Из пустыни

6+
  • Самородок
  • Опубликовано на Дзен
  • Достойный внимания
  • Опытный автор
Автор:
Лис_Уильямс
Из пустыни
Аннотация:
Рассказ из Срочной дуэли на тему "Душно, пыльно, жадно", немного переделанный - с такой концовкой, какая должна быть.
Текст:

Город этот – странный, чужой, столь далекий от мест, где она родилась и выросла – был непохож на все, что Ядвига видела прежде. Только сверху, если не знать, если притвориться, что не знаешь, не помнишь, не ведаешь, он напоминал те песчаные замки, что строили они с отцом на берегу Камы – и даже один раз выиграли приз. Почетное третье место.

О чем она думает? Кама далеко, отец – далеко бесконечно.

Рядом, вокруг, под ногами – этот загадочный город: глина и белый камень, песочный кирпич, и на улицах – пыль. Город был бесконечно стар, и во снах его, мирных-немирных, шелестела листва здесь стоявшего некогда леса, опадала, мертвела, тонула в песке. Слышалась византийская речь, и блестели ханджары в ночи, и – кто знает – возможно, он помнил, бессмертный город, тяжела ли, легка ль была поступь королевы берберов Кахины, когда здесь, на защиту народа, вставали ее войска.

Песочный замок, древний гарнизон. Это если забраться выше, взглянуть и не помнить, не ведать, что на дворе – двадцать первый век. Так Ядвига и делала – отводила глаза от покрытых пылью и, кажется, ржой спутниковых тарелок. Игнорировала современные вывески, не поднимала глаз к небу, оплетенному проводами. Ей нужно было достучаться, дойти, дотянуться до того, спящего, уставшего от машинных гудков и гудения кондиционеров города, чьи корни – корни песчаной акации, длинные и толстые – уходят вниз глубоко, глубоко, и проходят сквозь дно мироздания, и свисают над чешуей гигантской рыбы Балхут.

Зря она, что ли, сюда приехала? Сбежала – от бедности, от никому не нужной работы, от бессмысленности своих статей, своих идей, своей жизни.

По ночам, изнывая от духоты на скрипучей кровати словно бы самой дешевой на свете гостиницы, она слышала голос отца: он читал ей, маленькой, сказки «Тысячи и одной ночи». Ядвига слушала – и верила. Потом перестала верить.

Зря перестала.

Изо дня в день она бродила по узким, пыльным и, в сущности, бедным улицам. Мимо тысяч синих дверей, меж которых – ни одной одинаковой. Перед тысячью первым домом Ядвига остановилась. Вот оно. Вот оно. Невидимая рука дотронулась, схватила за прутья грудной клетки, потянула. Птица сердца отчаянно билась.

Старый дом – потрескавшийся, облупленный. Синие деревянные балконы с густой решеткой, не такой старой, как можно было подумать. Место женщины. Видеть всех – и не быть видимой.

Ей такая и нужна. Чтобы все видела. Много лет – смотрела и видела.

Двери не было. Ядвига… впрочем, какая Ядвига? Этот город уже все забрал – деньги, ночи и дни, и как будто бы разум и силы. Не оставил даже и имени. Местные звали Ядвигу Хеди.

Хеди вошла, отодвинув ковровый полог, и ступила во внутренний двор. Белизна и синь. Плиты – мраморные? – и заросший фонтан в центре. Стены в лозах. И ни души.

- Добрый день, - осторожно сказала она на арабском.

На другом конце дворика гостеприимно сама собою открылась дверь.

Хеди прошла – мимо скамей, облицованных цветной плиткой, мимо медных светильников, мимо глиняных кувшинов. Вздохнула – и переступила порог.

На ложе из камня, на коврах и цветастых подушках восседала фигура, укутанная с ног до головы в покрывала – зелень и пурпур.

***

- Вначале, - сказала старуха, - вы должны мне достать с побережья перо птицы Рух.

И они отправились, Хеди и ее странная экспедиция. Внутренний двор отнюдь не был пуст – полон людей в одеждах из разных эпох, говорящих, казалось, на всех языках на свете. Если снять перстень, который дала старуха, они становились для Хеди невидимы.

- Герои былых времен, - сказала старая женщина – что старая и что женщина, Хеди догадалась по голосу. – Отправятся в путь. И ты с ними.

- А больше мы никого не ждем?

- А больше никто не придет.

В путь. На верблюдах, конях, в повозках, старинных – кажется, начала прошлого века – автомобилях. И в этой же странной процессии – Хеди, во взятом на последние деньги в аренду джипе. Разнообразие транспортных средств, как, впрочем, и языков, никого нисколько не волновало. В машину к Хеди напросился Амалу, говоривший, кажется, на берберском. Хеди отвечала ему на русском, и понимали они друг друга прекрасно.

- Сколько же вы ждали? Я имею в виду, в этом дворике.

- Нисколько. Я прибыл с вами одновременно.

Все, кого Хеди спрашивала, отвечали ей то же самое. Удивляться было энергозатратно и, в общем, бессмысленно.

- Вы тоже за джинном? – спросил Амалу.

- Да, - она прищурилась. – Мне нужен отменный джинн.

– А какой именно?

За разговорами о достоинствах и недостатках ифритов, сил, гулей и маридов они проехали полстраны, до самого побережья. И повернули обратно.

На побережье был другой город, а в городе другой дом – должно быть, другой, но выглядел он точно так же: потрескавшийся, облупленный, синие деревянные балконы с густой решеткой, внутренний двор. И старая женщина, вся закутанная в серебро и синь.

Оказалось, птицы Рух ловятся на каркаданнов. А каркаданны живут в пустыне.

- А кто это, каркаданны?

- Аль-каркаданн, господин пустыни! – отвечал Амалу восторженно.

- Господин пустыни, - отвечали ей с верблюдов и из повозок.

А больше о каркаданнах никто ничего не знал.

***

Каркаданн оказался гигантским существом, похожим более всего на носорога. Могучим, бронированным – и, с точки зрения Хеди, абсолютно прекрасным.

Ее спутники достали оружие – всевозможных видов и форм.

- Мне очень нужен джинн, любой ценой, - проговорила Хеди и зажмурилась. Потом выкрутила руль и повернула назад. И Амалу не помешал ей.

Повернули назад верблюды, и лошади, и повозки. Не все. Часть спутников осталась. В зеркало заднего вида Хеди видела, как они окружили каркаданна, господина пустыни. Резко затормозила.

Но каркаданн справился сам. Хеди сняла на время перстень, и в зеркалах уже ничего не видела.

- Испытание пройдено, - сказала старая женщина с побережья, одетая в серебро и синь. – Вот вам перо птицы Рух.

- Теперь, - сказала старая женщина в древнем городе, одетая в зелень и пурпур, - я укажу вам дорогу к Хумай. Она знает, где джинн.

В сердце пустыни обитала она, птица Хумай.

- Предвещающая счастье, - говорил Амалу. – Найдем ее, может, и джинн не нужен.

- Почему? – спросила Хеди. Они ехали пока что по ровной асфальтированной дороге, проложенной в Сахаре. Верблюды и лошади оставшихся членов экспедиции брели рядом по песку, медленно, медленно – а между тем, держались с ее джипом вровень.

- На кого падет тень Хумай, станет царем. У царя все есть. Есть богатство, есть власть, есть… - Амалу покосился на нее, кашлянул. – Есть женщины. Зачем еще нужен джинн?

- Вечная жизнь?

Амалу покачал головой.

- Вечная жизнь будет после смерти.

Людей из старинных автомобилей пересадили – они никакой дороги через пустыню не видели. Хеди поняла, глядя на них: все ее спутники существуют и движутся одновременно. И при этом – каждый в своем времени.

Дорога кончилась, и джип понесся по барханам. Хеди прикидывала запасы бензина: в багажнике была пара канистр.

Птицы Хумай они достигли к полудню. Солнце стояло прямо над ее головой, и тени она не отбрасывала.

Члены экспедиции окружили птицу, они с Амалу стояли тут же. И одновременно – вдруг осознала Хеди – никого, совсем никого рядом не было.

Они остались с птицей один на один. С огромной, величественной птицей. Укутанной в оперение – золото и ночная темень.

Укутанной? В оперение?

«Дом тоже здесь», - поняла Хеди. Потрескавшийся, облупленный. Густая решетка. Тени везде, и от птицы – тень.

Глядя птице в глаза, Хеди медленно ей поклонилась.

Хумай протянула лапу. Догадавшись, что от нее требуется, Хеди надела перстень на когтистый палец.

- А дальше, - сказала птица, и голос ее был голосом старой женщины, - поезжай одна.

Зеркало заднего вида отражало только пустыню. Хеди так никогда и не узнала, отправились ли Амалу и другие ее прежние спутники дальше – или остались в пустыне, ждать, когда кончится полдень, вечный полдень над головою птицы Хумай.

***

Душно. Пыльно. И пить страшно хочется.

А почему, собственно, душно, если вокруг веет ветер пустыни? Не в городе же она на Каме, и середина лета, и бессмысленно открывать окна. Влажно, жара. Отец зовет идти строить песочные замки. И Ядвига так счастлива.

А почему, собственно, пыльно, если вокруг, сколько хватает глаз – барханы, волны, море, море песка? Песок же – не пыль. Она не в своей же маленькой комнате, работает над статьями, и как же чудесно быть фольклористкой, только работа ее как будто бы никому не нужна, а платят за нее… эх.

Воды, и правда, совсем не осталось.

Бензин давно закончился, она бросила джип. Пешком, вверх и вниз, умирая, тая под солнцем. Как же хочется пить. Как же хочется жить.

«Как я хочу… домой».

Солнце подмигнуло ей круглым птичьим глазом – и спустилась блаженная темнота.

***

- Просто мне нужен джинн.

Оазис или мираж – это уже не имело значения. Она проснулась в доме, естественно, потрескавшемся, естественно, облупленном. Сквозь густую решетку, в какое окно ни глянь – пустыня, пустыня, пустыня.

Они были тут же, во внутреннем дворике – и птица Хумай, и птица Рух, и каркаданн. Как последний здесь поместился, она не ведала. Удивляться было слишком энергозатратно и, в общем, бессмысленно.

- А зачем тебе джинн?

Она попыталась вспомнить: «Нужен отменный джинн, чтоб добраться домой, царь царей». Нет. Нет. Она не за этим сюда…

- Останься с нами.

Она вспомнила отца. Он так прекрасно, таким звучным голосом читал сказки «Тысячи и одной ночи». И она верила. А потом перестала верить.

Так зачем же тогда пошла на фольклористику?

- Нет, - сказала Ядвига. – Это вы останетесь со мной.

Старые женщины засмеялись и откинули покрывала – пурпур и зелень, серебро и синь, золото и ночная темень. На нее смотрели три молодые девушки.

Вспомнила. Она ведь ужасно любит свою работу. И людей, странных и одновременно понятных людей из былых времен, чьи предания изучала. И тех, в кого они верили.

- Так вы… - начала Ядвига, но их уже не было, а она падала. Падала, падала с неба – прямо на замок из песка.

***

Она проснулась в своей маленькой, темной комнате. Закрыто окно, и не может пробиться внутрь ветер с Камы.

Душно. Пыльно.

На полу блестит на солнце песок.

Ядвига улыбнулась, взглянула на ноутбук с неоконченными статьями, на пропуск в университет.

- Я вернулась.

Встала и распахнула окно.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

* Иллюстрация: «Город в пустыне», Татьяна Бугаенко. В рассказе использован текст песни «Джинн» группы «Мельница».

+14
10:56
1402
09:54
+4
Совсем неуловимое изменение места действия в финале — и да, так ощущается правильнее.
Здорово)))
11:05
+4
Да! Вот теперь я чувствую, что рассказ такой, какой должен быть.
22:17
+2
Чудесный рассказ! Сказочно-волшебный! bravo
21:32
+2
Спасибо!
23:00
+1
Ну роскошество, ну просто волшебство!
angel
05:42
+2
Рассказ достоин внимания и рекомендован к прочтению, потому что, как и многие работы Лис_Уильямс, затрагивает то самое, очень важное — место человека в своём собственном маленьком мире.
Кроме поиска и путешествия (внутреннего и визуального) здесь присутствует поэзия в прозе. Мелодия, которая ведёт читателя на протяжении всего рассказа.
Очень образная, красивая и тонко реализованная история.
12:20
+1
Как неожиданно и приятно!)
21:13
+1
Лис, приятно читать ваши рассказы. Хоть я и не любитель такого, но отдаю должное. Пишите романы. Прекрасный слог, язык чудесный. Ну, слегка заезжаете на поворотах)), но это нормально.
Всегда буду болеть за вас. И угадывать тоже.)))
23:26
+1
Как же это приятно, спасибо!)
Загрузка...
@ndron-©

Другие публикации