Дьявол носит платье

1. Я люблю носить платья. С самого детства.

Помню, бабушка спрашивает, что подарить, куклу или платье? Я всегда выбирала платье. А дед не спрашивал. Сразу покупал. У деда - глаз-алмаз! Перед отъездом в командировку подзовёт меня, посмотрит внимательно, будто мерку снимает, потом привезёт - точно в пору.

Мама наряжала меня, заплетала косы, запрещала во дворе «носиться, как угорелой», но я носилась. Платья, кстати, этому не мешали и от этого не страдали, ну, не больше, чем коленки.

Было любимое - шелковое, белое в красный горошек, с отложным воротничком, оборками на полочке, рукавами-фонариками, отрезное по талии полусолнце. Если бежать в нем, кажется, оно само просто летит вокруг тебя, как крылья бабочки.

— Покружись! - кричали они всем двором.

Я и кружилась. Вот тут начиналось чудо. Смотрели все - друзья и подруги, маленькие завистницы рядом и старенькие на лавочке. Мальчишки, в грязных майках, которые только что швырялись песком и дергали за косы, теперь не трогали, смотрели, как распускается в кружении эта юбка, словно лепестки цветка, как горошки затевают игру в иллюзию с восприятием.

— Ишь, чо! — цокал хмурый дед Фёдор и улыбался в густые усы.

И все девчонки со мной начинали кружиться и очень радовались, когда простенький ситчик в расцветку «обхохочешься» хоть чуть-чуть наполнялся воздухом, надувался маленьким парусом вокруг тонюсеньких ножек с острыми сбитыми коленками. Все кружились. Даже Ленка-дурочка, которая бегала с нами в одних колготках и майке. И мальчишки в своих шортах с гоготом тоже принимались кружиться.

А потом мир вертелся вокруг каждого из нас. В веселой круговерти проносились окна дома, кусты сирени, гриб над песочницей, красные качели, разноцветная лестница. А мы смеялись, стараясь удержаться на ногах, хватались друг за друга. Мы хохотали! Надо было суметь поднять голову и посмотреть на небо. Тогда вокруг тебя танцевали облака.

Чудо закончилось в конце лета. Платье подвело меня, оно стало малое.

Форма так не кружилась. Она была строгая, как учительница у «ашек». К ней надо было менять подворотнички и манжеты. Их пришивали в ручную. Бабушка терпеливо показывала, как это делать. Я быстро научилась. Отпарываешь старые, стираешь под краном с мылом, сушишь, гладишь через марлю. Это же капрон! (Я, конечно, не уверена, что это за капрон там был, на этих отрезах кружев, но лезть к ним с горячим утюгом без марли, мне и в голову не приходило) Вот, теперь пришиваешь швом «иголка вперёд». Готово!

К февралю на коричневом штапеле протирались локотки. Бабушка ставитзаплатки.

К маю в форме жарко. Бабушка решительно обрезает длинные рукава, переставляет манжеты. Стучит вожделенный Зингер.

— Бабушка, дай покрутить!

— Нет, собьёшь, опять наладчика звать придётся!

— Тебе просто самой крутить охота!

— Поговори мне еще!

Вон он, стоит на полке под аквариумом, никто его не крутит. Много-много лет.

Вместо него отличная Хускварна. Муж купил ее мне на первые отпускные. Любимая игрушка. Только крутить ее не надо - электрическая. И слава богу!

Платье - это вам не юбка с блузкой. Никаких вариантов! Это единое целое, один образ. Диктат. Уже под него выбираешь туфли, сумку, серьги, бусы, браслеты, работу… Шучу, но было бы здорово.

Никакой работы! Она далеко, за тысячи километров, вместе со своими платьями, без вырезов и разрезов, регламентированной длины.

Я в Риме. В Риме жарко, это стало ясно ещё вчера. Колизей был безжалостен даже к тунике и шортам. А сегодня надо что-то решать.

Я собираюсь в собор святого Петра. А это вам не цирк! Вернее давно уже не цирк, а оплот католичества. Там добрая сотня швейцарских гвардейцев строго следят, чтобы никто не щеголял в чем мать родила - в трусах и майке. Там твои неприкрытые плечи и колени подорвут основы веры. Бедные мои плечики, бедные коленки, в чем вы виноваты? Прячьтесь, страдайте, изнывайте от жары.

Самое приличное для центра христианской культуры - ситец, прямой покрой, длина до середины голени, вырез скромен до предела, еще и галстучек из завязок.

И нечего было истерику устраивать, не так уж жарко! И морально-нравственные устои не подорваны. Своими глазами видела, как это работает в соборе. Ни одни плечики, ни одни коленки не ускользнули от строго взора блюстителей порядка. Собственную сеньориту пришлось кутать в платок. Вредность же раньше родилась, мать не указ, в отличиеот секьюрити на входе.

Баста! Собор благочестиво осмотрен от основания до купола и обратно. Хватит с нас великолепия и величия. Рим — город контрастов, и мы, сами того не заметив, уже в районе площади Испании - месте, куда стекаются римские торговые пути.

Итальянки носят платья!!! Какое счастье, я - среди себеподобных. В Германии надеть платье на прогулку в голову не приходит. Немки в брюках. Поголовно, если можно так сказать. Как-то спрашиваю сестру-эмигрантку:

— Помнишь, платья Киры Пластининой покупали одинаковые?

— Помню, конечно, чуть не подрались!

Смеёмся.

— Носишь?

— Куда мне их носить? Я с утра до ночи на работе?

— Так на работу и носи.

— Угу!

(Это ее «угу» всегда обозначает: «Дура, что ли?»)

— И скажут мне, чего вырядилась?!

— Уж поди не скажут!

— Но подумают, это еще хуже!

Француженки меня совсем расстроили! Как бомжи, прости господи, мятые, застиранные, коленки вытянуты, головы нечесаные. Самые красивые в Париже - негритянки. Вот уж - и макияж, и маникюр, и педикюр, и кольцо на каждом пальце, и браслеты, дочерям вождей не снилось. А уж если в каком-нибудь национальном балахоне - глаз не отвести! Все цвета Африки расцвели на пышных формах, заиграли переливами, как саванна весной. На голове тюрбан, опять же! Нет, я конечно, так не оденусь, и в красном сарафане с кокошником не пойду, трепетно храня традиции. Но любоваться не перестану.

А итальянки в платьях хороши!

Вот и виа Фраттина.

Здесь Hugo Boss со всеми линиями, Moreschi, Tru Trussardi, Patrizia Pepe, Pal Zilieri, Cesare Paciotti, обувь и сумки Fausto Santini из наимягчайшей кожи, Armani Junior, Gallo, Max Mara, обувные Roberto Botticelli и Campanile, Persona, Atos Lombardini, Elisabeth Franchi, Alexander и другие.

На витрине Фаусто Сантини — Сумка. Не сумка-сумка!!! А Сумка с большой буквы «С»! Глубокий индиго в складках замши переливается оттенками «виноградного тумана» до «лавандового блеска». Дизайн за счёт перекручивания передней стенки вызывает ассоциацию то с лепестком аквилегии, то с морской раковиной.

Я не успеваю разглядеть прихотливую ручку и детали изящного ручкодержателя, мой взгляд опережает мой мозг и кричит:

— Куда ты смотришь?! Вот! Вот где настоящее зрелище!

У витрины Фаусто Сантини я залипла не одна. Рядом со мной два Платья.

Именно так, как это бывает на модельных показах, когда гениальная фотомодель пропадает за демонстрируемым костюмом, растворяется, исчезает, и наряд от кутюр на подиуме сам по себе, во всем блеске и великолепие, и ни что не отвлекает от шедевра.

Два мини, сбросивших полвека, как ни бывало, словно и не было этих десятилетий с фееричным макси, невозможными экспериментами 90-х, с эклектикой Миллениума... Безупречный стиль Мартини - изящная трапеция, облюбованная щупленькой Твигги, идущая всем без исключения, у кого только хватит смелости и самодостаточности это надеть.

Сеньоры увлечены шедевром Сантини, бурно обсуждают детали и целое, словно тенденции кватроченто в скульптуре раннего Микеланджело. А я смотрю на две звезды. Они не изменят себе даже на улице города, просто во время прогулки. Королевы красоты, звезды подиума, восторг и зависть миллионов. Они не перестанут быть собой ни при каких обстоятествах.

Великолепная фигура! Кто там сказал анорексия? Изыдите! Королевская осанка, жесты богинь. Мейкап, прическа - гладкий хвост назад, Платья и, конечно, туфли - изысканные мюли на многослойной цветной платформе, легкие и удобные в той же мере, сколько и эксцентричные. И я бы уже поверила, что на дворе семидесятые, если бы при всем великолепии внешнего вида, дамам не было глубоко за пятьдесят! А уж сколько им там на самом деле? Мне трудно об этом думать!

Рядом с ними в своём ситчике расцветки "обхохочешься", любимой длины ни то, ни сё до середины голени, прямого покроя с идиотским галстучком, в сандалях «кечуа» мне хотелось провалиться сквозь землю!

Я попятилась, налетела спиной, на дочь, облизывающую мороженое.

— Ма, ты чего?

— Смотри! — стреляю взглядом на богинь у витрины.

— О! Бабки в мини!

Лижет мороженное.

Да, наверное, в шестнадцать это выглядит именно так. Смеюсь, отнимаю мороженное, гляжусь в соседнюю витрину — нормальное у меня платье! Я ж его сама шила! Оно еще так отлично село, с первого раза. Любимый цвет, любимый размер! И сандали - класс! Именем индейского народа! Интересно, как бы я в мюли на платформе преодолела 551 ступень купола собора святого Петра? И кто бы меня оттуда спускал? Ангелы?

— Пошли, ма! Столько интересного! — тянет меня за руку моя собственная фотомодель, и я перестаю втягивать голову в плечи, и иду мимо богинь королевской походкой. Мне действительно хорошо в моем платье! Мне комфортно!