Хорошая дурная мать. Часть 1

Автор:
Полина
Хорошая дурная мать. Часть 1
Аннотация:
Древний Китай. Молодой чиновник знакомится с удивительно серьёзной и разумной девушкой Хунлань. Они женятся. Рождаются два сына: Данао, который живёт по уму, и Синьцзан, который живёт по сердцу. Они вырастают. Муж Хунлань строит блестящую карьеру при императорском дворе, но не потому, что хочет этого, а потому, что жена по честолюбивым причинам подталкивает его к этому. Детей Хунлань воспитывает в строгости, не проявляя к ним любви...
Текст:

Примечания: 1. Ханчжоу, Сиань – города в Китае. 2. Яо – мифический китайский император, герой легенд. 3. Дао или даосизм - китайское духовное учение. 4. Ли Бо – великий китайский поэт, создавший образ сказочной птицы-Пэн. 5. Шенсяни – души бессмертных в даосизме. 6. День двойной семерки – китайский день влюбленных: праздник связан с легендой о девушке с небес и пастухе, разлученных, но любивших друг друга всю жизнь. 7. Сюцай – научная степень в древнем Китае, которую можно было получить, сдав государственные экзамены. 8. Четверокнижие, Ши–цзин – китайские классические книги, знание которых было желательно для образованного человека. 9. Ямынь – место работы чиновников и судебных приставов. 10. Нюйва и Фуси – герои одной из китайских легенд о сотворении мира. 11. Сын Неба, владыка – император.

Торговые ряды в Ханчжоу. Чжан Мо, молодой человек лет двадцати, и несколько друзей идут вдоль торговых рядов, любуются видами, размышляют: что бы купить.
Ч ж а н  М о
Друзья, ведь вправду верно говорят:
За деревом в Пекин ты поезжай,
Научит тут же наш пекинец-брат
Искусно, словно мастер, вырезать.
Коль камень твердый хочешь ты найти -
В Сиань тогда ведут твои пути;
Пусть город он совсем и небольшой,
В нем зданья твердой строились рукой.
Коль девушек ты хочешь повидать -
Как мог я в поговорке прочитать -
Куда бы ни вели твои пути –
В Ханчжоу легкой птицею лети!
Гуляй здесь днями – все равно тебе
Всех пагод и садов не оглядеть,
Окраски всех прудов зеркальных рыб
Ввек времени не хватит рассмотреть!
Ах, девушки! Ханчжоу их красой
Всегда был славен; может, дух мой сник,
Но здесь пока что я не встретил той,
Чей взгляд и голос в сердце б мне проник!

Хорошая дурная мать (история о средневековом Китае), часть первая, изображение №1

Внезапно останавливается рядом с молодой девушкой, продающей ковер.
Д е в у ш к а
Вы так грустны! Не думайте, прошу,
Что в жизни никому не приглянетесь!
Но если я ковер Вам отпущу,
То долго от невест не отобьетесь.
Ведь о подарке свадебном таком
Мечтает в доме девушка любом!
Здесь выткан человек; как он силен,
Взгляните же, как мужественен он!
В ущелье средь воды стоит здесь тот,
Кто смог когда - то усмирить потоп;
Известно из далеких нам преданий:
То император Яо легендарный
Десятки сотен лет тому назад.
О, каждый был тогда спасенью рад
От страшной бури; незабвенен он,
Как тот герой, чей дух непокорен!
Две женщины для Яо – две жены,
Так было; без раздора между них
Друг друга почитали за сестер,
Язык их не был в ревности остер;
И обе были пламенно горды
Их мужем общим – даром от судьбы.
Признаться, за героя бы пошла,
Пусть даже главной в сердце б не была:
Оставила бы гордость в стороне -
Его свершенья грели б сердце мне.

Ч ж а н  М о (возмущенно)
Хвалить героя я не поскуплюсь,
Но с мыслью Вашей – нет, не соглашусь;
Ведь говорили люди в старину:
Коль любишь искренне, люби одну.
Я б возроптал, будь я его женой,
Подумал бы: нечестен был со мной
Мой муж-герой, равно, как и с другой.
Про честь и совесть должен помнить каждый,
И как бы ни был человек велик,
Любовь предавший, пусть хоть и однажды–
Его осудит строго мой язык!

Д е в у ш к а (решительно)
Я не рискну, в отличие от Вас,
Судить того, кто выше смертных нас!
У Яо сын был; перед ним был грешен,
Что первые семь лет рос без отца,
Но тот поступок был оправдан, взвешен:
С потопом схватка на смерть, до конца!
Борясь с потопом, Яо удален
От мест родных, но сын ему поклон
Отдал, как в первый раз отца узрил:
Людей спасенье выше сын ценил
Общенья с папой, хоть и страдал, конечно,
Но душой отца всегда любил
И говорил друзьям он бесконечно:
«Шагов моих он первых не видал,
Но не беда! Ведь будут помнить вечно
Его за то, что он народ спасал».

Ч ж а н  М о
Великих не сужу! Но я познал
То, что ребенок Яо испытал.
Раздроблена была моя семья…
Вернись вот так отец-герой ко мне,
Нет, не уверен, что простил бы я!..
О, девушка, как ты тонка, умна,
И встреча эта Небом нам дана!
Жениться на тебе готов любя,
Скажи мне только, как зовут тебя?

Д е в у ш к а
Хунлань, из рода Хэ. Скажи мне ты,
Где трудишься? Поверь свои мечты!

Ч ж а н  М о
Ах, как же рад я вырваться на волю,
Пусть хоть на миг, и песню здесь пропеть
Той птицы, что загонят в клетку-долю:
Боюсь я средь рутины умереть.
Сижу в ямыне прокопченном, скучном,
Закона букву вовсе не люблю,
В чиновничьей среде, где все беззвучно,
Мечту свою, мой друг, я предаю.
Представь себе: без мысли, без творенья
Жить день за днем! Уговорила мать…
Наверно, крест мой – это есть терпенье,
Чтоб семья могла не голодать.
Х у н л а н ь
Ах, ты не прав, не верен твой подход:
Без цели отмерять за годом год!
Кто за дела нелегкие берется,
Пусть ночь не дома коротать придется,
Но если манит дальний свет вершин,
И ты в пути столь трудном не один,
Ты совершишь великие дела
Для всей страны и станешь равным Яо!
Твоей опорой буду я всегда -
Пусть с неба льется круглый год вода!

Ч ж а н  М о (скромно)
«Судьба дала мне счастье полюбить,
Я жизнь свою с тобой хочу делить,
Но я – не Яо, не мечтай о том
И не увенчивай меня его венцом.
Ты восхожденья от меня не жди,
Но будем вместе в бури и дожди;
Я жизнь люблю, обыкновенен я,
Любовь и жизнь - вот счастье для меня.

Х у н л а н ь
В ямыне сидя трудно преуспеть
В делах, что могут славою согреть.
Позволь узором жизнь твою расшить,
Судьбы твоей балладу сочинить!

Яо усмиряет потоп…

Яо усмиряет потоп...

Проходит четверть века. Хунлань поздней летней ночью дожидается неизвестно где пропадающего мужа. Сыновья: Данао (25 лет), и Синьцзан (23 года), спят в соседних комнатах. Вдруг появляется Чжан Мо, задумчивый, отстраненный, но в то же время – счастливый.

Ч ж а н  М о
Лечу! Лечу! Не ведал прежде я,
Что значит настоящие друзья!
Прости, что дом на время позабыл:
С душой родной о жизни говорил!
Представь, весь Дао-путь открыл Друг мне;
Его я слушал, будто бы во сне:
Там, далеко, шенсяней есть страна
И неподвластна времени она;
Они незримым оком видят нас,
Мы можем видеть их один лишь раз,
Пока живем; а в мир иной уйдем -
Тогда непостижимое найдем.
Мой новый Друг так любит созерцать,
Со всем живым себя соединять,
Он молод, но кто старше? – вот вопрос,
Я до него во многом не дорос.
Он говорит, что жизнь – приготовленье
К чему – то большему. Надеюсь я понять…
Ну а пока любуемся мы Солнцем,
Деревьев души любим осязать.
Прислушайся: они же говорят,
Что двери к высшим знаньям отворят,
И книгу нам не надобно читать,
Ведь мудрость нужно сердцем открывать.

Х у н л а н ь
Горазд на выдумки твой друг:
Как много их для одного!
Скажи мне, как его зовут,
Уж ненароком не Ли Бо?
Гонялся он за птицей-Пэн,
Все ждал чудесных перемен,
Жизнь духам он свою вверял,
Всё листья, бревна целовал.
Он даос убежденный был,
Безумным справедливо слыл,
Служить не смог своей стране,
А дело было лишь в вине!
Двоилось все в его глазах,
Ведь жил он в грезах и мечтах,
И был всю жизнь безумец пьян –
Его окутывал дурман.

Ч ж а н  М о (несогласным тоном)
Ты знаешь, отчего та чарка
Ли Бо всегда была полна?
Ударит жизнь несправедливо –
Спасенья ищем у вина.
С детства не был он научен
Слащаво льстить, кричать «ура»,
И сквозь дворцовые интриги
Попал он в ссылку со двора.
С Ли Бо мой Друг имеет сходство –
Заметил с первого я дня,
Такое чудо – совпаденье,
Признаться, радует меня.

Х у н л а н ь (разъяренно)
Пойми уже, что эта дружба
Безумна и тебе в укор!
У императора ты служишь -
Все о тебе болтают вздор.
На службе ты давно уж не был,
Хозяйство наше запустил…
Ах, как бы всё ты, видит небо,
В мгновенье ока не сгубил!
Тебя пыталась сдвинуть с места,

Вперед толкнуть, пассивный мой!

Мечтанья – родственники лени,
От них нет славы никакой.
Теперь с почетной службы знатной
Ты хочешь подленько сбежать?
Но знай: никем не уважаем,
С дружком мир будешь созерцать!

Ч ж а н  М о
Как камень, ты меня точила,
Поддался я, судьба моя -
В грязи, чиновничьих чернилах,
В деньгах нечистых. Я – не я!

Чжан Мо удаляется к себе в комнату, не желая видеть жену. Утром следующего дня он подходит к жене в романтическом настроении, что – то напевая.

Ч ж а н  М о
К Фучженю, другу дорогому,
Сегодня я тебя возьму,
Сегодня день двойной семерки:
Ню Ланга вспомним и Ши Ну!
Он пастухом был очень бедным,
Она – на небе рождена,
Свела их вмиг и разлучила
Судьба. Безжалостна она,
Из тонких будучи материй...
Любви родительский запрет
Им был объявлен громогласно,
С тех пор обоим счастья нет.
Но в день столь редкий и прекрасный
Они по Млечному Пути
Один раз в год - какое счастье! -
Друг к другу могут все ж прийти.
Пойдем же! Моего ты друга
Услышишь нежные стихи,
Расчетом жить одним лишь – мука,
Свое ты сердце оживи!

Хорошая дурная мать (история о средневековом Китае), часть первая, изображение №3

Х у н л а н ь (с досадой)
Советник императора
Мой муж с недавних пор,
Но жизнью иллюзорною
Живет он вновь. Позор!
Духовные же поиски – иллюзия одна!
Друг – пустослов твой глупости
Болтает лишь спьяна.
Тебя я к уважению
Других всегда вела,
Остатки самолюбия
И слабой воли жгла.
С пути ты сбился. Все труды
Мои сгорят дотла.
Лень, сказки, жизнь богемная -

Ты у дружка в плену!

Не станешь ты серьезнее -

Тебя я прокляну!

Не маленькие люди мы,
Как судят все о нас?
К приятелю уходишь ты
В последний, помни, раз!

Чжан Мо, ничего не отвечает и, хлопнув дверью, уходит. Проходит день. Смеркается. Хунлань занимается подсчетом собранного урожая. Вдруг на улице она слышит голоса мужа и его друга; отрывается от работы и прислушивается.

Ч ж а н  М о
Стихи чудесные, простые
Ты, друг, сегодня сочинил!
Мне самого себя впервые
Как незнакомца ты открыл!
Так просто: в голубое небо
Вглядись – и будешь сердцем рад,
Не бойся людям улыбнуться,
Не бойся плакать невпопад.
Жену прости: Хунлань другая –
Земная женщина она;
Тверда, живет, не уступая,
Для дел серьезных рождена.

Ф у ч ж е н ь
Тебя, мой друг, простым и скромным
Ей недостаточно любить!
Готова и огнем, и громом
В тебе амбиции будить!
Ну как ты можешь быть не счастлив:
Ведь императорский – то двор
У ног твоих; в душе – ненастье;
Вся жизнь – жене немой укор!
А сыновья?Не пожелал бы
Врагу иметь такую мать;

С младых ногтей все чувства, душу

В ребенке будет выжигать!
Укоров за свою холодность
Она, уверен, не простит,
А цель одна —вести к вершинам,
Ведь личность сильную растит!

Ч ж а н  М о
Не делай выводов поспешно,
С ней непростая жизнь у нас.
Не смог, как Яо, быть успешным,
То ей досадно - вот весь сказ!

Неожиданно начинается гроза: ночное небо на куски разрезают молнии. Одна попадает в дерево, под которым стоит Чжан Мо. Дерево тотчас же обрушивается, и Чжан Мо падает замертво. Его друг в оцепенении замирает на месте. Неожиданно Хунлань распахивает дверь на улицу. Падает перед мертвым мужем на колени.

Х у н л а н ь (обращаясь к самой себе)
Все говорят: слова произнося,
О смысле их нам забывать нельзя.
Сказала утром я: «В последний раз
Покинешь дом», - сбылись мои слова!
Он терпелив был, ну а я давила:
Вперед, к признанью, стало быть, любила?
Себе внушила, будто бы я знаю,
Какой ему был уготован путь.
И не хотела – поздно понимаю –
Остановиться, в сердце заглянуть!

К себе сурова и к другим сурова,
Так и жила: не плакала ни дня;
Ни для кого не стало б это ново,
Что вместо сердца – камень у меня!

Уходит в дом, заливаясь слезами. Месяц спустя. Хунлань входит в комнату старшего сына Данао. Несмотря на глубокую ночь, он не спит. Данао в недоумении смотрит на мать. На его столе беспорядочно разложены какие-то бумаги.

Х у н л а н ь (ровным голосом)
Что с тобой? Быть может, объяснишь,
Которую уж ночь ты, сын, не спишь?
Бессонницей своей волнуешь мать –
Экзамен первый скоро ведь держать.

Д а н а о (грустно)
Мне снилось: я и папа за игрой:
Тот легкий мячик все ногой пинали,
Мне снилось, как за шахматной доской
Свои друг другу тайны поверяли…
И пусть меня страдать ты не учила –
Ведь я опора, я твой старший сын,
Во сне вдруг горло сильно мне сдавило:
Ведь я без папы…я один, один!

Х у н л а н ь (перелистывая письменные наброски сына)
Всем тяжело, но полно уж скорбеть,
В твои года собой пора владеть!
Ах, что за записи! Ты посмотри, вглядись,
Как змеи твои мысли расползлись!
Зачем каноны столько лет учил?
Ты все Четверокнижие забыл!
История – не лучше. А стихи?
Неграмотны, и сколько в них тоски!
Такую писанину предъявлять –
Свою семью позором покрывать!
Молить владыку я не стану об услуге –
Сюцая степени – за прошлые заслуги!
Доволен, знаю, будешь ты тогда,
Да я побагровею от стыда.
Ведь ты мой сын! И я тебя с рожденья
Учила, повторяя только так:
Коль взялся ты – достойно делай дело,
А не готов – не делай же никак!
Как У Цзинцзы своей сатирой тонкой
Сановников ученых обличал:
Слова его хлестали больно, звонко,
А суд людской романы восхвалял!
Один его герой - Фань Цзинь бездарный
Экзамены всю жизнь сдавал,
Так и не сдал, но был тщеславный,
Цель до седин не оставлял.
Все окруженье вслед ему смеялось:
Фань Цзинь живет как паразит.
Ни добрых дел, ни сына не оставив,
Так и умрет – и будет вмиг забыт!
К такому нет ничтожеству почтенья;
Смешон и жалок, знает всякий, тот,
Кто, пуст внутри, карьерным устремленьям
Всю жизнь отдал; высоких нет забот!
О том, что нам отнюдь не по плечу,
Себя не зная, тратя годы, грезим;
Фань Цзинь бескрылый стал бы пастухом –
Куда как больше был бы он полезен!
Коль ты ленив, слезлив и неприлежен,
И вцепишься в учения суму –
Смех над Фань Цзинем станет неизбежен,
Во всем ты уподобишься ему.
Изнежила тебя; возьмись за ум,
Открой его простор для новых дум!
Отправлю к Вану – богачу слугой,
Там ты про лень забудешь и покой,
Да, Ван суров, но твой решит вопрос –
Вмиг выплывешь из моря жалких слез!
Отец погиб, но это не причина
Бросать дела – тогда ты не мужчина!
Чрез месяц с благодарностью придешь –
В любом труде отраду ты найдешь.

Д а н а о
Не будь сейчас такой суровой,
Дай горем мне переболеть,
Пойми же, к достиженьям новым
Не в силах я сейчас лететь!
Ты мне – наставник и учитель,
А мамой не сумела стать,
Ты - как холодный повелитель,
Так страшно это признавать!

Х у н л а н ь
Не я ль с тобой Ши-цзин всю нараспев
Почти с рождения твоего учила?
Не я ль тебя от роду пяти лет
За шахматную доску усадила?
А у отца тогда «цвела» душа
И в кущах раньше времени летала,
До тебя, родного малыша,
Ему, признаться, дела было мало!
Данао имя я тебе дала,
Значит, мальчик умный, с головою,
Все в тебя вложила, что смогла…
Ступай уже и хватит жить мечтою!

+3
15:53
353
17:47
+1
做得好 — хорошая работа (кит.) thumbsup

Загрузка...
Владимир Чернявский

Другие публикации