Бывшие

Две чашки – кофе и чай – лаконично вписаны в круг столика для двоих. Для нас с тобой – как же давно мы здесь не бывали… А ведь раньше посещали Bon Café не меньше раза в неделю.

Те же рыжие занавески, но цвета меньше, а пыли больше. Тот же плотный шлейф корицы с ванилью. Тогда – будоражил аппетит, теперь душит, встаёт комом в глотке. Или дело в туго затянутом галстуке?

И ты – точно такая, как запомнил. Тёмно-русое каре, схваченная лаком волна. Шоколадное пралине прикрытых ресницами глаз. Скромное платье и изящный акцент: перламутровая сфера на цепочке – тепло жемчуга тебе ближе остро-гранёных бриллиантов.

А напротив сидит тот, кого ты не встречала прежде. Да, внутри всё ещё я. Но вместо вороной непослушной гривы – стрижка, как в модных журналах, вместо стального шипа над бровью – строгие очки ценою в чью-то зарплату. Давно выбросил затёртую косуху, теперь только костюмы – экспонента престижа. Прямо как тот актёр, по которому ты сохла в семнадцать.

Больше нет хаоса в жестах, они скупы. Мой хохот не заставит других посетителей обернуться – громко смеяться в общественных местах неприлично. Я молчу, выжидая. Чего?

Рвёшь тягучую паузу: «Ты совсем другой». Разочарование гноеточит в словах, во взгляде без искры. Мне нечего ответить. Молчу. Лишь думаю: видимо, женщинам логика и правда несвойственна.

Однажды ты сказала, что не умею быть нормальным. И ушла. Но, получив желаемое, злишься, что потерял себя.