина и Эрвин, вместе с безымянной девочкой остались его ждать во временном убежище), то без труда забрал похищенные формулы в каморке, где ранее нашел свою смерть сбежавший предатель. Тело давно убрали, как и личные вещи погибшего, но тщательно спрятанные печати с формулами, нашлись в хорошо замаскированном углублении в одной из потолочных балок. Дело было сделано, приходила пора возвращаться с задания обратно в Думвальд. Многие из его товарищей по Службе Королевского сыска бросили бы ненужный и опасный «груз» в виде троих беглецов, но Холмгард за ними вернулся. С молодыми супругами он расстался спустя две недели недалеко от пограничной Думвальдской заставы. Карина и Эрвин уверили его, что знают, где им найти приют. Однако молчаливую бледную девочку Мартин почему-то решил забрать с собой.   

   Только через месяц, когда они давно уже прибыли в столицу, после серии процедур, проведенных приглашенными магами-целителями, спасенная девчонка смогла написать ему свое имя - Эльза, только через два года она опять начала говорить. Теперь Эльзе Дер Махт шел двадцать первый год, и она являлась одной из лучших, если просто не лучшей, в его отряде. Однако Мартин знал ее страшную тайну, о которой девушка рассказала ему, когда к ней вернулась речь. Ее часы были запущены, шел обратный отсчет. Он знал об этом и не мог ничего сделать, чтобы помочь своей подопечной, своей названной дочери.