История сиамских близнецов Рена и Бена Стоунов

Так близнецы потеряли своих биологических родителей, и в возрасте трёх месяцев их отправили в Исследовательский Центр под названием Люблин, где они, не разделившиеся в материнской утробе, представляли собой редчайший объект для решения спорных вопросов о функции и строении их организма. Здание, с которым неразрывно связаны самые ранние воспоминание, представляло собой угрюмый двухэтажный коттедж из красного кирпича с большими, цвета воронова крыла, окнами.

В эту минуту ощущается отрезвляющая прохлада его глубоко затененных аллей из кипариса и плакучих ив, вдыхаем аромат ландыша, розмарина и белых лилий, растущих в садах на территории отдела, а глухой звук церковного колокола, который каждый час с внезапным грохотом разбивается о тишину сумеречной атмосферы, заставляет сердце трепетать от безотрадного чувства, охватившего при первом взгляде на Исследовательский Центр, невероятно схожий с фабриками смерти и являющийся квинтэссенцией вселенского зла.

Неподалёку от основного корпуса располагался виварий, в котором уже немало животных положили свои жизни во благо науки. О побеге же никто не смел и помышлять - по всему периметру территории, как в самых неприступных тюрьмах, располагалось двухконтурное ограждение из колючей проволоки, по которой, как по венозным сосудам, протекал электрический ток. Впрочем, если уж это не срабатывало, что бывало редко, сотрудники исследовательского центра спускали с цепи агрессивных бойцовских псов, беспощадно охраняющих эти места, как вход в Аидово царство. А над аркой с багряными коваными вратами красовалась циничная надпись на латыни: "Finis sanctificat media" ("Цель оправдывает средства").

Среди всех Белых Халатов, как прозвали и сами братья сотрудников заведения, и питомцы вивария возвышался один, которого звали не иначе, как Профессор Аетелхард/Атаульф Hazard. Его сдвинутые серые брови и пронзительный взгляд глубоких карих глаз и вправду внушал страх. Младший из близнецов доверчиво потянулся ручонками за предложенной ему сладостью, тогда как его брат, что родился первым, видимо, что-то почувствовал, но чисто физически не сумел убежать. В этом здании собрались все светила науки в области антропологии и генетики. Но все они, в отличие от своих коллег, вскоре горько пожалели о своих экспериментах, проводившихся в условиях строжайшей секретности и то ли по чистой случайности, то ли в связи с другими, более ужасающими событиями правда всплыла наружу и всколыхнула общественность.

Так, притчей во языцех города Cursechill оказался создатель гибридов людей и животных эльф Аланнанар Франкенмер. Пока могущественные армии из Тигрольвов, Леопонов и Гроларов сокрушала орды Демонов, все было нормально, но возникла после победы ситуация, когда обуздать ярость хищников не удавалось долгое время, и тогда решили устроить своеобразные соревнования вроде гладиаторских боёв и зарабатывать деньги. Поглазеть на это зрелище приходила толпа зевак. Скандал разразился тогда, когда 26 апреля 90-го года мир узнал о существовании странного гибрида кошки и собаки, которого случайно увидели в Никуроденском лесу, где четыре года назад погибло 64 тысячи мирных жителей, а место превратилось в Зону Отчуждения: от падения атомной бомбы взорвалась находящаяся в центре лесного города АЭС, а ударная волна вскоре смела весь город с лица земли.

На данную байку бы никто не обратил внимания - кому в здравом уме придет в голову идея бродить по заражённому радиацией лесу и выискивать мутантов?! Если бы не один случай, когда данный зверь собственной персоной не заявился на фрик-шоу. Владельцы цирка изначально хотели раздуть из этого сенсацию, но увиденное ими животное не на шутку встревожило их: выяснилось, что кот и пёс были кем-то старательно СШИТЫ между собой - это подтверждал скрытый под слоем шерсти хирургический шов. Задняя часть животных располагалась где-то посередине, где несчастным зверям присобачили хвост, гибкая кошачья часть которого плавно переходила в собачью. Подобное можно было бы увидеть либо в сюрреалистичной локации Wackytown, либо в шоу фриков. О том, что после ядерной Катастрофы в Никуродене родились мутанты, никто даже не слышал.

Но новоявленный зверь на рождённого мутанта явно не походил. Владельцы цирка изловили кошкособа и вызвали полицию. Те сразу смекнули, в чем дело: несуществовавший ранее гибрид был создан специально, дабы ещё больше раздуть масштабы никуроденской трагедии, мол, воздействие радиации настолько пагубно, что из-за неё даже домашние питомцы двух разных видов могут сойтись друг с другом. Вскоре разыскали и Аланнанара. Эльфа ждал сразу двойной суд: со стороны коллег и общественности за нарушение норм этики и бессовестную ложь, а также со стороны представителей закона за живодёрство. Аланнанара лишили возможности заниматься впредь наукой и посадили в тюрьму. Но спустя некоторое время эльф сбежал из неё по недосмотру надзирателей, после чего затаился и в скором времени стал скрещивать с животными уже и людей.

Вторым таким гением был биолог Абед Маншур из Института генетики, который принимал участие в пересадке шести подопытным мышам человеческого мозга, выращенного в пробирке. В результате нервные клетки не только прижились, но и начали развиваться: спустя 234 дня их структура и зрелость были сравнимы с мозгом сперва новорождённого ребёнка, а затем и взрослого человека. И, хотя по закону после экспериментов и эмбрионы, и подопытных уничтожают, мышонку Б. и его сородичам, которых по-научному прозвали Церебрантами, была уготована иная судьба.ъ

Сначала поведение мышей с человеческим мозгом не отличалось от обычного. В первое время подопытные стали лучше проходить тест на память, но в итоге вернулись к стандартным для них показателям. Затем у некоторых из них на двенадцать процентов увеличился мозг. Самец мыши по имени Б., осознав себя сверхгением, поскольку в него ввели ген HARE 5, отвечающий за интеллект, стал по ночам продумывать планы по освобождению от Белых Халатов своих сородичей, а год спустя, 24 апреля, произошло великое восстание гибридов и виварцев против научных светил, напоминающее расправу Зверолюдов над Доктором Моро.

Но вызванные на подмогу службы помешали Бреймусу и его братии покинуть стены научных заведений. Мышей разумных поймали и перевезли в другой Исследовательский Центр, как раз рядом с тем местом, где находились наши герои. Ну, а Профессор Хазард был занят изучением феномена близнецов, который давно рассматривается как имеющий жизненно важное значение для изучения генетики и поведения. Он-то и взял новорождённых мальчиков под свою опеку и изучал их.

Неразделившиеся же близнецы, по своим исключительным физиологическим свойствам являлись редчайшим объектом для решения спорных вопросов о регуляции функций организмов, так что Хазарду повезло дважды. В штабе сотрудников была одна сердобольная нянечка, которая с улыбкой пеленала малышей и играла с ними, читала сказку перед сном - делала всё, что было в её силах, чтобы дети им доверяли. Когда близнецов доставили в Исследовательский центр, доктору не сразу сообщили их имена. Персонал и понятия не имел, как называть Близнецов, ставших живыми объектами для их исследования. Официально Рен и Бен, как окрестили их родители ещё до рождения, были мертвы, а новые имена на язык не просились. Тогда изучавший детей Профессор Хазард, уважаемое светило науки, предложил называть их старыми именами, ведь слова "объект один" и "объект два" для обозначения людей совершенно не подходили.

Профессор Хазард разорвал в клочья поданный ему документ о смерти мальчиков, нанял ассистента с блокнотом, куда они поначалу и записывали все данные. Помня горький урок своих коллег - Франкенмера и Маншура - он не хотел, чтобы его исследование было обнародовано. И понятное дело, почему: опыты, проводимые над Реном и Беном, были весьма болезненны и отнюдь не гуманны. Так, во время одного из экспериментов ванночка для купания была наполнена паром так сильно, что казалось, будто все было окутано густым туманом.

Звук льющейся воды отчётливо доходил до ушей трехмесячных Близнецов, которых крепкие руки в прозрачных перчатках схватили поперёк тела. В момент, когда того из них, кто появился на свет первым, погрузили в воду, его пронзила ни с чем не сравнимая, непередаваемая боль, и он моментально завизжал, как поросёнок. Чьи-то руки в белых халатах засуетились и поместили в ванну термометр: вода вовсе не была подобна проливному дождю в пасмурный день - она обжигала, словно пламя, и вездесущий пар проникал детям в рот и нос, напоминая смертоносный ветер в пустыне.

В тот момент, когда один из сиамских близнецов издал крик, второй не ощутил ничего. Две пары рук находилось тогда в кабинете. Одна что-то записывала в своём блокноте, а другая спешно схватила полотенце и стала вытирать крохотные тельца и запеленала их. Тучная нянечка в косынке и длинном халате взирала на младенцев с нескрываемым умилением. Возможно, в последний раз. Стали изучать анатомо-физиологические особенности близнецов, сделали рентгеновские снимки. Врачей смутило и поразило невероятное сращение детей в области позвоночника: угол соединения в одном из бёдер на уровне груди составлял девяносто градусов. Братья имели общий позвоночный столб на двоих, тогда как грудная клетка была у каждого своя и не объединялась со скелетом другого. Позвоночный столб старшего брата, который был поменьше, на три метра ниже от грудной клетки, словно устье реки, прилеплялся к позвоночному столбу брата покрупнее, а дальше они сливались воедино и имели одну тазовую область на двоих. Тем временем Профессор Хазард, демонстрируя их рентгеновский снимок своим коллегам, рассказывал:

- Прошу обратить Ваше внимание на то, что копчиковые отделы позвонков этих мальчиков срослись вместе, однако спинномозговые каналы остались изолированными. Соответственно, структура спинномозговых каналов нервной системы близнецов полностью отделена друг от друга. В месте слияния нервные корешки внутренних сторон позвоночника соединяются в рудиментарный хвост. Эти нервы, которые не имеют зоны иннервации b из-за отсутствия двух конечностей, намного тоньше, чем нервы снаружи. Микроскопические исследования, проведенные нами, показали, что сегменты шейного и грудного отделов имеют нормальную структуру. Количество ганглиозных элементов в этих отделах спинного мозга ограничено. В отличие от нервной системы, кровообращение близнецов было генерализованным. Кровь одного ребенка могла свободно переходить к другому, что уже было заметно по венозной сети кожи живота. Также наблюдается общность кровотока в дополнение к кожной венозной системе неразделённых сиамских близнецов.

Профессор велел нянечке раздеть Близнецов и зафиксировал их лежащими на спине в горизонтальном положении после чего продолжил свой доклад:

- У исследуемых нами сиамских близнецов имеются два туловища, четыре руки, две нормальные ноги и третья нога, образованная из двух, с девятью пальцами. Иннервация ручек и нормальных ножек соответствовала обычным нормальным анатомическим соотношениям. Иннервация сросшейся ножки разделена. Нервы идут к ней от спинного мозга обоих мальчиков. Для того, чтобы проверить данную гипотезу, Хазард незамедлительно приступил к дальнейшим исследованиям. Чтобы определить быстроту перехода крови от одного ребенка к другому, Рену и Бену вводили инъекцию глюкозы. Уже ко второй минуте после этого содержание сахара в крови достигало высоких цифр у обоих мальчиков.

Дополнительно малышей заставляли глотать радиоактивный йод. С лечебными целями проводилась также инъекция некоторых лекарственных веществ, причём реагировал плачем только один из мальчиков, в ножку которого делали укол, другой же оставался спокойным. Так докторам удалось выяснить, кому какая из ног принадлежит. Третьей же ногой с девятью пальцами братья управляли оба: Рен умел согнуть её в колене, а Бен шевелил кистью и пальцами.

Было проведено и исследование пищевой возбудимости путем кормления каждого из близнецов отдельно.У ребенка, который не получал пищу, изучали уровень сахара в крови и состав желудочного сока.Исследование заключалось в том, что одного ребенка кормили, а другой вообще не получал никакой пищи. Наличие отдельных желудков у близнецов создало все условия для нормального питания каждого ребенка.Желудочное пищеварение происходило отдельно, однако всасывающие пищеварительные соки попали в общий кровоток. В первой половине жизни дети получали пищу каждые два-три часа. Их всегда кормили в одно и то же время и одними и теми же порциями. Каждый из братьев выпивал до 75 мл молока за прием. После двух пропусков кормления близнецы выпивали молока значительно больше обычной порции, чем при регулярном кормлении. Чтобы доказать, что продукты пищеварения поступают в общий кровоток, Профессор исследовал желудочный сок Близнецов, вставив тем в горло трубки.

Бодрствование и сон у каждого из малышей не зависели от обоих братьев: если засыпал Рен, Бен громко хохотал и забавлялся погремушкой. По своему физическому состоянию братья мало отличались друг от друга, но Рен явно обгонял брата в своем нервно-психическом развитии. Он привык во всём быть первым: первым появился на свет, начал улыбаться, сидеть, понимать человеческую речь, общаться, самостоятельно захватывать игрушки... Когда нянечка пыталась надеть на Рена носок, тот активно оказывал сопротивление и норовил его снять, тогда как Бен был послушным и активно взаимодействовал с окружающими. В полтора года Рен безошибочно выполнял элементарные задания, а вот его брат охотно поднимал ножку, когда надевали носок. Бывали случаи, когда близнецы просьбу не выполняли - один был упрям, другого отвлекала окружающая обстановка.

Со временем, начиная с четырёх лет, в условиях одного и того же режима дети спали в одно и то же время. В этих случаях сон наступал по принципу условных рефлексов: когда один ребенок успокаивался, это успокоение было условным сигналом для другого. Одновременное сосуществование двух состояний - сна и бодрствования с генерализованным кровотоком и отдельными нервными системами - это прямое доказательство решающей важности нервной системы в развитии сна. Все показатели при процессах сна и бодрствования обоих братьев реагировали на их дыхание и изменялись согласно ему только при раздельном сне. При одновременном засыпании мальчики дышали синхронно. Иногда их будили и скрупулезно вели отчёт того, сколько времени проспал каждый из них. Рена это ужасно раздражало.

Выявлялось отношение близнецов к различным предметам. Рен мог без протеста расставаться с игрушками и другими вещами, Бен же яростно защищал то, что ему принадлежит. Был случай, когда нянечка дала маленьким мальчикам пряники, а затем стала отнимать. Бен с удовольствием отдал лакомство, ибо был сыт, а вот Рен активно протестовал и жевал сладости с превеликим удовольствием. В один из редких дней Профессор Хазард проявил единственный акт милосердия Близнецам, дав им шоколадные конфеты. Рен не взял и не съел ни кусочка, а вот Бен с радостью запихнул две порции в рот. Малыш Бен быстро складывал кубики, Рен же охотнее разрушал сооружения и не предпринимал попыток что-то соорудить.

Различия в нервно-психических реакциях были подтверждены в лабораторных условиях. У мальчиков вырабатывались двигательные условные рефлексы, как у собаки Павлова. Дети должны были нажать на резиновый шарик рукой на слово "давай", которому предшествовали сигналы - звонок и свет. Ассистент тем временем сидел за столом рядом с манежем и перемещал рычаги на панели управления. Результаты движений сиамских близнецов записывались на аппарат. На этот раз пальма первенства переходила к Бену - он с радостью жал на шарик, а Рен же то отнимал шарик у брата и держал оба предмета в руках, то не подчинялся приказам. В результате сравнения поведения детей с условнорефлекторной деятельностью можно сделать вывод, что по природе высшей нервной системы занятия близнецов заметно отличались друг от друга.

Однажды братьям сказали, что им пора купаться, и на сей раз поместили в контейнер с ледяной водой, после чего Рен долго хворал. Научные светила тем временем мерили температуру и определяли, одновременно ли мальчики подцепили вирус, и имеет ли температура крови решающее значение для уровня температуры тела. При этом у Рена температура повысилась до 39 градусов, а у его брата - до 37. Когда дети начали ползать, то Рен всегда проявлял инициативу передвижения. К пяти годам братья начали самостоятельно вставать с постели и могли находиться в вертикальном положении в течение длительного времени. При ходьбе дети свободно координировали свои движения. Они умели ходить на двух ногах с закрытыми глазами, стоять, не поддерживая друг друга свободными руками. Одежду Рену и Бену специально заказывал Профессор Хазард.

С пяти-шести лет Рена и Бена неплохо кормили, задаривали сладостями и игрушками, разрешали порисовать, учили писать и считать, периодически брали анализы крови. Казалось, что близнецы были одним мальчиком с двумя торсами, растущими из одного пояса, но на самом деле это были два разных человека. У них было две головы, две ноги, одно туловище и четыре руки, и это уже тогда здорово смущало Рена. Однажды, когда нянечка принесла мальчикам тарелки с едой, он заглянул ей под юбку, чтобы посчитать, сколько у неё ног. За такую дерзость братьев оставили без сладкого на трое суток, а внятного ответа на вопрос: "Почему у нас три ножки, а у тебя две? Почему у нас два туловища, а у вас одно?!" Рену никто так и не дал.

Вскоре случилось непредвиденное, то, чего бедные мальчики никак не могли ожидать: однажды Профессор Хазард закапал в глаза Рену некое химическое вещество, чтобы выяснить, возможно ли изменить их цвет. Жгучая боль мгновенно пронизала мальчика: он кричал, постоянно тёр глаза, но ничего не помогало. И они у него засветились красным светом, а вокруг зрачков во время проявлений его ярости, загоралось пламя. Во время следующего эксперимента уже Бена подвергали физическим или психическим пыткам, а за состоянием второго близнеца в эти моменты тщательно следили и фиксировали малейшие проявления беспокойства. Это было сделано для того, чтобы исследовать таинственную психическую связь между близнецами, о которой так много болтали вне стен Исследовательского Центра