Рыжий кот

Он нашел нас, сам того не желая. Блуждающий, покинутый хозяевами, потерявшийся странник. Он рыскал по помойке, настороженно озираясь холодными глазами, хрипло мяукал в надежде, что кто-нибудь отзовется. Но никто не отвечал.

Ищущий себя, он влек свое вязкое, до безумия скучное существование, пока не обнаружил мою стаю.

Он пришел утром. Лишенная шерсти, гладкая серая кожа блестела на солнце. Взгляд ясный, движения отчетливые, лапы легко ступают по горам мусора, издавая чудной скрипящий звук. Его тело не подернуто усталостью, как у нас, он словно не живой и не мертвый.

Слепая Шер принюхивается, морщится от густого, наполненного запахами сгнившей еды, воздуха. Ее взор обращается ко мне, слезящиеся гноем глаза застыли в неведении. Впервые я вижу старую кошку удивленной.

Непонимание окутывает и мой разум – чужак не пахнет.

- Стой, - кричу я, когда кот уже слишком близко к нашему убежищу, - Кто ты такой и что здесь делаешь?

- Си восьмой, - произносит он по-человечьи. По шерсти пробегает холодок. Рот чужака не двигается, а голос исходит откуда-то из живота, - Я должен служить людям, но не могу найти их.

Воспоминания, будто рой потревоженных пчел, вихрятся в сознании. Слепящая огромная вспышка, огонь, крики. Из уст хозяина доносится лишь одно слово: “Армагеддон!”

- Ты не найдешь их, все люди мертвы.

Он в ступоре. Поверив мне, чужак стоит несколько минут, не говоря ни слова. Затем все-таки решает разбить скорлупку тишины.

- Мое предназначение изменяется в связи с обстоятельствами, - Ухо кота мигает синим светом, - Теперь я буду служить вам.

- Мы не нуждаемся в тебе, - отрезаю я.

- Ты уверен? – Голос изменился, Си восьмой словно призывает меня к ответу, - В стае беременная самка.

- Не суйся не в свое дело, у стаи достаточно еды, чтобы ее прокормить.

Чужак снова молчит, зрачки его крутятся вокруг своей оси.

- Прокормить сможете, а защитить?

За спиной раздается шорох, наш разговор разбудил нескольких котов-добытчиков. Грузный, изрезанный шрамами, Хасс равняется со мной.

- Что случилось, Шарит?

- Я жду твоего решения, вожак, - Си восьмой говорит мне, но взгляд его прикован к Хассу. Я вижу, как на лапах чужака проступают когти.

- Проваливай, урод! – Хасс прыгает вперед, поднимая в воздух брызги осколков и железных щепок. Чужак скалится, понимает, что возможна драка, поэтому разворачивается и убегает. Его слова еще долго крутятся у меня в голове, а на языке проступает горький вкус неправильного решения.

Весь день я ощущал тревожное щекотание изнутри, будто что-то нехорошее приближалось ко мне с каждой минутой. За ужином, в окружении стаи, я молчал. Старался не привлекать лишнего внимания. История с незнакомцем уже разлетелась по дому, и теперь, обсуждалась шепотом среди остальных кошек и котов.

- О чем именно говорил чужак? – Обращается ко мне Хасс. Тон его громче, чем обычно.

- Он хотел помочь нам. Добыть пищу или еще что-то, я так до конца и не понял.

Единственный глаз Хасса подозрительно смотрит на меня. Не мучая дальнейшими расспросами, он отводит взгляд и утыкается мордой в еду. Я понимаю его беспокойство.

Си восьмой говорил о беременной самке, об Ангеле – возлюбленной Хасса. И по словам чужака жизнь ее в опасности.

Первые роды она еле пережила. Увидев мертворожденных детенышей, Хасс впал в неистовство. В гневе он чуть не убил Ангела, а затем сбежал, оставив ее истекать кровью. Две недели он бродил наедине со своими мыслями, корил себя за столь отвратный проступок. Когда он вернулся, я заметил на его брюхе три новых шрама. Мы переживали трудные времена, поэтому, долго не разбираясь, я принял Хасса обратно в стаю.

- Он снова пытался обрюхатить меня!

Он не оставил ее в покое. После каждого такого случая она приходила ко мне. Мы сидели, смотря на ночное небо, вспоминали прошлое, думали о будущем. Ангел жаловалась на Хасса, а я каждый раз с пониманием подставлял дружеское плечо.

Не знаю, что на меня нашло в тот вечер. Я смотрел на нее, на ее порванное ухо, на половинку черного хвоста, на сросшуюся после перелома переднюю лапу. Не в силах совершить смелый поступок, я сделал глупость. И теперь, она привела нас сюда.

Со дня на день, Ангел родит. Хасс узнает, что дети не от него, и тогда…

Надо разыскать Си восьмого.

Я бродил по окрестностям помойки целые сутки, но его нигде не было. Белесый странник пропал, ушел из этих мест искать новых хозяев. Я снова упустил возможность изменить всё к лучшему.

Меня разбудил крик. Я вскочил на ноги, выбежал под открытое небо, ища источник шума. Вокруг никого не было – видимо, Хасс отправил всех добывать еду ночью. Не спросив меня?

Снова крик и из под навеса, где спала Ангел, выбегает тень. Она стремительно движется, убегая куда-то вдаль. Я спешу за ней, но путь мне преграждает еще одна, покрытая мраком фигура.

- Думал, я не узнаю? – В голосе Хасса слышится гневная издевка.

- В этом только твоя вина. Ненависть – это все, чему ты научился у людей.

Раскат грома, в небе бьет молния, и на мгновение я вижу лицо Хасса. Обезображенное затянувшимися рубцами, оно внушает ужас. Начинается ливень, будто плач, пророчащий гибель одного из нас.

Сверкают когти. Я отпрыгиваю, обхожу Хасса со спины, чтобы нанести удар. Он не проигрывает в скорости и успевает развернуться. Я попадаю, но в ответ также получаю пару царапин.

Мы танцуем, нападаем и защищаемся, делаем выпады и уходим в сторону, обагряя кровью помойку. Тело и мышцы болят, кажется, я вот-вот сдамся и упаду. Хасс тяжело дышит, раны у него сильнее и мы оба понимаем это.

Из последних сил он делает рывок и прыгает на меня. Мы сцепляемся, рвем плоть друг друга, шипим в боевом безумии. В шею впиваются клыки, я кричу, ощущая теплую кровь. От боли изворачиваюсь, отталкиваю Хасса задними лапами и высвобождаюсь. В ожидании нового удара, стараюсь подняться на ноги.

Но это уже не нужно. Глаз Хасса безжизненно смотрит вверх, из брюха торчат прутья арматуры. Шерсть вокруг них красная и липкая.

Успокоившись, я вспоминаю об Ангеле. Бегу в ее сторону, глаза беспорядочно выхватывают очертания свалки в темноте. Только бы успеть, только бы успеть…

Она мертва. Трое слепых котят копошатся около нее. Шум дождя приглушает их мяуканье, холод протягивает пальцы озноба. Им ничем не помочь.

Мрак озаряется красноватым свечением. Над детенышами стоит Си восьмой, укрывая своим телом от дождя. Лапы горят, встроенные батареи обогревают малышей, спасая от ледяного ветра. Глаза-объективы обращены ко мне, в них читается осуждение.

Ливень заканчивается, мелко покрапывая над свалкой. Чужак не двигается, цвет его изменился.

Белоснежную кожу изуродовал налет ржавчины. Лампочки в глазницах мерцают, с каждой секундой свет тускнеет, последними искрами жизни выходя из механического тела.

- С-8 выполнил свою миссию, - произносит он электронным заикающимся голосом.

Я забираю котят. В последний раз кидаю взгляд на застывшего странника.

Он спас их, отдав собственную жизнь. Искусственно родившийся, он был достоин лучшей судьбы, чем любой из нас. Такой же слепой, как и эти котята, я наконец-то прозрел.

Оставив позади памятник своим ошибкам, я ушел., но дал себе слово.

- Мы еще встретимся, “рыжий” кот…