Очень люди

Мы не знали, чем обернется рейс с этой группой. Я говорил, что надо действовать раньше. Но мы жалели людей. Пусть посмотрят цветочки, подумали мы. Цветочки-то они посмотрели. Вот только никто не выжил.

Пока ветер расправил паруса там, на палубе, в столовой яхты стояла духота. Друг за другом туристы брали миски с кашей, чтобы выйти на воздух. Катя сказала:

- Вы видели? - спросила она. – Чертов курильщик. – она смотрела на мой кофе и мою миску с едой, которые тряслись на подоконнике.

Только сейчас они заметили, что я исчез прямо во время завтрака. Мой кофе дышал паром, непотушенная сигарета упала у окна, где я курил. При следующем качке миска слетела на пол и с грохотом покатилась по полу, а каша разлетелась во все стороны.

– Пусть сам убирает. – сказала на это Алина. Алине примерно сорок пять лет, она надеялась поправить свои отношения с дочерью-подростком Тасей в этой поездке. Всю неделю они с Тасей грызлись, и остальные туристы молча вздыхали и старались не сожалеть, что взяли этих двоих с собой. Остальные - Геля, примерно сорок пять лет, интеллигентка, и Сережа, тридцать лет, неотесанный болван. Их имена и возраст не так важны, нас интересовали лишь их группы крови.

Все расселись по палубе, и я не видел их некоторое время. Яхта приближалась к раскатам Волги, где экипаж яхты собирался посмотреть лотосовые поля. Лодку тряхануло снова, и в окна брызнула речная вода.

- Пора поработать! – крикнула Катя, и они с Сережей пошли править паруса. Катя и Сережа – ровесники, обоим по тридцать лет. Но Сережа – ленивый турист, и это все меняет.

После пяти дней невыносимого лавирования между мелей и островов в протоках, эти глупцы почувствовали себя заправскими яхтсменами. Вот только кто будет править? Тасю и Алину сразу укачало. Сережа не умеет, Геля – тоже. 

- Мы должны найти Кирилла, - сказала Катя снова, когда стояла в очереди в гальюн за Алиной и Тасей. Мать и дочь вырвало друг за другом, после чего они пошли в каюту. Катя подсела к Сереже и Геле, которые посасывали за столом поганый походный кофе:

- Он не мог спрятаться на лодке? – спросил Сережа.

- Может быть. Но если он не на яхте, то мы разворачиваем, - сказала Катя и хрустнула локтем.

- Ничего себе у тебя локти выгибаются, - сказал Сережа.

- Гипермобильность. Мы подошли к полям, - сказала Катя.

– Вы давно работаете с Кириллом? – спросила Геля.

- Так, иногда, - соврала Катя.

– Мы нашли вас по объявлению. – ответила Геля. – Мне казалось, что вы – пара.

- Правда? - услышал я голос Кати.

- Я, во всяком случает, их не знаю, - сказала Геля. – Это ты, Сережа, порекомендовал этих двоих.

- Я искал свободные рейсы к лотосам. – ответил Сережа.

- Не зря я не хотела брать тебя в проект, - сказала Геля. – Ты принимаешь решения, не советуясь.

Повисло молчание.

- Я позвоню Кириллу, - сказала Катя и встала.

Катя набрала мой номер, но он оказался вне зоны доступа. Дикая местность, чего вы хотите. Я все боялся, пока они меня найдут, но они просто шастали по яхте.

- Нигде нет, - выдохнула Катя, когда они снова оказались в столовой.

- И все же это не наша проблема, - сказал Сережа, - Компания заплатила за рейс к лотосам, а не спасательную экспедицию.

- Ну-ну, - услышал я голос Гели. – А если бы ты пропал, я бы тоже так сказала.

Сережа промолчал. Донеслись обрывки криков Таси из каюты. Когда лодку перестало трясти, Алина пошла страдать на палубу, а Тася взобралась на крышу с громким шорохом. Алина вынесла коврик, чтобы прилечь.

- Тут хоть воздух есть, не то, что с некоторыми. ! – крикнула она.

- Ты как? – спросил Сережа из-за стола, но Алина не ответила.

Катя встала:

- Кирилла нет. Разворачиваем лодку, – сказала она, но туристы не были настроены на мои поиски.

- Да он спрятался, - сказал Сережа. – Не за борт же он упал.

- Я не могу оставить его, - сказала Катя.

- Доведи нас до лотосов, а потом можете хоть обыскаться своего Кирилла, – спросил Сережа.

- Вы… - сказала Катя.

- Что? – спросила Геля.

- Ничего. Поможете с парусами?

- Я пас, - ответил Сережа.

Произошедшее далее я могу рассказать только по тому, что понял по звукам. Катя и Геля пошли переставлять паруса, и второй стаксель сорвался. Еще бы, на что они рассчитывали. Огромный парус весом сорок килограмм размахивал с большой амплитудой на скорости в тридцать узлов.

- Молодцы! – крикнул Сережа или что-то в этом роде, я не расслышал.

Стаксель сорвался и полетел над протокой. Ветер продолжал раздувать грот-парус, и лодка неслась вперед. Вот это шоу было. Жаль, что я все пропустил.

- Разворачивай! – кричала Катя. На сей раз я ее слышал.

Катя-таки закрепила галс, это я понял, потому что он перестал размахивать с жутким скрежетом.

- Я вижу поле! – крикнула Тася с крыши.

- Тебе лучше? – спросила Алина.

- Пошла ты! - отозвалась Тася.

- Она так всегда, - сказала Алина в проеме дверей. – С тех пор, как отец….

- Не смей приплетать отца, с**а!

- Можно я ее сброшу? – спросил Сережа Алину.

- Лучше приготовь обед, - сказала Геля. – Я уже наработалась.

- Уж я приготовлю, - сказал Сережа. – Без вашей поганой рыбы.

- Осторожно! – крикнула Катя.

- Поле! – повторила Тася.

И лодка вспорола брюхом облако лотосов и чилима. Если бы они не развернули лодку, то мы бы его промахнули. Красивое, наверное, было зрелище: все эти розовые цветы в объятиях зеленых листьев. Туристы любят лотосовые поля, а мы с Катей любим туристов.

Трясло и шатало от столкновения. Кофе из чашек летел на пол. Люди на лодке падали друг на друга. Катя выправила курс. Ветер спадал, новые паруса не ставили.

- Штурман! – крикнула Геля. – Там нет мели?

И они сели на эту мель. Они встали на лодке посреди лотосного поля прямо в раскатах Волги, у Каспия. Райское местечко, если подумать. Нетерпимая жара и жадные насекомые окружили яхту с противным воем. Ветер стих, и удушливая влага тяжело оседала в легких. При всей идеальности нашего плана, этого столкновения мы не предусмотрели.

- Мы хотим посмотреть лотосы, - сказал Сережа. Я услышал, как он пристреливает свой фотоаппарат.

- Никому нет дела. Боже, вы – не люди, вы не настоящие. – сказала Катя.

- Мы – очень даже люди. В отпуске, - ответила Геля.

Кстати, может, она и права. Люди в отпуске от себя.

- Пора спускать лодку и пощелкать цветы, - сказала Геля. - Сережа, помоги.

- Ты не готовишь обед, я не спускаю лодку, - сказал Сережа.

- Без тебя справлюсь, - огрызнулась Геля.

Геля и Алина пошли спускать лодку вдвоем.

- Ты хоть умеешь заводить ее? – спросил Сережа с палубы. – Ладно, я сейчас.

- Следующим, кто исчезнет, будешь ты, - крикнула Геля из-за борта и завела мотор.

Тася пришла пить свой китайский чай в столовую, Катя села на палубе. Сережа курил на палубе. Везде растекались пятна от кофе, а на лужу каши в столовой сели мухи. Тася отмахивалась от насекомых и свалила пакет с китайским чаем под стол. Так-так.

Тася наклонилась, чтобы достать пакетик. Иди сюда, моя хорошая. Иди сюда. Нет, не уходи. Сюда-сюда….

***

Я уснул. Мне мерещилась всякая муть из детства: животные, которых мы поглощали, запахи лаборатории. Геля и Алина вернулись через час, когда я уже почти усвоил Тасю. Обе тяжело протопали в столовую.

- Чего вы? – спросил Сережа. Он сидел бездельничал на палубе.

- Встретили местных, - отрезала Геля. – Они предложили расплатиться за рыбу натурой.

Сережа усмехнулся.

- Где Тася? – спросила Алина через некоторое время. Геля шлепком вывалила на стол рыбину, купленную у рыбаков, судя по грохоту и внезапной вони.

- Боже, в какую помойку превратилась моя лодка. – услышал я голос Кати. – Мне нужна резиновая, искать Кирилла.

- Тася где? – повторила Алина.

Все замерли. Таси тут уже не было. Еще бы, оставлять такую девушку наедине со мной. Конечно же, она исчезла без следа. Мне надо будет сбросить неусвояемые части, но пока терпит.

- Она пила свой чай в столовой, - сказал Сережа.

Последовали нервные поиски. Ни в гальюне, ни в каютах, ни в кубрике Таси не было. Телефон недоступен. Дикая местность, как - никак. Сережа уже было наклонился посмотреть под стол, но Катя затараторила:

— Это Кирилл, это все его штучки, - сказала Геля. – Это он все задумал.

Хорошо придумала, Катя. На самом деле, я не виноват. Они сами сели на эту лодку со мной. И с тобой, Катя. Просто у Таси положительный резус.

- Почему ты спрашиваешь про Кирилла? – сказала Алина. – У тебя турист пропал.

- Он – мой коллега, - ответила Катя. – Или вы не считаете гидов людьми?

Ерунда, люди тебя не сильно волнуют, Катя.

- Что вы задумали? – спросила Алина. – Где моя дочь?

- Ты ей просто не нужна, – спросила Катя. – Может, в этом дело.

Алина налетела на Катю, и я видел их ноги, которые пинались и наступали друг на друга. Драку прервала Геля:

- Ужин готовим вместе, паруса ставим вместе. И Тасю ищем тоже вместе. Кирилла, соответственно, ищем тоже.

Несколько часов они прочесывали поле лотосов на моторке и дали мне возможность немного погулять по яхте и сбросить непереваренное в гальюн. Они вернулись на лодку готовить ужин, а я снова спрятался. Настала темнота, черная и непрозрачная. Я задремал, но вовремя проснулся, поймав себя на легком храпе.

Картошку чистила Катя, а Сережа убрал рыбу в холодильник, достал тушенку с олениной и поставил вариться крупу. Геля вышла из столовой, но сначала растянулась, поскользнувшись на каше:

- Аааа! – Геля морщилась, потирая ушибленный локоть. Еще мгновение, и она меня увидит…

Но ее подхватили под локти Сережа и Катя.

- Никто не моет полы, капитан, - сказал Сережа.

Геля со стоном поднялась. Я видел ноги Алины в проеме двери. Ноги, если подумать, ничуть не менее выразительны, чем лицо. Вот они дергаются нервно, ерзают злобно, поджимаются испуганно. У Алины ноги дергались несколько безумно, и это мне не нравилось.

За ужином Сережа крадучись вышел из столовой. Ветра не было, только жужжание насекомых и звуки ужина нарушали тишину. Через пять минут все перестали есть и прислушались. Кто-то шел по борту. Алина встала, за ней Геля. Алина вскрикнула. На палубе, у дверей, кто-то стоял спиной к ним.

Алина подошла к стоящему, но вдруг остановилась.

- Бу! – крикнул Сережа и рассмеялся. Затем снял толстовку Таси и бросил на стул рядом со столом.

Алина принялась бить Сережу, долго и неистово. Он шутливо отбивался, но недооценил силу удара этой женщины. Она успела наставить ему пару хороших синяков, пока Геля и Катя ее не оттащили:

- Пойдем, ужин стынет.

- Лежала в чемодане Кирилла, между прочим. – сказал Сережа. Это он про толстовку, врун.

Зря он стрелки переводит, они ни черта в моих вещах не нашли. Просто хочет их отвлечь.

- Надо найти мою дочь, - размякла Алина.

Может, и к лучшему, что Таси больше нет. Теперь хоть не мучается с такой матерью.

- Ночью искать без толку, - сказала Геля. – Надо отдохнуть.

- Ты – эгоистка, - ответила Алина. – Поэтому ты никому не нужна.

Геля ничего не ответила, а ноги свои подобрала. У них-поди давние терки.

- Я не могу есть, - сказала она и высморкалась, затем отпила что-то, наверное, чай сквозь всхлипы.

- Ну, вот, и эта плачет, - сказал Сережа.

- О, Кирилл в зоне доступа, - сказала Катя.

Вспомнили. Только этого не хватало. Катя набрала мой номер. Телефон гудел рядом со мной, и люди завертели головами. Потом опустили взгляд вниз, под стол. И Катя залезла, отогнула скатерть. Я подвинул телефон к ее ногам. Катя взяла телефон, на меня даже не глянула.

- Я нашла. – сказала Катя.

Она вынула телефон и положила на стол.

- А как посмотреть список вызовов? – спросила Геля.

- Я не знаю код, - раздраженно сказала Катя.

Так что мой телефон им не помог.

- Кто-то должен отплыть за помощью. Даже если подует сильный ветер, мы с этой мели не слезем, - сказал Сережа. – Мы с Катей….

- Никуда вы не отплывете, - сказала Геля. – Меня дома ждут сыновья и муж, а вам терять нечего. Поплыву я.

- А если ты бросишь нас? – спросила Катя.

— Значит, на рассвете все вместе отправимся на моторке к ближайшему поселку, - ответила Геля.

— Ты – не капитан, - сказала Катя.

- Я просто хочу жить, - ответила Геля. – И почему мы до сих пор не попросили помощи?

- Я послала сигнал СОС по спутнику, - неуверенно солгала Катя.

Все замолчали. Про спутниковый телефон никто не подумал. И Алина набросилась на Катю, чтобы его отобрать.

- Двое человек пропали, - сказала Геля, когда Алину успокоили. – Ваши действия, капитан? – судя по всему, вопрос был обращен к Кате.

- Я понимаю, почему вы не ищете Кирилла, но моя дочь не виновата! – выпалила Алина, вырываясь. – Отпустите уже.

И пошла искать дочь по палубе, уже не в первый раз. Сережа было поднялся за ней.

- Оставь, - сказала Геля.

- Тася! – кричала Алина.

Под столом я видел только ноги Гели и Сережи. Они нервно ерзали.

- Смотри. – сказала Геля.

- И что? – спросил Сережа.

Эй, что вы там смотрите на моем телефоне?

- Смотри, - сказала Геля. – Это нефтяные вышки, совсем недалеко, если подумать.

Чертово сэлфи на экране блокировки, я забыл про него.

- И что? – спросил Сережа.

- Ну, ты и дурак. – ответила Геля. – А то, что он знает эти места.

Ну, она, в общем-то, права. Я хорошо знаю эти места.

Сережа и Катя остались в столовой, Сережа предложил вина, и Катя отказалась. Геля взяла стакан с вином и пошла пить на палубу. И дальше началось все самое интересное. Алина вернулась с десятого круга по яхте и села за стол. Сережа налил вина и ей. Алина судорожно что-то резала на доске. Должно быть, сыр, я потом его увидел. Они почти не разговаривали. Сережа заговорил первым:

- Надо сходить на шлюпке к поселку, позвать спасателей. Я смотрел по карте: тут двадцать километров, не так много.

- Никто не уйдет отсюда, - сказала Алина, - Пока не найдем мою дочь.

- Я сплаваю один, - сказал Сережа, - Вернусь к утру.

- Нет, не поплывешь, - сказала Алина, и голос мне ее совсем не понравился.

- Катя? – спросил Сережа. – Мы ждем твоего решения.

- Мы решили ждать утра, а потом поплывем вместе, - сказала Катя.

- Но сначала найдем мою дочь, - сказала Алина, которая продолжала резать. Сыра она настругала уже на два дня.

- Алина, я не знаю, каково вам… – сказал Сережа.

- У вас нет детей, - сказала Алина. – Мы останемся и найдем Тасю.

- Но это безумие, - сказала Катя.

На самом деле, никто из них никуда не уплывет, просто они не знают об этом.

- В темноте вы ничего не найдете, - сказал Сережа.

- Ты же собирался смыться, - ответила Алина. – Но я не дам.

Она выбежала из столовой на палубу, остальные последовали за ней. Звуки возни и крики доносились некоторое время, и я заскучал. Затем увидел, как они вернулись, и с кого-то капала кровь на пол.

- С**а, поранила меня, - прокряхтел Сережа.

Я чуть было не спросил, что произошло, и тут увидел, как зашла Катя. Ей, конечно, сейчас было очень тяжело, ведь Сережа был ее подопечным. Густой запах крови с отрицательным резусом щекотал ноздри. Катя села за стол. Спокойно, дорогая. Еще рано открываться. Зря я оставил ее одну с этими людьми, но сейчас нельзя их спугнуть. Вошли Алина и Геля.

- Теперь никто не сбежит, - услышал я голос Алины.

- Она слегка порезала лодку, - сказала Геля глухим голосом. – Но камеры не сдулись.

- Где нож? – спросил Сережа. Кровь продолжала капать на пол. Катю скрючивало на стуле.

- Здесь, - сказала Алина и сделала шаг к Сереже.

Он заорал. Кажется, она воткнула в него нож. Это очень плохо для нашего плана. Геля кинулась их разнимать, а Катя согнулась пополам. Под ее кожей уже ходила ходуном плоть, суставы выходили из гнезда, но она держалась. Сережа осел на пол, из его раны на шее хлестала кровь.

- Сделайте что-нибудь, - причитала Геля. Она бросилась за аптечкой, а Алина вышла.

Сережа упал на пол. Он увидел меня и выпучил глаза. Он что-то булькал, но не мог ничего сказать. Мы услышали мотор. Алина сбежала на лодке. Сидевшая на стуле Катя прошептала:

- Пора открываться, Кирилл. – и ее тело начало изгибаться в сторону жертвы Сережи. Тот испуганно отползал.

И я вылез из-под стола. Геля просекла, что в столовой произошло что-то из ряда вон выходящее, потому что тело Сережи наполовину вошло в тело Кати, а рядом стоял обнаженный я - с торчащими из спины руками Таси. Одежда Кати и Сережи рвалась и опадала на пол. Одежда – это всегда проблема: если не снимешь ее заранее, половину придется пропускать через кишечник. Геля хотела жить, и я ее очень понимаю. Она бросила бинты и забаррикадировалась в каюте. Я не смог взломать дверь каюты, я еще был слабоват после поглощения, потому просто запер ее на время. Мы с Катей отдраили пол в столовой. Катя пошла избавиться от лишнего веса в гальюн, и ее долго тошнило. От Таси же отходов почти не было, так что я нашел себе одежду по размеру и пошел в душ.

- Сережа чем-то болел, сказала она, когда зашла ко мне в кабинку. – Почти не усваивается.

- А Алина сбежала, - сказал я. Шансы Алины выжить я оценивал как невысокие.

Мы легли спать на диване. После поглощения требуется отдых, и даже азарт охоты не поможет. Катя обняла меня и заснула неспокойным сном больного хищника. Я пощупал ее лоб: жар.

- Мне нужны еще тела, - сказала Катя. – Геля мне не подходит.

- Где я их тебе возьму? – спросил я. - Мы у черта на куличках.

- Через несколько часов Сережа начнет отторгаться, и я потеряю последние силы.

- Поешь человеческой еды. Людей найдем.

- А что будем делать с Гелей?

В живых Гелю оставлять нельзя, это ясное дело.

- Поспим и придумаем что-то. – сказал я, глядя на нее сквозь слипшиеся веки.

- Тебе хорошо, твои все здоровые были, - сказала Катя.

Мои – с положительным резусом, а Катины – с отрицательным. Потому мы вместе.

Через пару часов Кате стало чуть получше, она бегала в гальюн несколько раз и исторгала остатки Сережи. Пошел дождь, и лодка снялась с мели и неслась прямо в море. Телефоны людей, а также мой и Катин, затренькали сообщениями. Они ползали по столу, насекомые. Сеть есть. А это значит, что…

- У Гели тоже есть телефон, - сказала Катя с дивана. Она уже почти очистилась, только порядком похудела. – Сейчас она позвонит спасателям.

Я отпер женскую каюту и дернул дверь. Изнутри ручку чем-то подперли, поэтому пришлось долго трясти и расшатывать. В конце концов дверь поддалась и распахнулась. Я наткнулся на тяжелую кровать, которую Геля невесть как выдрала и перевернула вертикально. Я уронил кровать и увидел открытый иллюминатор. Черт возьми. Мы забыли их запереть.

В проеме иллюминатора качалось море. Яхта разгонялась с ветром. Пора идти править паруса и курс. Соленые брызги попали мне на лицо. Я выглянул из иллюминатора: пусто. И тут меня ударили по голове. Каюта зашаталась в глазах, я почувствовал кровь на лице и обернулся. Геля пятилась от меня в коридор, где ее уже ждала Катя.

- Поглотителя можно убить только огнем, - сказал я, пока череп мой, словно глина вылепливал нормальную форму.

Геля выбежала и схватила вставшую с дивана Катю за шею:

- Я убью ее.

Я подошел сзади и обнял Гелю. Сначала Геля ничего не поняла. Она отбивалась от меня и отчаянно боролась, бросив Катю:

- Я позвонила спасателям…. Они все знают... Мне надо домой… Меня ждут… - говорила она, и тело ее постепенно врастало в мое. Ее лицо с шевелящимися губами погружалось в мое, а руки врастали в мои. Одежда треснула и разошлась по швам. Пока наши тела срастались, сознание мое расплылось, и вспыхнули воспоминания: первые опыты, жертвы – животные, яркий свет в лаборатории, другие дети-поглотители. Мы с Катей вышли из того ада и возвращаться не собирались.

Мое тело стало большим и уродливым. Я уже привык к тому, какой оно принимает облик после поглощения, но каждый раз боюсь, что внешность изменится навсегда.

***

- Из тебя торчат ее пальцы, - сказала Катя и села за стол. Она поела немного засохшего сыра, но ей нужна была наша пища.

Я прошел в мужскую каюту и переоделся в одежду Сережи, благо она подходила по размеру. Потом долго избавлялся от неусвояемых остатков. Когда я вернулся, Катя стояла в столовой с телефоном у уха:

- Да, подруга вызвала…

- Что… - сказал я, но Катя нетерпеливо махнула мне рукой: заткнись.

- До свидания, - сказала она спасателям.

- Они летят? – спросил я.

- Наверняка, - сказала она.

- Мы должны избавиться от яхты, - сказал я.

Катя не ответила мне. Я направил яхту к ближайшему порту, и мы сидели некоторое время на диване. Катя спала на моем плече.

- Как же я тебя хочу, - сказал я.

- Отвали, - ответила Катя.

- Много мужчин ты поглотила во время траха?

Радио застрекотало. Я привстал. На горизонте показался корабль.

- Проклятые нефтяники, - сказал я.

- Угу, - буркнула Катя.

- Надевай спасжилет, - сказал я.

- Что ты задумал? – спросила Катя.

- Спасти нас.

Через несколько минут яхта врезалась в борт танкера «Наутилус» на скорости под сорок узлов. Оранжевая спасательная шлюпка спрыгнула воду спустя пятнадцать минут. Двое моряков-нефтяников помогли нам забраться на борт. Катя была голубоватого цвета, и ее завернули в одеяло. С ней остался один из моряков, добрый на вид, с большими усами. У него медицинское образование, как он сказал, но Кате это не сильно бы помогло. А вот то, что у него, судя по запаху, отрицательный резус – вот что важно.

Я же встал рядом со вторым моряком у штурвала. Он пришвартовал шлюп к борту и заглушил мотор.

- Как же это вы так врезались, едрит-мадрит? – спросил он.

- Чрезвычайные обстоятельства, - ответил я.

- Прибыли, - сказал моряк за штурвалом. – Закон нас обязывает спасать любой сброд, который тут плавает.

- Мы не сброд. Мы - люди.

- Этого мы еще не знаем, - сказал моряк.

Я чуть не прикончил его сразу. Но нас отвлек шум вертолета.

— Это за вами?

- Да, мы вызвали спасателей, - сказал я.

- Какого хрена, - моряк обернулся в сторону Кати и второго моряка, которого уже не было, потому что его поглощала Катя с невиданной жадностью.

Моряк за штурвалом поднял рацию и сказал: «База, прием», но я поднял на него палец:

- Еще слово, и тебя ждет то же, что и его. – большим пальцем я указал на второго моряка.

Рация щелкала воплями «Что у вас случилось?». Моряк шагнул к лестнице, торчащей из исполинского бока танкера, я шагнул за ним. Затем он бросился по лестнице вверх, и я застыл между шлюпкой и лестницей. Катя еще не поглотила и не переварила жертву, а над головой висели спасатели на вертолете. Моряк расскажет все нефтяникам, и бежать за ним смысла нет. Я отшвартовал шлюпку.

Я завел мотор и вырулил вдоль танкера. Мы прошкрябали по черной стене этой махины и вывернули в море. И тут радио защелкало:

- Немедленно остановите. Считаем до пяти...

- Чертовы спасатели, - сказал я и крикнул Кате. – Катя, скорей сбрасывай лишнее!

- Один….

- Иду! – Катя позади меня нырнула в подобие туалета.

- Два….

- Ты нашла одежду?

- Три….

- Отвали!

- Четыре….

Катя очищалась, пока я вел шлюпку в открытое море. Танкер подал гудок. Они не хотели терять шлюпку и следили за нами.

- Пять… – сказал голос по радио, - Открываем огонь на поражение.

Сбоку от шлюпки очередь прошила поверхность моря.

— Это не спасатели! - крикнул я.

Катя вышла, пошатываясь, из туалета в сером комбинезоне. Следующая очередь уже прошлась по шлюпке. Метр вправо, и попадет в двигатель. Мы бросились к выходу в то мгновение, когда они туда попали, и нырнули.

Над нами красиво взорвалась шлюпка. Нефтяники будут не рады. Катя держалась за меня своей бесформенной рукой междутела, и на лице ее багровел пожар на шлюпке. Мы вынырнули в десятке метров от пожара и снова нырнули, потому что дизель растекся огненным озерцом. Так мы и ныряли несколько минут, пока не нашли пару плавучих обломков из оранжевого борта шлюпки. Вертолет полетал кругами, и мы, держась за свои обломки, ныряли, когда он пролетал над нами. Потом вертолет улетел.

- Похоже, они нас раскрыли, - сказал я, когда мы взобрались на большой кусок борта и вычерпали из его углубления воду. – Вызвали ловцов.

Следующие сутки мы ловили рыбу и пили ее кровь. Жажда была невыносимой. Я невольно подумал об Алине, которая ушла на шлюпке в поисках своей дочери. Почему-то мне стало ее жалко. Мы подгребли руками к крупному обломку с штурвалом и радио. Я проверил радио. Тишина.

Катя просушила рацию, которая была в комбинезоне второго моряка. Прежде чем его полностью поглотить, она предусмотрительно сняла с него этот комбинезон. Удивительная расчетливость для поглотителя на грани гибели.

– Я все чаще вспоминаю о лаборатории. – сказал я. - Отдельными вспышками.

- А я вижу только сны жертв, - сказала Катя.

Она собрала рацию, и та защелкала. Вот только разговаривать было не с кем. К вечеру, когда от проверок рация уже начала садиться, мы поймали сигнал. «Прием, это Акула, как слышно? Прием!»

- Помогите! – завопили мы вместе.

***

Судно, которое нас спасло, «Акула» — это двухпалубная яхта, побольше нашей с Катей и без парусов. Мы вскарабкались на борт уже с привычной легендой о непутевых туристах. Люди на яхте, крепкие мужчины и женщины в комбинезонах, на сей раз, черных, не стали нас расспрашивать, а ушли в чрево яхты. На вопрос, что за судно, нам ответили, что они – морские биологи. Нас же оставили пить чай в столовой. Нам предложили, копченой рыбы, но рыбу мы уже видеть не могли. Посреди наших посиделок, под стол спрятался маленький мальчик, лет пяти от роду.

- Бауржан, ты где? – позвала маленькая бабушка-казашка, заходя в столовую.

Мальчик под столом смеялся.

— Вот ты где, - сказала бабушка и нырнула за мальчиком. – Идем заниматься.

И тут стол заходил ходуном. Бабушка завопила. Я заглянул вниз.

- Что там? – спросила Катя, хотя знала ответ.

Бабушка, которую наполовину поглотил ее внук, вывернулась из стола, и прошагала многоножкой прочь. В выход она не вписалась, но к ней подоспели люди в комбинезонах. Мы выпучили глаза на них, а они на нас. Один из них, дородный детина, вытащил сеть и накинул на бабушко-внука.

- Веди их к остальным, - раздался чей-то голос. Смутно знакомый, но чей именно? – Рано он стартовал.

Мы с Катей сбежали вниз по лестнице на нижний уровень. Там мы попали в лабораторию. Куча оборудования и разные столы. Какие-то образцы в банках, но все выглядело фальшиво. Компьютеры пыльные, столы давно не протирали. По нижней палубе протащили бабушко-внука. Мы увидели, что идут они к корме. Там они спустили поглотителя в трюм через люк. Сверху уже спускались пара крепышей за нами.

- Потому они нас и подобрали, - сказала Катя.

- Почему? - спросил я.

Когда люди в комбинезонах спустились, а мы уже пробежали по палубе к корме и спрятались за резиновую лодку. Крепыши рыскали по палубе, а ползли спиной к спуску в трюм, куда нырнули детина и второй крепыш с бабушко-внуком в сети.

— Это не наша лодка? – спросил я. – Резиновая.

- На нашей уплыла Алина, - пробормотала Катя, и мы встретились взглядами.

«Они скормили Алину поглотителям?»

Мы бросились в трюм. Пофиг, что поймают.

Щелк: первая дверь, железная. Щелк: захлопнулся люк. Позади нас трое, двое крепышей в комбинезонах и человек в халате. Мы с Катей сразу узнали его, и у обоих сперло дыхание.

- Мы собираем интересные образцы хищных млекопитающих в Каспийском регионе, - сказал профессор. – Думаю, что вам следует смотреть на наш зверинец.

«Он нас не узнал», подумал я. «Это хорошо».

- Мы хотели отвести вас туда, когда придет время, - сказал профессор и дал отмашку своим крепышам.

«Он думает нас скормить поглотителям», подумал я и посмотрел на Катю. «Именно это я и имела в виду», ответили глаза Кати. Нас подобрали, как и Алину, скормить поглотителям. Вот только мы – не люди.

Оба крепыша были с нулевой группой крови, по этому принципу профессор их и выбрал в работники. Невкусные. Но вот сам профессор обладал первой положительной, а значит, был моим лакомым кусочком. Пора отплатить за все хорошее.

Крепыши выставили шокеры и поперли на нас. Позади нас открылась железная дверь и вышли еще крепыши. Мы с Катей дернулись, чтобы их спровоцировать, а потому под чудовищным углом выгнулись, обойдя противников, и влетели в в профессора. Хорошо, когда тело обладает повышенной текучестью. Я врос в профессора почти мгновенно, что он даже не успел крикнуть, но и не сильно, чтобы не сразу поглотить. Крепыши замерли: этого они никак не ожидали.

- Если вы нас тронете, то он поглотит профессора насовсем, - сказала Катя. Из нас двоих, она врет убедительнее.

- А разве можно отменить поглощение? – усомнился детина с бородой.

- Мы не такие примитивные, как вы думаете, - сказала Катя. – И мы хотим посмотреть зверинец.

Катя выставила меня с профессором вперед себя, и в таком виде наша процессия очутилась в зверинце.

- Добро пожаловать, - пролепетал профессор, и мне пришлось открывать рот вместе с ним.

Маленькие окошки на железных дверях вели в тесные комнатки, в которых и содержали поглотителей. Десяток маленьких камер. Поглотители бросались на окошки, стоило нам оказаться рядом. На глазах Кати появились слезы.

- Как вы можете с ними так поступать?

- Они – не люди, - ответил профессор.

Это правда. Ничего человеческого в пленниках не осталось. В одной из комнатенок мальчик Бауржан поглощал свою бабушку сквозь слезы. Настоящий ад.

- Полюбовались? – спросил детина.

- А этот мальчик откуда взялся? – спросил я профессора.

— Это мой сын.

- Хватит трепаться, - сказал детина. – Отпустите начальника.

Размечтался. Я поглотил профессора еще больше и захватил управление его телом. У нас стало трое рук, трое ног и повышенный метаболизм с высокими регенеративными возможностями. Это дает преимущество в драке: их не жаль повредить.

- Вы обещали, - сказал детина.

Крепыши прикидывали, как заловить нас. У них было оружие, а у нас – наши тела.

- Убить поглотителя можно только огнем, - сказал я в ответ на то, как они рыскали руками по себе и стенам в поисках острого и режущего.

- Посмотрим, - сказал детина. Он вытащил сеть.

- Зря, - сказал я. - Лучше покиньте корабль.

— Это наш корабль, – сказал детина, и они на нас набросились.

***

Через полчаса крепыши и прочие работники плавучей лаборатории покинули судно «Акула». Начальника ихнего, профессора, я поглотил, мы сломали на судне все, что только можно. Поглотители бродили по палубе по милости Кати. «Пусть поживут часик, как люди». Крепыши уже вызвали ловцов, потому деваться нам было особо некуда. Кроме их лабораторий. Нет уж. Мы с Катей срастили кости, потому что после драки мы выглядели как два муравейника из сломанных рук и ног. Затем залили все помещения бензином и прилегли отдохнуть в резиновой лодке на палубе. Зажигалку взяла Катя, но сначала она решила вернуться к разговору про секс и оседлала меня:

- Ты спросил, скольких я поглотила во время траха. - сказала она, двигаясь на мне. - Я никогда не считала… - она бросила зажигалку на палубу.

Я закрыл глаза и дышал вместе с ней. Вокруг нас встала стена огня. Мы – люди. Мы – очень люди.

.