Лучшее настроение

История Дэвида: Мысли (не) материальны

История Тайлера: Тень, знай своё место

Хорошо, когда ничего не происходит. Не надо никуда бежать, кого-то спасать, что-то искать. Можно на время притвориться обычным нормальным человеком.

Кого-то бесит работа в офисе, перекладывание бумажек и повторение заученных слов, но для Ванессы это был единственный способ не потерять связь с обычным миром. Тем, что находится под плёнкой.

Когда видишь вперемешку обычное и нереальное, очень важно ограничить контакты и ситуации лишь тем, что ты точно сможешь разделить. Может ли заявка на исправление интерфейса оказаться заляпанной непонятной чёрной субстанцией? Нет. Допустят ли к работе человека, которому в ногу вцепился мёртвой хваткой хорёк? Тоже нет. А может ли рабочее место соседа оказаться заваленным лепестками роз? Ну, теоретически, может, конечно, но при этом он как-то отреагирует на это сам.

И люди в основном непроблемные. Что может случиться у ребят из службы поддержки? Кошки путаются в ногах – навязчивые мысли, тучи над головой – усталость да опилки, торчащие из-под одежды – раздражение. Это всё устраняется парой движений, но такие упражнения держат в форме, помогают не терять хватку.

На плёнке много всего… страшного. Не такого безвредного, что один человек мысленно желает другому. Там, на плёнке живут чёрные фигуры. Кто они, зачем они пытаются просочиться и почему стараются навредить людям, Ванесса не знала. Знала только то, что нужно уничтожать их при первой возможности. Если покажешь слабину, пустишь всё на самотёк, может случиться нечто действительно ужасное. Поэтому приходится делать странные вещи: танцевать в автобусе, молотить воздух в очереди, ходить кругами под деревом в парке. Для каждого чёрного – свой ритуал, уникальный. Метод проб и ошибок – единственное, что ей доступно.

Ванесса выходит из такси, заходит в здание офиса и поднимается на свой этаж. Там всё нормально, и это не может не радовать. Она садится за свой компьютер и включает.

Запросы, запросы, запросы. Смешно, когда ты служишь проводником между программистом и пользователем. Много стараться не надо: быть вежливым, конкретным и терпеливым. А ещё всем наплевать, как ты выглядишь. Ты – аватарка в корпоративной системе обработки запросов. Ванессе нравилось одеваться попроще, чтобы не выделяться хотя бы одеждой. Футболка, джинсы и кроссовки. Когда жарко – платье и балетки.

– Несс, возьми в работу запрос Эми, – крикнула через весь кабинет Грейс.

Ванесса вытянула вверх большой палец. Странно, Эми ещё не пришла, а ведь она редко опаздывает.

Девушка с головой погрузилась в чужие проблемы и недопонимания, пока не настало время обязательного кофе-брейка. Вот ещё один плюс такой работы: время летит незаметно. В комнате отдыха занимались кто чем, а сама Ванесса предпочитала в это время счищать с плёнки всякую дрянь. Сегодня даже у всех всё нормально. Скучно, зато радостно, что хотя бы один день может пройти без происшествий. Но нет, не может. В комнату залетает Эми, и она очень взволнована, но это ещё полбеды. У неё кровь хлещет изо рта. А ещё туча над головой, и чёрный кот мешается под ногами. Она наливает кофе, пьёт большими долгими глотками. А Ванесса тем временем приманивает кота.

Чёрные коты любят мельтешение глупых мыслей, потому девушка выпускает из рук лёгким взмахом пальцев несколько воробьёв. Жёлтый глаз настороженно зыркнул, и чёрное пятно гибким прыжком преодолело расстояние от Эми до Ванессы, распугивая птиц. Девушка ловко схватила кота за шкирку и швырнула за спину. Чем дальше навязчивые мысли от человека, тем лучше.

Кое-кто покосился на девушку, машущую руками, но ей было всё равно. Сегодня Эми хуже, чем обычно. Накрутила сама себя, странная. Люди – самые страшные свои враги, не могут вовремя избавляться от ненужного. Это как с чердаком или гаражом. Выкинуть жалко, а старьё копится, обрастает пылью, и выбросить его становится всё тяжелее и тяжелее. И если в случае с вещами из гаража возможно случится чудо и они кому-нибудь да понадобятся, то мрачные мысли не нужны никому.

Ванесса осторожно подошла к Эми и наклонилась.

– Тебя что-то беспокоит?

– Нет, – она улыбнулась, а сквозь улыбку кровь хлестанула ещё сильнее, Ванесса едва поборола желание отойти подальше. – Просто…

Губы задрожали, и Эми выбежала из комнаты, зажав рот рукой. Ванесса грустно вздохнула и вышла следом. Нашла коллегу в курилке, поджавшую губы и нервно стряхивающую пепел мимо урны.

– Эми, эй, – Ванесса подошла и мягко коснулась её плеча.

Обычно она старалась ни с кем не контактировать настолько близко, но сейчас это необходимо.

– Просто день вчера был идиотский, – оправдывалась Эми, а вокруг её головы сгущались тучи. – Я думала, что он на поправку идёт, и доктор так говорил, а он…

Девушка судорожно затянулась и выдохнула дым в потолок. Ванесса воспользовалась моментом и помахала руками, прогоняя тучу.

– Извини, – на автомате бросила Эми. – Понимаешь, несколько месяцев явного прогресса, я почти была уверена, что ещё немного и Дэйв вернётся к нормальной жизни. А потом этот уж!

– Уж? – осторожно переспросила Ванесса.

– Точно. Уж в ухе. Я думаю об этом, и мне становится мерзко. Понимаешь, он ведь не плохой, только видит… всякое.

– Всякое, – эхом повторила девушка. – С шизофренией можно жить.

– Ему можно. А мне? Когда он мне чуть ли не через раз говорит, что у меня кровь изо рта течёт… Я уже не знаю, когда он что-то действительно видит, а когда… ай, чёрт!

Эми выронила сигарету, истлевшую до фильтра и обжёгшую пальцы.

– Он выздоровеет, – твёрдо сказала Ванесса.

– Я уже не верю в это.

– Зря.

Ванесса хотела добавить, что она почти выздоровела, но передумала. Эми не поймёт. Но ей не нужно было понимание коллеги. Ей нужен был этот Дэйв. Тот, кто видит ужей в ушах и кровь, льющуюся изо рта. Девушка виновато закусила губу и пододвинула к ноге коллеги котёнка: маленькую навязчивую мысль.

– А я бы хотела встретиться с твоим братом. Моя мама тоже страдала от наложения нереального на реальное. Может, я смогу помочь?

Эми неуверенно замотала головой. Котёнок тёрся об её ноги.

– Не знаю, он сейчас так нестабилен.

– Только одно свидание.

От слова захотелось смеяться. Сама-то Ванесса на свидания ходила последний раз в восемнадцать, то есть, восемь лет назад.

– Я поговорю с его лечащим врачом, – наконец сдалась Эми.

– Вот и хорошо. Может быть, не всё так плохо, как ты думаешь.

Вскоре они вернулись к работе.

На следующий день Эми сообщила, что доктор разрешил свидание. Ванесса в очередной раз удивилась тому, как звучит это слово. А ещё подумала, что очень боится психлечебницы. Сколько раз они с мамой, приходя к психологу, а потом - психотерапевту, сидели в очереди, смотрели на эти до тошноты доброжелательные персикового цвета стены?

Дома у Ванессы сейчас на стенах цветотерапия: они белые, и на них можно рисовать. Гуашью, акрилом, китайской тушью или вишнёвым соком. Потом, когда рисунки станут надоедать или просто не останется места, можно будет снова выкрасить всё белым и начать заново.

А эти безжизненно-жизнерадостные стены пугали.

Свидание было назначено на вторую половину дня в субботу, и почти всё утро Ванесса посветила своему внешнему виду. Кто бы мог подумать, что ей будет мало надеть любую футболку и джинсы? Одежда - последнее, на что он будет смотреть, если конечно Эми говорит правду.

Кроме одежды человек носит ещё и настроение, и Ванессе пришлось потратить больше часа, чтобы избавиться от волнения, беспокойства и страха. Потом ещё примерно столько же, чтобы подобрать такое настроение, которое хотелось бы показать ему. Дейву. Такая странная тяга, а ведь Ванесса даже не знает, сколько ему лет, но так ли это, в сущности, важно? Имеет ли значение, как выглядит тело, сколько ему лет? Внешнее не существенно, важно лишь то, что внутри и как оно выплёскивается наружу. И для чего.

Наконец, Ванесса осталась довольна тем, что видит в зеркале, и улыбнулась.

Такси быстро домчало её до клиники. Там уже поджидала её Эми. Опять у неё сердце кровью обливается, но зато в остальном всё в порядке. Излечить такое сложно: с сердцем человек должен разбираться сам. Единственное, может помочь тот, из-за кого и проливается кровь. Самое невыносимое – не иметь возможности помочь, когда видишь, как другие страдают, но Ванесса успокаивала себя, что это лишь одна строчка из списка того, что она видит.

– Привет, – Эми неуверенно улыбнулась и вошла в ворота.

Ванесса следовала едва ли не шаг в шаг. Опять тревога мутной водой захлестнула глаза и рот, стало тяжело дышать. Она медленно выдохнула, избавляясь от ненужного чувства.

Они встретились с лечащим врачом Дэйва. Он оказался задумчивым, усталым человеком. А ещё два дня назад у него в ухе был уж. Мысли о самоубийстве так просто не исчезают, они оставляют след. Иногда, на всю жизнь. Невозможно вычеркнуть из памяти желание себя убить, если оно было действительно серьёзное. Не мимолётное «лучше бы меня вообще не было», а твёрдое знание, выверенное и взвешенное.

Все трое вошли в небольшую комнату, разделённую на две части прозрачной перегородкой. Стол, стул и красный огонёк камеры равнодушно пялится из угла.

– Я пошёл на это только из-за того, что мисс Купер очень настойчиво просила о вашей встрече, – доктор многозначительно покосился на дверь по ту сторону перегородки. – Если я сочту, что ваше присутствие пагубно влияет на Дэвида, то вам придётся уйти.

Ванесса кивнула и присела за стол, вытянув руки вперёд так, что пальцы почти касались перегородки. Она старалась сохранять спокойствие, но уголки губ то оптимистично взлетали вверх, то сминались нервной ломаной линией.

И вот наконец он. Дэйв. Цветное размытое пятно с неровными границами. Ванесса невольно подалась вперёд и сощурилась, пытаясь разобрать хоть что-то. Он смотрит на неё и мимо неё, взгляд плывёт до доктора и сестры, расположившимися в углу, ровно под камерой.

Равнодушное перетекание цветовых пятен ни на мгновение не обретает чёткости, и Ванессе стоит неимоверных усилий в эту самую секунду сидеть здесь, а не встать и уйти. «Ещё немного», – думает она. – «Это я знаю, что мы видим одно и то же, а не он».

Дэйв уселся за стол напротив. Ванесса наконец решила не концентрироваться на внутреннем и хоть немного посмотреть на внешнее. Пожалуй, немного другое выражение глаз – более живое – и он был бы симпатичным парнем. Сходство с сестрой угадывается скорее интуитивно: у неё волосы почти чёрные, прямые и гладкие, у него – каштановые, с медным отливом. Такие, что с короткой стрижкой кажутся прямыми, но стоит немного отрастить, будут немного виться. Эми была невысокой, худой и изящной, Дэйв – головы на две выше её ростом, подтянутый и резкий. Только глаза похожи: зелёные и безмерно уставшие.

– Привет, – ровно говорит он.

Ванесса на мгновение прикрыла глаза, тяжело вдохнула сквозь мутную воду внезапно нахлынувшего волнения. Она поднимает руку на уровень губ.

– Привет, – и с её пальцев срывается лёгкая бабочка.

Ярко-голубые крылья преодолели такую несущественную преграду и затрепетали перед лицом Дэйва. Взгляд зацепился за маленькое волшебство, разгоняя равнодушие. Цветные пятна обратились в густые пульсары: то больше, то меньше. Ванесса чуть наклонила голову вправо, и бабочка послушно опустилась на плечо парня, то раскрывая, то закрывая яркие крылья.

– Я работаю с твоей сестрой, Дэйв.

– Дэвид, – в голосе подозрение, а вокруг головы расползались ощетинившиеся колючками побеги недоверия.

– Дэвид, – кивнула Ванесса. – Позавчера Эми была очень расстроена. Знаешь, как будто сердце кровью обливается.

Он нечётким движением смахнул бабочку с плеча, и та растаяла в воздухе. Ванесса едва сумела скрыть фейерверк эмоций, готовых вырваться от одного этого движения.

– Эми всё воспринимает близко к сердцу, – кивнул Дэвид. – Так что ты здесь делаешь?

Как бы хотелось сказать правду, без этих намёков, без всего лишнего, но это вряд ли поможет им обоим.

– Не знаю. Хочу, чтобы ты увидел… – она выдержала паузу и провела пальцем полоску света, немного перебежавшую на его половину комнаты по столу. – Что поступки одного человека влияют на другого. И что человек несёт ответственность за то, что делает. Или чего не делает.

Дэвид подался вперёд, коснулся пальцем кончика луча и задумчиво закрутил его спиралью перед собой.

– Иными словами, – он улыбнулся сквозь сжатые губы и поднял глаза, ясные и здоровые. – Я не один?

Ванесса так же улыбнулась сквозь сжатые губы.

– Конечно не один. Поправляйся, Дэвид. Буду рада поговорить без этой перегородки.

– Я тоже. И ещё, – он кивком указал на её голову. – Тебе идёт голубой.

– Голубой – цвет чистого неба. И льна.

Ванесса коснулась венка, из маленьких нежно-голубых бутонов. Не зря так долго выбирала настроение. Надежда и свет.

– Поправляйся, Дэвид. Если твой врач разрешит, я буду иногда заходить ненадолго. Если ты не против.

– Хорошо. Ванесса.

Он назвал её по имени. Девушка улыбнулась и, кивнув на прощание, ушла.

Всё прошло прекрасно. Только Дэвид не поправится. Невозможно перестать видеть это другое, но можно сделать вид, что ты считаешь это выдумкой собственного разума, а не чем-то реальным. Ванесса и сама так делала. Главное здесь – приложить немного усилий, чтобы тебе поверили. И немного волшебства, разумеется.