Любовь на колёсах
Автор:
Deconeconus
Текст:
Давным-давно, лет этак много назад, жили-были девочки и мальчики. А потом они состарились. Но успели начудить, нашалить и оставить добрые и светлые следы в моей всё впитывающей памяти… Я так и не научилась фильтровать, сортировать, выбраковывать. Так и валяются, пылятся на полочках, в сундучках, да просто по углам, воспоминания разные. Иногда попадаются под ноги, я их отпинываю подальше, а они шепчут, щекочут пятки, дразнят, зовут. Некоторые забираются на колени и, как котята, свернувшись в тёплый, пушистый комочек, мурлычат, согревают, успокаивают. Некоторые царапают, пичкают болью, горечью. Но все они любимы мною, все — мои.
Поезда, поезда… Сколько же простукано с вами километров, дней, лет, жизней. Сколько всего случилось… И до сих пор несёте вы лёгкие облака моих прошлых жизней… Счастливого вам пути…
В универе начались каникулы. Мы с Любаней успешно отстрелялись по преподам на сессии, Отмыли от шпаргалок свои ляжки, стряхнули все статистики, капиталы, теры-веры и прочую лабуду, собрали чемоданы и намылились в Семипалатинск на паровозе. Да, на самом настоящем паровозе. Любкин зять подкинул нам штук 10 автомобильных шин.
Мы стояли на перроне, разделённые резиновой башней. Проводник нас пускать не хотел. Была зима. Славка, муж Любаниной сестры, обхаживал проводников. Мы с наслаждением курили и медленно тянули Миллер, разгрызая попадающиеся льдинки. Снег.… Морозец… Каникулы… Идилия…
По скрипу поняли, что к нам кто-то присоединился. Резкий парфюм выдал — мужик. Принюхавшись, поняли — два мужика. Через 5 минут паравоз скажет чух-чух, а Славка бестолково скачет возле проводника. Парфюм переместился левее, отдалился по направлению к вагону. Шины ушли с ним.
Два молодых парнишки, лет 25-и, скоренько и браво закинули нашу резиновую башню в вагон, проводники уважительно хмыкнули, зыркнули на Славку, мол: «Учись, сопляк», засунули в карман тугрики, полученные от парней и сердито сказали: «Барышни, поезд отправляется. Накуритесь по дороге». Нас долго уговаривать не надо. Да нас вообще не надо уговаривать, вот отговаривать приходилось частенько. Парни помогли нам вскарабкаться по скользким вертикальным ступенькам, подхватили чемоданы и порысили вглубь вагона. Мы — за ними. Славка махал рукой, счастливо улыбаясь. А как же, тесть будет доволен его подарком.
Оказалось, что едем с парнями через купе. Только не с двумя, а с одним. «Провожающие покидают вагон».
Всё. Паровоз протрубил боевую готовность. Мы с Любашей тупо смотрели на подарок, который занял всё наше купе. И как быть? Места не осталось никакого. Любка пнула шины, матюгнулась и задумалась. Я пошла к новому знакомому, якобы выразить признательность, а на самом деле намекнуть, что спать нам негде. Парень оказался сообразительным, махом распихал вонючую резину по закромам купе и ушёл. Вот те на! И всё! Приставать не подано. Я загрустила. Зря. Впереди, под паровозный дым, меня ожидали …Ну, ожидали меня…
Иногда, и даже чаще всего, самые важные встречи происходят в местах неожиданных, и сами по себе неожиданны, как нам кажется. Но нет ничего случайного в этом несовершенном мире. Всё давно записано, галочками отмечено, будильники заведены. Просто мы слепы, глухи, немы. Проходим мимо своего, а потом ещё и ропщем, что не дали, да за что это нам. Дали, всё дали. Всё, что положено было дано. И не за что, а для чего, для чего, вот о чём нужно думать, искать ответ, иногда и жизни на это не хватает. Но процесс поиска интересен, увлекателен и поучителен.
С нами в купе ехала ещё совсем молоденькая девчонка с дочкой. Такая хрупкая, скромная, тихая. Зашла, поздоровалась и полезла молча на вторую полку, держа подмышкой годовалую дочку. Любка перестала красить свои хищные когти и гаркнула: «Ты чё, совсем больная? Куда ты прёшься? Щас вот уронишь девчонку, потом мозги с пола не соскребём». Бедняга вздрогнула и затихла на полпути. Мы с подругой подхватили ляльку, стащили придурковатую мамашу и усадили за стол. А та сидит тихо, глаза вытаращила и ревёт. Любка испугалась. Вслед за мамашей заголосил и ребёнок. Тут испугалась я. Ну, ни фига мы помогли. Вот дуры-то. Не знаем, чего делать-то.
Но бэтмэн не спал! Он прилетел! Дверь в купе открылась. Парфюм number one стоял с чемоданом в руках и лыбился во всю морду. Ребёнок замолчал первым. Мамаша тихо всхлипывала. Любка подняла бровь. Я — млела!
Парень по-хозяйски кинул чемодан наверх, сел перед успокоившейся девчонкой на корточки и спросил: «Чего страдаем? Пойдём-ка со мной». Девчонка встала, взяла малышку и пошла… Немая сцена. В дверях спаситель мимоходом кинул: «Та, которая Наташка — сторожит мои вещи. Я на тебе потом женюсь». Мат застрял у Любки глубоко. Я покраснела.
Минут через пять мой «будущий муж» вернулся. Достал авоську, вытащил из неё огромную бутыль с какой-то тёмной жидкостью, за ней появилась приличная закуска, рюмки (!) и презервативы. Любка матом подавилась. Моя мордаха сгорела. А он, как ни в чём ни бывало, промурлыкал мне на ухо: «Наташка, полезли на полку!» И подмигнул. Я врезала ему по морде. Он счастливо мотнул башкой, сгрёб меня в охапку и нагло поцеловал. Потом посмотрел серьёзно и выдал: «Женюсь. Подходишь!» Пока я отходила от экстаза, он разлил по рюмкам таинственное пойло и торжественно произнёс:: « За помолвку! Наташа. Люба. А я — Сашка!» Потом резко вдохнул, выпил, выдохнул шумно, по-нашему. Мы взвизгнули: «Спирт!!!» И весело опрокинули рюмки. Сашка удивлённо на нас глянул и задумчиво спросил: «Алкоголички?» На что мы с подружкой радостно закивали, глупо улыбаясь. Счастье-то, какое! Своего нашли!
Сашка заржал басом, как конь, и налил ещё. Пили мы отменный напиток — спирт, настоянный на кедровых орешках. Закусывали невиданными ранее деликатесами, играли в карты, и нам казалось, что Сашка всегда был рядом. А мне захотелось, чтобы он всегда был. Рядом со мной всегда, везде…
Сашка. Самые светлые и самые мучительные воспоминания связаны с тобой. Более двадцати лет ты смотришь на меня, сидя на своей любимой звезде, Сириус, болтаешь ножками, ржёшь своим необыкновенно дурацким смехом и подмигиваешь мне. А я вою на луну белой одинокой волчицей и не понимаю, зачем мне эта Луна.
Нет уж, будем лучше по тексту. Итак.
Слог достаточно живой, весёленький такой. Непритязательный. Да тут по сюжету такой и нужен. Нормально. Ещё бы с целью грамотности вычитать потщательнее, а то «паравоз», «идилия»… А вот к одному моменту придерусь. «Да, на самом настоящем паровозе. Любкин зять подкинул нам штук 10 автомобильных шин». Тут бы между предложениями ещё одно вставить. А то переход больно резкий. И «полезла молча на вторую полку, держа подмышкой годовалую дочку» тоже не так уж… Хотя потом и обыгрывается.
Более замечаний не имею. Автору – традиционно удачи!
Как рассказ «Любовь на колёсах» мог бы представлять интерес, но просто воспоминания… нееет, лично я — пас. Хотя вступление мне понравилось.
«ИдиЛЛия…»
«Через 5 (пять прописью) минут парОвоз скажет чух-чух, а Славка бестолково скачет возле проводника».
«Не знаем, (лишняя запятая) чего делать-то».
А хорошо!
Воспоминания вроде бы женские, но на каком-то мужском заквасе.
Название про любовь, но бутыль с самогоном выкатывается как заглавный персонаж,
всё вокруг неё вертится (даже когда её ещё нет на столике).
А может, я просто ханжа.)
Наверное, это предложение лучше всего характеризует, то с каким выражением лица я читал сей отрывок из романа.
Про ошибки говорить не хочется. Надо работу вычитывать и выжигать огнеметом все косяки.
Надо различать литературу и живое общение. Невозможно читать работу, которая состоит только из просторечных фраз и вывертов. Одно дело, когда герой так мыслит или говорит, а другое — когда автор хреначит предложение за предложением, словно вывалился из кабака с бутылкой и очень захотел поговорить.
Автор не подводит читателя к персонажам, не готовит нас к каким-либо переживаниям, не ставит перед нами вопросы, не заставляет задуматься, не развлекает, не интригует. Просто пишет, что Сашка это тот самый принц на белом коне. Вот так просто. А почему? Да потому что.
Литературой это назвать сложно. Скорее «мысли на коленке дрожащей рукой»
Автору желаю развернуться в сторону литературного искусства, а не разговоров. Успехов!
Гроссмейстер, я не хочу здесь ни с кем спорить, давать какие-либо определения терминам, оправдываться, глотку рвать за собственное мнение и тому подобное. Вы не согласны с моим мнением и это нормально. И на этом стоит остановиться.
А обращаться ко мне «мистер Иван» звучит немного странно и даже вызывающе — не знаю как вы, но я в России живу)
Я не прошу Вас обосновать Вашу точку зрения и Ваше мнение по поводу данного текста. Отнюдь нет.
Ваша точка зрения видна. И Ваше мнение обосновано. Но, видите ли сударь, кроме прочего, Вы берётесь утверждать, что сей текст — не литература: "… Литературой это назвать сложно". — утверждаете Вы, тем самым, видимо, основываясь на неком данном, как я смею предположить. А посему, я лишь прошу Вас, в третий уже раз, дать мне ту дефиницию термина «литература», коию Вы применили, дабы охарактеризовать данный, критикуемый Вами текст. Заранее благодарен.
Если вам нужно определение понятия «литература», то лучше гугла я вам точно не скажу.
Я не говорил, что этот текст не является литературой. Лишь сказал, что его сложно таковым назвать.
Раз уж вы любите дефиниции, то дайте определения понятиям: «сложно» и «невозможно». Тогда вы найдете ответ, который так долго ждете от меня.
Вы продолжаете настаивать на Вашей правоте в необязательности обосновывать сказанное Вами. Это прискорбно.
И не скорбите пожалуйста, а то уже переигрываете)
Мне всё ясно.
Не смею больше задерживать.
Тут на сковородке иной раз такой трешак дипломатично хвалят. А тут и доброго слова не сказали. Щас я скажу.
Это совершенно определённый жанр, созданный на изломе СССР. Наталья Медведева, которая бывшая жена Лимонова, в нем успешно работала. Мемуары разбитных, вечно молодых и вечно пьяных деятелей поп- и рок-искусств.
Нууу, перед нами довольно нормальный такой (*увернулась от помидора) образец этого самого жанра. Имеет место. Залихватски, без всяких там литературных реверансов. Презервативами в читательскую физиономию)))
Имеет место. Да. И у этого определённо есть свой почитатель.
Главное не забывать, в подобного рода мемуарах также никто не отменял развитие сюжета, конфликты, философские авторские озарения)))) и т. д.
Я думаю, что данное воспоминание можно было бы оформить как рассказ, добавив рассуждения, чему, возможно, научила главную героиню эта ситуация, к каким выводам привела.
Желаю успехов автору!
Кто не жил — не поймёт.
Стиль повествования действительно соответствует тому периоду.
Не сказал бы, что здесь много ошибок. Есть, но не много. Из неотмеченных — «под мышкой» здесь раздельно должно быть. Нормально написано, не капают кровавые слёзы из глаз.
То же самое и по стилю. Он есть, и он оправдан. Это повествование от первого лица, и герой-рассказчик здесь как бы и есть автор (это не обязательно, но подразумевается, так как выбран мемуарный стиль). Я сам люблю писать от первого лица, причём мои герои не всегда мужчины, не всегда даже вообще люди. И мне важно показать героя читателю. Как это сделать? Обычно автор описывает героя. Когда пишешь «от себя», это не прокатывает. Некоторые, конечно, прибегают к описанию отражения в зеркале, но это так… не знаю… грубо, примитивно, пошло. Поэтому читатель должен получить представление о герое из текста, который весь, от начала до конца, монолог.
Так вот, текст от первого лица не может быть идеально литературным и правильным. Именно особенности речи (суть — текста) выдают (показывают) индивидуальность героя. И здесь с этим порядок. Текст живой, нескучный. Героиня, противоречива (что хорошо). Поступки и грубый юморок выдают отсутствие морально-нравственных убеждений, но некоторые детали показывают, что это напускное. Как стоять на перроне, курить и пить ледяной Миллер. Показуха. Алкоголички — тоже показуха, пусть даже это и так. Просто это не главное. Не главное качество.
Если говорить о достоинствах рассказа, то их много. Он интересный. Интересный, потому что автор умеет интересно рассказывать, а не потому, что сюжет интересный. Хотя и второе тоже в какой-то степени.
Рассказ по-довлатовски колоритный. Вроде не говорится, в какое время происходили события, но всё понятно.
Герои живые. В коротком рассказе даже эпизодические персонажи получились фактурными. Видимы и представимы проводница, плачущий ребёнок. Одно-два метких слова — и читатель представляет картинку. Фокус в том, что настоящие описания здесь не нужны. Неважно, какого цвета волосы у героя и пр. Важна фактура. Образы персонажей выдумал автор, но появляются они из памяти читателя. Ловко! Люблю этот приёмчик. Не знаю, сознательно ли автор им воспользовался, но похвально. Так вот, суть в том, что автор показывает нам некий типаж. Что, мы ни разу проводницу не видели. Да тыщу! О все они слились в некий образ-монолит. Автор умело манипулирует такими образами-типажами, но самое интересное, что они получаются не картонными из-за почти незаметных мазков-деталей. Именно этим типажи отличаются от штампов.
То же самое относится к стилю=речи ГГ. Стиль изложения очень хорошо подходит под образ ГГ. Получилось правдоподобно, что очень важно. Некоторыми деталями (короткими фразами, прыгающим смыслом) имитируется живая речь. И героиня становится настоящей. Живой. Очень хорошо, что именно «ехали через купе» и т.д.
Теперь, что вызвало недоумение. Появление попутчиков на перроне. Они до самого отправления являются призраками. «Парфюм». Парфюм подошёл, переместился, но это по-прежнему «кто-то». Будто героини ослепли. Хорошая шутка для эффекта первого появления, но слишком затянувшаяся шутка — это уже не смешно.
Итак, что касается моего общего впечатления, то рассказ понравился. Не сказал бы, что прямо вот шедевр, но сделан умело и со знанием дела. Автор умеет писать, это для меня очевидно, и поэтому отношение к автору (и к рассказу) заведомо тёплое. Это не значит, что я закрываю глаза на недостатки, это значит, что я даю автору, который умеет писать, право писать по-своему.
«намылились в Семипалатинск на паровозе. Да, на самом настоящем паровозе… Впереди, под паровозный дым,......»
Время у вас я так понял 2000 год или около того. Но извините, где вы видели паровоз в это время? Они все по музеям и давно поржавели. Прям сгораю от любопытства.
Вот нельзя отрывки выставлять на разбор, нужна цельная картинка.
Я кардинально поменял свое отношение к этой работе. Своеобразный кривоватый язык повествования позволил автору воссоздать именно ту атмосферу, позволяющую погрузиться в неё и даже насладиться ностальгическими воспоминаниями. Вот сразу вспомнил студенчество и еженедельные поездки электричкой в село к родителям. Атмосфера электрички, бесконесные пьянки и драки вагон на вагон —золотые 70-е, их не забыть.
Автору огромное спасибо. Теперь я ваш читатель.